Часть 1
Чертовы таблетки.
Какого черта их просто не могут вывалить в одну упаковку, а разделяют, и каждую приходится выдавливать отдельно? Чтобы обезумившие психи, решившие покончить с собой, потратили еще пятнадцать минут своей гребаной жизни, пока доставали их?
У меня онемевают пальцы.
А может, этого хватит?
Я оглядела собравшуюся на полу горку белоснежных убийц.
Посмотрела на свой обнаженный живот, на явно выделяющиеся ребра, на худые серые руки. Этого должно хватит, чтобы убить меня, всего лишь обтянутый гнилой кожей скелет.
Я не боюсь, я жду, я хочу, я не могу больше.
Сглотнула, взяла в руки стакан с водой. А ее мне мало, нужно что-то побольше. Не хотя встала, в затекших от сгорбленного сидения на полу ногах волнами просыпалась боль.
Бутылка? Нет, графин. Графин больше подходит. Запью прямо из горла, к черту стаканы.
В коридоре между кухней и комнатой, в которой меня не станет, я остановилась. Взгляд метался от входной двери к низкой кровати, от окна к столу, от ванной к горшку с завядшим цветком, словно запоминая детали моей убогой квартиры.
Внезапно боль: по телу прошла судорога, пожар в голове, искры вспыхивали в каждом чертовом нервном окончании, ноги превратились в палки, которые ломаются, ломаются прямо на грубый пол, руки – желе, вата, вода такая холодная.
А в ушах стоял грохот от упавшего рядом графина.
Даже не дошла до таблеток, а словно сейчас умираю в коридоре в ледяной луже.
Опять грохот, будто я снова уронила чертову посуду. И опять. Может, это я бью кулаками по полу? Может, это в голове взрываются небоскребы?
Нет, это дверь. Какой-то идиот решил стучать и стучать, еще и крича «Вы в порядке? Вам нужна помощь?». Если бы я просто осталась в комнате со стаканом воды, я бы уже этого не слышала. Дура, не могу даже убить себя, не устроив катастрофу.
Сажусь, потому что чьи-то руки сами поднимают мою спину, неловко пытаются обхватить мокрое и скользкое, онемевшее тело.
Я дура, которая решила покончить с собой и забыла закрыть дверь.
– Куда Вас отнести? – голос надо мной мягкий, обеспокоенный, глубокий, отвратительный.
– Эй, ответьте! – кожа на моих щеках раздражена его прикосновением.
– Боже, я должен вызвать доктора.
Под веками заплясали вспышки света, когда я их слишком сильно зажмурила, от резкого подъема и того, с какой силой он прижимал мое дрожащее тело к себе, сделалось еще хуже. Ох, я только сильнее захотела умереть, а ведь казалось, что это всё, конец.
– От... от... – мое горло хрипело, отказываясь произносить слова.
– Что? – он наклонился ближе к моему лицу, положив моё безвольное тело на диван.
Его рука всё еще поддерживала мою голову.
– Отв...
– Я здесь, давайте же, - наверно, эта нежная улыбка предназначалась, чтобы меня подбодрить. Я бы зарычала, но мои связки буквально душило от малейшего писка.
– Отвали.
Почувствовала, как он отодвинулся, решала, стоит ли открывать глаза. Зачем в самом деле? Не хочу видеть его и его, скорее всего, жалеющий меня взгляд.
Выставить можно и словами, а проверить, ушел ли он, по хлопку двери. Если только он не закроет ее, оставшись здесь, в моей квартире, с моим чертовым практически беспомощным телом.
А хуже уже точно не будет.
– Я вызываю «Скорую», подождите.
– Не надо.
– Но Вам плохо.
– Мне хорошо. Уходи.
Тиски, сковавшие все мое сознание, ослабевают, но не собираются исчезать. Это отвратительное давление на виски заставляет вырывать волосы, выпускать из себя кровь, напиваться и просто отключаться. Собственное тело превращается в страшную ловушку и бесконечную пытку.
– Ты под кайфом? – в отвратительном мне голосе угадывалось омерзение.
– Иди к черту.
– Серьезно? У тебя передоз или что?
– К черту.
– Я вызову «Скорую», если не ответишь.
Меня начинает еще больше мутить от этого парня. Или это мужчина?
Плевать, так плевать, но белые стены палаты, вставшие перед глазами, внушают мысль разорвать себе вены на запястье своими же ногтями. А я хочу умереть чисто и тихо.
– Нет. - хриплю я.
– На что «нет»? – судя по голосу, он стоит надо мной.
– На всё.
Выдыхаю, пальцы сжимаются в кулаки, резко сажусь. Я еле сдерживаю слезы.
– Уходи. – открываю глаза, - Все в порядке. – улыбаюсь, даже губы сводит от боли, - Спасибо, я в норме. Уходи.
Серые глаза видят мою ложь, губы сжимаются, руки скрещиваются на груди, между черными бровями собираются складки.
Парень в кашемировом пальто не выглядит так, будто сейчас же развернется и уйдет.
– Может, все-таки...
– Нет!
Вскрик отражает от пустых стен, словно эхом повторяясь вновь и вновь в моей голове.
Он сглатывает, виновато смотрит по сторонам.
– А я могу чем-то помочь?
– Уйти. Пожалуйста. - после крика мое горло способно лишь на шепот.
– Почему ты мокрая?
– Просто, - я потерла руками глаза, - Случайно.
– Ты бледная. Я принесу чай, хорошо?
Черт, нет. Мне не нужна нянька-незнакомец. Мне нужно в свою комнату.
Но он уже прошел на скудно обставленную кухню и поставил чайник кипятиться.
