Расшатавшиеся петли
Драко попытался открыть глаза, но свет резко ударил в них, отдавая вспышкой боли в висках. Голова ужасно трещала и была такой тяжелой, что он не мог поднять ее. Что же вчера произошло?
Захлопнув веки и погрузившись в спасительную темноту, парень почувствовал себя немного лучше и стал воскрешать в памяти события ушедшего дня.
Он помнил Битву за Хогвартс, помнил, как Волдеморт пал. Часть членов Ордена Феникса отправилась преследовать Пожирателей Смерти, которые, лишившись хозяина, разбежались как тараканы, а другая часть вместе с преподавателями обходила территорию школы в поисках выживших. К ним присоединилась и чета Малфоев, движимая чувством вины, а может, желанием показать окружающим, на чьей они стороне.
Студентам Хогвартса запретили участвовать в этом, и тех, кто серьезно не пострадали, отправили в гостиные факультетов. Но впервые в жизни Драко опасался идти в подземелье. В течение семи лет Слизерин являлся для него домом и семьей, но сейчас факультетские родственники, завидев его, разве что разорвут на маленькие аристократические кусочки.
Парню тяжело было осознавать, что сторона его семьи неожиданно кардинально сменилась. Как он может вернуться как ни в чем не бывало в гостиную и смотреть в глаза Теодору, если прямо в этот момент его отца преследовали? А Гойлу?
Не представляя, что ему делать и куда идти, Драко застыл меж дверей Большого Зала и, чувствуя подступающую к горлу тошноту, глядел на устланный трупами пол.
— Мистер Малфой, все ученики должны сидеть в гостиных, — слизеринцу было непривычно видеть профессора МакГонагалл такой — измученной, без блеска в глазах, с растрепанной прической. Она стояла у преподавательского стола, но ее голос громко разносился по Залу и звучал так, будто до неё рукой подать. Строго поджав губы, женщина приказным тоном вымолвила, — сейчас же отправляйтесь туда!
Не проверяя, исполняет ли слизеринец ее распоряжения, преподавательница развернулась к Золотому Трио. Подростки стояли, обнимая и поддерживая друг друга, по их лицам ручьями текли слезы.
— Вас это тоже касается, — уже намного благосклоннее произнесла декан Гриффиндора и перевела сочувственный взгляд на рыжеволосого парня, которого Драко поначалу не заметил. Джордж Уизли стоял на коленях, низко склонившись над телом умершего брата. — И возьмите с собой мистера Уизли.
Аккуратно подняв его, Рон и Гарри потащили парня к выходу. Джордж не сопротивлялся, но и ноги, как в трансе, едва переставлял, его мокрое лицо выглядело серым и безжизненным. Грейнджер семенила за грязными подростками в оборванной и опаленной местами одежде.
Слизеринец сделал шаг назад, пропуская их, но младший Уизли, окатив его презрительным взглядом, все равно прошипел: «С дороги, Малфой». Гарри взглянул на сжавшегося парня и беззлобно спросил:
— Чего ты здесь ошиваешься, Малфой?
Драко потупился, сжал губы и промолчал. Не останавливаясь, парни прошли мимо, но Грейнджер застыла перед слизеринцем.
— Ты не можешь пойти в свою гостиную, верно? — проницательность чертовой гриффиндорки как всегда пришлась некстати.
— Что такое? — Гарри, аки рыцарь, заметив, что подруга не следует за ними, оставил Джорджа на младшего брата, а сам тут же ринулся назад. — Все хорошо, Гермиона? — выпятив грудь, Поттер встал между ними.
— Малфою нельзя возвращаться в свою гостиную, — рассудила она.
— А тебе-то какое дело до этого? — огрызнулся наследник рода, обняв себя руками.
— Да никакое, честно говоря, — пожала плечами она, внимательно наблюдая за Драко. — Просто подумала, что тебе тоже тяжело. Ты ведь друга потерял.
