23
Эпилог.
Несколько месяцев спустя
Минск
В комнате пахло свежими тетрадями,кофе и немного осенью,что проникала через открытое окно.Наташа сидела за столом,склонившись над конспектами.На листах были аккуратные заметки,на полях её смешные каракули: маленькие сердечки,стрелочки,иногда даже миниатюрные портреты меня с нелепым пучком.
Я открыл дверь и вошёл,держа в руках пакет,набитый шоколадками.Она подняла голову и тут же улыбнулась.Та самая улыбка,от которой у меня каждый раз сердце делало сальто.
— Нугзар,ты снова? — протянула она с лёгким укором,глядя на гору сладостей.
— Я просто выполняю свою священную обязанность, — серьёзно сказал я,вываливая плитки на стол. — Поддерживать уровень сахара у своей девушки на должном уровне.
Она рассмеялась и покачала головой.
— Ты же знаешь,я всё это не съем.
— Зато я съем,если что, — подмигнул я.
Она потянулась ко мне,и я сразу обнял её сзади,уткнувшись носом в её волосы.Это стало нашей привычкой.Я всегда прижимался к ней,когда она училась,будто так мог передать ей немного сил.А она,как всегда,тихо перебирала мои пальцы,пока я стоял рядом.
Ещё одна привычка – её утро.Наташа всегда ворчала,что не любит вставать рано,но стоило мне принести ей кофе в её любимой кружке с котиком,как она тут же мягко таяла.Иногда я даже рисовал сердечко на пенке,и она делала вид,что недовольна,но тайком фотографировала.
Или,например,по вечерам,когда мы возвращались домой,она снимала с меня резинку и сама делала мой пучок – «чтобы ровно и красиво».Потом дразнила: «Вот,теперь у тебя вид настоящего студента-философа».
— Иногда я думаю,что всё это сон, — прошептала она сейчас,коснувшись моей щеки. — Минск,мы,вместе.
— Нет,смурфик, — я улыбнулся,целуя её в макушку. — Это жизнь.И я никуда из неё не уйду.
Она спрятала лицо у меня на груди,и я почувствовал,как её дыхание стало ровным,спокойным.
За окном шумел город,но в этой комнате было тихо и по-домашнему.Мы больше не были «лагерными знакомыми»,«случайными встречными».Мы были вместе.
И это оказалось лучшим ответом на всё лето.
Телефон на столе завибрировал.Наташа вздрогнула,отвела взгляд от конспекта и потянулась за ним.
— Кто там? — спросил я,лениво перетасовывая шоколадки.
Она посмотрела на экран – и её глаза загорелись.
— Наши… — сказала она почти шёпотом.
Я сразу понял,кого она имеет в виду.Ребята.Лагерь.314-я комната.Та самая история,с которой всё началось.
Наташа открыла чат,и на экране загорелось сообщение:
«Ребята,привет! Мы тут подумали… почти все учимся в Минске или рядом.Давайте соберёмся,как раньшеУстроим маленькую встречу лагерной компании.Хоть на выходных!»
Мы с ней переглянулись.Она уже вся светилась,будто внутри загорелась лампочка.Я тоже почувствовал,как сердце забилось быстрее – всё это снова оживало,как будто лагерь вернулся к нам,только теперь в другом городе.
— Ну что,поедем? — улыбнулся я.
— Конечно, — она резко кивнула,прижимая телефон к груди. — Я так скучала по всем…
В группе один за другим начали появляться сообщения:
«Я точно приду!»
«Ребят,давайте на набережной,как раз место удобное.»
«Ооо,у кого-то будет гитара?»
Мы смеялись,читая это вслух,и я видел,как у Наташи глаза становятся влажными.Не от грусти.От радости.
Через несколько дней мы пришли на встречу.Было ощущение,будто время откатилось назад.Те же крики,шутки,объятия,даже дурацкие прозвища,которые мы когда-то придумывали друг другу,вернулись в ход.Лиза,как всегда,начала громко смеяться и подшучивать над каждым.Оля притащила плед и термос с чаем,будто предугадывая,что вечер затянется.Даня и Миша,естественно,уже спорили,кто из них больше «главный организатор».Всё было таким же шумным,живым и немного сумбурным.Прямо как в лагере.
Я стоял рядом с Наташей,и она крепко держала меня за руку.В какой-то момент мы встретились глазами – и оба поняли: это новая глава,но всё,что было тогда,живёт в нас.
Мы сидели на набережной,смеялись,пели песни под гитару,и никто не хотел расходиться.Городские огни отражались в воде,и мне казалось,что даже Минск в эту ночь стал похож на лагерь.Только вместо сосен и корпусов вокруг сияли высотки.
Поздно вечером,когда все начали прощаться и договариваться встретиться снова,я обнял Наташу за плечи.
— Видишь,Наташка, — сказал я ей тихо, — мы ведь и правда живём вместе,и рядом остаются те,кто был важен с самого начала.
Она улыбнулась,прижалась ко мне и прошептала:
— Это лучшее продолжение лагеря,какое только можно придумать.
И мы пошли по ночной улице вдвоём,зная,что впереди уже не прощания,а только новые встречи.
Иногда людям кажется,что признать свою ошибку – это проявить слабость Но на самом деле это куда сложнее,чем делать вид,что всё в порядке.Ошибки – это не конец,а возможность.В них прячется шанс стать лучше,шанс сказать: «Я виноват,я был неправ»,и тем самым вернуть самое ценное – доверие и человека рядом.
Мы часто упускаем моменты из-за гордости или страха.Мы думаем: «Пусть время пройдёт,всё само наладится».Но время не лечит,если не лечим мы сами.Одно простое «извини» может стать началом новой главы,даже если раньше казалось,что книга уже закрыта.
Чтобы по-настоящему влюбиться,не нужны годы.Иногда достаточно двух недель – четырнадцать дней,наполненных смехом,ночными разговорами и мелкими привычками,которые незаметно становятся самыми важными в мире.И тогда ты уже не можешь представить,что будет дальше без этого человека.
Ошибки делают нас людьми.Но умение признавать их делает нас взрослее.А любовь… любовь делает нас настоящими
The end.