– Я сама. – произнесла я, хотя вряд ли могла встать. Ничего, пусть свалит, а до таблеток я доползу.
– Мне несложно. – наверно, парень одновременно чувствовал уверенность, что поступает правильно, и неловкость.
Меня это позабавило. На моей кухне так давно не было никого, кроме меня. Парень в пальто смотрелся нелепо и непривычно.
– Часто врываешься в квартиры незнакомых девушек?
– Это первый раз, немного волнуюсь. – он сполоснул кружку, найденную в одном из шкафов. – А ты часто падаешь в обморок в коридоре?
– Чаще лицом в кровать.
Когда он вложил горячую кружку мне в ладони, я чувствовала себя не так ужасно. Боль медленно и не хотя отпускала, череп пульсировал все тише и тише.
Незнакомец лениво оглядывал квартиру, может, он хотел найти кресло или стул, куда мог сесть. Или искал драгоценности, которые можно украсть, и телефон, гадал, позвоню ли я в полицию. Или поражался убожеству обоев. Не знаю, но взгляд его наткнулся на гору белых таблеток, ожидающих меня на полу спальни.
Серые глаза расширились, я поежилась под тем испуганным и даже злым взглядом, когда он посмотрел на меня. Я не собираюсь стыдиться того, что хочу сделать, и не собираюсь терпеть осуждения какого-то придурка.
Какого черта он до сих пор здесь?
– Всё. Спасибо, уходи.
– Подожди, я забыл кое-что... - и парень стремительно пошел в комнату.
Аргх! Чай позабыт.
Я вскочила, побежала за ним и успела только обхватить его руками, пытаясь оттолкнуть от таблеток, но была действительно ничтожно мала, худа и слаба. Кричала, пыталась бить его, когда он своими большими ботинками топтал мой путь к освобождению из этого ада. И растоптал.
Чертов ублюдок превратил мое оружие к грязный порошок, в какую-то хренову кашу.
– Думаешь, спас дуру от самоубийства, да? – я смотрела на его побледневшее лицо, его глаза кричали, что он сам не ожидал от себя такого.
– Ни черта подобного. – от слез жгло губы. – Ты ублюдок! Убирайся отсюда! Вон!
Мои жалкие кулаки били по его крепкой груди. Я представляла, как она трескается, как он падает, хватаясь за свое поганое «доброе» сердце.
– Самоубийство, - его руки обернулись вокруг моих кулаков, - Не выход.
– Ты не знаешь. – прошипела я. – Ты ничего не знаешь. Наверное, тебя дома ждет мама, ты учишься, у тебя есть работа, перспективы, друзья, будущее. Ты ни черта не знаешь обо мне и не имеешь никакого чертового права, – мой голос сорвался на шепот, - Творить такую херню в моем собственном доме!
– Так расскажи мне. – он наклонился, приблизил свои серые глаза, наполненные беспокойством и какой-то заботой, к моим, карим, обезумевшим и пустым.
– Не хочу. – мой взгляд опустился к его губам, и, черт, промелькнула странная мысль, что нужно было хотя бы заняться сексом перед смертью.
– Просто уйди. Ты не «спас» меня от этого. – я выдернула руки из его захвата и отошла. – Ты просто... задержал. Отсрочил на час-два, пока я не найду другие таблетки. Или пока не решусь спрыгнуть с подоконника. Сделал мне хуже. Убирайся.
– Расскажи мне. Или... - его глаза прищурились, вокруг них образовались морщины, уголки рта опустились. – Я позвоню в больницу. Да, расскажу, что видел. Они приедут, ты не сдашь никакие тесты на вменяемость... тебя госпитализируют, а там уже тщательно следят, куда ты деваешь табл...
– К черту. – я опешила.
В голове на место пустоты и боли встал страх и больничная койка, к которой я привязана.
Бред.
Разве такое бывает? Он лжет. Лжет и ничего больше.
– Я не уйду и все. – он снял плащ и бросил его на диван, сам просто уселся на пол рядом с убитыми им белыми убийцами.
– Я вызову полицию.
В ответ он послал мне широкую издевательскую улыбку, а идентичные ямочки на его щеках вызывали еще большее отвращение к этому безумцу.
Закричать? Позвать на помощь соседей, которые уже давно считают меня сатанисткой-наркоманкой-готом? Да они будут счастливы слышать мои крики, думая, что это расплата за «грехи».
– Откуда ты взялся? Я не видела тебя здесь.
– Ты действительно непохожа на человека, который здоровается со своими соседями или хотя бы знает их в лицо.
Уставши потерла лицо. Уже отвыкла так долго разговаривать.
– Ладно, я не твой сосед. Случайно получилось... Это же дом «А», квартира 56?
На мгновение задумалась, кивнула.
– Друг пригласил на вечеринку к себе, в квартиру 56, дом «АА». – парень неловко пожал плечами. – Ну, я не знал, что такое бывает, думал, он опечатался. – он обвел рукой мою квартиру и показал на меня. – Вот и случайно попал на твою вечеринку.
– Тебя ждет друг. Вечеринка. Развлечения, девушки, выпивка, музыка, всякая нормальная пьяная хрень. Какого черта ты здесь сидишь на грязном полу?
– Да, ты права. – он поднялся и потянулся.
Я практически победно улыбнулась. Представила, как его не станет через минуту, и мне стало пусто. Просто пусто. Обычно, нормально, привычно пусто.
А парень подошел к своему пальто и, вместо того чтобы уйти, оставив меня в покое, сел на мой чертов диван.
– Так лучше. – он улыбнулся.