Глава 19
Юля
Следующие два дня я не могу даже встать с кровати, придавленная слабостью и высокой температурой, которую удается сбить максимум на час-два. Приезжает из частной клиники врач, осматривает меня, делает мне экспресс-анализы крови, а потом недоуменно пожимает плечами.
- Все чисто, в крови никаких показателей инфекции или воспаления, - говорит он маме. - Может, нервное? Не было у Юлии каких-то сильных эмоциональных потрясений?
- Да откуда бы, - фыркает мама, но тем не менее соглашается на капельницу с глюкозой, чтобы поддержать мой ослабленный температурой организм, и просит назначить мне какие-нибудь витамины.
А потом, когда врач уже уезжает, вдруг присаживается рядом со мной и тихонько спрашивает:
- Кажется, я поняла. Это ты из-за своего собеседования так переволновалась, да? Когда там оно у тебя?
- Уже было, мам, - сиплым голосом говорю я и отворачиваюсь к стенке. - Но да. Из-за него.
Она неодобрительно цокает языком и приносит мне брусничный морс, который отлично варит наш повар.
Мой телефон лежит на столе, полностью разряженный. Просто черный прямоугольник, пустой и бесполезный, если не подключить его к сети. Я себя чувствую точно такой же - пустой и бесполезной - поэтому отворачиваюсь к стенке, закрываю глаза и проваливаюсь в сон. Во сне легче. Во сне я хотя бы не думаю.
На третий день я чувствую, что мне стало легче. Внутри все еще пусто и холодно, но тело, кажется, отправилось от потрясений: оно хочет есть, пить, хочет быть чистым и немного размять затекшие от лежания мышцы. И я послушно иду за его желаниями.
После легкого завтрака (родители очень рады, что мне лучше) поднимаюсь обратно в комнату и, повинуясь зудящему внутри требованию, достаю бумагу и акварель. Под движениями кисти на листе появляется весеннее небо, зелень парка и пестрые кабинки аттракционов. И мне будто снова дышит в лицо теплый, напоенный запахами попкорна и сладкой ваты ветер, а моя рука снова лежит в широкой надежной ладони Дани.
Моя личная машина времени. Мой способ не сойти с ума.
Я уже перехожу к прорисовке деталей тонкой кистью, когда в дверь стучатся. Вздрагиваю, отгоняя от себя безумные мысли («нет, это не может быть Даня! Он же не совсем сошел с ума?») и кричу:
- Можно!
В осторожно приоткрытую дверь просовывается мамина голова:
- Опять рисуешь? - охает она. - Давай, бросай все, пойдем в гостиную.
- Зачем?
- Пойдем-пойдем, настроение поднимешь себе! Там свадебный координатор приехала, сейчас все рассказывать будет. Интересно ведь послушать, правда?
Мама сияет, будто предлагает что-то невообразимо прекрасное, и мне почему-то неловко сказать ей, что нет, неинтересно. Вряд ли в мире может быть что-то более неинтересное, чем цвет торта на свадьбе Яра и моей сестры. Или выбор цветов для их свадебной арки.
- Ну пойдем, - из вежливости соглашаюсь я, не желая обижать маму, и встаю со стула.
Мама тут же оглядывает меня своим специальным мамским взглядом, похожим на рентгеновский луч. От него не укрывается моя измазанная красками футболка и удобные джинсовые шорты, потертые и местами почти прозрачные.
- Ты переоденься хоть, - вздыхает она. - Платьев полный шкаф! А ты не носишь ничего. Давай, мы в гостиной уже.
Мама уходит.
Я открываю шкаф: и вовсе он не полный. Два или три платья всего. Мне абсолютно все равно, что надеть, поэтому я вытягиваю первое попавшееся, быстро переодеваюсь и, не утруждая себя тем, чтобы пригладить волосы или смыть пятна от краски с лица (они там всегда каким-то непостижимым образом оказываются), спускаюсь вниз.
А когда захожу в гостиную, то остро жалею, что пришла. И что не покрутилась у зеркала перед выходом, жалею тоже. Потому что кроме Лели, мамы и молодящейся женщины в неоново-розовом брючном костюме, там еще и Даня. Хмурый, с заострившимися скулами и с бесконечной усталостью во взгляде.
- Привет. Здравствуйте, - неловко выговариваю я, остановившись в дверях.
- Привет, Юля, - безразлично бросает Даня. - Как самочувствие? Сказали, что ты болела.
Он просто образец холода и равнодушия, если бы не его пальцы, стиснувшие ручки кресла, и не подрагивающая нижняя губа, выдающая его тревогу с потрохами.
- Все хорошо, спасибо, - вежливо отвечаю я.
- А вот и вторая невеста, - бурно радуется свадебный координатор. - Ну какие же у вас девочки, прямо загляденье! Сейчас одну замуж выдадим, а потом и за другую возьмёмся, правильно?
