11. Неприятности продолжаются.
🎶~/Old Yellow Bicks – Arctic Monkeys/
Кайзер.
После завершения лиги «Нео Эгоистов» я задержался в «Синей тюрьме», чтобы понаблюдать за этим мальцом Исаги. Этот чертов ублюдок прогрессирует с невероятной скоростью. Интересно, что еще он выкинет на поле?
Глубоко внутри меня грыз червь сомнения, терзая осознанием, что я не лучший. Эта мысль, несмотря на мои 320 миллионов, бесила до чертиков. Если уж в «Blue Lock» и куют идеального нападающего, то это должен быть Я, черт возьми, а не эта жалкая кучка клоунов!
Синяя Тюрьма – не просто название. Стены давили, сплетаясь в бесконечные лабиринты, отрезая от внешнего мира. Иногда эта замкнутость душила, заставляя задыхаться от нехватки свежего воздуха в легких.
Дни тянулись мучительно медленно, словно время застыло. Бесконечная рутина продолжалась до одного прекрасного дня.
К обеду, после очередных изнурительных тренировок, с кухни доносился милый, немного дрожащий женский голосок. Что-то лепетал о том, что она повар, и видеть ее здесь никто не должен.
Бывал я на этой кухне. Хреново прячете, товарищи работники. Но ее здесь никогда не замечал. Молодая. Новенькая, что ли?
В своей фирменной манере я ее и поприветствовал, но эта дура, похоже, не знала, кто такой Михаэль Кайзер, и огрызнулась на меня. НА МЕНЯ, МАТЬ ВАШУ!
Дерзкая девчонка. Темные короткие волосы с синим отливом, а в голубых глазах пляшут озорные чертики. Грудь четвертого размера, да и фигурка в целом восхитительная. И характер – огонь! Обычно все от одного моего взгляда тащутся, как удав по стекловате, но эта – какая-то ненормальная.
– Ты что-то там говорил про ночь вместе? – пролепетала она, после того как принесла шоколад, за которым я ее послал, и нежно коснулась моей шеи, посылая приятные мурашки по всему телу.
Я ошибся. Она ничем не отличается от других – такая же подстилка, которыми кишит этот мир.
Путана – не путана, а секса у меня давно не было. Что я, откажусь от того, что сам же и предложил? Да еще и прилюдно? Ни черта подобного.
Назначил ей встречу у моей комнаты вечером, и та пообещалась прийти. И пришла же.
Поварёнок-шлюшка стояла на пороге моей комнаты в чертовски коротком халатике. Как ей вообще удалось пронести такое на работу?
Шелк халата предательски просвечивал, обнажая ее фигурку, прикрытую лишь кружевными лоскутками. Без футбольной формы ее фигурка казались пышнее, объемнее...
Неплоха, даже очень неплоха.
В руках девицы шуршал пакет, вызывая неясное подозрение. На мой вопрос, что там, она кокетливо ответила: «Для большего удовольствия».
Бля, она и свои шаловливые, похабные игрушки пронесла? Вот чокнутая! Как такую особу вообще взяли на работу? А вдруг эта юная повариха ублажает себя прямо на кухне, среди складов продуктов? Меня стошнит от одной мысли, представляя, как она, глядя на помидоры и огурцы, стонет от собственных прикосновений, извиваясь в муках страсти.
Мы прошли в мою комнату, откуда я спешно выдворил Несса – моего верного пса, всегда готового протянуть лапу, даже после того, как я отказался от его подачек. Он немного поскулил, что-то пролаял в знак протеста, но все же успел покинуть комнату до появления этой новоиспеченной Судзуки. Да, я запомнил ее фамилию.
Раз уж эта... эта особа принесла свои «игрушки для утех», я тоже озвучил свои правила:
— Это просто секс, без каких-либо обязательств. Не жди, что после этого я стану твоим парнем. И целоваться с тобой я тоже не буду – у меня свои принципы. И на ночь ты здесь не останешься. Получишь свой оргазм и отправишься обратно на свою кухню.
Отношения давно перестали меня привлекать – одна морока. Начинается эта мозговая канитель:
«Ты мне совсем не пишешь, я тебе надоела?»
«Ты меня не любишь!»
«Ты постоянно со своим футболом, обо мне совсем забыл!»
«Ну и трахайся тогда со своим мячом! Иди к черту! У нас все кончено!»
Все эти фразы твердила Агнет, моя бывшая девушка, еще когда я жил в Германии. Эта тупая сука никак не могла понять, что значит для меня футбол, какое место он занимает в моей жизни. Да этот бело-черный мяч давал мне больше смысла, чем вся она вместе взятая.
И я не целуюсь с каждой встречной только потому, что секс – это физиологическая потребность любого человека, именно поэтому так продвинуты всякие порно-сайты и та самая мостурбация, а поцелуй – это уже проявление чувств, пусть и мимолетных.
