Глава 32
Второй день в лагере также прошел в глубоких раздумьях. Я продолжала щекотать нервы и думать о том, чего не может быть! Наедине с собой и своими мыслями мне было комфортно. Мне не хотелось разбавлять свою компанию незнакомыми лицами, развязать поверхностный разговор и услышать шаблонный заезженный до дыр старый анекдот.
В лагере собралось много одаренных и интересных людей. Каждый уникален по-своему. Мне рассказывали про девочку, которая с раннего детства занимается художественной гимнастикой. Даже описать трудно, как красиво она умеет танцевать, и как пластично ее тело. Еще знаю мальчика, который в свои шестнадцать лет освоил гончарное искусство. Я слышала, как он рассказывал о большой печи, правилах обжига и о том, какая бывает глина и что из нее получается в конечном итоге. В лагере также собрались и музыканты - я видела, как ребята переносили футляры с инструментами и коробки с проводами в первый день. Было ясно, что они готовились к "Приветствию", поэтому вокруг них была вечная суета и непреодолимая жажда к сцене и зрительскому вниманию.
Пару раз мне даже удалось подслушать их оживлённый диалог, но и этого хватило, чтобы лишний раз удостовериться в том, что ребята знают своё дело и владеют инструментом на достаточно высоком уровне. Я знаю, каждый по желанию может приготовить пятиминутное выступление и показать свои таланты окружающим. Кто-то споет песню, кто-то станцует, кто-то подарит стихи собственного сочинения, а кто-то удивит фокусом и илюзией. Эмма хотела, чтобы я непременно выступила на сцене, так как знала, что я долгое время состояла в театральном школьном кружке. Идея Эммы мне показалась глупой и такой лишённой смысла, что стало противно на душе.
Если подумать, то во мне нет ничего исключительного и интересного. Все свое время я посвящала учебе и семье, поэтому у меня нет ярко-выраженных талантов. Да, я способна прочитать до ста пятидесяти книг в год, но даже это стремительно меркнет на фоне других сверстников, которые посвятили себя любимому увлечению и уже пожинают плоды своих усилий. Я вздохнула. Вдали вожатые собирали всех на обед. Эмма заметила меня и насильно потащила в столовую, приговаривая, что на обед необыкновенно вкусные тефтели и картофельный суп. Я улыбнулась, когда женщина щелкнула меня по носу и пригрозила общественными исправительными работами, если и в этот раз плохо поем. На такие замечания мне ничего другого не оставалось, как согласиться съесть все, что будет на тарелке или смириться с огромной горой грязной посуды.
Я села рядом с девочками из соседней комнаты. Они были непротив. Я даже не знаю их имен и вижу второй или третий раз в жизни, но девочки показались мне милыми и приятными в общении. Может быть, дело в разнице в возрасте? Я определенно их старше на два или три года. Девочки не игнорировали и даже успели спросить как зовут и откуда я. Пришлось немного раскошелиться подробностями жизни и поведать скромную биографию, которую знало большинство моих знакомых. Конечно, я бы могла более детально рассказать о себе и выразить свою индивидуальность привычками и сильными сторонами, но это показалось для меня лишним и пустым занятием.
Соседки не заметили недосказанности в моем рассказе и даже не стали мучать расспросами. Это было мне только на руку. Сегодня мне хотелось побыть наедине со своими мыслями и постараться вспомнить события прошлой ночи.
Я была твёрдо уверена в том, что тем субъектом в окне был никто иной, как седовласый гот по имени Сэмми. Телосложение, волосы, даже его взгляд - я не могла ошибиться. Все это может показаться простым наваждением, но я в последнее время стала слишком часто натыкаться на эту бестолковую седую голову, которая продолжала умело дёргать за ниточки. За мои ниточки.
Я могу понять, что характер у Анны не отличается скромностью, но даже подобная игра "чтобы позлить" была слишком жестока. Особенно меня безумно огорчал тот факт, что именно я стала той пешкой, которую поставили под удар. Анна сказала, что он танцевал со мной, чтобы потешить своё самолюбие и уколоть в ответ. Зуб за зуб - ревность за ревность. Я отчётливо слышала каждое слово и абсолютно точно поняла что хотела сказать мне Анна, но где-то внутри маленькая частичка меня сопротивлялась и тихо шептала о другом. Почему-то хотелось верить седой голове и надеяться на его искренность. Иногда я ловила себя на мысле, что Сэмми не пошёл бы на такое и не стал бы так использовать чувства других. А с другой стороны у меня не было ни грамма доверия к нему. Я совсем не знаю его характер и привычки, какой он на самом деле и о чем его мысли, почему он такой немногословный и порой сторонится других. Глупо доверять, вот так, без особых на то причин. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы хоть немного доверять анониму, но почему я должна верить остальным?
Анна очень обидела меня в тот день, наговорила гадостей и исчезла. Может быть, где-то была и моя вина, но пепельный осадок после ее слов остался. Пусть между ними побежит ещё хоть миллион чёрных кошек, но, пожалуйста, пусть они впредь сами разбираются в своих отношениях, не привлекая других...
