Будь моим смыслом

Это совсем не входило в ее расчеты — этот предательский жар в груди и желание взлохматить ему волосы, почувствовать его губы на своих губах.

Маргарет Митчелл. «Унесенные ветром»

Вечер, как это и бывает, когда сильно чем-то занят, наступил совершенно неожиданно и нес следом за собой целую гору новых поворотов. Локи не врал и не пускал пыль в глаза, говоря, что его нареченная будет жить с ним. Это Сигюн поняла лишь в тот момент, когда последние платья и туалетные принадлежности стараниями прислуги перекочевали в покои принца. И сказать, что было неловко тоже самое, что посмотреть лишь на вершину айсберга.

— Неужели это было так необходимо? — ванахеймская принцесса смотрела на Локи с нескрываемым смущением, а ее заалевшие кончики ушей слишком уж забавляли и нравились богу коварства. — Можно же было найти другой выход, — и хотя сама девушка понимала, что обезопасить ее иным способом было бы куда более сложной задачей, но она никак не могла смириться с мыслью общего проживания с Лафейсоном. Да и к тому же, к сожалению, способов убийства было бесчисленное множество, и никто, включая Локи, не знал, какой шаг будет следующим у горе-убийцы.

— У меня просторные покои, — между тем произнес мужчина, уже начиная собирать приборы со стола. Нужно было покидать эти еще больше опустевшие комнаты. И пусть и до этого все здесь выглядело мертво и блекло, но сейчас, когда пропали даже небольшие вещи, принадлежащие Сигюн, стало совсем тоскливо. Так и навевало на тоску и скуку. — И тебе нечего бояться. Это всего лишь я, — Локи медленно подошел к своей нареченной и заглянул ей в глаза.

— Но что скажут при дворе? — бог ковартва наблюдал за тем, как светлые брови его нареченной медленно нахмуривались, а весь вид Сигюн напоминал злого, но чертовски милого снежного ирбиса. Прямо как того, что сам мужчина создавал, будучи заключенным. Казалось, что это было в прошлой жизни, ведь столько всего произошло за последнее время.

— Это не должно тебя волновать больше, чем собственная жизнь, — еще мгновение назад Локи просто стоял перед девушкой, но это не могло продлиться слишком долго. Ведь его так и тянуло прикоснуться к богине мороза. Кончики пальцев покалывали от желания прикоснуться к фарфоровой коже Сигюн, ощутить ее тепло. — Нас не смогут обсуждать еще больше, чем уже обсуждают, — хмыкнул мужчина, а его пальцы в это мгновения начали оглаживать мягкую линию скул, подбородка. И Лафейсону до безумия, до дурманящего чувства нравилось то, как вела себя принцесса. Пожалуй, она и сама не знала, как смотрела на нареченного. Ее горящий взгляд побуждал в Локи те потаенные мысли и желания, которые могли напугать девушку. Однажды он покажет ей эти мысли, но пока было рано.

— Локи, — еще немного и у Сигюн точно бы подогнулись ноги. Близость бога коварства туманила рассудок, вставала пеленой перед глазами. Не то, чтобы это пугало, просто было непривычным и совершенно неизведанным чувством для девушки.

— Ты тот сорт вина, который я бы пил каждый гребанный день, — богиня затаила дыхание, когда вибрация голоса ее нареченного достигла ее слуха. Звук был похож на что-то среднее между урчанием дикой кошки и ее опасным рыком, что таился где-то внутри. — Приоткрой губы для меня, — повелительный тон, сильные руки, обхватывающие талию Сигюн, властный взгляд ядовито-зеленых глаз. Это не могло не будоражить кровь. — Только для меня, — мужчина перевел взгляд с подернутых поволокой желания льдисто-голубых глаз на мягкие податливые губы своей нареченной. Ждал, что она воспротивится, испугается.