А про ночевку и так понятно. Одиночество — мой верный спутник ночи. После мимолетных страстей, купленных за вздох наслаждения, не ищу нежности и утренних объятий. Проститутки берут деньги, а эти шлюховатые девицы — лишь мой оргазм.
Она оказалась остра не только на язык, но и в утехах, самоуверенно заявив, что все возьмет в свои руки. Обычно мои постельные партнерши превращались в бесчувственные бревна или примитивных потребительниц. Фальшивые стоны, жалкие причмокивания с моим членом во рту. Я всегда был хозяином положения, но эта девица... Она знала, чего хочет.
Любопытство победило. Я уступил, зачарованный, наблюдая, как с плеч соскальзывает небрежный халатик, обнажая гладкую кожу, отмеченную едва заметными шрамами на локтях и коленях. Чертовски красива — и в одежде, и без.
С каждым ее прикосновением таяло мое самообладание. Она раздела меня донага и, склонившись над моим пахом, в момент наивысшего расслабления, когда я уже предвкушал узнать, насколько же влажен ее рот, связала мои ноги, а после и руки пластиковыми стяжками. Кокетливая улыбка не сходила с ее лица, уверяла, что не хочет чувствовать моих рук на своем теле.
Строительный скотч на губах стал последней каплей. В воздухе запахло паленым. Паника и злость начали душить. Эта ебанутая вытолкала меня в коридор, а затем, одарив мимолетным поцелуем в щеку, распахнула первую попавшуюся дверь, выставив меня на всеобщее обозрение — голого, связанного, униженного.
Меня конечно развязал Несс, мой верный пудель, но сон в эту ночь так и не пришел. Ее «все сделаю сама» звучало в голове навязчивым эхом.
Эта чертовка бесила меня, но в то же время завораживала настолько, что все мысли были только о ней. Забыт футбол, забыто все.
Она другая, и я заставлю ее уважать меня. Руку на женщин я не поднимаю, но Несс оценил мою «ласку». Значит, и она сдастся. Это лишь вопрос времени.
Наша новая встречала не заставила себя долго ждать. Утром эта девица уже была на поле. Так вот почему ее на кухне видно никогда не было. Футболистка? Как самоуверенно.
Вспомнив, происшествие устроенное ей ночью я еле сдерживался, чтобы все-таки не ударить ее, но внутри бушевала не только ярость, но и интерес. Эта Судзуки либо сумасшедшая, которая сбежала с психушки и пробралась в синюю тюрьму по вентиляции, отчаянно уверяя что футбол это ее, либо... хотя тут только первое подходит.
Я все таки успел поорать на нее немного, но потом меня оборвал Эго — заведующий этой синей тюрьмой и заявил что эта Судзуки вовсе не судзуки, а его младшая сестренка, которая теперь тренируется с нами. Что за чертовщина происходит, теперь и девчонки в футбол играют?
Но если подумать, не стой она ничего, то не стояла бы сейчас тут, в толпе, удовлетворяющая любопытство каждого, кто бы ее что не спросил.
Когда Итошик раскидал толпу по полю, призывая заняться делом эта маленькая Эго стояла с потерянным видом, не зная как втиснуться. Тогда я и решил, что единственная девчонка тут, будет моей. Завидев, как красноволосая принцесса направилась к моей Эго я показал ему, что я убью его, если он подойдет, и тот послушался, хороший мальчик.
Мы тренировались вместе почти месяц. Она была упряма и с каждой тренировкой доказывала, что футбол для неё не просто детская мечта, а истинная страсть. Моё верное оружие против Исаги — Эго Несси, но еще она всегда готова уложить на лопатки и меня.
Мстить ей за ночную шалость? Да я уже начал! Она — моя собственность! И только мысли обо мне должны владеть её разумом!
Во время товарищеского матча Несси обошла меня, в очередной раз демонстрируя, что на поле она чего-то стоит. Я сам породил соперника, способного превзойти меня. Здесь я объебался знатно.
После этой победы и переезда в тренировочный лагерь эта чертовка взбунтовалась, пытаясь доказать, что она не моя собственность.
По лагерю поползли слухи о том, что Несси целовалась с тем юным гением с длинными ресницами, у которого внезапно проснулся к ней интерес. А потом она заявила, что бросает меня. МЕНЯ! МИХАЭЛЯ, МАТЬ ЕГО, КАЙЗЕРА!
Меня раздражало её поведение, раздражала она сама и, что самое ужасное, мысли о Эго Несси заполонили голову ещё сильнее, чем раньше. Словно рой назойливых мух, они кружились в голове, рождая доселе неведомые мне чувства.
Я стал зависим. Впервые в жизни я зависел от присутствия другого человека, а не он от моего, как это было с нытиком Нессом.
