Треск керамики
Утро началось, как всегда — с лёгкого тепла солнца, пробивающегося сквозь щели в оконных ставнях. Я подняла глаза и увидела, как первое утреннее светило освещает пустые стены нашего маленького дома. Тишина в комнате казалась странной, непривычной. Мой взгляд упал на Калифу, мирно спящую рядом на ковре, её светлые волосы растрёпаны, а дыхание ровное и спокойное. Она всё ещё была ребёнком, в отличие от меня. Мне нужно было её разбудить.
Я осторожно потрясла её за плечо, тихо позвав её имя:
— Калифа, вставай. Мы идём на рынок.
Она застонала, потянулась, но вскоре открыла глаза. Её взгляд был ещё слегка затуманен сном.
— Уже утро? — прошептала она, зевая и пытаясь нацепить на себя половину одеяла.
— Уже, — ответила я, сдерживая улыбку. — Пора идти.
Она поднялась, потерла глаза и приняла свой обычный вид — всё же, несмотря на свою наивность, она была моей младшей сестрой, и я обязана была заботиться о ней.
Мы быстро собрались, выбежали из дома и направились к рынку. Воздух был тёплым, пахло свежим хлебом и специями. Но как только мы ступили за порог, мой взгляд встретился с тем, кого я боялась больше всего — с Хепером.
Он стоял у двери, с насмешливой ухмылкой на лице. Его чёрные глаза сверлили нас, и я почувствовала, как сердце сжалось.
— Куда вы, девочки? — грубо спросил он, не двигаясь с места. — Опять по рынку разгуливать?
Его голос был полон пренебрежения. Я попыталась игнорировать его, но, как всегда, не могла. Ноги стали тяжёлыми, а слова, которые я собиралась сказать, застряли в горле.
— Мы просто пойдём за продуктами, — ответила я, стараясь звучать как можно спокойнее.
Он хмыкнул, продолжая нас разглядывать. Я знала, что если он захочет, он найдёт способ ещё больше усложнить наш день.
Мы шли по рынку, и я старалась быть внимательной, выбирая всё необходимое для дома. Торговцы зазывали нас, громко выкрикивая цены и предлагая свои товары. В воздухе витал запах свежего хлеба и жареного мяса, но среди всего этого было что-то унылое — как будто сама жизнь на этом рынке не могла дышать свободно.
Калифа шла рядом, её взгляд был сосредоточен на разноцветных тканях, висящих на прилавках. Она прикасалась к ним, чувствуя их мягкость, но каждый её шаг становился всё более тяжёлым. Я заметила, как её лицо померкло, когда она остановилась у корзины с зеленью, тяжело вздохнув.
— Амонет, — её голос был тихим и полным грусти. — Когда мы выберемся из этого дома?
Я не сразу ответила. Мы обе знали, что наш дом — не место, где можно жить спокойно. Всё в нём было обременено страхом. Хепер не отпускал нас, не давая возможности мечтать о жизни вне его власти.
Я остановилась и посмотрела на неё, пытаясь улыбнуться, но что-то в моей душе тяжело сжалось. Она была слишком молодой, чтобы осознавать всю тяжесть нашей судьбы, но её глаза, полные надежды, уже начинали видеть мир гораздо яснее, чем мне хотелось бы.
— Не знаю, Калифа, — тихо сказала я, глядя на неё. — Но я сделаю всё, чтобы мы были свободны.
Она кивнула, хотя, возможно, не поверила в мои слова. Мы продолжили свой путь, выбирая самые дешевые продукты, от которых пахло простотой и тяжелыми деньгами, которые мы могли себе позволить. Я понимала, что мы не можем оставаться здесь, но силы для перемен пока не было.
Мы вернулись в дом, и как только я переступила порог, меня сразу же встретил Хепер. Он стоял в дверях, с тем же зловещим выражением на лице, и я почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Почему так долго? — спросил он грубо, хватая меня за плечо и заставляя остановиться. Его пальцы сжимались, как железные оковы. — Ты что, не могла быстрее вернуться?
Я ничего не ответила, просто молча смотрела на него, стараясь не показать, как мне больно от его прикосновений.
Рывком он потащил меня вглубь дома, в комнату, где лежал его друг, сослуживец. Мужчина в лёгкой кожаной одежде лежал на ковре, небрежно раскинув ноги. Его взгляд был безразличным, как будто он был частью этого жестокого мира, и ничего больше не могло его удивить.
