Сообщения...
Улицы зажженной Москвы за окном тонули в сизых сумерках, неоновые огни пробивались сквозь полупрозрачные черные шторы, отбрасывая блики и иногда пугающие тени на обвешенную плакатами стену, у которой сидела девушка. Компьютер Русланы тихо издавал какую-то мелодичную меланхоличную рок-музыку — что-то про разбитые сердца и города, в которых кто-то больше не встретится.
Руслана сидела, поджав под себя ноги, на кожаном компьютерном кресле, сжимая в руках свой телефон и впивалась взглядом в его идеально чистый экран. Палец нажал на иконку Инстаграма, и пролистав ленту, вернулась в начало, просмотрела последние лайки и просмотры ее истории. Все это было бессмысленно, но она листала, автоматическими движениями, потому-что необходимо же было чем-то занять мозг, чтобы вновь не начать капаться в себе. Но тщетно, Руслана вновь и вновь прокручивала как теперь изменится ее жизнь, как она будет себя чувствовать. Пока что - никак. К сожалению, а может и к счастью.
Вернувшись к пролистыванию ленты, она листала ее без мыслей, механически. Словно это было нужно, необходимо. И вдруг... Она наткнулась на профиль уже знакомого парня, того, которого видела сегодня утром в универе. Серафим Сидорин. Девушка смахнула экран влево и оказалась в его профиле. Его фото, огонь и взрыв эмоций, которые легко понять, но сложно осмыслить. Тот же: кудрявый, с мелкими, но почему-то подходящими тату на лице, который что-то шептал про нее в коридоре универа.
Но тут взгляд упал на описание профиля, обычная фотография с друзьями на аватарке, и эти горящие слова, выдавленные его пальцами по экрану: «Военнослужащий по контракту». Были и банальные моменты, такие как, например: 20 лет, университет «Синергия», и тд.
— Какой бред бля... — прошептала она, но пальцы сами уже начали пролистывать фотографии.
Снимки мрачные, резкие, словно ее ударили пощечинами раз так десять, и не дав отдышаться, воткнули нож в грудь. Темные комнаты с одиноким фонарем за окном; сигарета в зубах, разлетающиеся по воздуху дым, скрывающий часть лица. Руки в татуировках, сжатые в кулаки, которые вот-вот ударят кого-то в беспощадном приступе агрессии. Взгляд, всегда прямой, всегда резкий, но добрый. На всех фото он был.. разным и это захватывало так, что Руслана забыла как правильно дышать. Она замерла, держа телефон невесомо, с ощущением, будто он сейчас ускользнет сквозь ее тонкие и длинные пальцы.
«Он реально служил, или чтобы его уважали написал?»
«Да ну какой с него военный, он же выглядит как... как...»
Но в ее голове сравнений не находилось. Как педик? - нет слишком мужественный и серьезный. Отвязный? - тоже нет, хотя по фото можно подумать, что пьет он довольно часто, и всегда с друзьями. Ну не подходил он под описание военного.
Вдохнув, девушка отложила телефон подальше от себя, схватила со стола банку энергетика, ее любимого, зеленого Берна со вкусом киви и яблока. Глотнула, кисловатый вкус заставлял искривить лицо, но этот вкус был до боли родным, знакомым. Задумавшись, девушка случайно отпустила пальцы и банка с грохотом упала на стол.
— Ммм... че случилось? — Ваня вздрогнул от неожиданного громкого звука, и приподнялся на локте, всматриваясь в подсвеченную монитором компьютера фигуру Русланы. Его волосы, осветленные, были растрепанны от беспокойного, тревожного сна, глаза — уставшие, но все еще яркие и блестящие, как у парня, который верит, что завтра будет лучше. — Ты спать вообще собираешься? — голос был хриплым от сна, но слишком громким в голове девушки. Она закрыла глаза, оскаливаясь и отворачиваясь, потирая переносицу.
Она не ответила, лишь схватила телефон и открыла галерею, прокрутила фотографии от начала до конца и выбрала видео с какой-то прогулки с Ваней. Быстро выложила в сторис: белые волосы были растрепанными, глаза уставшими, но там она все еще живая, любимая, все еще верящая в то, что все хорошо в ее отношениях. Внизу видео появился раздел с доступом к истории, и девушка решилась нажать на: видно всем пользователям.