Она встает и подает мне руку, которую приходится пожать.
- Я Натали, а ты Юля, верно? Присаживайся, присаживайся, как раз тебя ждали! Так, вы же не против, если я сделаю небольшое видео для своего блога? - Не дожидаясь нашего разрешения, она выхватывает телефон, наводит его на себя и лучезарно улыбается: - Всем привет! Сегодня ваша Натали снова создает праздник любви для двух сердец! Как приятно, когда в подготовке принимает участие вся семья!
- Я против съемки, - грубовато прерывает ее Даня.
- Оу, да-да, конечно, - она сглаживает улыбкой неловкость момента и раскладывает перед нами огромные альбомы, пестрящие фотографиями. Оказывается, все уже давно выбрано, и теперь нам просто еще раз показывают, как все будет, чтобы невеста и жених могли внести последние корректировки.
- А если здесь поставить пионы, будет еще шикарнее! Как думаете, добавим к смете еще пятьдесят цветков?
- Добавляйте, - кивает мама, а Леля, устроившись возле Дани, нежно щебечет ему на ухо: - Данечка, смотри, как красиво!
- Очень, - цедит он сквозь зубы.
Я гипнотизирую свои руки, сложенные на коленях, и мечтаю уйти. Закрыться в своей комнате и никогда не видеть ни этих свадебных альбомов, ни хмурого Даню, ни счастливую Лелю... Но почему-то мне кажется, что если я сейчас встану и уйду, то через несколько минут в мою комнату кое-кто постучится. А этого нельзя допустить.
- Еще у нас накладочка. К сожалению, скрипичный дуэт не сможет выступать на банкете, они уедут на гастроли, так что я взяла на себя смелость и позвала джазовое трио, у них тоже отличные отзывы! Что думаете? Так, уважаемый жених, хочу услышать ваше мнение! А то вы все молчите и молчите.
- Потому что плевать мне на ваши скрипки и пионы, - вдруг резко говорит Даня и встает. - Леля, зачем ты меня выдернула с работы? Какого хрена я здесь сижу и трачу свое время на полную ерунду? Разберитесь с этим сами, окей?
- Даниил... - начинает было мама, но он ее перебивает:
- Всего хорошего.
А потом просто встает и уходит. В гостиной повисает неловкая тишина. У Лели на скулах вспыхивают яркие красные пятна.
- Мужчины, - вздыхает Натали, разводя руками. - Не переживайте, с этими женихами всегда так! Зато потом сам будет свадебные фотки на работе показывать и хвастаться. Ну что ж, а раз молодой человек ушел, давайте тогда быстренько снимем рилз, вы же не против?
Я слышу, как хлопает входная дверь, и только после этого быстро говорю:
- Простите, я тоже пойду. Устала что-то.
Ухожу, даже не дожидаясь ответа, а наверху на всякий случай запираю дверь своей комнаты. Телефон все еще лежит бесполезным кирпичиком, я его не трогаю, но вместо этого открываю ноутбук. Надо фильм какой-нибудь посмотреть, что ли. Хоть как-то отвлечься.
Вдруг я вижу, что в почтовом ящике мигает уведомление. Новое письмо.
Из... из Лондонского университета.
Видимо, отказ. Да, понятное дело, что отказ - они же вежливые, всегда пишут о том, что дело мол не в вас, удачи вам в вашем творчестве и все такое.
Я не могу заставить себя нажать на письмо, чтобы прочитать его, руки трясутся, но потом я резко набираю воздуха, открываю и читаю.
Мир замирает, и я сама застываю, даже не моргаю, движутся только зрачки глаз, которые скользят по тексту письма. Губы сжаты, ресницы дрожат от подступавших слез, потому что я же знаю, я знаю, что ужасно себя показала, что я им не подхожу... И тут глаза спотыкаются о слово «зачислена». Зачислена! И мое имя.
Неверяще мотаю головой, смотрю еще раз. И еще, и еще! Я как будто вдыхаю и не могу выдохнуть, наполняясь воздухом как шар. А потом вдруг осознание вспыхивает ярким прожектором: это я! Там и правда - я! И вместе с долгожданным выдохом из меня потоком льются слезы. Я сижу и плачу, а губы сами собой растягиваются в болезненную улыбку.
Я поступила.
Я уеду в Лондон.
Значит, я все сделала правильно, расставшись с Даней. Знак судьбы это только подтверждает.
Я переживу эту жуткую свадьбу, а потом уеду в новый лучший мир, где буду счастлива. Обязательно буду.
Слезы капают на акварельный рисунок, который я так и не убрала, краска расплывается круглыми пятнышками, и кажется, будто в солнечном весеннем парке идет дождь.