11
Чон Чонгук
Всё с самого начала пошло не так. Лалиса уверила, что с Чимином всё будет хорошо, но... Он никак не отреагировал, когда мы вливали в него обезболивающее, и даже не поморщился, когда ворочали его с боку на бок, пытаясь убрать остатки одежды. И рана... Она была уж слишком похожа на ту, что получил Феликс. Вплоть до рисунка, чего вовсе быть не могло.
Я поймал напряжённые взгляды Хосока и Юнги – они тоже заметили. Едва качнул головой, давая понять, что сейчас не время и не место разговаривать об этом. Обернувшись, заметил, как Лалиса кривится, глядя на пузырёк с ядовито-синей жидкостью.
Сделал шаг, оказавшись рядом с целительницей и строго спросил:
– Что это?
Почему-то, ни склянка, ни жидкость, находящаяся в ней, не внушали мне никакого доверия.
Она посмотрела на меня, криво улыбнулась и равнодушно бросила ответ, который совершенно ничего не пояснил:
– Зелье.
После же откупорила пузырёк и быстро выпила его содержимое. Зажмурилась, задержала дыхание, а когда, наконец, вновь посмотрела на меня, то её глаза стали ясными-ясными, на щеках появился румянец, и немного безумная улыбка коснулась губ.
Но больше медлить Лалиса не стала – опустилась на кушетку и провела руками над раной Чимина. Показалось или он вздрогнул от этого безобидного действа?
Через секунду всё это стало неважным, потому что стоило Лалисе отпустить магию, как вокруг неё и раненого бойца появился чёрный купол, скрывая их от нас.
– Это ещё что? – процедил Хосок, пытаясь сдержаться от более крепких слов.
А вот Юнги сдерживаться не стал и вставил фразу, которая точно не предназначалась для нежных ушек Лалисы, впрочем, она и не слышала. А если и слышала, то никак не отреагировала.
– Что это? – совсем тихо повторил Лари, пятясь к двери.
– Ты можешь идти, Лари, – произнёс напряжённо, сам же шагнул к чёрному кокону, во что бы то ни стало, решив его разрушить. Я не мог просто стоять на месте и ждать. В прошлый раз, когда Лалиса лечила Феликса, ничего подобного не было, значит то, что происходило сейчас правильным назвать нельзя.
Я уже почти коснулся тьмы, как Юнги перехватил мою руку и хмуро пробормотал:
– Посмотри.
Я и посмотрел. Купол был непроницаемым, но если напрячься, то сквозь плотный не то туман, не то дымку можно было увидеть очертание двух фигур – лежащего Чимин и склонившуюся над ним Лалиса. Вот только, мне почудилось, что я вижу кого-то ещё по ту сторону кушетку, кого-то едва различимого, и скорее вовсе не материального...
– Отойдите, – произнёс спокойно и протянул руку, желая развеять эту темноту и вытащить оттудза Лалисой. Но... Ладонь опалило болью, настолько нестерпимой, что я с трудом удержался на ногах и не рухнул на колени.
– Командир! – тут же рядом оказался Хосок.
– Всё хорошо, – отмахнулся от его помощи и зажёг на ладони крохотный огонёк. Я не пытался дать волю магии, лишь хотел посмотреть, как этот купол отреагирует на проявление силы, но...
– Ты можешь навредить ей, – теперь Хосок перехватил мою руку.
– Предлагаешь ждать? – как бы я не пытался казаться спокойным, на этой фразе голос изменил мне – я буквально зарычал.
Мимоходом отметил, как кривая ухмылка скользнула по губам Юнги, но мне было безразлично его мнение. Если однажды на его пути встретилась гадюка, это не значит, что все девушки подобны ей. Да и не рассматривал я Лалису ни в каком романтическом ключе, я... Просто беспокоился за неё, ведь она наш единственный целитель. Я не мог позволить, чтобы девушка пострадала.
– Ты же чувствуешь, что её магические потоки чисты, – втолковывая, как маленькому ребёнку, наставительно произнёс Хосок, – значит, с ней всё хорошо. Нам нужно подождать.
– Но ты видел... – я имел в виду неясные очертания фигуры, которая пропала, стоило мне попытаться пробить купол.