— Хепер, ты совсем распустил своих сестер, — сказал он с усмешкой, оглядывая меня взглядом, который я не могла вытерпеть. В его тоне не было ни малейшего уважения, только презрение.
Хепер не сказал ни слова в ответ, просто подтолкнул меня к его другу. Его пальцы сжались на моем плече, и я едва не почувствовала, как они впились в кожу.
— Обработай его рану, — бросил он мне, как приказывал бы слуге. — Хоть какой-то прок в доме от тебя будет.
Я опустила глаза и посмотрела на его руку. Рана была легкой — не глубокая, скорее, царапина. Но что-то внутри меня поднималось, когда я вспомнила, как долго училась быть лекарем, как учила себя быть терпеливой и аккуратной. Я подошла к мужчине, который не обращал на меня внимания, лишь лениво посмотрев, как я готовлю настой.
Пока я готовила необходимые травы, Хепер стоял рядом, сжимая кулаки, как будто его не интересовало, что происходит, но он наблюдал за мной с вниманием, которое заставляло меня чувствовать себя частью какого-то тиранического театра.
Я аккуратно намочила тряпку в травяном настое, который приготовила для раны, стараясь сосредоточиться, чтобы не слышать тех слов, которые летели в воздухе. Его друг лежал, не двигаясь, лишь время от времени бросая на меня безразличные взгляды, пока я очищала и обрабатывала его кожу. Хепер стоял рядом, руки на бедрах, и с насмешкой наблюдал за процессом.
Но вдруг я почувствовала, как он шагнул в сторону Калифы. Я подняла глаза, успев заметить, как она стояла у печи, тихо возясь с продуктами.
— А ты что стоишь без дела? — резко спросил Хепер, и его голос был полон презрения. — Займись обедом.
Калифа вздрогнула и поспешила к столу, но её руки были неуклюжими от страха. Она быстро схватила продукты, но на этот раз ей не повезло — корзина с овощами выскользнула из рук и рассыпалась на пол. Лишь несколько мгновений — и всё оказалось на земле.
Хепер, заметив её неуклюжесть, не сдержался. Он подошел к ней, схватил за плечо и, злым движением выругавшись, ударил её по щеке.
— Всё из рук валится! — кричал он, глядя на неё с таким презрением, будто она была бесполезным предметом. — От тебя никакого толка в этом доме!
В сердце у меня что-то сжалось. Я не могла стоять и смотреть, как он обращается с Калифой. Волнение переполнило меня, и в одно мгновение я вскочила, словно забыв о ране, забыв обо всём.
— Не трогай её! — закричала я, бросаясь вперёд и преграждая путь Хеперу. Мой голос звучал яростно, и я почувствовала, как адреналин бьёт в виски. — Ты не имеешь права!
Хепер остановился, его взгляд стал холодным, и он сдержал дыхание, но на его лице появилось то злое удовлетворение, которое всегда преследовало его, когда он видел страх в моих глазах.
— О, ты решилась? — произнёс он злобно, но голос его стал гораздо спокойнее, словно это всё было игрой. — Ты думаешь, что это тебе сойдёт с рук?
Я не отступила. В глазах у меня был такой огонь, что он, на мгновение, потерял свою уверенность.
Тишина в комнате была тяжёлой, словно все взгляды сосредоточились на Хепере. В его глазах появилось раздражение, но что-то в его взгляде вдруг изменилось, когда его друг лениво приподнялся, небрежно откинувшись на локоть. Он чуть повернул голову в нашу сторону, как будто вся сцена с Калифой и мной не стоила его внимания.
— Хепер, — произнёс он, не спеша вставать, но его голос был спокойным и уверенным, как всегда. — Не трогай эту малышку. Она хорошо обработала мне рану.
Я почувствовала, как моя спина выпрямилась, и что-то внутри меня оттаяло. Он всё-таки признал мой труд. И хотя его слова звучали как обычная форма уважения, для меня это было важно.
Хепер остановился, его пальцы сжались на воздухе, но друг даже не посмотрел на него. Вместо того чтобы ответить с привычной агрессией, он просто взглянул на Калифу, которая, стоя в углу, сжимала руки в кулаки, и продолжил:
— А вот Калифа у тебя действительно безрукая, — сказал он, словно не замечая того, что эти слова ранили её. — Так и не научилась делать ничего толкового.
