«Кто раскинул звезды по небосклону..?»
Босыми ногами соприкоснувшись с полом окутанным прохладой позднего воздуха, Бён следовал лишь своим желаниям. Мягко отрывая носки, через какое-то время, кафель казался мягким, воздушным и таким теплым, будто что-то сопровождало этого парня.
Дверь напротив нагоняла дрожь на тело Бэкхена. Стук перемешался с грохотом грома. Раз. Два. Три. Еще и еще. До тех пор, пока перед омегой не стояло гигантское, еще не отошедшее ото сна тело.
- П..Пак Чанель. - слегка запинаясь, опустив голову отозвал младшего Хён.
- Я слушаю.
- Можно я войду? - просил приглашения юноша.
Одеяло с хрупкого тела так нелепо спадало. Бён был похож на щенка, такого беззащитного, что с равнодушием наблюдать за ним, было бы бессердечным преступлением. Пропустив в свои хоромы Бэкхена, Ёль садясь на край постели, пригласил сесть рядом ночного гостя.
Приятно смотреть в даль улицы, которая переливается в голубом зареве, то ли все еще молнией. Луна, раскрасив все в белые цвета, не может налюбоваться красотой окружающей природы. Но вот и гроза оставляет свои владения. Все утихает. Неугомонный мотылек, что следовал за Хёном бьется о стекла окон, но скоро и он затихает, молча затаившись где-то в углу, и все погружается во мраке ночи. Птица, которая опоздала в свое гнездо бесшумно греется на подоконнике с обратной стороны.
- Красиво, не так ли? - белоснежными зубами выделяя черты своего лица, смотрел на гиганта кореец.
- Вообще, не так уж и темно. - пытался вступить Пак.
- Интересно, кто раскинул эти звезды по небосклону, кто повесил эту луну, кто рассеял мрак ночи? - задавал такие детские вопросы Бэкхен.
Светлячки в небе, они освещают странным блеском изумрудного оттенка небо. Видно, как мошкара, после дождя, толпится возле отражения луны в окне, и как вдруг перемещается вбок, чего-то испугавшись.
- Зачем ты пришел? - казалось строго спросил Чанель.
Резкий вопрос пробивший насквозь разум Хёна, заставил сжаться все внутри до такой степени, что дыхание могло прекратиться сию секунду.
- Я.. я хочу.. хочу побыть с тобой. Кажется, ты мне нравишься.. - искренний взгляд старшего не сходил в сторону. - Ты заставляешь меня задуматься о многом не только своими словами, но и поступками. Я готов забыть все прошлое и двигаться дальше, но только с тобой. Давай попробуем зародить новые, чистые отношения? Дай мне шанс и, я обещаю ты не будешь жалеть об этом поступке.. - сдерживая слезы, но не сдерживая дрожащий голос, еле слышно лепетал Бэкхен , прикладывая прохладную ладонь к руке Ёля.
- Сейчас ты говоришь одно, но утром все может поменяться и между нами снова разгорится конфликт. Так почему я должен верить тебе?
- А почему нет? Для чего бы я сейчас приходил к тебе?
- Тебе виднее. - убирая руку старшего со своей, на выдохе ответил младший .
- Не отталкивай меня. Прошу. Прими..
- А вдруг я не хочу? - ухмылка на лице Пака вмиг образовалась.
- Я хочу, - небольшая пауза между словами и Бён продолжил, - тебя.
Резкая реакция Пака: обернувшись на юношу, его глаза готовы были вылезти на лоб. Неожиданное заявление Бэкхена прозвучало так странно, будто из уст совсем другого, но знакомого по духу человека. Истерический смех Чанеля заставил напрячься. Полурык разносился по комнате, тот рухнув на постель, сам того не понимал, что происходит.
- Я не.. - и только Хён пытался договорить, как внезапно оказался в лежачем положении, пропитанным вкусом желанных губ.
- Пак...
Этот прерывистый шепот вырвался у Бёна непроизвольно и был, скорее, похож на тихую мольбу, чем на протест.
Чанель поднял голову.
Растерянность и страсть были в темных глазах Бёна, пытливо вглядывавшихся в чужое вспыхнувшее лицо.
- Уже передумал? - хрипло выдохнул Чанель.