– Видел, – на лицо мужчины набежала тень. – И я бы на твоём месте доложил обо всех странностях наверх.
Я ухмыльнулся. После того, как Феликс рассказал о тьме, что звала его, я первым делом написал рапорт об аномальном явлении. «Сверху» мне пришёл ответ: наблюдайте, если ситуация выйдет из-под контроля, дайте нам знать.
Купол качнулся и стал не таким плотным, так что я смог рассмотреть Лалису. Она сидела, не шевелясь, и, кажется, даже не дышала. Лишь слабое свечение на кончиках пальцев и концентрация силы говорили о том, что с ней всё хорошо.
И, тем не менее, ожидание – зло. Я не смог сесть на кушетку, как это сделал Юнги, не смог замереть на месте, погрузившись в свои мысли, как это сделал Хосок. Я ходил по небольшому проходу от одной стены палаты до другой. И так снова и снова.
– Командир, у меня голова разболелась от твоих похождений, – ворчливо произнёс Юнги.
– Просто пить надо меньше, – огрызнулся совершенно беззлобно, – тогда и голова не болела бы.
– Скажешь тоже, – усмехнулся друг, а потом вовсе рассмеялся, только смех этот был отнюдь не радостным.
Я скривился, а Хосок удручённо покачал головой. Да, Юнги ещё тот упрямец, он будто целенаправленно изводит себя.
Прошло уже больше получаса, а ситуация вовсе не менялась – я так же чувствовал, как Лалиса вливает магию в бессознательного Чимина, а тот почти никак не это не реагирует.
Ещё через четверть часа, когда терпение окончательно покинуло меня, что-то изменилось. Воздух в лазарете будто стал гуще, горячее, а тьма, заполнявшая кокон, вдруг исчезла, уступив место свету, который полоснул по глазам, заставляя зажмуриться.
Светлая сила полилась потоком, будто что-то намеренно вытягивало магию из Лалисы.
Я первым оказался рядом с ней. Хотел прикоснуться к руке, но меня вновь обожгло, тогда я крикнул, пытаясь хоть так достучаться до неё:
– Остановись!
И девушка обернулась, посмотрев на меня с удивлением. У неё из носа шла кровь, заливая губы и подбородок, пачкая белоснежную рубашку. Но, несмотря на это, она выглядела так, будто и не потратила прорву сил. На щеках сиял безобидный румянец, а в глаза застыло недоумение.
– Что? – голос Лалисы прозвучал несколько возмущённо, отчего меня накрыла невесть откуда взявшаяся злость.
– Ты ещё спрашиваешь – что?! Да ты сумасшедшая! Неужели не понимаешь, что если с тобой что-то случится, то перед начальством мне отвечать?
Только произнеся эти слова, я понял, какую сказал чушь. Начальство? Так ли важно, что мне выпишут очередной выговор? Да плевать я хотел на начальство, и вообще на всех...
По лицу девушки скользнула тень, и она сказала, задрав голову:
– Не переживайте, командир, я отдаю отчёт своим действиям. Если нужно, могу написать расписку, чтобы вы не несли за меня так отягощающую вас ответственность.
Юнги закашлялся, хотя мне показалось, что этот паршивец пытается скрыть смех, а вот Хосок, напротив, подошёл к девушке и предложил ей платок.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он её, я же... Прикрыл глаза и медленно выдохнул.
Глупец... Какой я всё же глупец...
Лалиса Манобан
Отповедь Чонгука оказалась холодным душем. Ещё секунду назад я пыталась собрать в кучу разбегающиеся мысли, хотела рассказать о том, что в этот раз тьма вела себя совсем не так, как при лечении Феликса, хотела поделиться наблюдениями, и вот... Вместо вопроса, всё ли хорошо с Чимином, всё ли хорошо со мной, в конце концов, на меня накричали, обвинив в том, что в случае беды кому-то придётся отвечать за непутёвую целительницу.
Это было обидно, и я с радостью ухватилась за вопрос Хосока, который, по всей видимости, единственный здесь имел отменное воспитание.