Весь день меня терзала невыносимая тревога. Каждая мысль, словно ядовитая змея, проскальзывала в сознание, отравляя его. Воображение рисовало картины, где она расцветает в объятиях этого ничтожного Рина, а я, создавший её величие, рушусь под его тяжестью.
К вечеру боль за уязвленное самолюбие отступила, уступив место горечи самоанализа. Впервые, кажется, я взглянул на себя со стороны и увидел уродливую гримасу эгоизма, которая оттолкнула её, вынудила искать утешение в другом месте.
Я хотел спокойно поговорить с ней, обсудить всё, что терзало нас обоих. Но она не появлялась, хотя её вещи всё ещё хранили тепло её присутствия. Не выдержав, я бросился на поиски, не подозревая, что встреча произойдет так скоро, едва переступив порог.
Несси сидела на лавочке у общежития, её плечи содрогались в беззвучных рыданиях. Сердце болезненно сжалось, и я порывисто двинулся к ней, но тут же вспомнил о гордости, об имидже неприступности. Остановился, сдержанно проронив сердечную фразу на немецком, скрывая бурю чувств за привычной маской надменности.
Но сорвало крышу не только у меня. Во взгляде, блестевшем сквозь слезы, я увидел отблеск надежды, тот самый, что Несси разглядела во мне в этот момент. Она бросилась ко мне, захлебываясь новой волной слез, лихорадочно шепча, как была неправа утром, что гений Итошик оказался тираном. Неужели это он изуродовал её маленький носик? Пизда ему! Я покажу этому выродку, как сметь прикасаться к моему сокровищу.
Вытирая кровь с её лица и рук, я впервые ощутил трепет прикосновения к её коже. Под пальцами чувствовалась нежность, смешанная с упругой силой мышц. Внешне она казалась скорее моделью, чем футболисткой, но стоит увидеть её на поле, и понимаешь, что модельный бизнес – лишь её хобби.
В ту ночь я впервые забыл о себе, жил ради неё. Эта Несси открыла во мне новые грани, пробудила неведомые доселе чувства нежности, истинной страсти и... любви?
Её стоны подо мной эхом отдавались в стенах общежития. Искренние, истовые мольбы продолжать, разделить этот момент вместе. Тогда я нарушил все правила, установленные в первую ночь: целовал её, засыпал в объятиях, умиротворенный мыслью, что она сделала правильный выбор, остановившись на мне.
Идиллия длилась до утра, пока не появился Эго Джинпачи с очередными нравоучениями. Я редко слушал его, отфильтровывая лишь то, что представляло для меня реальный интерес. Но Несси вдруг сорвалась с места и убежала на весь день, за что потом и была наказана. Мне сказала, что гуляла по городу. Ложь. Но она улыбалась, и я хотел верить ей.
Через неделю состоялся показательный матч с мексиканскими юниорами, где один из этих ублюдков нанес моей Несси травму. Но даже сквозь боль она блистательно завершила игру, забив победный гол на последних пяти минутах.
Помню, как кружил над моей Эго. Сердце разрывалось от тревоги, пока она, словно подстреленная птица, опиралась на костыли. А она – лучисто улыбалась, упрямо твердила, что все в порядке, что это пустяк, царапина. И Эго, дескать, уже подобрал чудодейственную реабилитацию, тренировки, тренировки... Мало верится, но она же упертая, чтобы я ей не говорил об отдыхе, она будет гнуть свою линию до последнего.
И догнула,блять!
Как гром среди ясного неба – слух: Несси снова в больнице. И на этот раз – все серьезнее, гораздо серьезнее. Достаточно было услышать ее фамилию и роковое "в больнице с тяжелой травмой", чтобы я сорвался с места и влетел в кабинет Джинпачи, как ураган.
– Что ты с ней сделал, ублюдок?! Где Несси?! Что за травма?! – орал я, едва переступив порог. Вены на шее вздулись, пульсируя яростью.
– Успокойся. Несси получила дополнительную травму. В футболе это неизбежно, – невозмутимо заявил Эго.
– Ты, блять, издеваешься?! Где она, черт возьми?! Какая еще "дополнительная травма"?! Что. Ты. С. Ней. Сделал, гандона кусок?!
– Следи за языком, щенок. У нее травма спинного мозга, с потерей контроля над ногами. И не я ее до этого довел. Она сама себя довела.
Он еще и вину не признает, сукин сын?!
Ярость захлестнула меня с головой. Сжав кулаки до побелевших костяшек, я врезал ему в лицо так, что он пошатнулся и прижал ладонь к щеке.
– Ты, кусок дерьма! Ты, блять, предложил ей эту гребаную "реабилитацию"! Она, поверив тебе, согласилась! Верила, что ты ей поможешь! А ты сломал ее нахуй! Какой ты ей после этого брат? Да ты даже сейчас говоришь о ней с каким-то брезгливым снисхождением! Тебе настолько плевать на то, до чего ты ее довел, гандон?!