Хепер не сказал ни слова в ответ. Он лишь молча пожал другу руку, как бы подтверждая его слова, и сдержанно кивнул. Рука его друга была тёплой и крепкой, а Хепер слегка сжал её, не скрывая раздражения. Когда они закончили этот безликий жест, друг откинулся назад, и не сказав больше ни слова, спокойно встал с ковра.
Он не взглянул на нас больше. Сгорбленный и, казалось, полностью безразличный, он ушёл, не оглядываясь.
Хепер лишь ещё раз взглянул на нас с презрением, в его глазах скользнула зловещая искорка, и он, не спеша, пошёл следом за своим другом.
Когда Хепер и его друг ушли, комната будто опустела, и только звук нашего дыхания заполнил пространство. Я подошла к Калифе и, не говоря ни слова, обняла её. Она сразу прижалась ко мне, как будто искала поддержку в этом мире, где на нас обрушивалась только жестокость. Я гладила её по спине, стараясь передать хотя бы каплю покоя.
— Всё будет хорошо, — прошептала я, чувствуя, как её тело дрожит. — Я обещаю.
Мы обе молчали, но эти слова как будто могли успокоить хоть немного. Потом я помогла Калифе с обедом. Мы быстро собрали всё необходимое, хотя её руки всё равно нервно подрагивали. После того как всё было готово, мы убрались в наших комнатах, каждая по своей части дома. Я пыталась не думать о том, что снова придётся столкнуться с этим ужасом, но мысли об этом не давали мне покоя.
Когда мы закончились, наступил вечер. Калифа села у окна, как всегда, уставившись в темнеющее небо. Я же устроилась за столом, чтобы продолжить свои занятия. Из-за маленькой лампы, освещающей угловую часть комнаты, я разглядывала травы, которые собирала для своих настоев, читала древние тексты, пытаясь понять, как ещё я могла бы помочь людям вокруг меня. Но несмотря на все усилия, мысли о нашей судьбе не покидали меня.
Тогда Калифа заговорила. Она повернула голову, и её голос был тихим, почти невидимым в этом сумраке.
— Амонет, — начала она, и я увидела, как её взгляд скользнул по мне, — мне сегодня снилась мама.
Я остановилась и внимательно посмотрела на неё. В её глазах была печаль, но и что-то такое, что я не могла сразу понять. Калифа продолжила, её слова шли издалека, будто она пыталась вытащить их из самой глубины души.
— Она была такой красивой, — сказала Калифа, её голос почти не дрожал. — Мы сидели с ней в саду, и она улыбалась мне. Я проснулась, и мне было так... пусто.
Я ощутила, как боль в её словах пронзила меня, как острие ножа. Мы обе потеряли маму, и даже несмотря на то, что прошло уже несколько лет, её образ всё равно был для нас живым и ярким.
— Я знаю, — тихо сказала я. — Я тоже её помню. И мне тоже бывает так, как тебе. Но ты не одна. Я всегда буду рядом.
Калифа слегка кивнула и снова посмотрела в окно, её глаза были полны воспоминаний. Я вернулась к своему столу, но мысли теперь были не о травах или лекарствах. Я думала о маме, о том, как бы она хотела, чтобы мы были счастливы. И хотя в этом доме не было места для счастья, я не могла оставить Калифу одну в этой тирании. Мы с ней были сильными, и рано или поздно, мы нашли бы способ выбраться.
Когда Калифа уснула, её дыхание стало ровным и спокойным, как у ребёнка. Я тихо подошла и аккуратно накрыла её покрывалом, чтобы ей было тепло, несмотря на вечернюю прохладу. Она выглядела такой уязвимой, такой маленькой в этом большом мире, полном жестокости. Я взглянула на её лицо, будто пытаясь запомнить этот момент, когда она хоть на мгновение была в безопасности, без страха и боли.
После этого я принялась убирать, стараясь навести порядок в комнате. Я знала, что Хепер не терпит беспорядка, и всегда находит что-то, за что можно нас упрекнуть. Хотя мы обе старались, несмотря на все его излишества и грубость, я не могла позволить, чтобы он снова нашёл повод для раздражения. Я аккуратно поставила все вещи на место, вытерла пол и выровняла подушки, чтобы хотя бы на время он не мог найти предлог для того, чтобы нас унижать.