Постаралась улыбнуться, но губы не слушались, да и что куда отвратительнее, глаза защипало от подступающих слёз. Взяв платок, отвернулась и принялась вытирать лицо. Посмотрела вниз – блузка тоже была испачкана. Но это не такая уж и большая плата за то, что Чимин будет жить.
Зелье ещё действовало, и я не чувствовала усталости, но... Всему есть предел.
Отбросив обиду, повернулась и, глядя исключительно на Хосока, попросила:
– Его нужно переложить на другую кушетку и дать снотворное. С его лечением что-то пошло не так... – на этих словах кто-то хмыкнул, и я бросила быстрый взгляд в сторону – это был Юнги. На его губах красовалась кривая ухмылка. Меня захлестнуло раздражение, и я холодно спросила: – У вас есть что сказать?
Мужчина, всё так же улыбаясь, поднял руки вверх:
– Нет-нет, думаю, командир всё объяснит вам и без меня.
И почему мне в его словах померещилась издёвка?
Пожав плечами, вновь посмотрела на Хосока, но мужчина уже отвёл взгляд, будто разделял точку зрения Юнги.
Горечь взметнулась к самому горлу, и я медленно поднялась на ноги. Хотелось уйти, что я и вознамерилась сделать.
Посмотрев на бледного мужчину, лежащего на кушетке, произнесла:
– С ним всё будет хорошо, но... Кому-то нужно остаться с ним, и если вдруг заметите что-то, то обязательно разбудите меня.
Сейчас я больше ничем не могла ему помочь. Хотелось бы, конечно, ещё раз проверить, не осталось ли тьмы, все ли магические потоки чисты, но я чувствовала, что восстанавливающее зелье вот-вот перестанет действовать, и... Лучше мне уйти к себе. С тем, чтобы присмотреть за раненым, бойцы справятся и без меня.
Чонгук стоял у меня на пути и, судя по упрямому взгляду, уступать дорогу не собирался.
– Можно? – бросила холодно.
У меня не было ни сил, ни желания на препирательства, вот только у командира были другие планы.
– Я провожу, – зачем-то сказал он мне, и я вновь услышала, как Юнги хмыкает. Весело ему, значит? Развлекается за мой счёт? Что же, его право. Кто я такая, чтобы запретить ему это?
А вот Чонгук, будто подслушав мои мысли, строго произнёс:
– Юнги, останешься здесь, Хосок – проверь дежурных, я сейчас подойду.
Он посторонился, пропуская меня, и я спешно вышла в приёмную, а там, не сбавляя скорости, вовсе вышла из лазарета. Добежала до своей палатки, намереваясь закрыть «дверь» перед самым носом Чонгука, но... Куда там, упрямства ему не занимать.
Он придержал тяжёлую ткань, встречаясь со мной взглядом.
Впервые в жизни мне захотелось влепить пощёчину. Да так, что даже руку закололо иголками. Но мужчина выдавил кривую ухмылку и произнёс:
– Заслужил. Бей, – и меня второй раз за короткое время, будто водой окатило.
Что? Как он понял? Опустила взгляд и поняла, что уже подняла руку, готовясь выместить обиду столь тривиальным способом. Тут же спрятала «орудие» за спину, и отвернулась.
– Я бы хотела отдохнуть, могли бы вы оставить меня одну? – сердце стучало с такой силой, что мне было почти больно. И слёзы, глупые слёзы вновь подступили к глазам, так что я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
По сути, что обидного он мне сказал? Ничего. Он всего лишь беспокоится о своей шкуре, чтобы потом не объясняться с начальством. Так отчего лить слёзы?
«Оттого, – подсказал внутренний голос, совета которого я, конечно же, не просила, – что ты почему-то решила, будто он другой. Настоящий. А он такой же, как и все».
– Лалиса, – тихо позвал меня командир, и я поняла, что он сейчас начнёт извиняться, а я не хотела ничего слушать. Я не хотела быть рациональной и правильной, я хотела... Не знаю чего. Это просто усталость, поэтому обида так и жжёт. Нужно отдохнуть и всё забудется, а ещё лучше не придумывать в отношении мужчины того, чего нет. Он командир, а я его подчинённая, вот и всё.