В сознание Малфоя скользкой холодной змеей вползло воспоминание о ярко-красных языках Адского пламени, сжирающего Винсента Крэбба, и на глаза навернулись непрошеные слезы, которые едва успели скатиться по щекам, и Драко сразу стал активно вытирать лицо рукавом рубашки. Запах огня и дыма ударил в нос.
Уголки губ Гарри опустились еще ниже, и глаза, зеленые как изумруды, наполнились жалостью.
— Не смей на меня так смотреть, Поттер, — выдавил слизеринец и почувствовал, что больше не может вымолвить и слова — так сильно дрожали губы.
Без лишних слов Поттер коснулся ладонью меж его лопаток и произнес:
— Идем в нашу гостиную, тебе тоже надо отдохнуть.
И Драко, ощущая тепло его руки и не сопротивляясь, отправился в гостиную Гриффиндора. Рон возражал, но Грейнджер что-то зашипела тому на ухо, и он быстро замолкнул, впрочем, не прекращая подозрительно пялиться.
Слизеринец знал, что гостиная красно-золотого факультета находилась где-то высоко, но не думал, что аж на седьмом этаже. Меняясь каждый этаж, они втроем с трудом дотащили Джорджа, который, несмотря на худобу, оказался довольно тяжелым.
— Веритасерум, — произнесла пароль Гермиона, и Полная Дама, с сомнением взглянув на слизеринца, склонившегося под весом Джорджа, все же открыла проход.
В гостиной стоял гвалт и громкие всхлипывания, но едва Драко переступил порог, они сменились гнетущей тишиной, десятки глаз уставились на слизеринца.
— Ты ничего не перепутал, Малфой? — высокий голос Джинни прорезал комнату, как нож масло, и парень вмиг пожалел, что заявился.
— Я его пригласил, — неожиданно жестко процедил Поттер и забрал старшего Уизли с плеч слизеринца. Невилл с перебинтованной головой тут же вскочил с кресла, и гриффиндорец усадил туда рыжеволосого парня. Джордж понемногу приходил в себя, но его взгляд все еще бесцельно блуждал, будто искал кого-то знакомого.
Несколько гриффиндорцев хотели высказаться о Малфое, но сощуренный взгляд Поттера пресекал их, и никто не стал перечить Избранному.
На замок уже опускалась ночь, и младшие, устав от постоянных перемещений между Хогсмидом и замком, отправились спать. Гостиная Гриффиндора разительно отличалась от холодной мрачной обители в подземелье. Сама атмосфера здесь стояла иная.
Найдя место подальше от других, Драко уселся на ковер и протянул замерзшие руки к камину, огонь почти лизал его ладони. Он сидел так какое-то время, но кожа по-прежнему оставалась холодной и никак не хотела согреваться. Вдруг на его запястьях сомкнулись цепкие пальцы, и с силой Поттер отвел их от огня.
— Ты сейчас руки сожжешь, Малфой, — не отпуская, серьезно произнес гриффиндорец.
— Я просто греюсь, — ответил слизеринец и неожиданно почувствовал, что пальцы Поттера — ледяные. — Ты как ледышка.
— Ничего подобного, Малфой, — гриффиндорец повернул к свету его ладони, и Драко увидел, как его покрасневшая кожа едва не начала пузыриться. Гарри нажал на них подушечками пальцев, и Малфой, только прикусив губу, смог сдержать вскрик. — Ты, может, это не замечаешь, — проникновенно шептал гриффиндорец и посмотрел на старшего Уизли, — но ты выглядишь ненамного лучше Джорджа. Возьми себя в руки, на тебя смотреть больно, — со стыдом Драко отнял руки, а Гарри повернулся к подруге. — Гермиона, у тебя есть мазь от ожогов с собой?
Порывшись в сумке, девушка кинула гриффиндорцу зеленую с вкраплениями мазь в прозрачной баночке, и тот на лету ее поймал.
«Ловец», — завистливо хмыкнул про себя Малфой.