Но вместо этого девушка, рвано вздохнув, приоткрыла рот. И это было тем сигналом, который сорвал с губ самого бога коварства протяжный удовлетворенный стон. Ему еще никто и никогда не доставлял столько эмоций, как эта девушка, которую он крепко держал в своих руках. Ей было достаточно сделать что-то незначительное вроде кривоватой ухмылки, вроде завораживающего и манящего взгляда, и Локи уже с трудом держал себя в руках.

— Ты доверяешь мне? — Лафейсон провел пальцами по щеке нареченной, с удовольствием зарылся в мягкий вихрь светлых волос. Хотелось чувствовать эту девушку всем телом, ощутить каждый сантиметр ее кожи на своей. Однако... он ждал. Терпеливо ждал ответа Сигюн, при этом чувствуя то, как она дрожала в его руках.

— Поцелуй меня, — шепот коснулся слуха бога коварства, заставляя самодовольно и широко улыбнуться. Невозможно было почувствовать больше наслаждения, чем услышать эти слова из уст той, которая в априори боялась близости. — Только меня, — эти слова были пропитаны нескрываемой ревностью, которая скопилась в душе Сигюн после встречи с леди Йорун.

— Тебя стоило уже давно познакомить с этой особой, — усмехнулся Локи, находясь в особой близости от губ богини. — Если бы я только знал, чем эта встреча закончится, — блеск зеленых глаз, который находил ответ в тех, что были напротив.

— Она сидела рядом со мной на твоем суде, — Локи мог поклясться, что заметил ледяные искорки в глазах своей нареченной. Ей ой как не нравилась Йорун, и это чертовски забавляло. — И была крайне огорчена твоей возможной смертью, — они были настолько близки, что богиня мороза еле ощутимо касалась своими губами губ Лафейсона при каждом произнесенном слове. Невероятно соблазнительно и многообещающе. — Что же ты такого делал, что она не могла смириться с твоей кончиной? — с одной стороны мужчине хотелось поддеть Сигюн, ведь эта ревность была невероятно обворожительной, но с другой стороны бог коварства прекрасно понимал, что делать этого не стоило.

Вместо каких-либо слов мужчина сократил ту полосочку воздуха, что разделяла их с принцессой губы. Девушка даже вздохнуть не успела, когда уже была под властью своего нареченного. И дело было не в его силе и властности, а в том, как он умело ласкал ее губы, как призывно проводил пальцами по позвоночнику. Эти ощущения даже через ткань платья отдавали жаром во всем теле.

Локи наслаждался трепетной дрожью, что исходила от его принцессы, упивался сладостью ее губ. Он все еще не мог забыть их вкуса с прошлого поцелуя. Но сейчас, когда Сигюн податливо приоткрывала их для него, когда позволяла углубить поцелуй, мужчина терял голову. Лафейсону искренне хотелось большего, и он бы так и поступил бы, если бы перед ним была другая девушка. Какая-нибудь леди Йорун или же одна из тех служанок, с которыми он когда-то забавлялся. Бог обмана даже бы не стал у них ничего спрашивать, просто взял бы то, что хотел. Однако сейчас все было иначе. Локи мог сгорать от желания, мучаться в агонии своего вожделения, но точно бы не стал принуждать свою нареченную.

Губами поймал тихий сладострастный стон, когда зубы бога коварства несильно сомкнулись на тонкой кожице. Что ж, возможно, Сигюн бы и понравились все те мысли, которые крутились в голове самого мужчины. Он не был любителем мягкой игры.

— Я должен целовать только тебя? — на мгновение Локи отстранился, однако его губы не прекращали свое путешествие. То легко прикасались к уголку губ нареченной, то вновь впивались жалящим поцелуем в губы. Требовательно. Обезоруживающе.

