3 часть
Каждый раз, когда Соник видел молодую беременную слугу, на его лице появлялась насмешливая ухмылка.
— Ну как там твой арбуз? Не мешает ходить? — бросал он с усмешкой, лениво потягивая кофе.
Она молчала, не поднимая глаз, но это его только забавляло.
— Осторожнее, а то вдруг споткнёшься. Кто тогда будет подавать мне завтрак? — говорил он, наблюдая, как она напрягается, но не отвечает.
Иногда он специально ронял что-то на пол и лениво кивал:
— Подними. Или уже не можешь наклоняться?
Он смеялся, а она лишь сжимала губы, терпя. Соник не задумывался о последствиях. Для него это была всего лишь игра.
Но кто-то другой давно это заметил. И ему было не до смеха.
POV Шэдоу
Шэдоу наблюдал. Не напрямую — через людей, через камеры, через детали, которые ускользали от самого Соника. Он знал всё: с кем тот говорил, как вел себя на публике, что скрывал за улыбками.
Но одна вещь привлекла его внимание особенно.
Соник насмехался над слугой — молодой беременной девушкой, вынужденной терпеть его капризы. Он унижал её день за днём, бросая язвительные замечания, заставляя делать то, что ей было тяжело. И это не было случайностью. Ему нравилось видеть, как она молча сжимает губы, как опускает взгляд, как вынуждена подчиняться.
Шэдоу не испытывал к Сонику жалости или ненависти. Но он делал выводы.
Этот актёр жил так, словно был хозяином мира, уверенный, что может позволить себе всё.
Шэдоу знал — скоро он покажет ему, как сильно тот ошибается.
Шэдоу не торопился. Он всегда действовал продуманно, шаг за шагом, пока цель сама не оказывалась в ловушке.
Соник слишком долго жил в мире, где ему позволялось всё. Он привык к власти, но не знал, что значит быть беззащитным.
Однажды вечером Шэдоу получил сообщение от своего человека, который следил за домом актёра.
"Он опять унизил её. На этот раз заставил поднимать разбросанные вещи, а когда она ушла, просто рассмеялся."
Шэдоу закрыл телефон. Он уже принял решение.
Этой ночью всё изменится.