Глава 20
Следующее утро я встретила довольно сумбурно. Из-за бессонницы, вызванной одним субъектом, который написал мне слишком много лестностей, я уснула только под утро. Чашка кофе справилась с сонливостью только на тридцать процентов, остальное разделили между собой душ, что-то подобие пьяной зарядки, легкий завтрак из съеденного наспех бутерброда с сыром и тот факт, что я чуть не проспала первый урок и сейчас опаздывала на автобус.
В этот раз я чудом успела забежать в уже закрывающие двери, выслушивая недовольства ворчливого водителя, который, как и я, встал не с той ноги, а учитывая его мешки под глазами - возможно и не с той руки. Автобус шел своим обычным маршрутом, останавливаясь на редких остановках и впуская в свой салон новых попутчиков, большинство из которых были учениками нашей старшей школы.
Пока я разглядывала вид из окна, который был еле различим из-за сильного дождя, в моей сумке телефон подал признаки жизни. Послышался еле уловимый из-за шума двигателя рингтон. Сердце пропустило удар, аноним написал мне.
Друг - Элизабет, ты хорошо спала? Знаешь, ты мне сегодня приснилась. Мы гуляли по парку, держась за руки, и ели твоё любимое фисташковое мороженое. После мы кормили уток. Да, тех пестреньких, на которых приходишь поглядеть каждые выходные. А когда на нашем пути показалась большая лужа, я перенес тебя на спине, чтобы твои ноги не промокли, и ты не заболела. Элизабет, а что тебе приснилось сегодня?
Уголки губ, не взирая на гордость и желание своей хозяйки быть бесстрастной по отношению к малознакомому юноше, неумолимо поползли вверх. Я разглядывала милые строчки и мысленно кружилась, пархая как бабочка и обнимая весь мир, как вдруг резкое торможение автобуса и неожиданная встреча моего лица со спинкой пыльного седения, хорошенько взбодрили моё сознание.
Убедившись в том, что мой очередной позор увидел не весь автобус, я с трудом взяла себя в руки и легко усмирила своё смущение и чувство глупой радости, заменив их подозрением и лёгким, совсем незначительным возмущением. К водителю же я испытывала по-настоящему скверные и плохие чувства, но открыто афишировать их не стала. Лишь осторожно потирая нос, я окрестила его самым худшим из всех водителей общественного транспорта. К тому же вместо меня комментарием его наградила одна старушка с первого ряда, которая была весьма красноречива. Всё-таки более взрослое поколение ругается куда изощреней современной молодёжи. Тихо радуясь тому, что в мире все-таки есть справедливость, я мысленно присвоила неизвестной попутчице с богатой на ругательства фантазией рыцарский титул. Не смотря на то, что они бранились и время от времени повышали друг на друга тон, другие пассажиры автобуса с интересом наблюдали за этой картиной, смеясь и даже немного жалея водителя.
Когда меня охватил новый приступ смеха на очередное фирменное ругательство старушки, я несознательно перевела взгляд на телефон. Мне почему-то захотелось поделиться этой историей с анонимом, рассказать ему свое утреннее приключение и увидеть его реакцию. Уголки губ неизбежно поползли вниз. Мысли об этом расстроили меня. Глупо думать о нашей встрече, строить в своем сознании картины будущего, которое никогда не настанет. Я прекрасно понимала, что другого пути не будет, как и другого решения этой проблемы. Аноним вряд ли снимет с себя все маски и откроется мне. Я тяжело вздохнула, понимая, что наше общение не выйдет за рамки сотовой связи и этих глупых сообщений, за которые я крепко цепляюсь. Мы словно цветы в горшках, которым никогда не суждено расти на одной клумбе.
Для меня по-прежнему оставалось загадкой то, откуда анониму известны мои вкусовые предпочтения. С мороженым он безусловно угадал, но я в последнее время почти не ем это лакомство и не кричу всем о своей любви к подобному десерту. Тоже касается и тех уток, на которых я и правда прихожу посмотреть не реже одного раза в неделю. Его поразительная осведомленность будоражила моё сознание, толкая на мысли, что Неизвестный ведёт за мной круглосуточную слежку. От таких мыслей поплохело.