— Позже. Не хочу спать.
Парень вздохнул, быстрым движением сбросил с себя одеяло. На нем были лишь черные шорты, открывающие вид на его худые ноги. Мышцы спины напряглись, когда Ваня потянулся в проеме двери и вышел из комнаты, но остановился поворачиваясь.
— Есть будешь? — спросил он, смотря скорее не на нее, а в панорамное окно. Она скользнула взглядом по фигуре друга, ухмыльнулась и отвернулась, утыкаясь в экран компьютера.
— Ела пару минут назад, — ложь, она ничего не ела почти несколько часов, но ее организм привык к ее голоданиям, поэтому и не подавал признаков недоедания.
Ваня что-то хотел сказать, но глядя на нее передумал, просто снова вздохнул и ушел на кухню. В другой комнате послышался звук греющегося чайника, который изредка булькал. Девушка же просто нервно крутилась в кресле, правя новую демо-версию песни, добавляя новые звуковые дорожки к звуку. Ее из работы вывел громкий звук уведомления, инстаграм, Серафим.
«Ну конечно, кто же еще»
Она ухмыльнулась по злому, и разблокировала экран телефона, на котором тут же высветилось сообщение парня.
Серафим:
Ты вообще спишь?
Вы: Нет.
Серафим:
Видел тебя сегодня , в универе. Ты так быстро ушла...
Вы:
Меня много кто видел.
Серафим:
Но не все пишут)
Вы:
Ну и зря. Я интересная.
Серафим:
Это заметно. Ты даже сторис выложила, после 2 годового перерыва.
Вы:
Ты что сталкер?
Серафим:
Нет, просто немного любопытный.
Вы:
Военные не должны быть любопытными. Им указывают - они выполняют.
Серафим:
А, то есть, тебе нравятся те, кто слепо выполняет твои приказы?
Вы:
Мне нравятся те, кто не шарится по моим сторис и странице.
Серафим:
Но ты же сама открыла доступ...
Вы:
Ошибка. Сейчас исправлю.
Серафим:
Не надо, дай шанс!
Вы:
Какой еще шанс?!
Серафим:
Узнать тебя по настоящему)
Руслана закусила губу, а пальцы нависли над экраном. Она думала, что же ответить. Но вдруг она почувствовала как по подбородку стекает что-то теплое - кровь. Она прокусила губу, пока нервно искала ответ.
«Черт...»
Ваня вернулся с кружкой кофе в руках, и уселся на кровати, уставившись на подругу детства. Она сидела подсвечивая свое лицо тусклым светом экрана телефона. Ее пальцы дрожали, стирали и вновь записывали текст.
— Ты вообще есть будешь?! — он протянул ей в руки бутерброд с расплавленным сыром, но девушка лишь сморщила нос и жестом попросила убрать. Парень вернул бутерброд на тарелку, и скользнул сочувственным взглядом по Руслане. — Ну Русь...
— Я не голодна, — отрезает она так резко, что парень подавился глотком своего кофе.
— С кем переписываешься то? — любопытность брала вверх, но после взгляда девушки, который выражал и ненависть и интерес одновременно, тут же захлопнул рот.
— С тем, кому я снова нужна лишь для галочки, — кинула она, нажимая на проигрывание бита, грустная музыка полилась из колонок, заполняя комнату страхом и нервами, которые вот-вот разорвутся как нить от напряжения, которое витало в комнате и между Русланой и Ваней.
— Ладно...
Парень встал с кровати и сел рядом с девушкой, укладывая голову ей на плечо, кость ключицы впилась ему в щеку, но ему было плевать, главное, что он может быть рядом и делать ее хоть немного счастливой.
Вы:
Знал бы ты, на что ты идешь. Я способна на многое.
Серафим:
Моя работа - это риск. Мне нечего терять.
Девушка кинула телефон на кровать и соприкоснулась виском к макушке Вани.