– Пожалуйста, – попросила тоже тихо и посмотрела на него, – можно я пойду.
Он смотрел на меня так, что глупое сердце принялось выбивать сумасшедший ритм, только теперь не из-за горечи обиды, а по какой-то другой причине.
– Хорошо, – взгляд командира помрачнел, и он отступил на шаг, – я извинюсь за свои слова чуть позже.
Хотела сказать, что не стоит, что я вовсе не жду никаких извинений, но... Промолчала. И так же молча опустила ткань и легла на кровать, бездумно глядя перед собой.
На улице всё ещё было темно, но зажигать магический огонь мне совсем не хотелось. Хотелось вот так лежать и ни о чём не думать, а ещё лучше забыть обо всём хотя бы ненадолго. Но реальность была беспощадна.
Первое, что я почувствовала – в висках начало стучать. Несильно, но я знала, что ещё пару минут и я буду скулить от боли. Главное, чтобы никто не услышал. Потом пришла тошнота, она обрушилась волной, заставив меня часто-часто дышать, а после вовсе броситься в уборную, где меня вывернуло. Сил, чтобы подняться и вернуться в кровать у меня уже не нашлось. Я так и сидела на полу, сжимая ладонями голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
Очередной приступ боли – я всхлипнула, и тут вспыхнул свет, заставляя меня зажмуриться.
– Лалиса, – с трудом разобрала своё имя из уст командира. Смотреть на него было сложно, я и не стала, потому что свет резал по глазам, заставляя сильнее сжать руки. – Что с тобой?
И на ответ тоже не было сил. В следующее мгновение меня подхватили на руки, так что я заскулила, уткнувшись в плечо мужчины, и куда-то понесли. Благо, недалеко. Меня уложили на что-то мягкое, и я поняла, что это моя собственная кровать.
– Чем я могу помочь? – голос Чонгука был напряжён, будто я его испугала. Ах, точно, он же боится, что ему придётся отвечать за меня перед начальством.
– Само пройдёт, – прошептала, надеясь, что меня услышат.
– Само? – прошипел он, не скрывая злости, и я с трудом открыла глаза.
– Само, – повторила твёрже и скривилась. Впрочем, решила продолжить, чтобы этот мужлан неотёсанный перестал уже бояться за свою шкуру: – Восстанавливающее зелье имеет побочные явления, и, если быть честной, тёмная магия – не совсем моя специализация, так что... Мне всего лишь нужно время, чтобы прийти в норму.
Чон Чонгук
Извиниться не получилось, впрочем, не скажи я глупость, и не пришлось бы. А так, в глазах Лалисы, я теперь выглядел, как... Приличных слов, чтобы описать себя не нашлось.
Я вышел из её палатки и постоял на месте, пытаясь сообразить, что делать дальше. Юнги с Чимином, Хосок проверит дежурных бойцов, мне же стоит вновь написать начальству. И не только с докладом о том, что на границе происходит что-то неладное, но и попросить заменить целителя.
Два нападения за короткий промежуток времени – вряд ли совпадение. Значит, что-то происходит. И если бойцы знали, что на границе может случиться всякое, то Лалиса... Я не мог допустить, чтобы она пострадала, но и оставить ребят без помощи целителя тоже не имел права. Сейчас вопрос, действительно, касался жизни и смерти, игры закончились.
Небо у самого горизонта стало светлее – особенность, к которой я никак не мог привыкнуть. Ночь здесь была короткой, словно миг, и уже около двух часов чернота небосвода сходила на нет, уступая место подкрадывающемуся рассвету. Вот только само солнце появлялось ближе к пяти. Магическая аномалия действовала на всё не лучшим образом.
Я так и стоял у палатки, не зная, куда идти. Нет, знать-то я знал, но... Что-то держало меня. Что-то неумолимо тянуло обратно.
Тряхнув головой, с усилием сделал шаг вперёд, после же услышал болезненный стон и замер. Сердце испуганно сжалось в груди – то, что эти звуки исходили из палатки Лалисы, сомнений не было. Не думая, развернулся и ворвался в комнату, но её там не оказалось.
Целительницу я нашёл в уборной. Она сидела на земле, с силой сжимая голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Лалиса, – прошептал севшим голосом, – что с тобой?