Бён с силой затряс головой. Нет же, нет. То, чего он хотел, было невозможно выразить словами. Улыбка тронувшая глаза Ёля, была какой-то неживой, и все же прежде чем тот опустил ресницы, Бэкхен заметил, как в темных глубинах огромных зрачков сверкнуло удовлетворение. Гигант уткнулся в ложбинку грудной, скрывшейся под ночной рубашкой, клетки и кончиком языка, и губами стал исследовать неприятную ткань. Его теплое дыхание скользившее по коже сквозь одежду, поднимало Хёну жгучие волны возбуждения. Пак стянул рукава ночной рубашки с чужих плеч. Он пристально смотрел на старшего, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб его тела. Потом тот же путь проделали руки Чанеля. С груди они соскользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра. Выражение лица Ёля было таким, словно он испытывал сильную боль. Глядя на него Бён почувствовал, что с ним творится что-то странное. Он лежал неподвижно, прижав руки к бокам, а где-то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. Его никогда не возносили и не поклонялись ему. Никогда в жизни он не испытывал такого удивительного желания, которое охватило сейчас - отдать себя. Он хотел Ёля, хотел быть таким, каким нужен был бы ему, хотел делать то, что нравится Паку. В этот момент Бэкхену вдруг показалось, что он создан именно для того, чтобы отдаваться. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела, души и желаний. Настойчивые пальцы гиганта требовательно сжали бедра Хёна. Положив руки на плечи Пака и закрыв глаза, омега запрокинул голову. От влажного и жаркого прикосновения языка Чанеля, кружившегося вокруг пупка, у него перехватило дыхание. Нижнее белье каким-то неощутимым способом давно слетело на пол. По мышцам плоского живота Бёна пробежал огонь наслаждения. Ёль приник к возбужденной плоти, и ноги Бэкхена задрожали. Он чувствовал чужое дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И его понесло куда-то далеко далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства.
Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, Пак исследовал член Хёна, ощупывал языком гладкую головку, впитывая в себя его эякуляцию. Чанель требовал ответа от Хёна, побуждал его, умолял ответить. Пальцы старшего забрались в чужие волосы, стали перебирать их, а Ёль в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать. Из груди Бёна вырвался тихий, протяжный стон. Подушечками пальцев он непроизвольно впился в кожу головы и, только через несколько секунд осознав это, разжал пальцы. В ответ на это невольное движение, Чанель еще сильнее сдавил бедра, словно хотел, чтобы пружинистые ягодицы впились в его ладони. Потом рука двинулась ближе к сфинктеру. Максимально раздвинув половинки ягодиц, гигант продолжил изощренно посасывать плоть. Нахлынувшее на Бэкхена наслаждение было таким острым и неистовым, что его дыхание, его голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда-то. Тело Хёна изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Гигант потянулся ближе к старшему и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы проникли ко рту старшего. Бён сдался, он уступил, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Жадный язык Пака протолкнулся между зубов Бэкхена, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от сладкого рта, Чанель вновь пробрался рукой к жаркому стволу. Тело Хёна с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Тело корейца звало Ёля и тот ощутив призывное биение чужого сердца, ответил на этот зов. Старший вдруг почувствовал, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все его тело. Разве можно было удержать это буйствование внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если альфа не поймет это и не соединится с ним он взорвется. Гигант не стал останавливать чужую руку, отыскивающую в белье жаркую плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда Бён ласкал разбухавший под его ладонью предмет вожделений.
- Как ты красив, - с тихим изумлением сказал Пак.
- Ты тоже... - шепот Бэкхена был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка.
Хён сильнее сдавил чужую плоть. Внезапно руки Чанеля оказались на талии Бёна. Оба нагих тела жаждут одного. Ёль спиной уместился на кровати, увлекая за собой старшего. Его бедра оказались зажаты коленями младшего, и тот подтянул тело выше, так, чтобы фигура легла ему на грудь.
- Ты готов? - спросил гигант.
- Да..
Бён уперся ладонями в плечи Пака и приподнялся, затем, не сводя глаз с его лица, стал осторожно и медленно опускаться. Чанель застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца - все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал. Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все существо Хёна, каждую его клетку, болезненно отзывавшуюся в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее и глаза старшего затуманились слезами.
- Ах, Ёлли, - еле проговаривал старший, хныча от боли, - больно. Продолжай...
Ёль рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в нутро Бёна, полностью овладев. Бэкхен вскрикнул от наслаждения. Ухватившись за мускулистые плечи Пака, он принял большой агрегат в себя, призывая взять его всего. Они хотели друг друга, очень хотели. В момент наивысшего блаженства они слились в едином движении, едином порыве. Их единство было теснее, чем просто прижавшиеся тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные хрипловатые звуки несказанного наслаждения...