Пепел после
Улица Истикляль была всё такой же — шумной, переполненной звуками, запахами и тенями. Но теперь я смотрела на неё не как на лабиринт судьбы, а как на простую улицу, где жизнь происходила по-настоящему.
Я нашла его книжный почти случайно. Скромная вывеска:
“Mavi Sayfa” — Синяя страница
Синие занавески. Деревянная дверь. И аромат старой бумаги внутри — запах истории, но не боли.
Он стоял у полок, перебирая книги, когда я вошла.
Не было громких слов. Не было драмы.
Просто — взгляд. Долгий. Честный.
— Ты пришла, — сказал он.
— Я говорила, что вернусь.
— Я не ждал.
— А я не пришла ради тебя.
Он усмехнулся.
— Так и знал.
Я взяла книгу. Перелистнула.
Название: “Воды, что помнят”
Автор: без имени.
— Твоя? — спросила я.
Он кивнул.
— Частично. Но там нет ничего об Архиве. Ни пророчеств, ни боли. Только история... о девушке, которая выбирает свободу.
— Хорошая история.
— Она ещё не закончена.
Я закрыла книгу.
— Пусть так и будет. Некоторые истории не для завершения. А для того, чтобы их жили.
Мы пили чай на заднем дворике. Без разговоров о прошлом. Только воздух, книги и свет.
Он не просил остаться.
Я не обещала вернуться.
Но в этом молчании было больше, чем во всех прежних клятвах.
Теперь у нас не было памяти, что держит.
Не было боли, что связывает.
Была только настоящая тишина.
А иногда — это и есть любовь.
Иногда я прихожу к нему рано утром. Когда Бейоглу ещё спит, улицы пусты, и туман ложится между домами, как воспоминание о чём-то несказанном.
Иногда — не прихожу.
И он это принимает.
В его магазине теперь много света. Он не гонится за редкими томами, не ищет потерянные артефакты. Он просто ставит на полки те книги, что люди любят читать в метро или в дождь. Простые, настоящие.
Однажды я нашла на полке книгу без обложки.
Тонкая, с потрёпанными страницами.
Внутри — наша история. Без имён. Без храмов. Только чувства.
На последней странице — надпись:
> “Если ты читаешь это, значит, выбрала себя.
И тогда — я горжусь тобой. Даже если ты ушла.”
— Э.
Я вернула книгу на полку. Не сказала ему ни слова.
Он тоже не спрашивал.
Я снимаю жильё в районе Кадыкёй. На азиатской стороне.
Работаю в маленьком кафе у пристани.
Люди не узнают во мне ту, что когда-то несла в себе древнюю карту.
И это — правильно.
Теперь я ношу не тайны, а светлые платки и кольца без смысла.
Я смеюсь легко. Не притворяясь.
Я больше не ищу знаков.
Каждый день — белая страница.
И я пишу на ней без страха.
Однажды, может быть, я приду в книжный снова.
Он улыбнётся. Я скажу:
— Давай напишем что-то вместе.
И мы напишем.
Не потому, что должны.
А потому, что можем.