Она не ответила, продолжив всё так же раскачиваться.
Не придумав ничего лучше, осторожно подхватил её на руки и вынес в спальню, аккуратно опустил на кровать. Истощение? Возможно. Целительская магия несколько отличалась от той, что использовали мы. В академии, на протяжении всех лет, их учили отдавать магию, всё то время как нас, напротив, натаскивали на то, чтобы мы концентрировались на силе, заставляя ту циркулировать по венам. Даже во время выбросов, мы собирали нити, быстро восполняя магический запас.
Но, обычно, истощение сопровождалось у целителей слабостью, обмороками и головокружением, а то, что сейчас происходило с Лалисой, совсем не было похоже на потерю сил. Так что с ней не так?
– Чем я могу помочь?
Она, не открывая глаз, едва слышно прошептала:
– Само пройдёт.
Да так пренебрежительно это прозвучало, что я не выдержал, снова вспылил, словно жизнь меня ничему не научила:
– Само? – рыкнул со злостью. Но тут же прикусил язык, чтобы больше ничего не наговорить.
Девушка открыла глаза, глядя на меня с презрением, и повторила:
– Само, – но всё же сжалилась и пояснила, – восстанавливающее зелье имеет побочные явления, и, если быть честной, тёмная магия – не совсем моя специализация, так что... Мне всего лишь нужно время, чтобы прийти в норму.
И вновь закрыла глаза, а потом с силой прикусила губу, лишь бы не застонать в голос.
Она была обижена на меня, и было за что, но я не мог вот так просто оставить её.
Восстанавливающее зелье – его мы тоже изучали, впрочем, из-за разницы между целителями и боевыми магами, мне никогда не доводилось использовать его.
Лалиса не сдержалась, вновь застонала, вжимаясь головой в подушку, а я... Медленно выдохнул, чтобы вновь не начать рычать.
– Скажи, – попросил осторожно, когда она перестала сжимать голову побелевшими пальцами, – я могу как-то помочь?
Да, она сказала, что всё пройдёт само, и я склонен ей верить, потому что... Ещё никогда я не видел таких целителей, как она – готовых пойти на всё, ради спасения пациента. Уверен, она знает, о чём говорит, но уйти и оставить её одну? Это выше моих сил.
Лалиса не ответила, прикрыв ладонью глаза, будто горящий светильник мешал ей. Я тут же щёлкнул пальцами, погружая комнату в темноту. Осталось лишь её надсадное дыхание и грохот моего сердца.
– Лалиса, – позвал тихо, на что она вновь застонала.
Не знаю, что меня заставило, но я аккуратно взял её на руки, прижимая к своей груди. Мне хотелось сделать хоть что-то, я не мог просто так смотреть на то, как она мучается.
– М-м-м, – промычала девушка, – не надо...
Её голос звучал слабо, на грани слышимости, и если бы я не держал её на руках, то вряд ли разобрал бы хоть слово.
– Я не знаю, – аккуратно губами коснулся её виска, – чем помочь. Но уйти не смогу.
– Почему? – часто дыша и пытаясь переждать очередной приступ, выдавила она.
Вопрос, на который у меня не было ответа. Нет, я мог сказать, что несу за неё ответственность, что она ценный сотрудник, и много ещё всего подобного. Но всё это будет глупостью, потому что... Я не знал, что меня держало возле неё.
– Не знаю, – признался честно, не пытаясь ничего выдумать.
Я провёл ладонью по её лицу – кожа горела, как при лихорадке. Если бы там, наверху, присылали к нам целителей по первому требованию, то я бы уже давно послал за помощью, но бюрократическая система не облегчала жизнь, а лишь создавала проблемы.
– Но не потому, что боюсь нагоняя от начальства, – добавил с кривой усмешкой.
– Что-то не верится, – всхлипнула девушка. Она пыталась держаться, пыталась показать, что всё не так плохо, как было на самом деле. Это тоже вызывало уважение и в то же время ужасно злило – не потому, что она была сильной, а потому что я в этот момент был слаб и беспомощен.