Тишину комнаты нарушал только хриплый храп Вани, его лицо бледное, обычное такое собранное, сейчас было полностью расслабленным, беззащитным, почти детским. Руслана подняла голову с его макушки, ее пальцы слегка дрожали, после переписки с Серафимом, но она медленно, словно боясь, что он иллюзия, провела рукой по его плечу.
— Пошли гулять, пока солнце не поднялось? — спросила девушка даже не ожидая от него ответа.
Его глаза медленно, нехотя открылись, но в них не было раздражения от того, что она его разбудила уже второй раз, — только какая-то усталая нежность.
— Пошли, все равно не уснем.
Она рывком встала с кресла, оставляя после себя еле заметную вмятину, подошла к шкафу. Высокий, белый шкаф купе, который она с аккуратностью открыла, выдергивая из него черные рваные джинсы, которым было уже лет пять, какую-то черную футболку с принтом толи змеи, толи ящерицы, и большое черное худи, пахнущую пылью, кондиционером доля белья с лавандой и воспоминаниями.
Ваня же потянулся к бомберу, который мирно висел на стуле, его мускулистые руки напряглись, проступили вены. Руслана лишь усмехнулась, замечая как тот медленно надевает его на себя. Вдруг он поворачивается к ней и смотрит такими глазами, что девушка пугается.
— Что?!
— Юру с собой возьмем? — голос его звучал наивно, почти умоляюще. От имени «Юра», девушка расплылась в искренней улыбке, обнажая ровные зубы.
— Ты еще спрашиваешь!? Конечно! — Руслана схватила телефон с кровати и быстро отыскала чат с Ангелом, почти пустой за эти два года... Он не спал, снизу его никнейма горело синее «в сети», и ее пальцы тут же вывели приглашение.
Вы:
Привет. Раз ты на спишь, пошли с нами гулять по побережью реки?
Юрчка:
Я уже иду.
Ответ на удивление пришел мгновенно, будто он ждал ее сообщения.
Девушка сбежала по лестнице, оставляя Ваню далеко позади, и выбежала во двор. Около черной BMW X6 уже стоял Юра, его черно-белый сплит волос торчал во все стороны, как и всегда. Он курил их любимые сигареты, дым клубился вокруг, закрывал его лицо, не давая рассмотреть как он изменился. Как только парень заметил девушку, сигарета выпала из его рук. Она была другой: совсем взрослая, высокая, все было так же, кроме ее взгляда, теперь он более грубый, злобный, проживающий дыры в твоей груди.
Как только она заприметила его, тут же сорвалась с места, и буквально через пару секунд оказалась рядом, влетая в него со всей силы. Она обвела его шею своими руками, и прижала к себе так, что Юра забыл как дышать, но тем не менее прижался к ней, укладывая руки на ее тонкую талию. На его лице заиграла нежная улыбка, и он поцеловал ее в лоб.
— Юрка! Как же я скучала ты бы знал! — говорит она ему в плечо, но он слышал.
— Скучала, чертовка, — отвечает он, теребя ее за волосы, взъерошивая их. Она попыталась увернуться, но его рука все равно была слишком близко.
Ваня же просто пожал ему руку, и пригласил сесть в машину.
Ваня за рулём, Юра и Руслана на заднем сиденье. В машине играет негромкая музыка — что-то между роком и инди. Руслана смотрит в окно, отстранённо, но её поза слегка напряжена из-за близости Юры. Юра улыбается, его взгляд то переходит на неё, то на дорогу. Ваня периодически поглядывает в зеркало заднего вида, но делает вид, что просто следит за дорогой.
—Ну что, два года — и почти ни одного сообщения? Я начинал думать, что ты меня в чёрный список кинула. — говорит Юра нежно, с еле уловимой ухмылкой.
— Могла бы. Но лень было разбираться с настройками. — отвечает ему Руслана не поворачивая головы, сухо, но без раздражения.
— О, вот это по-нашему! "Лень" — лучшее оправдание. — смеется Ваня, ударяя рукой по рулю.
— А я вот не ленился. Даже письмо в бутылке отправил бы, если б знал, где ты плаваешь. — игриво продолжает Юра, дразня подругу, ощущая как она постепенно заводится от раздражения.
