Глава 12: Обострение чувств.
Перед началом прочтения советуется включить песню: VELVET VOWS (Sped Up) - seen twice
(Слушать на повторе до конца главы)
В коридорах школы, где звуки хихиканья и шуршание тетрадей смешивались словно краски на холсте, две девушки будто стали неразлучными. Дружба зарождалась тихо. Они проводили время вместе, будто сливались в единый ураган эмоций, который заставлял мимо проходящих оборачиваться с недоумением. Слухи про них, беспорядочно кружили среди одноклассников, но им это было неважно. В тени их крепкой связи они забывали о мире за пределами своих разговоров, личных смешков и взглядов, полных тайных смыслов.
Каждый момент, проведённый вместе, был как сладкий плод, который они нежно растили, собирая в своих сердцах травы радости и понимания. Они заполняли свои дни мелочами: от случайных прикосновений пальцев до долгих разговоров, когда ночь становилась их единственным свидетелем. Но в этом царстве скрыты были и печали, как тени, преследующие свет. Словно две родственные души, которые находили друг друга в бескрайних просторах вселенной, они постепенно сближались, открывая друг другу глубину своих сердец.
Но вот беда - время было против них. Иногда судьба оказывалась жестокой, подкидывая преграды, и им приходилось прятать свои чувства в глубины души. Тем не менее, каждой свободной минутой они дорожили, как воскрешением после долгого зимнего сна. Порой им удавалось украсть мгновения из суеты жизни: видеться в школьном дворе, обмениваться взглядами и прикасаться к счастливой мысли о том, что кто-то понимает их, что есть кто-то, кто готов разделить их страхи и мечты.
И даже во снах, когда реальность снова рассыпалась словно песок, они встречались - там, где ничто не может разлучить. В тех волшебных мирах они позволяли себе быть счастливыми, продолжая свою историю, окутанную тайной. Они понимали, что это лишь начало, семена, которые однажды разрастутся в цветущий сад, исполненный искренности, страсти и вечного света. А пока они просто жили, пробираясь сквозь лабиринты будней, поисками нового света - друг в друге.
Но из этих мыслей Аделину вырвал телефонный звонок, и теперь, сквозь обыденный шум улицы, слышен трепетный голос Евсеевой. На другом конце линии, уставшая и с хрипловатым голосом, отвечает Якутова.
— Привет, — улыбается в трубку Аделина. — Ты как? Когда в школу уже?
— Привет, Аделька, — отвечает Алиса. — С поправкой пока стопорюсь, у меня все так же. Температура, кашель. Не могу никуда выходить. Как там у вас?
— Бедняжка моя, — тянет Евсеева, касаясь лица. — Пропускаешь самое интересное, конечно! Ты бы знала, что произошло сегодня на уроке химии.
— Ого, — усмехается Якутова. — Что там случилось уже?
— Лёша утром начал бросать свои вещи из окна, — начинает Аделина, её голос наполняется живостью. — Книги, тетради в окно летели, а потом на улицу за ними бегал. Еще по партам остальные придурки наши прыгали.
На другой стороне телефона слышен смех - он похож на колокольчики, звенящие в весенний день.
— Урок у химички был? — откликается Алиса.
— Точно в цель, — вздыхает Евсеева, словно оттуда, из мира смеха, отправляя мысли в лёд реальности. — Еще короче...
Но тут Якутова не удержалась и прервала:
— Дель, — тянет она с игривым оттенком, как будто всколыхнула бесконечные волны эмоций. — А как там Соня? Вы же теперь много времени проводите вместе, да?
Аделина замирает, а на щеках начинает разливаться нежный румянец. Внутренний свет распускается улыбкой, а глаза начинают ярко блестеть от чувств, словно отражая звезды.
— Соня... — шепчет Евсеева, будто называет запрещенное имя. — Да, мы стали ближе. Теперь часто вдвоем гуляем, и я понимаю, что это не просто дружба. Она оставила свою компанию, и теперь мы можем болтать обо всем. Она рядом, и мне это так приятно...
Алиса начинает дразнить её, провоцируя на откровенность:
— Но как ты себя чувствуешь рядом с ней? Что-то меня подмывает спросить о твоих чувствах.
Теперь все кажется Аделине неземным. Сердце колотится, а глаза ярко блестят от эмоций.
— Я... — запинается Евсеева, теряя мысль на красках своих чувств. — Когда я рядом с Соней, мне кажется, что мир останавливается. Мы смеемся, и в те моменты я проваливаюсь в бесконечность. Её улыбка... Она кажется такой искренней, будто светит изнутри! Я не знаю, как это объяснить...
На другом конце звучит восторг и едва сдерживаемый смех, играющий, как солнечные лучи на поверхности воды.
— Никогда не думала, что вы вообще общаться начнете, — отвечает Якутова, а в её голосе поёт радость. — Но в любом случае я рада за тебя и желаю только лучшего!
— Спасибо, — улыбается Аделина, чувствуя, как внутри разрастается тепло. — Надеюсь, ты скоро поправишься и вернёшься. Я соскучилась уже сильно! И, кстати, когда ты вернёшься в школу, я расскажу тебе все детали о наших шалостях и... о Соне.
