#2
От Лерки не было новостей уже больше трех недель и я уже даже стала невольно думать, что подруга действительно обиделась на меня за мой отказ. Но, благо, мои мучительные самобичевания длились не долго, потому что в один день Лерок все же объявилась в стенах любимого и дорогого сердцу универа. Правда, все, что она тогда сказала, было что-то вроде «Машка, у меня такая идея!» (читай, «Машка, я опять что-то учудила и если что, тебе придется забирать меня из обезьянника!»), но выглядела Соколова до неприличия довольной и веселой. А значит, она совсем на меня не обиделась, и от осознания этого становилось куда проще жить (то бишь, не надо было переживать, что за углом меня поджидает маньяк с лопатой).
Но сейчас в данную секунду мне было совсем не до Валерии. У меня были дела поважнее и именовались они простенько, но со вкусом - химия.
Сделав глубокий вдох, затем выдох, я все же постучалась в дверь. Табличка с именем моего потенциального палача, которая держалась на ранее упомянутой двери лишь благодаря усилиям одного-единственного шурупа, собиралась вот-вот упасть, но, все же, этого не случилось.
Крупными черными буквами на ней было выведено имя профессора - Котиков Е. М.
Котиков Е. М., несмотря на свое многозначительное имя, кажется, ел не только котиков, но и сжирал заживо своих нерадивых студентов. Увы, я не была исключением, поэтому, могла смело предположить, что и меня моральная пытка в лице деспота-химика не обойдет стороной.
- Войдите! - раздался приглушенный ответ по ту сторону, заставляя меня все же приоткрыть дверь и заглянуть в помещение. Преподаватель, лысеющий мужчина лет пятидесяти, сидел за письменным столом и, периодически тяжело вздыхая, делал какие-то пометки в тетради.
- Здравствуйте, - прочистив горло, наконец, выдала я. Котиков оторвался от своего занятия и как-то сурово посмотрел на меня.
- Ах это вы, Веленская, - с нотками легкого разочарования в голосе, протянул мужчина. - Вы по поводу вашего зачета? Ну что же, проходите.
Я послушно прошла внутрь комнаты, не забыв закрыть за собой дверь. Если честно, весь мой пыл и решимость испарились в один миг, стоило мне только раз взглянуть на Цербера.
- Я вас слушаю, Мария, - скомандовал химик, откладывая в сторону ранее упомянутую тетрадку. - Начинайте.
Вот так вот! Без предисловий, без возможности подготовиться и подумать, что я должна буду сейчас выдать этому беспощадному повелителю колб и пробирок.
Нервно сглотнув, я попыталась вспомнить, с чего вообще собиралась начать свою «пламенную» речь, но в черепной коробке словно бы образовался вакуум.
Мозг настойчиво пытался собраться с мыслями которые могли спасти меня из такой позорной ситуации, но мысли на собрание как-то приходить не спешили.
- Опять не готовы, Веленская? - кривенько усмехаясь, спросил преподаватель. - Плохо, очень плохо! Второй раз приходите на пересдачу, и опять одно и то же.
Я скрипнула зубами. Давай, Машка, думай!
- Ладно, - выдохнул мужчина. - Давайте попробуем начать с наводящих вопросов. - Расскажите-ка мне, Мария, о качественных реакциях на ионы кальция.
Кальций, кальций, кальций! Да какой к черту кальций? Что же там с этим дурацким кальцием?
- Не можете ответить, Веленская, - тем временем продолжил профессор.
Хотелось как-нибудь в нелестной форме прокомментировать это, но я воздержалась. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.
- Ладно, расскажите мне про реакции на нитраты и нитриты. В чем между ними разница?
Все, что мне вспомнилось из этой серии, было скудное познание того, что смешиваясь с каким-то контрольным реагентом, название которого я тоже благополучно забыла, раствор, содержащий ионы нитрата и нитрита, окрашивался в синий цвет. Но даже этих знаний было маловато. И почему мое серое вещество отключается в самый неподходящий момент-то?
- Я учила, - почти жалобно пробубнила я. - Давайте я вам лучше задачи решу.
- Нет, дорогая Мария, - ехидно оборвал меня Котиков. - У нас тут в химии, как в видеоигре. Пока не пройдете мелких злодеев, не попадете к боссу. Так что, задачи подождут. А я хочу услышать сначала об ионах. Или, я могу уже, наконец, поставить второй «неуд» и больше не тратить ни минуты своего времени?
