12.
Можно полюбить душу, не зная тела, а потом сойти с ума, прикасаясь к телу любимой души...
Пауло Коэльо.
//
Я проснулась от жара, разливающегося по телу, и тупой тянущей боли внизу живота. В полузабытьи еще видела ее – девушку с гипнотически синими глазами. Во сне она опаляла мою шею поцелуями, оставляя отметины, словно клейма. Ее руки, невесомые и властные, скользили по коже, вызывая трепет, от которого тело пронзала мелкая дрожь. Я стонала, то ли от удовольствия, то ли от необъяснимой тоски… И вот, снова душ, чтобы смыть остатки наваждения.
С трудом приведя себя в подобие порядка, я направилась в колледж пешком. Мне просто необходимо было проветрить голову.
Целый день прошел в бесплодных поисках. Я так и не встретила ее, и не знала, хорошо это или плохо. Она и без того поселилась в моих мыслях, преследуя меня обрывками воспоминаний: ее губы, цвета грозового неба глаза, дразнящая ухмылка, застывшая в уголках рта. Я жаждала встречи и одновременно панически ее боялась.
Ведь еще вчера она обронила, что тренировки теперь будут ежедневными, а это значит – неизбежность наших встреч.
Что она со мной сделала? До вчерашнего дня все мои мысли принадлежали ему, а теперь в моей голове – только она. Как же была права Таня, когда советовала держаться от нее подальше. Но как это возможно, если я – часть ее команды? Замкнутый круг, из которого нет выхода. Я в тупике.
//
Вечером на тренировке нас встретил Эдуард Николаевич, с непроницаемым выражением лица.
– Так как у Анищенко больничный, тренировки буду проводить я.
Сердце пропустило удар. Что это значит? Я же видела ее вчера, и она выглядела абсолютно здоровой. Может быть, причина в чем-то другом… или в ком-то?
Некогда я говорила, что Лера гоняет нас на тренировках, как сидоровых коз, и, видимо, мечтает о моей скорейшей кончине? Забираю свои слова обратно. Эдуард Николаевич превзошел ее в тысячу раз. Из зала выползала не только я, но и вся команда. Да поможет нам Бог, чтобы Лера больше никогда не уходила на больничный и вернула себе бразды правления. Судя по стонам и проклятиям в раздевалке, я была не одинока в своей молитве. С такими темпами мы просто не доживем до первой игры в сезоне.
Вечер опустился на город багровым саваном. Уличные фонари, словно робкие светлячки, пытались пробиться сквозь густую пелену надвигающейся ночи. Я брела по улицам, потерянная и одинокая, словно щепка в бушующем океане. В голове роились мысли, сталкиваясь друг с другом, словно обезумевшие бабочки в клетке.
Дома, как всегда, было тихо и уютно. Родители, поглощенные готовкой ужина, не замечали мои внутренние терзания. Да и как объяснишь им, что тебя мучает наваждение, имя которому – синие глаза?
Ужин прошел машинально, словно во сне. А потом – снова комната, четыре стены, ставшие тюрьмой. Я сидела на кровати, обхватив колени руками, и смотрела в окно, где за стеклом разворачивалось представление ночного города. И в каждом отблеске фар, в каждом мерцании далекой звезды я видела ее лицо.
Луна, свидетельница моих бессонных ночей, сегодня была особенно яркой. Ее серебристый свет проникал сквозь неплотно задернутые шторы, рисуя на стенах причудливые узоры. Я попыталась сосредоточиться на чем-то другом, отвлечься от навязчивых мыслей, но все было тщетно. Ее образ преследовал меня, словно тень, неотступно следующая за мной по пятам.
И вдруг, словно удар молнии, вспыхнуло нестерпимое желание увидеть ее вновь, хоть мельком, хоть на мгновение ощутить тепло ее взгляда. Безумие? Быть может. Но, увы, этому порыву не суждено было воплотиться в реальность…
До конца недели Лера так и не появилась. Коридоры колледжа заполнились слухами о ее внезапном запое. Интересно, что могло стать причиной?
На тренировках мне доставалось больше всех. Тренер орал на меня, пока не сорвал голос: то я бегаю слишком медленно, то подаю слишком сильно, то наоборот – недостаточно энергично. К концу недели я была на грани нервного срыва. Мне было обидно до слез, ведь я выкладывалась по полной. Девчонки из команды успокаивали, как могли, говоря, что все они прошли через это. Что у него какой-то пунктик по отношению к новеньким.
В пятницу, когда голос Эдуарда Николаевича вновь взметнулся в крике, команда сомкнулась вокруг меня плотным кольцом. «Если вы сейчас же не прекратите, мы все уходим,» – прозвучал их решительный протест. Эдуард Николаевич усмехнулся, словно разгадав сложную головоломку. «Вот он, командный дух,» – произнес он с какой-то странной гордостью.
Гениально. Значит, все эти издевательства – лишь изощренный способ воспитания командного духа? Это театр абсурда какой-то.
После тренировки мы собрались в раздевалке. Девчонки, обычно шумные и веселые, притихли, ожидая моей реакции. Я молча смотрела на них, пытаясь осознать произошедшее. В их глазах читалась искренняя забота и готовность поддержать меня в любой ситуации.
«Спасибо,» – выдохнула я, и это было единственное, что смогла произнести. В ответ я получила дружное объятие, тепло которого растопило остатки обиды. В тот момент я поняла, что обрела не просто команду, а настоящую семью, готовую стоять друг за друга горой.
Вечером, после сытного ужина, я рухнула в кровать, обессиленная, и провалилась в глубокий сон, беспросветный и безмятежный, словно в черную пропасть небытия.
Мне снилось, что я стою на вершине горы, залитой лунным светом. Под ногами расстилалась бескрайняя долина, усыпанная мерцающими огнями, словно россыпь бриллиантов. Воздух был чист и свеж, наполнен ароматом горных трав и цветов.
В нескольких шагах от меня, сотканная из теней и полумрака, застыла фигура. С каждым моим приближением ее очертания обретали ясность. Это была девушка, чей образ казался одновременно смутно знакомым и совершенно чужим. В глубине ее глаз плескалась синева бездонного неба, смягченная нежностью и лаской. Лера.
Она протянула мне руку и сказала: «Не бойся, это всего лишь начало. Твой путь только начинается.» Я взяла ее за руку, и в этот момент меня охватило чувство невероятного спокойствия и уверенности. Я знала, что все будет хорошо, что я справлюсь со всеми трудностями, которые меня ждут впереди.
Пробуждение одарило меня невольной улыбкой. Впереди – два безмятежных выходных, два дня свободы от изнуряющих тренировок. Я уже почти отчаялась дожить до этого момента. Идиллия мгновенно рухнула под трель телефонного звонка. На дисплее высветилось имя Тани.
– Привет, соня! Как настроение? – взвизгнула Таня в трубку, словно маленький вихрь.
– Привет. Вроде бы, ничего особенного.
– Вечер свободен?
– Абсолютно. Что-то намечается?
– Сегодня у Макса вечеринка. Жду тебя там в восемь!
– Хорошо, буду.
После адской недели физических и моральных испытаний мне просто жизненно необходимо было расслабиться. А еще… где-то в глубине души теплилась надежда увидеть Леру. Ведь в прошлый раз она тоже была на вечеринке у Макса.