— Протяни руки, она быстро впитывается, — под требовательным взглядом парень нехотя протянул руки и позволил Гарри намазать свои ладони, тут же начавшие источать запах трав.
Не успела мазь окончательно впитаться, как в гостиной раздалось с десяток хлопков. Мутным взглядом слизеринец заметил блюдца с длинными ушами, и не сразу понял, что это домовые эльфы, на чьих головах разместились небольшие стальные подносы с едой и напитками.
— Хоть что-то хорошее, — проворчал Рон и, взяв запеченную куриную ножку прямо с домовика, активно зажевал, отчего Грейнджер поморщилась. Слегка поклонившись, гриффиндорка поблагодарила маленьких гостей, расставляющих подносы куда придется. Гостиная наполнилась приятным ароматом, от которого у Драко желудок сворачивался в узел.
— А выпивка есть? — раздался хриплый голос Джорджа, и домовики стали переглядываться меж собой, будто сомневаясь. — Принесите, пожалуйста, — его измученный взгляд коснулся больших глаз эльфов, и те, смутившись, стали переминаться с ноги на ногу. — Добби, прошу хоть ты…
Слизеринец заметил в толпе знакомую острую мордашку, но и бывший домовик рода Малфой не горел желанием спаивать подростков.
— Добби! — строгим голосом воскликнул Драко, и домовик, вздрогнув всем телом, вытянулся как по струнке. — Принеси алкоголь, живо! — игнорируя тяжелый взгляд Грейнджер, приказал он.
— Да, молодой хозяин, — высоким голосом, режущим слух, заверещал эльф и в два хлопка поставил перед ним ящик огневиски и сливочного пива. Осуждающе качая головой, эльфы перенеслись обратно на кухню, так и оставив алкоголь среди ошалелых гриффиндорцев.
Студенты недоверчиво таращились на бутылки. Взяв стакан с тыквенным соком, слизеринец опрокинул его в себя и, откупорив одну из бутылок зубами, до краев наполнил сосуд огненным виски. А другой стакан подал Джорджу, который проделал тоже самое.
— А вы чего стоите? — уставшим голосом уточнил Малфой. — Это для всех, — и молчание, стоявшее в гостиной, смыло волной.
Не сказать, чтобы эта попойка была радостной, но студентам все же стало полегче. Обнимая сестренку, Джордж с грустью говорил о погибшем брате, и никто не прерывал его. Едва ли не каждый в гостиной по очереди рассказывал о том, как сражался или о тех, кого потерял.
В полном безмолвии Поттер посвящал юных волшебников в подробности боя с Волдемортом, не преминув заметить, что, если бы не Нарцисса Малфой, его убили бы в лесу второй раз, и Драко зарделся, когда все одобрительно захлопали его по спине, будто это он самолично вытащил Избранного из лап смерти.
Прошло не меньше часа-двух с тех пор, как домовики исчезли из гостиной, когда Гермиона, сдавшись под уговорами друзей, попробовала огневиски. Драко помнил, как он смеялся вместе со всеми, пока Грейнджер откашливалась и судорожно запивала горький привкус сливочным пивом.
Помнил о том, как благодарил Поттера, что тот спас его из Выручай-комнаты, и как-то сбивчиво извинялся за все подряд, вплоть до оскорблений Хагрида при первой встрече. А Гарри смеялся и, пьяно морщась, заявлял, что все в порядке. Что Драко и сам по незнанию отчасти спас его в поместье Малфой, когда заявил, что это несуразно раздутое лицо не принадлежит Гарри Поттеру. И Драко смущенно признался, что он узнал его с первого взгляда.
И еще он помнил, какой-то дикий крик на уровне ультразвука.
Но все, что произошло дальше, оставалось для слизеринца в белесом мареве. Он еще раз попытался открыть глаза, прикрыв их ладонью, как козырьком. Стояло раннее утро, и яркий свет, проникающий в окно, бил ему прямо в лицо. Минута понадобилась парню, чтобы проморгаться, но жжение в очах все равно никуда не уходило.