Я - Я не помню.
Меня смело можно отругать за трусость, но отвечать, как раньше, анониму я не могла. Что-то внутри мешало написать ему развернутый ответ, дополнив его красками языковой выразительности. Я стала стесняться призрачного друга. Он пишет мне такие вещи, что становится неловко. К тому же, я не лгала - я действительно не помню, что снилось мне этой ночью.
Первый урок начался также серо и уныло, как и сегодняшнее холодное дождливое утро. Меня одолевала жуткая сонливость, веки все норовили закрыться, а голова словно стала чугунной. Я прятала сонные время от время закрывающиеся глаза за длинной челкой и зевала каждые пять минут, чувствуя что отличнице Элизабет Джонс под силу уснуть на уроке.
Друг - Элизабет, твои ответы с каждым днём все короче и короче. Я снова смутил тебя? У меня получилось дотронуться до твоего сердца? Ты стала такой немногословной. Я волную тебя, и это сладостное приятное чувство медовым нектаром растекается по всему телу. Позволь сказать тебе по секрету: ты тоже волнуешь меня, Элизабет Джонс!
Ещё минута, и я уже умывалась под холодной струей проточной воды в женском туалете. Не помню, что я сказала педагогу, скрываясь за дверью, но впечатление на класс я произвела. Моё сердце ошибочно предположило, что я пробежала марафон за рекордно короткое время, настойчиво барабаня в грудной клетке словно намереваясь покинуть моё тело. Волнение вмиг охватило меня всю, заставляя дрожать ноги и руки. Я больно кусала губу и часто моргала, снова и снова перечитывая сообщение друга, которое меня глубоко ошарашило. Он удивляет меня каждым своим сообщением.
"Кто же он? Могу я и дальше называть его другом?"
По возвращению в класс, я могла с точностью сказать о чем думал каждый ученик. Чуть больше двадцати пар глаз провожали меня от двери до парты, буквально позабыв обо всем. Мне было тяжело держать самообладание, особенно когда я оправдывалась перед учителем, объясняя своё поведение плохим самочувствием. Потом я ещё десять минут уговаривала учителя не звонить родителям, уверяя что со мной все хорошо. Словно спасительный маяк для потерявшегося в тумане корабля, звонок отмерил конец урока. Когда перемена позволила мне остаться наедине со своими мыслями, я долго буравила взглядом свой телефон, бубня под нос всевозможные ругательства, которые успела выучить за это утро. Вечно, я выгляжу дурой из-за этого анонима!
Я - Нет! Я просто занята!
Друг - Да, прятаться от меня в пустом классе - хорошее занятие!
Ответ пришел так быстро, что я успела растеряться, получив его сообщение. Как и всегда я не увидела никого подозрительного неподалеку. Аноним снова и снова продолжает щелкать меня по носу, вновь пугая своим незримым присутствием.
Я - У нас будет опрос, я вовсе не прячусь! Я готовлюсь к уроку! Кто из нас двоих действительно прячется - вот в чем вопрос!
Друг - Элизабет, выходи. Я жду тебя на улице.
Неосознанно я выглянула в окно. На территории школы я могла заметить около тридцати учеников, большинство из которых - мальчики. Сейчас большая перемена, есть время отвлечься от уроков и другой школьной рутины, гуляя на свежем воздухе и общаясь с друзьями из параллельных классов. В этот момент я раскусила план анонима, поэтому отказалась от затеи выйти на улицу, не хочу быть больше обманутой!
Я - У меня нет никакого желания идти туда. Ты снова хочешь посмотреть на меня, прячась за спинами других? Так знай: я больше не собираюсь доставлять тебе такое удовольствие! Сыта по горло!
Я была довольна своим ответом и знала наперед, что ему не удастся меня выманить. Гордость с чувством независимости утешали и радовали мои побитые нервные клетки и уверяли в том, что именно я - хозяйка положения!
Друг - Если ты не появишься через две минуты, я уйду! Время пошло!