— Тыы... До сих пор тот же идиот. — Руслана наконец поворачивается к нему и прищуривается подозрительно.
— Точно! И даже лучше прежнего. Хочешь, спою? — кричит он, понимая, что ему удалось ее «разочаровать».
— Нет. — твердит она резко, почти отрезвляющим голосом, и Юра убирает с лица свою улыбку.
— О, теперь пение запрещено! Рус, ты как строгий учитель музыки, который ненавидит детей. — упрекая в шутку, говорит Ваня, сворачивая с главной дороги.
— Ваня, сосредоточься на дороге, а то я тебя ненавидеть начну. — девушка бросает ему взгляд через зеркало, указывая на лобовое стекло пальцем.
— А мне можно не сосредотачиваться?— Юра наклоняясь к ней, говорит тихо, почти бесшумно.
— ...Делай что хочешь. — Руслана замирает на секунду, понимая, что этот вопрос слишком близкий. Она взглянула ему в глаза, такие игривые и хитрые, и тут же отвела взгляд
— О, значит, ему можно, а мне нет? Я чувствую дискриминацию! — Ваня все же услышал друга, и решил добавить саркастично.
— Ты же знаешь, я — исключение. — смеется Юра, что-то тыкая в своем телефоне.
— Заткнись оба. Или я выброшусь на ходу, — вдруг говорит она резко, но без какой либо злости.
— Не выбросишься. — Юра замирает, но потом резко улыбается, знал что она этого не сделает.
— Почему?— бросает она ему вызов и отворачивается, глядя на пейзаж за окном.
— Потому что я за тебя держусь. — Мягко говорит он, легонько касаясь ее руки, но тут же убирает, зная границы. Руслана замолкает, снова смотрит в окно, но уже не так напряжённо.
Ваня после паузы, с дурацкой ухмылкой:
— Эй, а если я сейчас резко заторможу, вы оба ко мне на перед упадёте?
— Только попробуй. — угрожающе, но с улыбкой говорит Ангел.
— Убью. — без доли эмоций говорит она, и Ваня знал. Она может.
— Ооо, двойное убийство! Это новый рекорд! — радуется он. Юра смеётся, Руслана прячет улыбку в окно, а Ваня довольный жмёт на газ.
***
Песок под ногами был холодным, рыхлым, оставляющим четкие отпечатки кед. Воздух пах водой, водорослями и чем-то свежим, не тронутым городской копотью.
Юра рванул вперед первым, его черно-белые пряди волос трепались на ветру, кроссовки взбивали песок в золотистые фонтанчики.
— Рус, давай, догоняй! — он обернулся, глаза горят, рот растянут в ухмылке.
Она зарычала, сбросила кожаную куртку прямо на песок и рванула за ним, ее черные джинсы облегали ноги, кеды едва успевали за ее стремительностью.
— Юрка, я тебя задушу! — но в голосе не было злости, только азарт, давно забытое ощущение свободы.
Ваня шел позади, руки в карманах бомбера, губы в полуулыбке. Он не бежал, не кричал — он просто смотрел, как двое самых важных людей в его жизни носятся по берегу, как дети.
Юра взбежал по деревянным ступеням, не касаясь перил, ловко, как кошка.
— Ты старый, не сможешь! — он кричал ей сверху, размахивая руками, словно махал флагом победы.
— Я тебе старый покажу! — она схватилась за лестницу, ее пальцы вцепились в шершавое дерево, ноги нашли опору.
Она снимала его на видео, дрожащей рукой, смеясь, проклиная, задыхаясь.
— Ты дрищ, я тебя сейчас!
Юра рассмеялся, его голос — громкий, раскатистый, как гром среди ясного неба.
Небо стало розовым, потом алым, потом золотым.
— Ваня, смотри! — она крикнула, размахивая телефоном, ее волосы прилипли ко лбу, щеки горели. Он поднял голову, глаза — теплые, спокойные.
— Красиво.
Юра спрыгнул с вышки, приземлился рядом с ней, песок взметнулся облаком.
— Ты долго запрягаешь, Рус.
— Заткнись. — но она улыбалась, широко, по-настоящему.