– Я часто говорю не то, что думаю, – признался, пытаясь хоть как-то отвлечь её от боли, хоть и понимал, как глупы и бессмысленны эти попытки. – Особенно тебе.
Возможно, последнее не стоило добавлять, но... Сказанного не вернуть.
– Отвратительная черта, – проворчала Лалиса и сильнее прижалась к моему плечу. Её стон был таким жалобным, разрывающим душу, что магия, против воли взметнулась внутри и волной жара прокатилась по всему телу, сосредоточившись на кончиках пальцев. А потом, неудержимым потоком устремилась к девушке.
– Что ты... – начала она, но замолчала.
У меня тоже не было слов. Никто и никогда не учил меня отдавать магию. Нет, и среди боевых магов были универсалы, но я, увы, к таковым не относился. И боялся навредить Лалисе ещё больше.
Я почувствовал, как девушка расслабляется в моих руках и успел испугаться, что она лишилась чувств, но спустя пару мгновений Лалиса прошептала:
– Спасибо...
Магия медленно успокаивалась, поток иссякал, так же как и выравнивалось дыхание целительницы. Я же пытался осознать, что только что произошло.
По всему выходило, что моя магия сама выбрала, кому и как помочь.
Ещё четверть часа спустя, я нехотя опустил Лалису на кровать, укрыл одеялом и тихо вышел из палатки. Солнце ещё не вышло, но тьма отступила. Моё сердце всё ещё грохотало, не желая успокаиваться. Да и дыхание было шумным, частым. В голове слегка шумело, но всё это было глупым и неважным. Я улыбнулся, осознав, что смог избавить Лалису от невыносимой боли.
– Светлого утра, командир, – сбоку раздался голос Джейрона и я, стирая улыбку, обернулся.
Этого бойца прислали к нам не так давно, и я подозревал, что причина, по которой он оказался здесь, была отнюдь не благородной. Но служил он исправно, никаких нареканий не было. Личная неприязнь вряд ли повод для перевода.
– Светлого утра, – холодно улыбнулся. – С дежурства? Всё спокойно?
Парень хмыкнул:
– Всё спокойно, – потом стрельнул взглядом на палатку, из которой я только что вышел и бросил: – Я могу идти?
– Иди, – отпустил его. И проводил тяжёлым взглядом. Не нравился он мне. Надо поручить Феликсу, чтобы присмотрел за ним. Или лучше оставить за мальчишкой должность личного охранника Лалисы?
Лалиса Манобан
Я спала так крепко, что, кажется, не слышала ничего вокруг. В моём сне было светло и ярко, словно мир вокруг меня утратил тёмные краски, оставив безмятежность и радость. А проснулась, вдруг открыв глаза. Внутри не было тревог и переживаний, лишь лёгкость и умиротворение. Я зажмурилась, натягивая одеяло до самого подбородка и... Вспомнила!
Как мужские руки осторожно касались меня...
Как горячие губы оставляли лёгкие поцелуи на виске...
Как магия, его магия, забрала мучающую меня боль, оставив после себя то самое умиротворение...
Когда он ушёл, я почему-то не запомнила, но мне казалось, что перед тем как оставить меня одну, он ещё что-то прошептал, что-то очень важное, но, сколько бы я не силилась, я не могла этого вспомнить. А может быть, и не было никаких слов и они мне только привиделись?
Лицо запылало, а сердце ускорило свой бег, торопясь разогнать кровь по венам. Давая мне сполна ощутить волнение и внезапно проснувшийся стыд.
Одеяло я уже натянула так, что и макушка скрылась под ним, но мне довольно быстро перестало хватать воздуха, и я с раздражением откинула его. Что я, в самом деле, веду себя, как глупая девочка? Чонгук всего лишь помог мне, потому что ему стало меня жаль, и вообще, он виноват передо мной, решил таким способом искупить вину, раз уж извиниться на словах я не дала.
Доводы, конечно, были весомыми, но при этом какими-то неправдоподобными. Или я просто хотела увидеть в обычной помощи что-то исключительное? Глупая...
Тряхнув головой, села на кровати. В палатке уже было светло – интересно, который сейчас час? Сколько я проспала? Скользнула взглядом по комнате и увидела на стуле поднос с едой. Улыбку сдержать не смогла, а желудок в подтверждение собственной радости, громко заурчал.
