Теперь официально
***
Май выдался особенно тёплым. Воздух пах черёмухой и солнцем. По дорожкам медленно гуляли пары, дети катались на самокатах, а в небе лениво парили чайки — как будто даже они сегодня не спешили никуда.
Яна и Даня шли бок о бок по аллее старого парка, держа в руках по стаканчику с мороженым. У Яны — клубничное, у Дани — фисташковое. Он крутил ложечку и с хитрой ухмылкой косился на неё.
— Уверена, что клубничное — это был твой осознанный выбор? — с иронией в голосе спросил он.
— Конечно. В отличие от тебя, я не ем мороженое цвета мха с лица панды.
— Фисташковое — это искусство. Его понимают не все.
— Его едят не все. Ты один в мире, кто его берёт добровольно.
— Зато у меня вкус нестандартный. Как и жизненный подход, между прочим.
— Ага, нестандартный — пялишься на белок, как будто они дают тебе советы по жизни.
Они оба рассмеялись, легко, по-дружески, но где-то внутри уже всё давно было не просто «по-дружески». Это ощущалось в каждом взгляде, в том, как Яна иногда задерживала руку на его локте, когда рассказывала что-то, и в том, как Даня чуть-чуть разворачивался к ней корпусом, даже если они просто сидели на скамейке.
Прогуливаясь, они дошли до небольшого пруда. На скамейке у воды никого не было — в этот вечер повезло. Даня предложил сесть. Они плюхнулись, и Яна устало вытянула ноги.
— Знаешь, мне с тобой легко, — сказала она, глядя на воду. — Вот просто... как будто мы знакомы сто лет.
— Хмм. Я, кстати, вчера пересматривал фотки с той самой вечеринки. Ты тогда меня первая не узнала, помнишь?
— А ты был с таким лицом... будто ты внезапно стал Илон Маск. Я не ожидала, что ты будешь смешной.
— А ты выглядела как человек, который будет пить мохито и игнорировать всех, кроме подруги.
— А в итоге пили вместе чай и ели чуррос.
Они снова посмеялись, и наступила пауза — та самая, что чуть тянется и ощущается внутри как дрожь. Пауза перед чем-то настоящим.
Яна положила ложку от мороженого обратно в стаканчик, вздохнула и посмотрела на него прямо.
— Даня, можно я скажу странную штуку?
— Конечно. Странные штуки — моё второе имя.
— Я больше не хочу делать вид, что это всё просто встречи по приколу. Что я просто так каждый вечер думаю, как бы с тобой пересечься. Мне с тобой слишком хорошо, и я устала притворяться, что это «ну просто дружба с флиртом».
Даня чуть удивлённо посмотрел на неё. Видимо, он ожидал чего угодно — шутку, подкол, что угодно, но не прямолинейность.
— Я хочу встречаться, — сказала Яна чётко. — Не «давай повисим», не «ты мне нравишься, но посмотрим», а прямо. Встречаться. Быть с тобой.
Он долго молчал. Просто смотрел. У него были зелёные глаза с лёгкой золотистой каймой — сейчас в них отражался водный блеск от пруда.
— Ты меня, честно говоря, немного опередила, — сказал он, наконец. — Я думал сказать это после следующего раза, когда бы ты снова смеялась с чаем в руках.
— Так чего ж ты тянул?
— Боялся испортить. Мы же... классные. А теперь мы будем... другие.
— Не боись. Мы и в отношениях будем классные. Просто с привилегиями. — Она усмехнулась.
— Какими именно?
— Например, теперь я могу тебя поцеловать не под видом «по-дружески».
И она действительно подалась вперёд и осторожно коснулась его губ. Он не отстранился — наоборот, ухмыльнулся и прошептал:
— Это твоё самое убедительное признание. Повтори.
— Словами или действиями?
— Сначала словами. Потом — действиями.
Яна улыбнулась, приложила палец к его груди:
— Я. Хочу. Быть. С. Тобой.
— Принято. Подписано. Одобрено. Можешь начинать целовать.
***
Данёчек
Ну, кажется, мы теперь... официально.
Ты как премьер-министр. Просто вышла и озвучила.
А я тут репетировал речь перед зеркалом неделю.
Подумаешь. Зато теперь у тебя будет причина каждое утро просыпаться с мыслями «я встречаюсь с бомбой».
Ты — не бомба.
Ты ядерный реактор. Только без радиации, но с разрушительной харизмой.
Ты и в романтике с подколами. Мой человек.
Теперь официально.
——————————————
Все свои мысли на счет новых работ можете присылать в мой тгк! Всегда очень рада этому (и мне очень важно ваше мнение).
https://t.me/lanskayaf