Она выложала видео — Юра на вышке, кричащий что-то нецензурное, она, пытающаяся его догнать, Ваня вдалеке, улыбающийся.
Доступ — для всех.
Серафим ответил мгновенно:
Серафим: Ты умеешь смеяться?
Вы: Ты умеешь заткнуться?
Серафим: Редко. Ты счастлива?
Она замерла, пальцы зависли над экраном.
Вы: Не твое дело.
Серафим: Значит, да.
Она не ответила, но в уголках губ дрогнуло что-то, похожее на улыбку.
Они шли обратно, Юра напевал что-то бессвязное, Ваня молчал, но его плечо иногда касалось ее плеча.
— Рус. — Юра толкнул ее, нежно, по-дружески.
— Чего?
— Ты старая.
Она развернулась, схватила горсть песка, швырнула в него. Он засмеялся, увернулся, побежал. Она рванула за ним. Ваня смотрел им вслед, глаза — тихие, мирные.
Впервые за долгое время — все было хорошо.
***
Приглушенный свет лампы, разлитый по столу виски в стаканах, лед уже почти растаял. На полу разбросаны подушки, дым от сигарет струится к потолку. Юра развалился на диване, его черно-белые шторы ирокез слегка помяты, а в глазах — вызов. Ваня сидит напротив, его осветленные волосы растрепаны, руки сжаты вокруг стакана. Руслана — между ними, ее черные рваные джинсы внатяжку на бедрах, худи сползло с одного плеча, обнажив татуировку — паутину скрывающую шквал шрамов.
Правила простые:
— Если не угадал — пьешь.
— Если соврал — пьешь вдвойне.
— Если не хочешь отвечать — пьешь.
Юра хмыкает, первым начинает:
— Было или не было — ты, Рус, когда-то целовалась с девушкой?
Она резко поднимает голову, глаза сверкают.
— Было. На спор. И мне не понравилось.
Ваня фыркает, но не пьет — угадал.
Теперь ее ход.
Она прищуривается, смотрит на Юру.
— Было или не было — ты подрался из-за меня?
Юра замирает, потом усмехается.
— Было. Но не один раз.
Ваня напрягается, наливает себе, пьет.
Юра смеется, толкает его плечом.
— Что, ревнуешь?
Ваня не отвечает, но ставит стакан на стол с таким звоном, что лед подпрыгивает.
Ход Вани.
Он смотрит на Руслану, глаза жесткие.
— Было или не было — ты до сих пор боишься повторения тех отношений?
Тишина.
Она стискивает зубы, пальцы впиваются в колени.
— Было. И есть.
Юра не смеется, наливает ей, но она хватает бутылку и пьет прямо из горла.
Юрин ход.
— Было или не было — ты когда-нибудь плакала из-за нас?
Руслана закатывает глаза, но губы дрогнули.
— Не было.
Юра смотрит ей в глаза, потом медленно пьет.
— Врешь. Но ладно.
Она бросает в него подушку, но уголки губ подрагивают.
Теперь Руслана.
Она смотрит на Ваню, голос становится тише.
— Было или не было — ты когда-нибудь жалел, что связался со мной?
Ваня не моргает.
— Не было. Ни разу.
Юра тихо свистит, наливает себе, пьет. Она не пьет.
Ваня продолжает, взгляд тяжелый.
— Было или не было — ты думала о том, чтобы сбежать?
Она замирает.
— Было. Я и сбегала, и сейчас хочу.
Юра резко оборачивается, глаза расширяются.
— Куда?!
Она пожимает плечами, берет сигарету, закуривает.
— Да хуй его знает. Может, в Питер. Может, вообще в пизду. Но я только вернулась домой.
Юра хватает бутылку, пьет, потом ставит с грохотом.
— Без нас? Серьезно?
Она не отвечает, но Ваня кладёт руку ей на плечо.
Юра вдруг ухмыляется, переключая тему.
— Было или не было — ты, Вань, храпишь, как трактор?
Ваня бросает в него салфеткой, но смеется. Руслана тоже смеется, впервые за вечер.
Игра продолжается.
Выпивка заканчивается.
Но никто не хочет уходить.
Потому что в этой комнате — единственное место, где они настоящие.