Полиэтиленовый пакет
...Лишь бы хоть на одну секунду
Силуэт твой в волне отыскать.
Твою тень забрать у солнца,
Никогда ему не отдавать...
Somerseta_ «Песнь темных вод»
Я проснулся почти во второй половине дня. После выпитой подчистую бутылки виски дико болела голова. Мне пришлось выдуть около двух литров воды практически залпом, чтобы перестать ощущать адскую сухость во рту.
Я с трудом побрился и сходил в душ, надел чистые льняные белые шорты и рубашку с коротким рукавом, взял томик Достоевского и пошёл на уже родное место на пляже, проплаченный на весь сезон шезлонг. Мои дни проходили циклично, однотипно: я просыпался почти днем, похмелье, брился, ходил в душ, брал книгу, лежал на шезлонге часов до четырёх, покупал в ближайшем маркете бутылку виски, начинал её на берегу моря и заканчивал дома. Вот и все.
Я был одиноким мужчиной тридцати лет. Просто был.
- Ловите! - раздался женский голос.
Ветер подхватил соломенную шляпу с широкими полями и нёс её прямо ко мне. Шляпу или её... я до сих пор не знаю.
- Спасибо большое! - улыбнулась она, заправляя кудрявую рыжую прядь волос за ухо. - Я не заметила, как эта негодяйка улетела.
- Ничего страшного, мы приняли все меры по её захвату, - глупо отшутился я.
Её это повеселило, хотя, возможно, она засмеялась из благодарности.
Поздним вечером, купив очередную бутылку виски, я пошёл поглядеть на ночное море: бескрайние темные воды, лунная дорога, которая бесконечно вела в горизонт и заставляла верить в конец света. Море всегда меня завораживало, но если бы я смотрел на него ежедневно, то оно бы потеряло свою ценность, поэтому я, как истинный гурман, наслаждался таким прекрасным видом изредка.
Она шла босиком по берегу, оставляя мимолетные следы, быстро смываемые меланхоличной волной. В тот момент я даже не знал, чем больше наслаждаюсь... "Что за магнетизм?" - всплыло у меня в голове. Недалеко от меня она села на берег, лунный свет неловко, боясь касаться кожи, освещал её профиль. Я тоже боялся нарушить это фантастическое мгновение, хотя даже больше не мог, чем боялся. Она заметила меня и почему-то грустно улыбнулась. Я помахал ей рукой с бутылкой виски.
Она подошла, невидимо подсела. Её движения были такими лёгкими, невесомыми, гипнотическими.
- Угостите?
- От чего же нет, только у меня, к сожалению, нет стаканчиков. Обычно я всегда рассчитываю на компанию из одного человека.
- Я тоже обычно рассчитываю только на такую компанию.
Она взяла мою бутылку из рук и сделала большой глоток. Ни один мускул не дрогнул.
- А вы крепкий орешек! - рассмеялся я.
- Да, только лысины не хватает, - подхватила она.
- Простите, мне показалось, что вы грустили.
- Возможно, вам не показалось.
- Могу я что-то сделать для вас?
- Да, разрешите допить вашу бутылку.
- Хах! С удовольствием! Моя печень точно не будет против перекура.
После этого я не видел её где-то неделю, предаваясь всецело своему равномерному, цикличному существованию, которое описывал в начале. Мне хотелось увидеть её, но в тоже время нет. Я боялся. Я боялся, что влюбляюсь, но был уверен, что со мной она не останется. Мне было страшно от одной лишь мысли, что она плотно въесться в моё сердце, а потом оставит меня. Господи!.. Мои опасения сбылись на сто пятьдесят процентов. Странная все-таки штука – предчувствие. Странные мы...
Море было предштормовое и закручивало крупные белые барашки, неистово набрасываясь на береговую линию. Оно также не щадило маяк, который стоически противостоял ему. Наверное, именно так и выглядят сильные люди, подумалось мне.
- Океан — это много больше, чем море, но также не безгранично, - сказала она мне однажды.
- Разве есть что-то бесконечное? Даже Вселенная имеет свою конечную точку, - протягивал я ей бутылку виски.
- Мне все-таки кажется, что есть что-то бесконечное, например, смерть.
- Смерть — это шутка жизни.
- Шутка? - посмотрела она вопросительно.
- Конечно, а как иначе? Человек старается жить, пытается что-то сделать, обрести счастье, а смерть забирает все и обнуляет твои потуги.
Она стала задумчиво смотреть в синюю полосу моря.
- Скажи, каково это, когда тебе тридцать?
- Наверное, так же, как и когда тебе двадцать. Только я стал более спокойным и безразличным к многим вещам.
