17
Голова трещала по швам.Я выпил таблетку,но ничего не помогало.Просто натянул очки и сидел в кресле,склонив голову.Вокруг поднимался шум: весь лагерь готовился к экскурсии в церковь.Волнение витало в воздухе,но мне было не до этого.
Когда мы вышли на улицу,я заметил,как Полина подошла ко мне,улыбаясь.
— Нугзар,ты готов к просвещению? — спросила она,обняв меня.
Я попытался ответить,но в голове всё ещё гремели болезненные мысли.
— Да,готов, — произнёс я без особого энтузиазма.
Мы шли в сторону церкви,и я невольно бросал взгляды на Наташу,которая шла впереди и смеялась со своим отрядом.Её весёлые разговоры и смех разносились по коридору,но вместо радости они только усиливали моё раздражение.
Полина продолжала разговор,а я лишь кивал,не вникая в её слова.Взгляд на Наташу всё ещё притягивал,но не вызывал положительных эмоций.Я чувствовал,как у меня нарастает недовольство: почему она так легко смеётся,как будто меня вообще нет?
— Ты что,задумался о чём-то? — спросила Полина,заметив,что я отвлёкся.
— Да,просто голова болит, — ответил я,стараясь не выдавать своих настоящих чувств.
— Не грусти! — сказала она,обнимая меня крепче.Я почувствовал,как эта поддержка только добавляет давлению в груди.
Мы подошли к церкви,и толпа начала обсуждать,что нас ждёт внутри.Я пытался сосредоточиться на экскурсии,но мысли о Наташе и её беззаботном смехе не покидали меня.Это было так раздражающе: как она может быть такой счастливой,когда у меня в голове бардак?
Полина снова взяла меня за руку,и я почувствовал,как меня тянет обратно к Наташе.Я не испытывал к ней радости,только недоумение и лёгкое раздражение.Экскурсия обещала быть интересной,но я не мог избавиться от ощущения,что всё это проходит мимо меня.
Мы зашли внутрь церкви.Воздух был прохладным и пах старым деревом,свечами и чем-то тяжёлым,будто вечность сама придавила эти стены.Все расселись по скамейкам,слушая батюшку,а я просто уставился в пол,не желая ловить чужие взгляды.Очки скрывали глаза,но не мысли.
Полина устроилась рядом,явно не собираясь отлипать.Её рука скользнула по моей ладони,пальцы переплелись с моими.Я вздрогнул,но ничего не сказал.Пусть.Пусть думает,что я согласен,что мне это нужно.
Словно в подтверждение,впереди послышался звонкий смех Наташи.Она что-то шепнула Лизе,обе прыснули, и этот звук вонзился в меня,как игла.Как будто я пустое место.Как будто всё,что было – вычеркнули и заменили чужими шутками.
Я опустил голову ниже,чувствуя,как давление в висках становится невыносимым.Полина тем временем придвинулась так близко,что её волосы щекотали моё плечо.Она будто специально старалась отгородить меня от всего лагеря: приобняла,положила голову на плечо,даже зашептала что-то про «как красиво» и «как торжественно».Но я ничего не слышал.
Перед глазами всё равно стояла Наташа: её волосы,отбрасывающие золотистый отблеск от свечей,лёгкая улыбка,будто у неё в жизни всё идеально.Я чувствовал,как внутри всё клокочет.Хотелось встать и уйти,просто хлопнуть дверью и оставить весь этот спектакль позади.
Полина крепче прижалась ко мне,Будто боялась отпустить.Но это только усиливало ощущение,что я в клетке.Я кивнул на её слова,хотя даже не понял,о чем они были
После экскурсии мы толпой вернулись в корпус.Все переговаривались,обсуждали церковь,но я молчал,глядя себе под ноги. Голова всё ещё тяжела,будто свинцом налита.
В комнате я только рухнул на кровать,но не успел даже выдохнуть.Полина уже устроилась рядом.Легла прямо поверх моего одеяла,уткнулась носом мне в плечо и что-то весело щебетала.Я лежал неподвижно,глядя в потолок,словно моё тело – это просто предмет мебели.
— Ну что ты такой хмурый? — её голос тянул,мягкий,липкий,как жвачка,которую некуда деть.
— Голова, — коротко ответил я,не желая развивать разговор.
Она лишь сильнее прижалась,будто решила,что сможет вытащить из меня настроение своими объятиями.Я чувствовал её дыхание у шеи,но внутри становилось только теснее.
В соседней кровати Аня уже вовсю обжималась с Димой: шёпот,приглушённые смешки,характерный звук поцелуев.В комнате стояла та самая липкая атмосфера,от которой хотелось выбежать наружу.
Полина зашептала что-то про «мы тоже можем»,провела пальцами по моей руке.Я закрыл глазаВместо облегчения стало хуже.Перед внутренним взглядом не Полина,не её навязчивые прикосновения,а Лазарева: как смеялась днём на экскурсии,как что-то оживлённо обсуждала с подругами.
— Ты ведь со мной,правда? — прошептала Полина,обнимая крепче.
Я не ответил.Лежал,будто камень,и слушал,как в соседней кровати Аня уже почти захлёбывалась в поцелуях с Димой.Всё смешалось: её шепотки,Полинино дыхание у уха,мои собственные тяжёлые мысли.
Мне хотелось исчезнуть.Раствориться,чтобы никто не трогал и не тянул.Но тело оставалось здесь,в этой душной комнате,где каждый звук резал слух.
Я отвернулся к стене,сжал зубы и натянул одеяло до подбородка.Полина что-то ещё пыталась сказать,но её голос утонул в общем гуле.
В груди было пусто и гулко,словно я заперся в себе окончательно.
И в этой тишине внутри меня я понял: до конца смены я так и останусь чужим среди всех.
Сначала сон не шёл – мешал шум в комнате,смех и хихиканье Ани с Димой,Полинино дыхание рядом.Но постепенно всё отдалилось,растворилось в темноте.
Мне приснилось будущее.Будто мы с Полиной вместе: идём за руку по улице,она улыбается,болтает без остановки.Я киваю,но сам будто пустой внутри.Дальше – квартира.Она готовит,рассказывает,что у нас всё будет «правильно».Дети,работа,порядок.Всё ровно,спокойно,предсказуемо.
Я смотрел на это со стороны и понимал: в этой жизни нет меня.Есть лишь привычка и необходимость,будто я играю роль в чужом спектакле.Счастья в этом не было.Только серость,скука и чувство,что я себя предал.
Я видел,как улыбаюсь ей,но улыбка была натянутой,как маска.Видел,как ложусь спать рядом – и снова чувствую пустоту.
И тогда сон обрушился мраком: я один в тёмной комнате,рядом Полина,но между нами стена,невидимая и холодная.
Я резко вздохнул и открыл глаза.Сердце стучало слишком громко,будто я пробежал километр.Полина спала рядом,тихо прижавшись.Но в этот момент я понял: так,как во сне,и будет,если я останусь с ней.
И в этой мысли не было ни злости,ни обиды.Только ясное,ледяное понимание: рядом с Полиной я никогда не буду счастлив.