2.
Сумерки уже крались по пятам, когда мы с Таней свернули на пустынный берег, стремясь укрыться от людской суеты. Она чувствовала незримую трещину, пролегшую между мной и моим парнем, и пыталась ободрить.
– Вик, не кисни, всё ещё образуется, – мягко произнесла Таня.
– Может быть, – отозвалась я, не особо веря в собственные слова.
– А может, даже этой ночью всё вернётся на круги своя, – подмигнула она, лукаво усмехнувшись.
– Да ну тебя, – легонько толкнула я её в плечо, не в силах сдержать улыбку.
– Эй, хватит хандрить, расправь плечи! Пошли танцевать, – она подхватила меня за руку и потащила в сторону танцпола, где огни дискотеки уже вырисовывали причудливые узоры в начинающемся ночном мраке.
Музыка оглушила нас, как только мы приблизились. Ритм проникал в самое сердце, вытесняя тревоги и сомнения. Таня, словно рыба в воде, мгновенно влилась в танцующую толпу. Я же, поначалу скованная, наблюдала за ней с улыбкой. Её заразительная энергия постепенно передавалась и мне.
Сделав глубокий вдох, я решилась. Позволила музыке вести меня, двигаясь в такт с незнакомыми людьми. Тело постепенно освобождалось от напряжения, а мысли улетучивались, оставляя место лишь пульсирующему ритму и ярким огням. Я танцевала, как никогда раньше, отдаваясь моменту целиком и полностью.
Лето клонилось к закату, но толпа ликовала, словно в разгаре праздника, взрываясь смехом и движениями танца. Музыка била в уши набатом, и мы, поддавшись безумию момента, с восторженным криком ринулись к своим. Таня, подхватив меня за руки, закружила в вихре танца. Вскоре подошел ее муж, Витя, с двумя стаканчиками вина в руках. Глоток обжег горло приятным теплом, разливаясь по телу расслабляющей негой.
Мы продолжали кружиться, наши голоса тонули в общем хоре, сливаясь с музыкой. А он стоял в тени старого дерева и наблюдал. Я заметила, как он приложил телефон к уху, и на его лице расцвела загадочная улыбка. Любопытно… Бросив на меня мимолетный взгляд, полный недосказанности, он растворился в ночной мгле.
Неудержимое желание броситься вслед, узнать, кто скрывался на другом конце провода, почти победило. Я даже сделала шаг в его направлении. Но меня удержали. Витя перехватил мою руку и притянул обратно в круг танцующих.
— Не стоит, — прошептал он на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. — Лучше потанцуй со мной.
Его руки крепко обвили мою талию, мои ладони робко легли на его плечи. Мы закружились в медленном танце, и в этой близости мне казалось, что он знает что-то, неведомое мне. Какую-то тайну, затаившуюся в глубине его глаз.
Музыка замерла, оставив после себя лишь звенящую пустоту. Он подвел меня к Тане, прошептал что-то ей на ухо, и та понимающе кивнула, словно была посвящена в некий секрет. Осушив залпом стаканчик терпкого вина, я почувствовала, как мир вокруг начинает терять четкость, карусель красок и звуков затягивает в свой водоворот. Еще немного, и я рухну посреди танцпола, сраженная хмелем и усталостью. Снова музыка, снова танцы, ноги гудят, как натянутые струны, но его все нет.
С каждой новой мелодией тревога сгущалась, подобно грозовой туче, готовой разразиться ливнем отчаяния. Я силилась отвлечься, натягивала улыбку для Тани, бездумно подпевала знакомым мотивам, но взгляд, словно прикованный магнитом, упрямо ускользал в сторону старого дуба, где он еще совсем недавно стоял, окутанный таинственным светом. Куда он исчез? Что скрывает в глубине своей души? И почему Витя сегодня так отстранен и молчалив?
Притворяться больше не было сил. Тревога душила, сдавливала горло невидимой петлей. Незаметно выскользнув из пестрой толпы, я направилась к тому самому дереву, словно лунатик, ведомый неведомой силой. Сердце бешено колотилось в груди, трепеща, как пойманная в клетку птица.
Внезапно, словно удар тока, чья-то рука коснулась моего плеча. Я резко обернулась и, потеряв равновесие в ослепляющей вспышке смятения, полетела в чужие объятия.
— Осторожнее, — прозвучал знакомый голос, пропитанный легкой насмешкой. Голос той самой девушки, что днем плела сети лжи и нелепых обвинений.
— Что тебе нужно? — спросила я, отступая на шаг. Она стояла слишком близко, вторгаясь в мое личное пространство, словно хищник, готовящийся к прыжку.