— Да, — богиня мороза, не открывая глаз, прошептала это короткое слово, будто оно могло забраться под кожу бога обмана и поселиться там. И это подтверждали руки, которыми она цеплялась за Локи. Дразнили и молили одновременно. Ее прикосновения к оголенной коже на шее Лафейсона казались шелком. Прохладным, несмотря на внутренний пожар, и еле ощутимым.

— И как я должен тебя целовать? — бог коварства обожал эту игру. На свое удивление ему даже начинало нравится то, что на этот раз он дразнил девушку, а не наоборот. Впрочем, они были созданы друг для друга, поэтому отныне даже в его жизни что-то будет новое и неизведанное. Кто бы знал, что исследовавший и испробовавший все и вся в интимной жизни бог коварства будет в шоке от самого себя. — Так? — безобидный чмок, судя по реакции Сигюн, был не «тем самым» поцелуем, что заставило Локи плутовски ухмыльнуться. — Может, так? — особо не церемонясь, бог коварства приник к губам свое нареченной, и та поняла все с полуслова, приоткрывая для него рот.

Отзывчивость ванахейской принцессы заставила мужчину самодовольно улыбнуться. О, да, теперь это точно не был один из тех целомудренных поцелуев, которые оставляют перед сном, будто бы желая спокойной ночи. На этот раз в нем было больше страсти, больше огня, который распалялся в боге коварства и заставлял льды внутри самой Сигюн таять.

Девушка несдержанно застонала, стоило Локи втянуть и несильно прикусить ее нижнюю губу. И это явно было больше и насыщеннее, чем принцесса вообще когда-либо испытывала. Да что уж говорить, когда прошедшие триста лет богиня мороза думала только о том, что близость с мужчиной могла принести исключительно боль. Как же она чертовски сильно ошибалась. Каждый ее страх, каждое недопонимание разбивалось вдребезги под натиском умелых ласк бога обмана.

— Доверься мне еще немного, — с этими словами Лафейсон с легкостью поднял нареченную над полом. А его грудной смех в аккомпанементе с вскриком неожиданности Сигюн оборвались в тот самый момент, когда Локи усадил нареченную на тот самый злосчастный туалетный столик. С него все началось, когда принцесса увидела в зеркале, что стояло на столе, отражение бога коварства, и чуть не закончилось, ведь именно на него бог обмана кинул окровавленный кинжал.

— Я доверяю тебе, — несмотря на слова, Сигюн непроизвольно сжала край столешницы. Было страшно, она не могла себе в этом не признаться. Но точно также было и любопытно. С каждой минутой узкое платье, казалось, натирало кожу все сильнее, а от ощущений внизу живота хотелось жалостливо захныкать. И, черт возьми, она бы никогда в жизни в этом никому не призналась, но она слишком сильно хотела Локи. Руки, будто влекомые чистым желанием, оказались на позолоченных застежках одежды Лафейсона, который удобно устроился между расставленными ногами своей нареченной. Платье ужасно мешало, каким бы невероятно красивым оно ни было.

Не отводя своего взгляда от голубых глаз принцессы Ванахейма, мужчина прикоснулся к ее щиколоткам. Кожа была такой же прохладной, как и руки, что так мягко лежали теперь на его плечах. Застежку Сигюн так и не осмелилась расстегнуть, задрожали пальцы.

— Если будет слишком, просто скажи, — бог коварства прикоснулся своим лбом ко лбу девушки и прикрыл глаза в то время, как пальцами поднимался все выше по ногам Сигюн. С каждым мгновением платье все сильнее собиралось складками, оголяя алебастровую кожу. — Я сразу же остановлюсь, — но богиня уже не могла ничего ответить, ведь все ее внимание было сконцентрировано на обжигающих прикосновения Локи, на его пальцах, которые в этот самый миг впивались в кожу на ляжках. На удивление самой Сигюн это не вызывало в ней паники, не заставляло утонуть в страхе, а поднимало со дна живота потаенные и тайные желания. Она жаждала продолжения, и именно поэтому сама, пусть и неумело, прикоснулась к уже припухшим губам своего нареченного.

