Двойняшки.

Кабинет Михалины Павловны грозил стать мне родным. Я почти выучила всё, что висело на стенах. Ждала, пока медсестра разберётся в очередной раз с Веревкиным, и разглядывала древний плакат, ещё нарисованный от руки. Айболит. С огромным шприцем и улыбкой какого-то маньяка. Чем дольше я рассматривала рисунок, тем больше вопросов появлялось в моей голове.

Во-первых, зачем ему такой шприц? Он скорее грушу для клизмы напоминал, чем обычный шприц с лекарством. Даже боюсь думать, что и куда можно вводить такими дозами.

Во-вторых, почему у Айболита такое зверское выражение лица? Если бы я увидела такую кровожадную рожу в кабинете у врача, то в следующий раз не зашла сюда и под дулом пистолета. Скорее, бежала бы, роняя тапки. Честное слово! По-моему, шприц надо было заменить бензопилой «Дружба» и отправить доктора главным злодеем в молодёжный слэшер.
В третьих, что делает рисунок ветеринара в кабинете детской медсестры? Главный вопрос, на который я не могла найти никакого ответа. Ну или Айболит у нас стал мастером на все руки?

В общем, изучила я этого Айболита от и до.

Так, Веревкин, открой рот. Ага  Михалина Павловна изучала зубы всхлипывающего Вани.  Ну что, господин хороший, в школу ты пойдёшь без передних зубов.

Мальчишка всхлипнул и жалостливо посмотрел на меня. Медсестра же, едва сдерживая смех, искоса поглядывала в мою сторону и ждала очередной истории про неутомимого и непобедимого Веревкина.

Фыфки?  выдохнула и удержалась от улыбки.

Скорее, хыхки!  Михалина Павловна покачала головой.  Веревкин, эх, Веревкин!

На самом деле, сегодня было более душещипательно и захватывающе, чем в прошлый раз. И только разве что Господь Бог меня уберёг от разбирательства и жалоб.

Мы готовились к празднику ко Дню космонавтики. Развернули декорации, прогоняли часть выступления. Мои малышарики должны были рассказать стихи, спеть песню и станцевать. Казалось бы, какие могут быть проблемы?

Но всё началось со стихотворений. Леночка, божий одуванчик, херувим. С пышной копной почти белоснежных кудрей этот ангелок раскачивался с пяток на носок и тонким голоском начинал вещать:

В космическом пакете

С названием «Восток»

Он первым на планете

Подняться к звёздам смог.

Поёт об этом песни

Весенняя капрель:

Навеки будут вместе

Гагарин и капель.

На третий раз уже Тамара Владимировна, наш музыкальный руководитель, начала рыдать. Фыркая и хрюкая, женщина стала нещадно фальшивить и не попадать в ноты. Когда Леночка в очередной раз начала декламировать стих, Тамара Владимировна согнулась пополам и хрипло выдохнула: «больше не могу!».

Мне пришлось подзывать к себе этого херувима и, смотря в большие и наивные голубые глаза, повторять правильный вариант:

В космической ракете

С названием «Восток»

Он первым на планете

Подняться к звёздам смог.

Поёт об этом песни

Весенняя капель:

Навеки будут вместе

Гагарин и апрель.

Леночка кивнула, улыбнулась и вернулась на место, чтобы снова затянуть про Гагарина в пакете. Это было выше моих сил. Тамара Владимировна не выдержала и закрыла фортепиано. Уткнулась лбом в крышку и захохотала.

Так, ладно. Лена, я попрошу, чтобы мама с тобой повторила ещё раз этот стих,  повернулась к серьёзному и обстоятельному Вове.  Давай с тобой попробуем.

Вова сделал шаг вперёд, деликатно прокашлялся в кулак и немного севшим голосом начал гортанно читать стих:

Летит в космической пыли

Стальной корабль

Вокруг Земли.

И хоть малы его окрошки,

Всё видно в них

Как на плошке:

Степной простор,

Морской покой,

А может быть

и нас с тобой!

У меня дёргался глаз. Тамара Владимировна вышла в коридор, чтобы вдоволь просмеяться там. Радовало то, что до праздника ещё две недели. Было время отрепетировать и подучить слова.

На это музыкальный руководитель только махнула рукой и покачала головой.

Мила?

У меня сердце в пятки ухнуло. Сейчас мне такую головомойку устроят, что у моих волос будет прекрасный объём без участия Шамту и Хед энд Шолдерс.

Мы репетируем.

Отлично! Посмотрю на вас.

Мне ужасно хотелось сбежать куда-нибудь или сгореть от стыда. Но вместо этого пришлось вновь выстроить детей в ряд и почти жалобно посмотреть на Тамару Владимировну. Она хмыкнула, размяла пальцы и села за фортепиано.

Я, поджав губы, вновь слушала про Гагарина в пакете и космическую окрошку. Тамара Владимировна держалась, хотя её плечи немного подрагивали. Лилия Сергеевна хмуро смотрела на детей, но уголки её губ уже тронула улыбка.

Ничего, молодцы ребята. А вы, Мила Сергеевна, подучите с ними стихи и всё будет хорошо. У вас ещё песня и танец?

Да. Песню мы выучили не очень хорошо, а вот танец

Хорошо, показывайте.

Зазвучала бодрая песня. Дети изобразили ракету и принялись повторять простые движения. Я молилась, чтобы хотя бы это вышло у детей нормально. Иначе на следующей летучке мне и моей напарнице голову открутят. Наша заведующая и сама бывший музыкальный руководитель и к праздникам и утренникам относилась очень ревностно, доходя порой до идиотизма. Например, на Новый год просила детей дважды танцевать одно и то же, потому что в первый раз не вышло. И по шапке получила я, Снегурочка, хотя всё дело было лишь в том, что многие дети вышли с больничного и решили сразу идти на праздник. По итогу из пятнадцати снежинок десять не знали никаких движений, терялись и толкались, и норовили влететь в ёлку. Теперь же с этой космонавтикой на ракете меня запустят.

Всё шло хорошо, пока несчастный Веревкин не решил изобразить космонавта. Дождавшись нужного момента, он выпрыгнул из строя и встал почти в центре с криком:

Я Гагарин!

Но Боря и Вова не видели, что Ваня аки супермен выскочил им прямо под руки. Он получил сразу двумя кулаками по лицу. Тамара Владимировна чуть со стула не упала. Лилия Сергеевна только и успела, что охнуть. Я же, растолкав детей, подхватила Ваню и бросилась с ним в кабинет медсестры. Мальчик таращился на всех ошалелыми глазами и хлюпал носом.

Но я не стала рассказывать Михалине Павловне всю историю, ограничившись меткими и ёмкими словами:

Два удара, нок-даун и Ваня теперь без грима может играть Шуру.

Кфто такой Фура?  Ваня шмыгнул носом и с любопытством посмотрел на меня.

Вырастешь и узнаешь Пойдём.

Крепко взяв Ваню за руку, повела его в группу. Нет, этого мальчишку надо цепью к себе приковывать. Может, Стас прав? Мне проще взять отпуск, а потом Потом видно будет. Иначе Веревкин станет для меня Удавкиным. А до его выпуска целых два месяца. Я с ума сойду!

Миа Сеелгеефна, а хтихи?

Какие тут стихи? В пору бобров и Луну учить.

Вечером ещё Люда будет мне голову морочить.

Резко вспомнилась Распутину. Интересно, в Гималаях очень холодно?