Эмма была права - тефтели и правда вышли неплохие, но суп я так и не смогла заставить себя съесть полностью. Повара добавили такое колличество морковки, что даже бульон окрасился оранжевым. Я не против этого овоща, но когда его слишком много - к горлу неизменно поступает тошнота. Девочки, что сидели рядом, охотно поедали суп, не забывая вести оживлённый диалог, в то время когда я пыталась найти глазами того, кто мне мог просто присниться.
Совсем не скрывая своего любопытства и желания узнать правду, я начала розыск очередного преступника. В этот раз я подошла к делу более ответственно, а именно - я увеличила время слежки за каждым человеком и сделала некий алгоритм наблюдения, при котором процент упущенных кандидатов стремился к нулю. В столовой было достаточно людно и некоторые постоянно ходили между рядами, поэтому я сначала дождалась, пока все усядутся по своим местам, а после поделила их всех по одному очень отчетливому признаку - по столам.
За один стол помещалось в среднем шесть человек. Столов было не больше пятидесяти. Это значило, что на каждый стол у меня должно уйти с учётом оставшегося времени не более тридцати шести секунд. Я не знаю точно какой сейчас процент мальчишек в лагере, но их безусловно меньше. Где-то двое на дроих девочек. Значит, за каждым столом теоретически сидит только четверо мальчишек. На каждого максимум девять секунд.
Один стол, другой, третий, десятый - поиски не давали результатов. Я быстро поняла, что тридцати шести секунд на один стол было слишком жирно, ведь седую голову было бы найти достаточно просто. Поэтому я даже не заглядывала в лица - я смотрела на волосы и отчаянно искала этот пепельно-седой цвет повсюду.
Меньше чем за восемь минут я поняла - Сэмми здесь нет. До сих пор не могу понять - обрадовалась я или расстроилась отсутствием седой головы, но он явно занял все мысли сегодня. Мне хотелось его найти и удостовериться в том, что у меня не было галлюцинации, и тот мальчик в окне действительно был, он мне не привиделся!
После обеда мне удалось избежать участи дежурного и незаметно покинуть столовую. Я направлялась в комнату, чтобы проверить пропущенные звонки и отправить маме смску, что со мной все хорошо. Когда я была уже у двери, то услышала странные звуки, напоминающие шебуршание, будто кто-то роится в наших вещах.
С чувством невероятного возмущения я резко зашла в комнату, высоко задрав голову и скрестив руки на груди, чтобы показать воришке своё фальшивое превосходство. Какого было мое удивление, что тем воришкой оказалась девочка. Не просто девочка, а та самая запоздалая соседка, о которой говорила Эмма. Она сидела на кровати, что до этого пустовала, спиной ко мне и разбирала свой большущий чемодан цвета фисташкового мороженого. От звука моих шагов соседка обернулась и поднялась на ноги, держа в руках несколько флаконов духов.
- Привет. - На этом мой словарный запас закончился. Мне стало неудобно перед девушкой от того, что я спутала ее с вором. Я попыталась улыбнуться, а в следующую секунду мои глаза округлились от удивления. Я уже видела эти очки в смешной оправе, как у Гарри Поттера, этот чуть вздернутый нос и эту улыбку с чуть выпирающими клыками.
- Элизабет! - завизжала моя старая подруга и в два прыжка оказалась рядом, расставляя свои руки для объятий.
- София! - мы крепко обнялись и сделали по шагу назад, чтобы лучше рассмотреть друг друга после долгой разлуки.
- Элизабет, ты стала выше меня!
- София, я так рада тебя видеть! Стала еще краше! - на мои слова девушка чуть покраснела и широко улыбнулась - именно так, как я всегда любила.
- Подумать только, я уже не надеялась тебя здесь увидеть! Почему ты так запустила наш лагерь? С кем ты в этот раз приехала? Неужели с Сарой и Николь? - София все еще держала в руках круглые флаконы из разноцветного стекла, не уставая улыбаться мне.
- Нет мне прощения! - я лукаво улыбнулась и покачала головой, разводя руками. От неожиданной встречи что-то внутри меня снова сжалось и трепетно задрожало, от чего начала часто моргать, скрывая непослушные слезы.
- А с кем же? А! Знаю, ты с парнем здесь! Это так мило! Познакомишь? - задорно говорила София, пока я чувствовала, как к горлу поступает ком. С каждой секундой, волнение и обина подступали с новой силой, и я сдерживала из последних сил вновь барабанющую в мою дверь депрессию.
- Я здесь одна. - Слова дались мне непросто, но голос успел дрогнуть, заставив волноваться подругу. Улыбка быстро слетела с ее лица, а брови нахмурились.
- Элизабет, что у тебя стряслось? - почти шёпотом спросила София, прижимая французские духи к груди.
В следующую секунду я заплакала и спрятала лицо в ладонях. София растерялась и заметалась по комнате. Ее дорогие духи со звоном полетели обратно в чемодан. Она обняла меня и начала гладить по спине, попутно спрашивая о причинах столь неординарного поведения. А я все рыдала и рыдала, не в состоянии что-либо ответить.
Держаться нету больше сил...