Опьяненная новыми ощущениями, она зарылась в смольные волосы нареченного, ловила его каждый вдох на своих губах и не протестовала, когда властные пальцы сжимались все сильнее на ее бедрах. Девушка задыхалась от такого, насколько горячими были прикосновения, насколько повелительными были губы и язык бога коварства. Он посасывал, прикусывал, а в следующий миг проходил языком по тем местам, которые кусал.

Сама того не ведая, ванахеймская принцесса придвинулась ближе на край стола и прижалась всем телом к пышущему жаром телу Локи. Они были такими разными. Бог огня и богиня мороза. Но такими одинаковыми и подходящими друг другу. Жаждущие и ненасытные. Готовые сделать все что угодно друг для друга.

— Что ты... — Сигюн не успела закончить, когда бог коварства, оторвавшись от ее губ, опустился к ключице. Вкус ее кожи взорвался на кончике языка асгардского принца. Как долго он желал сделать это? — Святые норны, — на выдохе прошептала принцесса, теряя рассудок от новых ощущений.

— Ты как чертов нектар, — вдыхая глубокий сладковатый аромат кожи, прохрипел мужчина и только сильнее прижался к богине мороза. И вот тут-то девушка и ощутила то, как был возбужден сам Локи. Его промежность красноречиво прижималась к оголенной коже на внутренней стороне бедра Сигюн, отчего она рвано вздохнула и лишь сильнее вцепилась пальцами в плечи своего нареченного.

Лафейсон, пройдя кончиком языка по своим губам, лукаво посмотрел в глаза ванахеймской принцессы, после чего аккуратно отодвинул краешек декольте. Недостаточно сильно, чтобы оголить грудь, но этого вполне хватало, чтобы осторожно пройтись зубами по соблазнительно округлой форме. Несдержанный стон сорвался с губ под звук тихого дверного щелчка. Это оборвало любые иные звуки, даже Локи замер.

— Ох, священный Иггдрасиль! — Сигюн успела лишь заметить несколько смутившееся лицо Фригг перед тем, как она отвернулась. — Дети, вас никто не учил закрывать двери? — в это же мгновение ванахеймская принцесса покрылась румянцем, благодаря которому можно было и забыть, что девушка была богиней мороза.

— А тебя не учили стучать, матушка? — поправляя за собой декольте платья нареченной, Локи даже не пытался скрыть широченной улыбки. Это было не впервой, когда старшая богиня заставала сына за чем-то неприличным, однако сейчас она ведь и осуждать не могла. Тем не менее, Лафейсон старательно закрывал собой явно нервничающую Сигюн, которая в эту самую секунду пыталась поправить платье и волосы. Выходило неплохо, только вот лихорадочный блеск глаз и парочка иных явно заметных деталей четко показывали на то, что делали принц с принцессой. — Хотя ты не стучишься даже тогда, когда заходишь в мои покои.

— Просто закрывайте дверь в следующий раз, — мягко улыбаясь, Фригг повернулась к паре. — Я всего лишь хотела убедиться, что Сигюн в порядке. До нас с Одином дошли слухи о попытке ей навредить, — стоило только этим словам сорваться с губ женщины, как сам бог коварства вновь помрачнел. — Вижу, что эта правда.

— Именно поэтому с этого дня Сигюн будет жить у меня, — это был не вопрос, Локи лишь констатировал факт, который не подлежал спорам и осуждению. Только вот Фригг и не собиралась говорить свое «фе» на решение сына. Такие вещи не обсуждались, когда дело доходило до нареченных, даже если те не состояли в браке.

