Королевы тоже ошибаются

С самого утра Усаги проснулась от горячих рук, которые мяли ее грудь и плавно спускались вниз.

«Такая приятная истома» — подумала она сквозь сон.

Стоило открыть глаза и ее взору предстал Мамору, который явно был настроен овладеть ей прямо здесь и сейчас.

— Не лезь ко мне, — зашипела Усаги. 

— Какие мы злюки с утра пораньше. Родная, ты обещала выполнять супружеский долг каждый день, — он провел пальцем по границе ее трусиков.

— У меня эти дни, отстань. Ведешь себя в последнее время как животное!

— Черт. В этом месяце снова нихера не получилось. Может надо к врачу и ты бесплодна? Усаги, с этим срочно что-то надо делать!

— У меня впечатление, что ты меня не слышишь. Говоришь только о «потомстве»,  любовью занимаешься без моего согласия. Не хочешь что-то поменять в своем отношении ко мне?

— Не неси херню,Уса. Надо записаться к гинекологу.

— Запиши себя-нахуй, Мамору!— крикнула она и выбежала в коридор.

Пару секунд Мамору стоял и хлопал глазами, но потом вылетел в коридор за женой и дернул ее за руку так сильно, что она чуть не упала.

— Ты какого хрена истерики свои показываешь, неблагодарная ?! — заорал он.

— Прости, что? Неблагодарная?!

— С такой периодичностью, как ты мне даешь, любой другой мужик бы завел любовницу, а я держусь.

— Я тебе для секса только нужна? Ты вообще о чем-то другом думаешь?

— Я хочу детей. А ты не можешь нихера родить.

— Ну нихера себе. Король снизошел до такой лохушки,как я. Требует уважать за то, что не тыкает свой тухлый банан в другие щели. Браво, король Эндимион. За такое регалии дают и по головке гладят!

Усаги выдернула свою руку и забежала в комнату, закрыв за собой дверь на замок. Ей было чертовски больно, что ее брак трещит по швам. Но она всегда хотела быть с ним, теперь то ли власть его испортила, то ли гнусавый характер вылез наружу, но Мамору изменился. Слёзы не катились из её глаз, сердце уже не болела по нему. Внутри рождался гнев, который электрическим зарядом пронизывал все её тело от чего кровь кипела. Жалела она только об одном, что не обладала силой как остальные воительницы, чтобы хорошенько отмудохать этого черта.

Мамору стоял, как вкопанный.  Глаза налились кровью от злости. Его мучило чувство собственной никчёмности в её глазах. Собравшись с мыслями, двинулся в сторону кухни. И какое же было его удивление, когда он осознал, что Сейя видел всю эту драму. Коу метнул злостный взгляд на Мамору и скрылся в ближайшей комнате.

***

За завтраком уже велась бурная беседа. Мако учила Оливию делать сырники, у второй получалось это очень плохо и она вся перемазалась. Ами и Тайки наблюдали за этим долгим процессом, как- будто стесняясь остаться наедине и говорить о чем-то своем, хотя общих тему у них было предостаточно. А вот Ятена и Минако не было видно.

Мамору поздоровался со всеми и сел во главе стола, думая о чем-то своем. К нему сразу подбежала Рей с расспросами.

— Ты чего такой угрюмый?

— Совсем не спал- работа, вернулся пару часов назад.

— У вас с Усаги все нормально? В последнее время вы оба, как тучи ходите.

— Рей, у меня к тебе есть одна просьба. Ты же можешь посмотреть на картах таро, интересующие меня вопросы.

— Без проблем, обращайся.

— После завтракаю зайду к тебе.

Зашла Усаги и все уселись завтракать, кроме Минако и Ятена, которых и след простыл. Ами и Уса догадывались о происходящем, но не делали на этом акцент, чтобы было меньше вопросов, в частности у Мамору, который не знал, что на самом деле происходило между Старлайтами и девочками в 20-м веке.

— Всем приятного аппетита и прошу прощение за опоздание, — громко ворвался Сейя.

Усаги Сразу вспомнила вчерашний вечер, их страстный поцелуй по телу разлилась приятная истома возбуждения. Её тело среагировало на появление Коу мгновенно. И это не животная страсть, а желание быть с человеком одним целым, любить его, заботиться о нём.

— Как вам спалось? Всё ли комфортно, хорошо? Говорите, не стесняйтесь. — сказал Мамору

— Все отлично, вы очень гостеприимные, — ответила Оливия.

— Родная, а тебе как спалось, меня же не было рядом всю ночь.

Усаги чуть не подавилась от такого вопроса, потому что все это было похоже на показуху. Она не любила играть в двойные игры, в тем более притворяться на людях, поэтому метнула недовольный взгляд и продолжила завтракать.