- Но, Евгений Михайлович! - предприняла очередную попытку достучаться до химика я.
- Либо вы сейчас же говорите мне о том, что я хочу услышать, либо мы с вами прощаемся Веленская. Итак, время пошло.
Даже самые экстренные и потаенные ресурсы моей черепушки не выдавали ничего хорошего, поэтому, я уже приготовилась сдаться. Вот что за человек, этот Котиков? Хотя, какой к черту человек? Настоящий зверь местного разлива!
- Ставьте свой «неуд», - прошипела я, протягивая оценочный лист, который все же притащила с собой. - И когда следующая пересдача?
Прежде, чем ответить, Евгений Михайлович с садистским удовольствием поставил очередную двойку напротив наименования своего предмета и оставил свою размашистую подпись, после чего вернул мне листок с оценками.
- Вот когда вы выучите, дорогая Мария, в чем разница между нитратами и нитритами, вот тогда и поговорим о пересдаче. А пока, идите с миром, девочка. И не забудьте про практику в следующий вторник.
- До свидания, - как можно равнодушнее выдала я, прежде чем покинуть ненавистный кабинет.
Стоило мне оказаться в коридоре, как я сразу же уткнулась носом в чью-то широкую грудь. Поморщившись от боли и неприятных ощущений, я отступила, стараясь рассмотреть того «камикадзе», который попался у меня на пути. Но, поняв, что это совсем не камикадзе, а всего лишь мой главный подельник и союзник, Стас Миронов, успокоилась.
- Привет, - улыбаясь во все свои двадцать восемь зубов, протянул Стасик, подставляя руку для нашей традиционной «пятюни», но у меня совсем не было настроения отвечать на рукопожатие. Поняв это, Миронов убрал руку, но улыбаться не перестал.
Станислав, Стас, он же Ананас (в виду созвучности своего имени с любимым фруктом Валерии и прозванный так благодаря моей фантазии), был всегда чересчур радостным и позитивным. Как-то раз Соколова даже заявила, что Миронов наверняка что-то принимает, поэтому и ходит всегда с лицом, как у «неадекватного придурка» (цитатка Лерки, если что). И, если честно, такая жизнерадостность порядком напрягала мою спокойную, но не всегда здравомыслящую натуру.
И этот раз не стал исключением.
- Отстань, Стас, - отмахнулась я, направляя в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Хотелось поскорее покинуть враждебную территорию.
- Что, Михалыч опять завалил? - с сочувствием в голосе спросил приятель, на что я угрюмо кивнула. - Снова язык потерял связь с мозгом и ты не смогла ответить ни на один из вопросов Цербера?
Я вновь кивнула, не желая особо комментировать случившееся в кабинете.
- Вот если бы он начал с задач, я бы ему их в два счета решила! - все же не выдержала я. - А он пристал со своими ионами, будто бы это что-то важное! Надоел он мне!
Ловко минуя коридоры университетского корпуса, и я, и Миронов, довольно быстро оказались на улице. Уже теплые лучи весеннего солнца сразу же поспешили укутать меня и успокоить, от чего я даже на секунду расслабилась.
- Да не расстраивайся ты так, - ободряюще улыбнулся Стас, идя рядом со мной в сторону парковки. - Подумаешь, Котиков зачет не поставил! Между прочим, войди в положение мужика! У него и без тебя сейчас забот хватает.
- Интересно, каких? - недовольно пробурчала я, все еще дуясь на преподавателя, аки мышь на крупу. - Ах нет, прости, забыла. У Цербера же столько еще подопытных кроликов-студентов, кому он не съел чайной ложечкой мозг! Как можно было забыть об этом его важном деле?!
- Зря смеешься, Машка, - Миронов на секунду нахмурился, словно бы не одобряя моих слов, но непонятное выражение на лице друга исчезло так же быстро, как и появилось. - У Михалыча сын из-за границы на этой неделе возвращается, вот он весь и на нервах.
- Да ладно! - удивилась я, услышав последнюю фразу. - Такие тираны еще и размножаются? Интересно, что это за «котик», его сынуля.