В гостиной стоял неприятный удушливый запах, и желание освежить голову или хотя бы раскрыть окно удвоилось. Аккуратно поднявшись, Драко обнаружил, что лежит прямо на полу, укрытый махровым ковром.
Хоть голова и казалась каменной, в теле ощущалась странная легкость. Откинув с себя ковер, он округлившимися глазами осознал, что ночью произошло нечто непоправимое.
Ремень куда-то исчез, его брюки и рубашка — расстегнуты, а на ухе беззаботно болтался галстук в красно-золотую полоску. Соски, выглядывающие из-под льняной ткани, покраснели и ныли легкой болью. Он незамедлительно начал застегиваться, но не досчитался на планке трех перламутровых пуговиц, и ткань комично открывала его пупок.
— Уже придумал, как будешь прятать засосы на шее? — вздрогнув, Малфой метнул взгляд к источнику голоса и заметил Грейнджер, машащую палочку, будто дирижер. Под ее управлением мусор, раскиданный по гостиной, отправлялся в мешок, а подносы и тарелки складывались аккуратными стопками.
Неосознанно слизеринец потянулся к длинной белой шее и, сглотнув, слабым голосом неуверенно спросил:
— Грейнджер, у нас с тобой что-то было ночью?
Гермиона усмехнулась и язвительно произнесла:
— Было, вот только не «у нас с тобой», а у тебя с Гарри, — девушка, не опуская палочки, кивнула в сторону, и Драко заметил дрыхнувшего на диване Избранного, бережно укрытого бордовым пледом. С расширившимися глазами слизеринец смутно вспоминал обрывки ночи — как картинки, сменяющиеся в калейдоскопе.
Вот он хватает Поттера за затылок и, резко притягивая к себе, впивается в его губы. А гриффиндорец вместо того, чтобы оттолкнуть, запустил свой язык в рот Драко. Разъяренное лицо Джинни Уизли… Ах да, это Рон и Гермиона оттаскивали от него взбесившуюся гриффиндорку, и воспоминание с ультразвуком сложилось воедино — рыжеволосая девушка, полезшая на него с кулаками, вопила во все горло.
Потом они вроде еще целовались. Поттер положил ладонь на его колено, и все как-то завертелось. Гриффиндорец сполз ниже и, облобызав шею наследника рода, втянул ртом кожу, оставляя красно-синие следы. Через туман Драко видел длинные пальцы, пытающиеся расстегнуть пуговицы его рубашки, но у Поттера никак не получалось, и он с силой рванул ее. Запрокинув голову и издав протяжный стон сквозь зубы, Драко наслаждался тем, как гриффиндорец терзал его соски языком и зубами, и устремлял невидящий взгляд в потолок.
Вспомнился и страх, и исступленно бьющее сердце… Или это сейчас оно зашлось от воспоминаний? Слизеринец приложил ладонь к груди и ощутил, что сердце действительно, отбивая бешеный ритм, норовит выскочить наружу.
Покраснев до корней волос, Драко вспомнил, как, не снимая штанов, расстегнул ширинку и вытащил член, на котором мгновенно оказалась голова Избранного. Непослушные черные вихры щекотали живот, а язык Гарри неумело, но старательно выписывал узоры на коже. Жадно заглатывая член слизеринца, Поттер заставил его кончить быстрее, чем мог себе представить.
И спину Малфоя ломило вовсе не из-за неудобного сна на полу, как сначала подумалось слизеринцу. Перед его глазами возникли камни, в которые он практически уткнулся носом, когда Избранный медленно проникал в него. Сначала пальцами, а затем и членом. Под алкоголем Драко не чувствовал ни боли, ни напряжения, только ритмично скользящего внутри него Поттера.
И шепот, признающийся в любви, произнесенный его собственным надрывным голосом, дрожащим после каждого толчка.