Когда комната была приведена в порядок, я вернулась к своей кровати и села рядом с книгами. Время тянулось медленно, и я с трудом могла сосредоточиться на учёбе. В голове всё равно крутились мысли о нашем будущем, о том, как тяжело жить под этим гнётом. Но я старалась не думать о том, что не могла изменить.
И вот, когда ночь стала совсем глубокой, я услышала тяжёлые шаги и ворота, которые скрипнули под весом людей. Хепер вернулся домой. Я не ожидала, что он вернётся так поздно. Вслед за ним вошёл его друг, оба они были пьяные, с запахом вина, смешанным с потным запахом улицы. Они были шумными, разговаривали между собой, но как только они вошли в дом, их весёлый шум постепенно стих, и, кажется, они оба просто рухнули на свои ложа.
Я уже знала, что это будет — Хепер обязательно оставит всё в беспорядке, и мне нужно будет убирать после него. Я вздохнула, но не стала протестовать. Это было в порядке вещей. Я вышла и подошла к его кровати и, несмотря на его пьянство, накрыла его покрывалом, стараясь не делать лишних движений, чтобы не разбудить. Он замер, только тихо прошептал что-то нечленораздельное, но в этот момент я услышала тихий голос.
— Ты опять за ним приглядываешь? — голос Амира, его звучание было спокойным, но в нём таилась ирония. Он сделал лёгкий глоток вина, словно сам был частью этого мира.
Я замерла, оглянувшись на него. Амир сидел на полу, скрестив руки на груди. Его взгляд был пристальным, но он не приближался, только наблюдал за моими действиями.
— Он не в состоянии позаботиться о себе, — ответила я, не пряча усталости в голосе. — И не могу оставить его в таком состоянии.
Он медленно встал, подошел ко мне, и его шаги были тихими, почти незаметными, но в них скрывалась какая-то уверенность, которая заставила меня напрячься.
Он остановился рядом, слишком близко, и я почувствовала, как его взгляд обжег меня, словно я была его добычей. Я подняла глаза, встретив его взгляд, и заметила, как уголки его губ слегка приподнялись в насмешке.
— Ты всегда такая заботливая, — прошептал он с хищным, чуть издевательским тоном. — И что ты получаешь взамен? Руки, вечно в крови, и издевательства?
Я ощутила, как мои плечи напряглись, но я не отвела взгляд. Он был слишком близко, и его запах вина смешивался с чем-то тёмным и опасным, как сама ночь.
Я чуть отступила назад, пытаясь дистанцироваться от него, но Амир двигался так плавно, как если бы знал, что я сделаю. Он шагнул вперёд, не позволяя мне отойти, и почти мгновенно оказался ещё ближе. Его рука, как будто по случайности, оказалась на моей талии, и я почувствовала, как его пальцы сжимаются, словно намереваясь удержать меня. В его взгляде была не только жажда, но и что-то ещё — странное, почти угрожающее.
— Амонет, — произнёс он с усмешкой, будто наслаждаясь этим моментом, — ты всегда мне нравилась. Такая умная, красивая, молодая... Мечта любого, — его слова прозвучали как вызов. — Никогда не понимал, почему Хепер бьёт тебя. Калифа, может, и безрукая, но ты... Ты — другое.
Я почувствовала, как мои руки непроизвольно сжались в кулаки, а внутри всё начинало клокотать от раздражения и страха. Но он продолжал смотреть на меня с этим хищным взглядом, как если бы всё, что он говорил, было правдой. Я напряглась, почувствовав, как его рука всё сильнее удерживает меня. Я попыталась выбраться, скользнув ногой назад, но Амир не позволил.
— Не так быстро, — сказал он, его голос стал темнее, чем раньше. Он немного подтянул меня к себе, и я почувствовала, как его пальцы прошлись по моей коже, оставляя по себе неприятное тепло. — Ты не уйдешь, Амонет. Я знаю, что ты чувствуешь.
Я снова дернулась, пытаясь вырваться, но его рука не сдвигалась. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и вся моя сила воли сжалась в единственном импульсе — оттолкнуть его. Но его тело было крепким, и его хватка была неумолима.
— Отпусти меня, Амир, — мои слова вышли с трудом, хотя я старалась звучать твёрдо, пытаясь сохранить остатки контроля.
