10 часть
Как думаете тут нету смысла в фанфике?
Соник дёрнулся, пытаясь вырваться, но хватка Шэдоу была железной.
— Отпусти! — зашипел он, но тот лишь крепче сжал его запястье.
— Тише, — спокойно ответил Шэдоу, ведя его через коридор.
Люди в клинике смотрели на них с любопытством, но никто не вмешивался. Соник чувствовал, как внутри поднимается паника. Этого не должно было случиться.
Они вышли через боковой выход, и в следующую секунду Соник оказался прижатым к холодной стене.
— Ты сошёл с ума?! — зло выдохнул он, пытаясь вырваться.
Шэдоу смотрел на него сверху вниз, его рубиновые глаза пылали опасным огнём.
— Это ты сошёл с ума, — тихо, но угрожающе сказал он. — Думал, я позволю тебе убить нашего ребёнка?
Соник замер. Его дыхание сбилось.
Эти слова ударили сильнее, чем он ожидал.
Нашего.
— Я… я не… — он запутался в собственных словах, впервые не зная, что ответить.
Шэдоу внимательно изучал его лицо, затем его голос стал мягче, но не менее твёрдым.
— Ты не сделаешь этого. Я не позволю.
Соник почувствовал, как внутри всё сжимается от ярости и страха.
Но самое ужасное было в том, что он не был уверен, что сможет ему возразить.
Соник стиснул зубы, его тело дрожало от злости.
Как он смеет?!
Он не нуждался ни в чьём позволении, не собирался слушать угрозы или принимать навязанные решения.
— Да кем ты себя возомнил?! — прорычал он, и прежде чем Шэдоу успел ответить, его кулак со всей силы врезался в челюсть чёрного ежа.
Шэдоу отшатнулся, но даже не пошатнулся. Он медленно провёл рукой по подбородку, проверяя кровь.
Затем поднял на Соника взгляд.
Опасный. Вызывающий.
— Так вот как ты решил? — голос его был низким, почти бархатным, но в нём звучала угроза.
Соник тяжело дышал, сжимая кулаки.
— Это моя жизнь! — выкрикнул он. — И ты не смеешь…
Он не успел договорить.
В следующую секунду Шэдоу схватил его за запястье и резко дёрнул, прижимая к стене.
— Не смею? — прошептал он у самого уха. — Ошибаешься, Соник. Теперь я часть твоей жизни. И ты ничего не изменишь.
Соник дёрнулся, но хватка Шэдоу была железной.
— Пусти, ублюдок! — прошипел он, пытаясь вырваться.
Но чёрный ёж даже не шелохнулся. Его дыхание было ровным, взгляд — пронзительным.
— Ты всё ещё не понял, Соник, — голос был низким, но в нём чувствовалась опасная уверенность. — Ты больше не принимаешь решения в одиночку.
Соник зарычал, снова пытаясь вырваться, но Шэдоу сильнее вдавил его в холодную стену.
— Я тебе ничего не должен! — прошипел лазурный, изо всех сил стараясь не выдать дрожь в голосе.
Шэдоу наклонился ближе, их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Ошибаешься, — шёпотом ответил он. — Я уже слишком далеко зашёл, чтобы позволить тебе сбежать.
Его пальцы сильнее сжали запястье Соника.
— Если ты думаешь, что сможешь просто избавиться от того, что принадлежит нам обоим, — Шэдоу прищурился, — ты плохо меня знаешь.
Соник задержал дыхание, почувствовав, как внутри всё сжалось.
Он понимал, что теперь выхода нет.
Соник уже поднял руку, готовый ударить в ответ, но внезапная волна тошноты накатила слишком резко.
Он захрипел, схватился за живот, и прежде чем смог что-то сделать… его вырвало прямо на плечо Шэдоу.
Наступила тяжёлая тишина.
Соник медленно поднял голову, все ещё тяжело дыша. Он видел, как по плечу чёрного ежа стекали пятна блевотины.
Шэдоу замер.
Соник сглотнул.
— Тьфу… — он отёр рот тыльной стороной ладони, чувствуя, как его передёрнуло от отвращения. — Ну, теперь ты точно передумаешь…
Он ожидал гнева. Ожидал ярости, может, даже нового удара.
Но Шэдоу лишь медленно перевёл на него взгляд.
И вдруг, неожиданно для Соника, усмехнулся.
— Значит, всё-таки беременный, — тихо, но удовлетворённо произнёс он.
Лазурный ёж сжал кулаки, чувствуя, как внутри закипает ещё большая злость.
— Ты псих, — прохрипел он. — Отвали от меня!
Но Шэдоу уже вытащил из кармана платок и спокойно вытер плечо, ни на секунду не отпуская Соника.
— Поедешь со мной, — сказал он так, будто вопрос уже решён.
— Чего?! — возмутился Соник, снова дёрнувшись.
Но Шэдоу не собирался спорить.
В следующую секунду он просто подхватил Соника на руки, игнорируя его протесты, и уверенно направился к своей машине.