— Ты так заботишься о ней, даже спустя долгое время, как вам удается сохранить трепетные отношения? — поинтересовалась Оливия.

Здесь уже подавился Сейя.

— Оливия, главное взаимопонимание и любовь. Семья это очень большой труд.

Сейа чуть не выплюнул от смеха все, что было во рту. Это взбесило Тайки и он наступил Сейе на ногу.

— Как бы я тоже хотела, чтобы рядом был  чуткий мужчина. Мы бы правили с ним вместе, обзавелись парой детишек. Ах...

— Видишь, Усаги, все нормальные женщины стремятся к детям, а не сидеть 24/7 в папках с бумагами.

Такую наглость Усаги не смогла стерпеть. Это был не то что камень, а булыжник, брошенный в её огород. Собравшись с мыслями, она ответила:

— А ты хочешь, чтобы я сидела с детьми и отошла от государственных дел?

— Я хочу, чтобы жена выполняла супружеский долг и родила мне ребёнка. Это нормальное и естественное желание.

«Почему он относится к ней, как к вещи? Он же обещал о ней заботиться! А в итоге только унижает», — Сейя стиснул зубы и сжал кулаки, ещё чуть-чуть и он явно скажет что-то лишнее, и этот чернявый ублюдок догадается о совсем недружественных чувствах.

Тайки увидев пунцовое от злости лицо брата, положил руку ему на плечо: «Успокойся. Не пыли».

— Я так много раз твою задницу спасала из самых труднодоступных мест, чтобы услышать, что я должна? Кто кому ещё должен, Эндимион! — Усаги рявкнула на него. Но Мамору быстро взял под столом ее запястье и вывернул с такой силой, что она чуть не зарыдала. Нагнувшись к уху он зашипел: «Еще одно слово. Тварь. И я вобью по самый яйца свой член в твой поганый рот».

— Ладно вам,  не с той ноги встали? Или пятница 13 так на вас действует. И вообще, Мамору, пошли посмотрим что ты хотел, у меня час свободного времени. — Рей разбавила обстановку.

— Прошу нас простить, — они удалились.

Из-за стола Усаги поспешно побежала в свое укромное место, рядом с дворцом. Она встала на ароматную поляну и глубоко вздохнула. Слезы потекли градом. Её гнобило все унижение, которое она испытала сегодня. Муж не то что не считался с ней, он с каждым днём все больше становился похожим на садиста. Раньше она всегда верила в любовь между ними, во всех сражениях это помогало и увеличивало силу, помогало не сдаваться. А сейчас все наоборот.

— И долго моя куколка ещё будет стоять и плакать? — раздался до боли знакомый голос.

— Извини за этот спектакль, — она виновата смотрела на него, но слёзы ещё сильнее обжигали её лицо.

— А я ведь просил его заботиться о тебе. Какое мне наказание придумать для него?

Сейа подошел и заключил девушку в свои горячие объятия. Она вцепилась в него, всё ещё подрагивая от нахлынувших эмоций. По щекам катились слёзы — чувства переполняли её.

Он успокоил её. Поглаживая Усаги по спине, он шопотом говорил ей на ушко о том, как она прекрасна. Что она его любовь. Что она его  свет.

Усаги прижалась к нему, положив голову на плечо. По её телу начало прокатывать возбуждение, которое она испытывала только с ним. За все эти долгие годы, она ни разу не испытывала такого к Мамору. Уса довольно улыбнулась и посмотрела ему в глаза.

— Ты правда так обо мне думаешь?

Она была такой хорошенькой в это мгновение. Блестящие глаза, чуть приоткрытые влажные губы, милая улыбка. Сейя запустил пальцы ей в волосы, медленно накрутил на кулак, сжал. Его обзору открылась нежная, тоненькая шея, от которой он не мог устоять. Его губы нежно коснулись её шеи, обжигая с каждым поцелуем очередной миллиметр ее кожи. От каждого действия его сердце пело именно с ней, он осознавал гармонию любовь и мир.

— Я уже говорил, потеряв тебя, я потерял смысл жизни. Поэтому, ты мой свет, моя любовь, — прошептал он ей на ухо.

Она была невероятно, убийственно соблазнительна в своей порочной наивности. Глядела на него с доверчивой и лукавой улыбкой, готовая отдаваться полностью. Чувственная и нежная, невинная и развратная.

— Сейя, хочу тебя.

Услышав эти слова, его как будто окатило ледяной водой с головы до ног. Он сходил с ума от своей девочки, ему хотелось ее одновременно и рвать на части и баюкать на руках, как ребёнка. С этими мыслями он жадно впился в её губы, заставляя стонать. Их языки сплетались и боролись, губы горели, тела терлись друг от друга, желая слиться в единое целое. Он взял её на руки и положил аккуратно на траву, подложив под попу свой пиджак. Она притянула его к себе за воротник рубашки и поспешно начала растегивать одну за другую пуговицу. Их сердца пропустили удар. И это было точка невозврата.