Стас промолчал, и судя по тому, какой недобрый огонек мелькнул в его взгляде, эту тему приятель больше продолжать не собирался.
Добравшись до стоянки в полной тишине, я по привычке уже было собиралась забраться в горячо любимый «Форд» Стаса, но кто-то (а именно кто-то ужасно противный), остановил меня.
- Мария! Веленская! - выкрикивал мое имя староста курса, вприпрыжку продвигаясь в нашу с Мироновым сторону. Ваня Барсуков (в просторечье Барсук) напоминал сейчас взволнованного кролика-переростка, активно размахивающего какими-то бумажками, которые так и норовили выскочить из хилых ручонок молодого человека.
Закатив глаза и изобразив на своем лице самое страшное разочарование, я захлопнула дверцу машины и обратила все свое скромное (и не очень) внимание на старосту.
- Мария, как же хорошо, что я тебя все-таки нашел!
«Очень!» - чуть было не ляпнула я, но владелец авто вовремя ущипнул меня за руку, заставляя тем самым заткнуться.
- Что случилось, Ванечка? - вместо того, чтобы смачно и с особой радостью послать Барсука куда подальше, ласково пропела я. Иван даже зарделся от такого моего обращения и едва ли не покраснел, словно невинная барышня.
- Маш, тут такое дело, - почесав лохматую светлую макушку, начал староста, - у нас ребята сегодня в баскетбол с командой факультета генной технологии играют, а поболеть за них некому. А ребятам же поддержка нужна, сама понимаешь.
Я едва не прыснула от смеха. Может, студенты-химики и были в числе лучших учащихся нашего небезызвестного в стране университета, но вот спортсменами они были паршивыми. И это еще было мягко сказано.
- Так конечно сегодня все заняты, - встрял в наш разговор Миронов, опережая мои едкие комментарии. - Сегодня же праздник бухла и музла.
«Праздником бухла и музла» всего лишь гордо именовался один-единственный день недели - четверг. Просто как-то так сложилось в студенческой тусовке, что все самые лучшие и шумные вечеринки и праздники для любителей получать знания проводились именно в этот день. И, конечно же, четверг считался святым днем, когда можно было напиться без зазрения совести и прогулять в пятницу пару лекций.
- Вот и я о том же подумал! - согласно кивнул Барсук. - Но ведь ребят наших тоже не хочется бросать! Мария, я знаю, что ты не особо уважаешь эти все шумные сборища в клубе на набережной, поэтому, не могла бы ты сделать одолжение и мне, и нашему факультету, и прийти на игру?
Я едва не подавилась воздухом от возмущения. Я? Прийти на игру? Барсуков, а ты случаем головой о пробирку не стукнулся? Да я же спорт ненавижу во всех его проявлениях!
Но вместо этого, поняв, что так просто мне не отделаться от жалобного взгляда старосты, я скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Ивана.
- А что мне за это будет? - поинтересовалась я, выжидая.
Барсуков нервно сглотнул, видимо, мысленно просчитывая, что он может мне предложить. Наконец, глаза молодого человека радостно сверкнули, а сам Ваня довольно улыбнулся.
- А я тебе помогу с пересдачей у Котикова, - нашелся, что ответить Барсуков.
Что-то в голове щелкнуло. А ведь пацан дело говорит! Никто лучше любимого ученика Котикова (единственного и неповторимого, кстати) не знал, как удачнее подкатить к преподавателю. И в нынешнем предложении молодого человека был свой плюс.
- Думаешь, у тебя получится? - недоверчиво хмыкнула я.
- Обещаю! - весело подтвердил свои слова Барсуков. - Только приходи на игру, Мария.
Я покосилась в сторону Стаса. На лице приятеля так и расцветала одобрительная улыбка, которая, если честно, меня порядком пугала.
- Ладно, так и быть, приду, - выдохнула я, сдаваясь. Ваня от такой удачи едва ли не стал прыгать на месте, еще больше напоминая ранее упомянутого ушастого зверя. Я же мысленно предвкушала победу над аналитической химией и Цербером-профессором, которому править оставалось надо мной не долго.
- Машунь, игра на долго не затянется, так что, ты не пожалеешь! - напоследок заверил меня Барсук, прежде, чем дальше направиться по своим сверх важным делам.
Но, староста глубоко ошибся и о своем согласии я пожалела довольно быстро. Даже утешительные мысли о скорой сдаче незачета меня не успокаивали.