Он немного наклонился вперёд, его дыхание стало горячим и тяжёлым, а его губы были так близко, что я почти слышала их движение. Он не сказал ни слова, но его взгляд стал более настойчивым, его рука на талии всё ещё сжималась.
Амир резко схватил меня, притянув к себе, его хватка была грубой и мощной. Прежде чем я успела понять, что происходит, он впился в мои губы поцелуем, его губы были жесткими и требовательными. Я попыталась вырваться, но он не отпустил меня, только сильнее прижал к себе. Я с силой оттолкнула его, но он моментально отреагировал, толкнув меня так, что я потеряла равновесие и упала прямо на пол. Прежде чем я смогла среагировать, он оказался сверху, прижимая меня к земле, и прошептал мне на ухо, его голос был низким и твердом:
— Амонет, — прошептал он, его голос был низким и ласковым, но в нём таилась угроза. — Не сопротивляйся. Это будет проще для нас обоих.
Калифа. Она стояла в дверном проёме, её глаза были широко открыты, и её лицо выражало смесь страха и недоумения. В её руках была ваза — тяжёлая, керамическая.Я увидела , как её рука сжимает её крепче, будто это единственная вещь, которая может дать ей силу в этот момент. Она не говорила ни слова, её взгляд был прикован к нам, но я видела, как её пальцы задрожали. Она, возможно, не знала, что делать, но в её глазах я заметила отчаянное желание помочь.
В этот момент я почувствовала, как Амир на секунду отвлёкся, глядя на сестру. Я воспользовалась этим моментом и почувствовала, как его хватка ослабла.
— Калифа, — прошептала я, пытаясь собраться с силами. — Уходи.
Но её губы не могли произнести ни слова. В глазах её стояла лишь тревога и страх. Я не знала, что она собиралась делать, но понимала одно — она уже готова на всё, чтобы спасти меня.
В тот момент я не могла не заметить, как её рука с вазой начала подниматься.
Амир, заметив её движение, слегка отстранился, его глаза сузились, и его лицо исказилось от раздражения.
— Что ты собираешься делать, Калифа? — проговорил он с насмешкой, его голос был холодным и угрожающим. Но сестра не дрогнула. Она сделала шаг вперёд, не отрывая глаз от него. В её руках ваза как будто становилась ещё тяжелей.
— Отойди от неё, Амир, — произнесла она, её голос был сдержанным, но в нём сквозила решимость. — Я не позволю тебе её тронуть.
Амир посмотрел на неё, и на его лице мелькнула досада, но также и что-то более темное, почти опасное. Он шагнул к ней, угрожающе.
— Ты думаешь, что с этим игрушечным предметом что-то изменишь? — сказал он, его голос становился всё более холодным. Он был готов разорвать её на части, если она сделает хоть один шаг.
Калифа не раздумывала. В одно мгновение, не говоря ни слова, она подняла вазу и с всей силы ударила Амира по голове. В его глазах мелькнула резкая боль, а потом, как будто вырвавшись из его груди, вырвался громкий, резкий вскрик. Он отшатнулся назад, ошеломлённый, и только когда его голова пошла в бок, он понял, что произошло. Но это была лишь мгновенная слабость.
Он тут же сжался, схватив вазу обеими руками, и, не раздумывая, со всей силы разбил её об пол. Вспыхнувший звук удара расколол тишину, а обломки раскатились по комнате. На его лице застыла ярость, которая теперь стала почти осязаемой.
— Ты... Ты ещё пожалеешь об этом.— прошипел он, в его голосе звучала боль и ярость, будто каждое слово было отголоском обиды.
Моё сердце бешено колотилось, я уже бежала к двери, но не успела сделать и шага. Амир повернулся ко мне, его руки снова сжались в кулаки. В его взгляде была не просто ярость — это была настоящая жестокость.Он подошёл ко мне, и я почувствовала его руку, стремительно опустившуюся на моё лицо.
Сильный удар в лицо выбил меня из равновесия. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, как будто всё вокруг исчезает, и мир вдруг стал чёрным. Мой виски закружились, в глазах потемнело, и боль пронзила моё тело, словно молния.
Не успела я понять, что произошло, как всё потухло, и перед глазами затмилось. Всё, что я помнила, это как моё тело падает на пол, а потом наступила тьма.