— Так будет лучше, — только и кивнула асинья и коротко кивнула. — Один уже приказал найти того, кто стоит за этим, — и как бы Лафейсон ненавидел Всеотца, но он не мог благодарно не кивнуть Фригг за их с царем Асгарда участливость. — Что ж, раз вы в порядке, то я, пожалуй, пойду, — женщина посмотрела на все еще красную и смотрящую исключительно в пол Сигюн, тихо усмехнулась и направилась прямиком к дверям. — И не забывайте, — царица не могла не сказать этого, поэтому посмотрела на пару из-за плеча в очередной раз, — у дверей есть защелка, — и после этого наблюдала за еще больше краснеющей принцессой Ванахейма. Дело молодое, и это безумно забавляло Фригг.

— Стыд-то какой! — стоило только двери захлопнуться за асгадской царицей, ванахеймская принцесса прижала ладонь ко лбу, и ей слишком уж сильно хотелось провалиться сквозь землю, чтобы больше никогда не видеть этого проницательного взгляда со стороны Фригг. — Пойдем, — сейчас Сигюн была готова уйти куда угодно, лишь бы не продолжать стоять в покоях, в которых воздух все еще трещал от невысказанных слов и желаний.

— Сигюн! — Локи откровенно смеялся, когда пытался поспеть за вылетевшей в коридор принцессой. Она была невинна как никогда, чем только сильнее привлекала внимание бога коварства. — Это всего лишь Фригг, Сигюн! — но девушка уже его не слышала, а пыталась спрятаться в его покоях. Конечно, о какой-то близости вновь и не шло речи.

Только вот оказавшись в покоях асгардского принца, Сигюн замерла. Она и представить себе не могла, что здесь будет так много всего. И даже в полумраке девушка могла заметить и целую стену, уставленную книжными стеллажами, и удобный диван, что стоял прямо перед этой домашней библиотекой. И это богиня еще закрывала глаза на те детали, которые в самую первую очередь бросались в глаза. Речь шла о камине у противоположной от шкафов стены. Да, принцесса могла смело сказать, что здесь было уютно и тепло.

— Этот день был насыщенным, — Локи устало потянулся, закрывая за собой дверь. — Да и поздно уже, — в следующее мгновение мужчина скинул на ближайшее кресло накидку. В своих покоях он чувствовал себя куда более свободным, чем где бы ни было еще. А вот Сигюн, наоборот, заметно напряглась и все еще мялась на пороге. Все здесь было пропитано магией Лафейсона, в каждой вещи было нечто, что присуще принцу.

— Мне снова кажется, что это плохая идея, — пересилив себя, богиня сделала несколько шагов вглубь одной из комнат. Здесь их явно было больше, чем в прежних покоях принцессы Ванахейма, о чем свидетельствовали несколько дверей. — Не пойми меня неправильно, я верю тебе, но...

— Тебе все равно страшно, — понял мужчина, после чего сел напротив разожженного камина. — Скрывать не буду, я не собирался быть одним из тех благородных мужчин, что уступают свою кровать даме. Но это совершенно не означает того, что я собираюсь тобой воспользоваться, — одна мысль о принужденном сексе вызывала у Локи приступ тошноты и отвращения.

— Я знаю, — сейчас Сигюн была собрана, как никогда, что отражалось в каждом ее шаге, в каждом ледяном взгляде. Да, в глазах не отражалось недоверия, но глубинные страхи было не так просто искоренить. — Возможно, я просто устала, — искренне призналась девушка и осторожно присела на второе кресло, что стояло напротив камина. Комната, как казалось богине мороза, была загромождена, но в этом было что-то изысканное, а каждая деталь дополняла друг друга.

— Тогда пойдем покажу ванную. Нужно позвать Магдалину, она поможет тебе приготовиться ко сну, — и в этот момент Локи отчего-то захотел выкинуть свою кровать ко всем чертям. Слишком уж в ней побывало много женщин. Этим он, пожалуй, займется завтра, а сегодня все же придется наступить на горло своей гордости и амбициям. — Как думаешь, что она скажет на это все?