Оттолкнулась рукой от кровати, собираясь встать и поняла, что под одеялом что-то лежит. Что-то прямоугольное и небольшое.
Уже через секунду я смотрела на коробку с конфетами, перевязанную ярко-красной лентой и пыталась осознать, действительно ли я проснулась, или всё ещё сплю?
Ущипнула себя – нет, я не спала и коробка с конфетами была абсолютно реальной. Настоящей. О подносе с едой я тут же забыла. Взяла в руки коробку и аккуратно развязала ленту. Сняла крышку и зажмурилась от запаха. Шоколад пах... Восхитительно он пах! Я уже успела забыть, какое это наслаждение, вдыхать этот запах.
Украдкой оглянувшись, всерьёз опасаясь, что за мной кто-то подсматривает, я взяла в руки круглую конфету и положила её в рот.
– М-м-м... – простонала, не сдержавшись, и тут же испугалась своей такой яркой эмоции. Но нет, даже от этого звука в палатку никто не ворвался.
Вкус у конфеты был под стать запаху – мягкий, насыщенный, с лёгким фруктовым оттенком. Не то, чтобы я за шоколад готова была продать душу, но... В данный момент была близка к этому. Хорошо, что никого рядом не было.
Я спешно вернула ленту на место и спрятала коробочку в сумку, что стояла под кроватью. Затем посмотрела на себя и решила принять душ. После этого переоделась и подошла к подносу, на котором оказалась замечательная каша с кусочками сухофруктов, стакан с компотом и сдобная булочка. Зачарованные магией они оставались горячими. Всё же Намджун прекрасный повар.
Съев всё, я взяла поднос, чтобы отнести его на кухню. И только тут додумалась посмотреть на время – стрелки подбирались к полудню. Неужели я столько проспала? И никто не разбудил меня? Значит ли это, что с Чимином всё хорошо? Мысли хаотично заметались, перескакивая с одной на другую.
Поднос я спешно вернула обратно на стул, рассудив, что сначала стоит наведаться в лазарет, а потом уже бежать к Намджуну.
Из палатки вышла и тут же зажмурилась от слепящего солнца – сегодня оно как будто жгло сильнее обычного. Или всё же дело в том, что я никак не привыкну к местной погоде?
Войдя в приёмную, я наткнулась на цепкий взгляд Юнги, который сидел за моим столом, вольготно развалившись на бедном стуле, ещё и раскачиваясь вперёд и назад. Стул под мужчиной жалобно поскрипывал, прося пощады, но жалость была неведома суровому бойцу.
– Сломаете, – бросила с укоризной.
Он же ядовито усмехнулся и почему-то шёпотом ответил:
– И вам светлого утра, госпожа целительница.
Что же, к погоде я может, и не привыкла, а вот к вечному недовольству этого мужчины – вполне. Так что ничуть не удивилась ни ядовитой усмешке, ни тому, что он проигнорировал моё замечание.
Уже открыла рот, чтобы дать ему понять, что имущество, за которое я отвечаю, портить не стоит, но... Ничего так и не сказала, потому что из палаты я услышала женский голос. Слов было не разобрать, но смех, да и интонация... Такое сложно спутать с грубым мужским голосом.
– Кто там? – зачем-то тоже перешла на шёпот.
Юнги блеснул хитрым взглядом, да и улыбка стала такой широкой, что можно было заподозрить что-то неладное.
– С-с-сюрприз, – с шипением «обрадовал» меня Юнги, – теперь вы, госпожа целительница, не единственная звезда гарнизона, у вас появилась соперница.
Первым порывом было сказать, что я на звание звезды вовсе не претендовала, да и в целом никогда не воспринимала женщин, как соперниц, но... Промолчала. Потому что вдруг поняла, что доказывать хоть что-то этому нахалу совершенно бессмысленно. Каждый из нас останется при своём мнении.
Раздражённо дёрнув плечом, прошла мимо него, так больше ничего и не сказав. На мгновение замерла перед входом в палату, после же спешно отдёрнула тяжёлую ткань.