Горло от образов перехватило, Драко стал в панике хватать ртом воздух, и Гермиона всучила ему стакан с водой. Жадно осушив его до дна, слизеринец умоляюще посмотрел на гриффиндорку, надеясь, что сейчас она посмеется, скажет, что пошутила, а самому ему всё приснилось, но девушка безжалостно взирала в ответ.
— Из-за вас домовики не смогли забрать грязную посуду, — недовольно изрекла Гермиона, глядя сверху-вниз на наследника рода. — Полночи стонали на всю гостиную.
В голове Драко не существовало никого, кроме них. Только Гарри, проступающий через туман сознания, и ощущения, захлестнувшие с головой.
— А остальные где… — слизеринец подавился фразой и не мог заставить себя произнести ее заново. Еще с пару минут любуясь его бесплодными попытками, Грейнджер процедила, яростно сверкая глазами:
— Как только у вас крыша начала ехать, я разогнала всех по комнатам, — Драко испытал необъяснимое желание её расцеловать. — Если бы я знала, что ты признаешься ему в любви, то ни за что не остановилась бы возле тебя, — изрекла Гермиона и пристально уставилась в сторону. Драко последовал за направлением ее взгляда и с ёкнувшим сердцем встретился глазами с Поттером. — А этот идиот — только и рад был.
Взяв сложенные подносы и тарелки, Гермиона произнесла с усмешкой:
— Я на кухню, не разбудите только всех. Они и так едва уснули после вашей вакханалии. Рона с Джинни пришлось до утра успокаивать, — рама портрета отъехала, и гриффиндорка исчезла в проходе.
Слушая щебет птиц за окном, парни неловко взирали друг на друга, правда, Гарри — щурясь и глупо хлопая глазами. Осознав, чего в образе гриффиндорца не хватает, Драко огляделся и, отыскав очки Избранного в отдалении на столе, протянул их ему. Одной рукой Поттер спешно напяливал очки на себя, а другой натягивал плед едва ли не до подбородка.
— Ну что, твой отец узнает об этом? — невооруженным глазом было заметно, что за ехидством Поттер, покрасневший не меньше слизеринца, скрывал смущение.
Драко захотел вскочить и наорать на парня. Он размышлял о том, как бы вывернуть все так, чтобы виноватым остался именно Избранный. А сам он — так, жертва обстоятельств. Но в голову полезли длинные бессонные ночи в мыслях о Поттере. Его переживания, когда Гарри шатался неизвестно где. Навязчивая вычитка газет в поиске новостей о «нежелательном лице номер один». Его ревность к каждой девушке, возле которой Гарри задерживался дольше тридцати секунд.
Это признание в любви не соткано из воздуха, и не алкоголь его сотворил. Оно живет внутри уже довольно давно, становясь с каждым годом только крепче. И показная «ненависть» уже не могла скрыть истинных чувств, выпирающих изо всех углов.
Слизеринец годами чувствовал себя стоящим перед закрытой дверью. Раньше он думал, что дверь наглухо заперта, и ломиться туда смысла нет. Но теперь заметил, что петли на ней расшатались — и можно было вооружиться отверткой и прикрутить их так крепко, что больше никто и никогда не откроет ее.
Или же сорвать дверь с петель.
— А ему нужно знать? — Драко понурил голову и сморщил нос, не зная, как бы правильно сформулировать мысль. — Если это не повторится, моему отцу это ни к чему.
— А это может повториться, Малфой?
Комок нервов встал поперек горла.
— Ты мне ответь, — он стоял возле Избранного и не мог заставить себя посмотреть ему в лицо прямо. Руки сильно задрожали. Когда они в последний раз так тряслись? Когда хотел покрасоваться перед Гарри и поймать снитч первым?
— И кто из нас тогда ему расскажет? — потеплевший голос Гарри говорил без тени насмешки, и слизеринец с облегчением выдохнул. Драко хотел сказать что-то еще, но Поттер, приподнявшись с дивана, накрыл его рот поцелуем.