- А к любви?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Было ли то дело в алкоголе или в том, что она задела за живое и на данный момент болезненное место...
- Думаю, это то, что будет тревожить душу человека в любом возрасте.
- А бывало ли у тебя такое, что тебе не хотелось больше никогда любить?
- Боязнь?
- Нет, нежелание.
- У человека не может быть нежелание в чувствах любого рода, только боязнь.
Она поправила пучок волос и закурила, предложив мне. Хоть я и бросил недавно, но не мог ей отказать. В такой момент действительно хотелось курить.
- Тебя кто-то сильно ранил? - спросил я.
Она пристально посмотрела на меня, и её глаза увлажнились.
- Да... - сказала она, проглатывая комок в горле.
Я приобнял её.
- Если хочешь, поплачь. Твоему сердцу нужно выговориться.
Её плечи дрожали в моих руках, она громко всхлипывала и в конце концов громко, взахлёб заревела. Моё плечо быстро стало влажным. Как же долго она носила все в себе?
- Полегчало?
- Да, спасибо, - грустно улыбнулась она.
- За такое не говорят спасибо.
- А за что говорят?
- За это, - я помотал бутылкой виски.
Она засмеялась.
- Ты не хочешь узнать, почему я плачу?
- Наверное, потому что больно.
- Наверное, - задумалась она. - Ты можешь подумать, что я слабый человек и будешь прав. Я безвольно плыву по течению судьбы, разбрасываюсь чувствами. Я влюбляюсь в тех, кто превращает меня в использованный полиэтиленовый пакет, летающий по улице от малейшего движения воздуха.
- Сложно любить, когда ты один знаешь, что это такое. Даже в дружбе так же.
- А ты любил?
- Конечно. Все рано или поздно любят, будь то человек или конфета.
- А кто был твоей первой любовью?
- В детском саду была одна девочка, она ещё козюльки ела.
Она громко засмеялась.
- Не стыдно насмехаться над моими чувствами? - продолжал я.
- Как можно так легко относиться к таким вещам? Это потому, что ты мужчина.
- Неужели ты думаешь, что мужчины не умеют любить?
- Да, я в этом убедилась.
- Сделав заключение, основываясь на своих ошибках? Знаешь, сколько в моей жизни было женщин, которые тоже делали из меня полиэтиленовый пакет? Мне тогда было лет двадцать пять где-то, я работал официантом в крупном ресторане, там я встретил её. Великолепная, безумно красивая зрелая женщина. Наверное, лет на десять меня старше. Как сейчас помню, на была одета в льняной белый костюм, аккуратно уложенные крупные кудри, длинные ноги, томные голубые глаза. Я сразу понял, что понравился ей. Меня тешило самолюбие, что такая женщина остановилась именно на мне. Сначала было даже интересно, я был не против стать её «курортным романом», но потом влюбился. Сильно. Казалось, что она тоже, потому что часто говорила, что я красив, что любит меня. Когда настал последний день наших встреч, она холодным взглядом оценила меня и с невозмутимым видом сказала: "Думаю, тысяч на тридцать ты тянешь". Положив деньги на тумбу, она ушла. После этих слов мне стало так противно на душе, что хотелось её вынуть и тщательно помыть.
- Знаешь, возможно, даже скорее всего она тоже любила тебя, просто грубостью ей хотелось оправдать свои чувства и не чувствовать вины по отношению к тебе. Наверное, она хотела, чтобы ты забыл ее, чтобы не мучался.
- Человеческое сердце очень странное и загадочное место. Самому себя не понять, что уж говорить о других, - я закурил вторую сигарету и сделал глубокую затяжку. – Я давно простил ее.
- Как же ты тогда отправился после такого?
- На эти деньги я снял шикарный номер в отеле, купил бутылку дорого виски и распивал ее почти всю ночь, а под утро совершенно голый пошёл купаться в море.
Её мягкий смех раздался в моих ушах.
- Тогда пошли тоже купаться нагишом?
Погода стояла душная, скоро должен был пойти дождь.
- Пошли.
Её кожа отливала золотом из-за морского загара, пучок волос распался и ветер, словно долго ждал этого, подхватил её кудрявые локоны. "Ундина...", - подумал я, и моё сердце дико застучало.
- Останься со мной, - прошептал я.
- Не могу.
- Почему?
- Я превращу тебя в полиэтиленовый пакет, - были её слова.
Море билось о камни как сумасшедшее в ту ночь, когда я видел её последний раз. А на следующее утро о шторме напоминали только водоросли, застрявшие в камнях и громкий шум прибоя, засевший в моей голове. Я открыл бутылку виски, вопреки графику, и закурил. За тридцать лет я много кем был, но полиэтиленовым пакетом впервые...