Поэтому, заявившись в свою маленькую старую квартирку, которую мне снимали родители, я мечтала об одном - лечь в кровать и не просыпаться до завтрашнего обеда.
Кинув ключи на тумбочку, я принялась с каким-то особенным остервенением стаскивать с ног ботильоны. Нет, красота, конечно, требует жертв, но за сегодняшний день мои ножки, уже настрадались, поэтому сейчас требовали досрочного освобождения. Когда обувь на высоченных каблуках оказалась где-то в углу, а ступни коснулись ровного пола, я блаженно улыбнулась. Все же, не было ничего приятнее, нежели прийти домой и, наконец-то, расслабиться.
Я уже было собиралась стащить с себя еще что-нибудь из одежды, чтобы поскорее переодеться в домашнюю пижаму, но непонятный шорох, доносившийся откуда-то из комнаты, заставил меня застыть на месте.
Уж кого-кого, а гостей в такое время я точно не ждала. Тем более, незваных гостей, которые поджидали меня в моей же квартирке.
Как назло, в коридоре кроме сломанного зонтика и грязной обуви не было больше ни одной полезной вещи. Мысленно сделав себе пометку спрятать в следующий раз в ящике тумбы какой-нибудь нож на такой случай, я взяла в руки зонтик, попутно пытаясь придумать, как использовать его для самообороны.
Нет, любая бы нормальная и адекватная девушка, поняв, что в ее доме находится посторонний, наверняка, потихоньку бы слиняла и вызвала полицию. Но, так как я качествами «нормальной» девушки никогда не обладала, я сделала глубокий вдох, после чего с крикам «Наши не сдаются!», ломанулась в комнату, не забывая размахивать сложенных зонтиком, словно бейсбольной битой.
«Дура!» - скажете вы, и будете совершенно правы.
Потому что в следующую секунду старенький зонтик поздоровался с чугунной сковородой (кстати, тоже моей), а мой потенциальный противник заверещал, словно резаный енот.
- Убивают! - вопил кто-то, наобум размахивая кухонной утварью. Отскочив в сторону, чтобы меня не зацепило, я попыталась сосредоточиться, но вопящее «нечто» настойчиво не давало этого сделать.
В конечном итоге, у меня ушло почти сто семнадцать секунд, чтобы понять, что воришкой в квартире был, а точнее была, никто иная, как Лерка.
- Соколова, ты чего здесь разоралась?! - прикрикнула я на подругу, стараясь привлечь ее внимание.
Поняв, что обращаются именно к ней, Валерия резко замолчала и внимательно уставилась на меня.
- Ой, Машунь, а это ты? - как-то уж слишком глупо улыбнувшись, нервно произнесла подруга. - Ты меня так напугала! А что ты здесь делаешь?
У меня едва ли не задергался правый глаз. Это кто тут и кого еще напугал? И вообще, что за дурацкие вопросы?
- Не поверишь, Лерок, я здесь живу. А вот что здесь делаешь ты, для меня загадка.
Соколова снова занервничала, словно кот, которого только что поймали за поеданием спертого куска мяса.
- Машенька, солнышко, а я тут по делу, - начала тараторить подруга, наконец, опуская сковородку (если честно, боевая поза Соколовой с «орудием свободы» в руках, меня порядком напрягала). - Ты только не волнуйся!
Я сильнее сжала в руках зонтик. Потому что, когда Валерия Соколова говорит не волноваться, лучше сразу же съесть пачку валерьянки и запить ее литром настойки пустырника.
- Не волноваться о чем? - сухо поинтересовалась я, чувствуя, как заболели костяшки пальцев от чересчур сильной хватки. Настойчивый внутренний голос уже вовсю кричал о том, что сейчас что-то будет.
- Вот, - Лерок отошла в сторону, давая мне возможность увидеть то, чего я не заметила раньше.
Посреди комнаты стоял старый стул, видимо, притащенный с кухни.
У меня внутри все мигом похолодело, а сердце, похоже, упало в пятки. Не хватало только смачно грохнуться в обморок для полноты картины, но я держалась. Даже в кромешной темноте помещения я могла разглядеть, что к стулу было привязано чье-то неподвижное тело.
«Веленская, у тебя в квартире труп!»