— Будет слишком довольна, — усмехнулась ванахеймская принцесса, идя следом за нареченным. Они зашли в одну из комнат, в которой первым, что бросалось в глаза, была роскошная кровать. Возможно, Сигюн таких не видела даже в Ванахейме. Широкая, застеленная иссиня-черными простынями. Но больше всего девушку поражал балдахин, нависающий по углам над резными столбиками из мореного дуба. Хотела было прикоснуться к мягкой ткани, которая будто бы подбиралась специально под постельное белье, но тут же отдернула руку, когда в ее голову закрались не самые приятные мысли.

Локи наблюдал за этим всем, затаив дыхание. И мог поклясться, что почувствовал висящий в воздухе немой вопрос. Отвечать на него мужчина, конечно же, не особо и хотел. Да и не осталось на это времени, когда богиня мороза, явно что-то взвесив в своей голове, прикоснулась ладонью к столбику. Мороз обрушился на комнату быстрее, чем Лафейсон моргнул. И первой под натиском всепоглощающего льда пострадала сама кровать. Даже дуб потрескался, когда по его поверхности и заползая в каждую тонкую щелочку разрослась паутина мороза.

— Я могу поспать и на кресле, — сверкнув в Локи льдисто-инеевым взглядом, холодно кинула Сигюн. Такой бурной и одновременно молчаливой реакции бог коварства даже не ожидал. Однако не смог сдержать саркастической усмешки. — Хотя, возможно, мне не стоит прикасаться ни к какой мебели в этих комнатах, — еще один уничтожающий взгляд в исполнении нареченный заставил Лафейсона окончательно понять, что эта девушка заползла глубоко под кожу самого мужчины.

— Но спать-то нам где-то нужно, — засмеялся бог обмана, но почти тут же в его голову пришла очень даже недурственная идея. — После того как примешь ванны, возвращайся в гостиную, — с этими словами Локи вышел в коридор, чтобы позвать Магдалину, а сам зашел в комнату с камином. Было нужно применить совсем чуть-чуть сил, чтобы расчистить пол перед самим камином. Немного заклинаний и можно было лицезреть неплохое место для сна, раскинувшееся прямо перед огнем. Парочка пушистых подушек, мягкий матрас и два воздушных одеяла. Этого на одну ночь было больше, чем просто достаточно.

Пока бог коварства был всем этим занят, Магдалина успела проскользнуть в ванну к Сигюн и помогла ей там наконец-то привести себя в порядок. Денек и впрямь вышел не из простых, что было слишком заметно по напряженным плечам богини мороза.

— Спасибо, — напоследок произнесла принцесса перед тем, как старушка вновь покинула покои Локи. — Ты из любой ситуации можешь найти выход, да? — девушка, наблюдая за своим нареченным, прислонилась к дверному косяку. — Возможно, я просто погорячилась, не стоило уничтожать твою кровать.

— Я бы поступил также, — честно признался бог коварства и жестом пригласил Сигюн прилечь. — К тому же эта кровать была не так уж и хороша, — отчего-то ванахеймская принцесса совершенно не поверила в слова нареченного и вопросительно выгнула бровь. — Ладно, да, она была неплохой, но это ничего не меняет. Ложись уже, — Лафейсон несколько стушевался, чем явно только позабавил богиню мороза. — Я приду чуть позже, — проходи мимо девушки, Локи оставил легкий поцелуй в уголке ее губ, после чего скрылся за дверью ванной комнаты.

Когда же мужчина вернулся, принцесса уже спокойно посапывала, укрывшись одеялом. Сейчас она выглядела особенно беззащитной, отчего становилось только страшнее. Что же с ней могли сделать жаждущие ее смерти в такие моменты беззащитности юной богини?

— Никто не скроется от моего гнева, — зашептал бог обмана, а потом уверенно устроился под тем же одеялом, под которым свернулась его нареченная. Ему нужно было ее чувствовать, нужно было знать, что она под его защитой.