Её игривый настрой, солёные от слез губы, аромат тела, запах волос – всё это доводило Сейю до полного изнеможения. Пока Усаги расправлялась с пуговицами на его рубашке, он давно стянул с неё всё одежду, оставив красоваться в нижнем белье.

— Ты для меня, как самый лучший подарок. Получив тебя, я не чувствую себя собой.

Сейя пылко ласкал её разгоряченное тело, а она мурлыкала под ним, льнула к твердым мускулам его рук. Склонившись над её грудью он ласкал чувствительные соски, обжигая своим горячим дыханием. Обхватив один сосок сладко смаковал его, потом перешёл на другой и слегка прикусил, от чего Усаги выгнулась и застонала. Увлажняя каждый сосок, он осторожно втягивал поочерёдно их в рот.

Наконец-то, разобравшись с рубашкой, она запустила свои тонкие пальцы в его чёрные, как смола, волосы. Не растерявшись от таких приятных движений, Сейя запустил свою руку ей в трусики, горячее лоно сочилось от влаги.

« Как же там мокро. Моя девочка...»

Он не смог сдержать себя и одним движением руки порвал чертовы трусики и кинул прочь. Усаги вздрогнула, не успела ничего понять, как он уже прильнул своими губами к её лону. От одного вида его головы между ног она испытала бурный экстаз. Твёрдый и упругий язык исследовал каждый миллиметр её узкой и горячей девочки.  Безжалостно проникал внутрь и возвращался обратно к бугорку, создавая ей невыносимую пытку. Все тело напряглось в ожидании разрядки, но он не спешил. Эти мучения заставляли её выгибаться и выкрикивать его имя, что вынуждало его рычать от удовольствия. Наконец, чувствительный бугорок дошел до пика, который копился внизу её живота. И она потекла ... навстречу его жарким губам и языку. Сейя жадно впился в неё, стараясь выпить весь сок, втянуть её всю до тех пор, пока её силы не иссякли.

— Моя ненасытная.

От бешеных эмоций слёзы градом текли по щекам . Успокаивая Усаги, Сейя шептал слова успокоения и любви. Снова прильнув к  губам, он почувствовал как её накрывает новая волна страсти. Усаги развела шире свои ноги, открывая доступ, позволяя войти. Сейя считал  этот сигнал. Одним движением расстегнул ширинку и скинул себя остатки одежды. Ещё чуть-чуть и он медленно, по миллиметру  раздвигал её узкое лоно, как будто смакуя и натягивая. Она замерла, принимая его полностью, позволяя войти ещё глубже. Сейа был терпелив и осторожен и она это понимала, ведь насколько сильно он сдерживал себя ради нее. Как же долго они оба сдерживали себя ради идиотских обстоятельств.

Обняв ее за талию, он начал двигаться быстрыми толчками, ускоряя темп. Его напряженный жесткий член внедрялся внутрь узкой и горячей Усаги, которая блаженно закрыла глаза , покоряясь его ласке, принимая его всё глубже, обмирая от ощущений где-то глубоко у себя в животе.

— Кричи, мне нравится, когда ты кричишь.

Усаги, как послушная девочка, делала все как он просил. Прижавшись к ней плотнее, толкнулся в ее тело еще сильнее,глубже, растягивая ее всю. Стоны смешивались с криками, дыхание сбивалось, она больше не могла сдерживаться, лоно начало сжимать его твердую плоть. Теперь Сейя проникал в её тело жёстко, быстро, выбивая крик и стоны. А Усаги была готова к кульминации. На секунду Сейя вошел во всю длину и замер, резкий толчок и тело Усаги задрожало.

На миг она перестала дышать и разлетелась на тысячи мелких частей, спазмы удовольствия сковали ее тело

— Сейя...— его имя, как молитва, слетело с ее губ

Не в силах сдерживаться, он вторгался быстро, но его член был сжат пульсирующим лоном и ему ничего не оставалась как отпустить себя в нее. Дать ей почувствовать насколько сильно он ее любит, что дарит свои соки в самое укромное место его любимой девочки. И вот жесткая головка его члена одаривает своим обжигающим изнутри ядом, сопровождая пульсирующими движениями, прямо внутрь Усаги.

Усаги горела  для него, принимая всего в себя. Растворяясь друг в друге они обрели наконец себя. Сейя не останавливался шептать ей слова  страсти и нежности. А самое главное он вдохнул в неё жизнь, сжёг все сомнения, подчинил себе и поставил печать обладания.