19. Там, где должно быть пусто.
Последние пару дней были… другими. Не плохими, не хорошими — просто не такими, как раньше.
Гави вернулся к тренировкам, пусть ещё не в полную силу. Он снова смеялся с ребятами, отвечал шутками на подколы Фермина, иногда бросал короткие взгляды в сторону Элианы. Но между ними будто бы стоял тонкий стеклянный экран: почти незаметный, но ощутимый.
Элиана сидела на трибуне, держа в руках термос с кофе, хотя почти не пила. Она смотрела, как он двигается по полю, как отводит взгляд, как делает вид, что всё в порядке.
Она тоже делала вид.
С тех пор как он получил травму, всё внутри неё перевернулось. Тогда, в тот момент, когда он упал, она почувствовала, что не может дышать. А теперь он был перед ней, живой, целый — и от этого становилось только тяжелее. Потому что всё, что она не хотела признавать, стало до боли очевидным.
Но говорить — страшно. Признать — значит обнажить себя полностью. А вдруг он не чувствует того же?
---
Вечером Фермин предложил им всем собраться в кафе неподалёку от базы.
— Потусуем немного, выдохнем. Гави уже бегает, значит можно, — усмехнулся он, хлопнув друга по плечу.
Компания была почти та же: несколько ребят из команды, знакомая официантка, что уже знала их заказы, Элиана — чуть в стороне, с телефоном в руках, хотя экран был выключен.
— Ты в порядке? — спросил Гави, когда сел рядом. Его голос был спокойным, но в нём проскальзывало то самое «не всё равно».
— Конечно, — она откинулась на спинку кресла, натянуто улыбаясь. — А ты?
— Норм. Уже почти не болит.
Они замолчали.
Между ними повисла пауза. Неуютная.
Элиана почувствовала, как внутри зарождается раздражение. Не на него — на себя. За то, что ей вдруг стало важно, как он смотрит. За то, что каждое молчание теперь казалось наполненным.
— Ты что-то хочешь сказать? — вырвалось у неё.
— Нет. А ты?
Она отвернулась.
— Забей.
---
На следующий день они почти не разговаривали.
Он снова был на тренировке. Она снова была на трибуне.
Но теперь он не смотрел в её сторону. Ни разу.
И почему-то это стало заметнее всего, что он мог бы сказать.
---
После тренировки Гави задержался в раздевалке. У него было странное чувство: будто он делает что-то не так. Будто она обиделась. Или ждала чего-то.
Фермин подошёл, хлопнув его по плечу:
— Ты чего такой хмурый?
— Просто устал.
Фермин прищурился.
— Или просто кое-кто сидел весь день с каменным лицом, а ты не знаешь, как это понимать?
Гави посмотрел на него.
— Думаешь, я что-то упустил?
— Думаю, вы оба уже давно упускаете. Но, как знаешь. Только потом не жалуйся.
---
Вечером Элиана сидела в комнате, перебирая какие-то фото в телефоне. На одном из них — тренировка. Он в центре кадра, засмеявшийся, с запутанными волосами и солнцем в глазах. Тогда она просто щёлкнула снимок. Сейчас — не могла оторвать взгляд.
Появилось уведомление.
Сообщение от Гави:
«Ты злишься?»
Она долго не отвечала. Потом просто написала:
«Нет. Просто думаю.»
— О чём?» — пришёл ответ почти сразу.
Она стерла: О тебе. Написала:
«О жизни.»
Ответ не пришёл. Она выключила телефон.
---
А утром снова была тренировка. Он снова бегал, она снова смотрела.
И вдруг рядом кто-то сел. Не он. Другой игрок — Икер. Тот самый, который всегда смеялся слишком громко. Он что-то сказал, она рассмеялась — от нервов.
И тогда Гави посмотрел. Долго, пристально. Слишком долго.
Элиана почувствовала этот взгляд даже кожей.
И вот в этот момент — впервые — между ними больше не было стены. Была тонкая нить. Натянутая до предела.
---
После тренировки он догнал её у ворот.
— Икер, значит, теперь рядом, да? — без злобы, но с резкостью.
Она замерла.
— А тебе не всё равно? — почти шёпотом.
— Нет, — так же тихо.
— Тогда скажи это нормально.
Он молчал.
— Вот и всё, — сказала она и пошла вперёд.
А он остался стоять. Потому что внутри него впервые не было ответов — только туман, гул в голове и слишком сильное сердцебиение.