***
Снегопад был как мягкое волшебство, окутывающее весь мир вокруг - тихая симфония, в которой тишина обнимает каждый звук. На скамейке, укрытой плащом искристого снега, девушки сидели. Холодно на улице. Но они все сидят, не хотят уходить, словно даже мороз, скользящий по их щекам, не может оторвать их от этого мгновения.
— Как жаль, что зима такая холодная. — проговорила Соня, наклоняя голову в сторону Аделины и наблюдая, как снежинки танцуют в воздухе, словно мелодия, которой никто не слышит. Эти крошечные шедевры природы созидали свой парад, осыпая мир белым покровом, но внутри них таилось нечто большее - надежда на тепло.
— Холод... Он всегда добавляет особый шарм, — ответила Евсеева, её голос был тихим, но в нём проскользнула какая-то нежность. — Наверное, это потому, что хочется уйти от реальности, укутаться в тепло.
— Или в кого-то. — с лёгкой ухмылкой произнесла Григорьева, вновь бросая на неё взгляд, её глаза искрились в тусклом свете уличного фонаря, будто бы искали поддержку в этой немой беседе.
— Значит, снежинки - это наши тайные мысли? — проговорила Аделина, словно размышляя вслух. — Когда они падают, обнимают землю, но никогда не остаются. Волшебство мимолетно, как и мы.
Каждая снежинка была свидетельством пропущенных моментов, несостоявшихся историй, которые должны были быть рассказаны.
— Да, как мы... — Соня умолкла, смотря на свои руки, замерзшие, но охваченные внутренним теплом. — Иногда мне кажется, что мы ледяные скульптуры - красивые и хрупкие, но не всегда можем выдержать тепло.
— Но хрупкость - это тоже красота, — произнесла Евсеева, и в её голосе прозвучала тревога. — Я всегда ищу ту, кто на самом деле поймёт меня. Место, где можно согреться без страха быть обожженным. — Она взглянула на Григорьеву, и в её глазах сверкнула искра надежды, как вспышка света, пробивающаяся сквозь снеговые облака.
Соня задержала дыхание. Сердце забилось быстрее, как будто чудо уже поджидало их где-то вдалеке. Она пыталась сохранить спокойствие и легкость в разговоре, но под слоем снега был лед, который могли расколоть даже самые незначительные слова.
— Кто знает... возможно, среди бескрайних снегов найдётся и такая теплая искра, — сказала она, и её голос стал немного громче, но удерживался на грани. — Или однажды зима нас совсем не словит.
Евсеева посмотрела на Григорьеву с легкой улыбкой, но боль и надежда застыли в её глазах, как зимние цветы, пробивающиеся сквозь холодную почву.
— Наверное, холод - это не только испытание, но и время для размышлений, — прошептала она, бросая взгляд на замерзшие кусты вокруг. — Иногда мы боимся сделать шаг, боясь отпустить тепло...
— Спокойствие, которое мы ищем, порой оказывается связано с тем, что мы скрываем. — тихо закончила Соня, впитывая в себя моменты, которые казались вечностью. Время словно остановилось, а снег продолжал кружиться, как звёзды в космосе, унося с собой их маленькие беды и страхи, оставляя лишь надежду на весну, когда таинство этой зимы станет частью новой истории.
И время вправду остановилось, когда Аделина почувствовала на своей холодной руке еще более холодную руку Григорьевой. Уголки губ вздрогнули, как будто в воздухе повисла невидимая нить, соединяющая их души. Тепло, словно слабое утреннее солнце, разлилось по телу, несмотря на зимний холод. Мир вокруг замер, и осталось только это мгновение - две руки, переплетенные, сжатые в нежном объятии, словно запечатленные в бесконечности.
Соня ведь рядом, Соня греет. Мысли Евсеевой метались. Неужели Григорьева и является той самой, кто поймет, той, о которую невозможно будет обжечься? Как заметки в дневнике их дружбы вдруг заполнили стены душ, поднимая к жизни чувства, которые они обе старались укрыть от света, как тайные желания, таящиеся в сердце.
Легкий вздох со стороны Сони разрезал тишину, она явно выдохнула от того, что Аделина не отдернула руку. Это было не просто касание - это был жест, который ломал цепи, связывающие их с привычными границами. Сцепили руки, будто в крепкий замок, который никогда никто не откроет, так же как они сами друг для друга стали недоступными. Взгляды встретились, но вместо слов между ними вновь повисло молчание, тяжелое и сладкое одновременно, словно напоминание о том, что каждое признание может изменить всё.
Медлят, мучают друг друга, зачем это всё только? Для чего? Множество вопросов кружили в их головах, подобно снежинкам в метель. Нету точных ответов, они обе знали это. У каждой лишь один ответ на это: «время покажет». Но время уже достаточно им показало - дружба давно начала перерастать во что-то большее. И всё же, несмотря на это, они оставались в этой застойной мгле, не зная, сколько еще потребуется времени, чтобы решиться на тот шаг, который изменит их жизнь навсегда.
Тонкое понимание между ними было, подобно свету, пробивающемуся сквозь облака.
И Евсеева знала, что, рано или поздно, этот свет осветит путь, который они пройдут вместе, даже если страх и сомнения долго будут держать их в плену.
тгк: unffrdbl