Roses of iron

Примечания:
Курсивом на английском - Кхуздул.

Бильбо зашел в нору, закрыл за собой дверь и устало привалился к ней спиной. Надо было пойти к Торину и помочь ему разобрать вещи, но ему требовалось хотя бы несколько секунд, чтобы прийти в себя после визита Фортинбраса. Его кузен - замечательный хоббит, но порой уж чересчур утомительный. У него доброе сердце, но жутко длинный язык.

Бильбо тяжело вздохнул, оттолкнулся от двери и пошел вглубь норы, к гостевой комнате. Дверь в комнату была приоткрыта, но Бильбо все равно постучал, прежде чем войти, предупреждая гостя о своем присутствии. Торин стоял посреди комнаты, неподвижно, отвернувшись лицом к стене.

- Торин? - мягко позвал его Бильбо. - Тебе нравится комната? Если тебе что-нибудь нужно... - он замер в дверном проеме, отмечая напряженные плечи и сжатые руки своего гостя. - Что-то не так?

- Все в порядке, - коротко ответил гном так и не развернувшись к Бильбо. Его мешок и ящик стояли на полу, но Торин, кажется, даже не начал их разбирать. - Комната замечательная. Спасибо тебе.

Этот тон, суровый и пренебрежительный, Бильбо уже доводилось слышать раньше, во время их путешествия, но сейчас это происходило в его собственном доме. И он определенно не собирался оставлять все как есть.

- Торин, проклятье, в чем дело? Что не так?

Торин наконец обернулся, и хоббит невольно ахнул. Он был ужасно бледным и хмурым, хотя все равно выглядел лучше, чем утром. Кажется, Торин был расстроен, но Бильбо не мог точно определить, что он чувствует: печаль или гнев. У хоббита мелькнуло подозрение.

- Что же... Торин, Пигги что, нагрубил тебе?!

В ответ гном коротко, невесело, как-то лающе усмехнулся.

- Нет, он был вполне вежлив. Я просто... - Торин оборвал себя на полуслове и сжал губы. Затем развернулся к своим вещам, рывком распахнул мешок и начал сердито в нем рыться.

Мысли лихорадочно метались в голове Бильбо. Что же такого могло произойти по пути из конюшни до Бэг-Энда? Вряд ли кто-то на Бэгшот-роу осмелился бы нахамить гному, а до конюшни идти было недалеко - она была прямо у подножья холма, в стороне от центральной дороги... Тем не менее, Торин явно был чем-то расстроен, и Бильбо твердо намеревался выяснить причину.

- Если ты не скажешь мне, что тебя расстроило, я не смогу ничего с этим поделать, - тихо сказал Бильбо. - Торин, ты мой гость, со всеми вытекающими из этого факта последствиями, и я не допущу, чтобы кто-то или что-то тебя расстраивало, - он подошел к гному. Торин, не обращая на хоббита никакого внимания, продолжал копаться в своих вещах. Бильбо хотел положить руку ему на плечо, но почувствовал, что не стоит этого делать. - Если это я, то...

- Нет, - грубо рявкнул Торин, но тут же осекся, длинно выдохнул и словно сжался. - Я не подумал, Ма... Бильбо. Мне не пришло в голову, что заявившись к тебе, я нарушу какие-то твои планы или помешаю тебе... проводить время с теми кто тебе дорог. Я прошу прощения за это.

Торин мог сколько угодно заявлять, что он отрекся от престола, но он все еще оставался тем Королем, которого хоббит помнил восседающим на троне Эребора,
холодным и безразличным, словно каменная статуя. «Нарушит мои планы?» озадаченно подумал Бильбо. - «О чем он вообще?»

- Планы? - начал было он, но тут его осенило. - О, ты о Фортинбрасе? - хоббит даже расхохотался от облегчения, а Торин наоборот нахмурился еще больше. - Ты не нарушил никаких моих планов, он заглянул буквально на минуту проведать меня. Бедный Фосси, он добряк, но такой зануда порой. Он очень любопытен и при любой возможности старается сунуть нос не в свое дело. А сплетни! Я клянусь, порой мне кажется, что у него два языка. И единственнаяпричина, по которой он пришел сюда был ты, Торин Дубощит, а не я.

Торин удивленно распахнул глаза и поднял брови. Каменная маска треснула, и под ней обнаружилась неуверенность.

- Я?! Но что ему могло быть нужно от меня? Я же только появился.

- Вот именно. Если во время путешествия ты пропустил мимо ушей все, что я рассказывал о Шире, я повторюсь. Это место живет и дышит сплетнями. Кто кому что сказал, кто что с кем сделал, когда, как, почему это вообще произошло и все такое. Сплетни - это удобрение для каждого сада в Шире. Ты - чужак, странный и необычный. Было глупо с моей стороны не ожидать появления Фортинбраса, но я не думал, что он прознает о твоем прибытии так быстро. Он что, использует птиц в качестве шпионов? - Бильбо отошел к двери, вспомнив, что неприлично находиться в комнате гостя куда его, вообще-то, не приглашали. - Не подумай о нем дурно. У Фортинбраса доброе сердце. На самом деле, он один из моих любимых кузенов. Остальные в разы хуже.

Брови Торина поползли еще выше.  Теперь он выглядел окончательно сбитым столку.

- Кузенов? - он чуть нахмурился, глядя на Бильбо. Руки при этом продолжали комкать одежду, и Бильбо было интересно, что сейчас творится у гнома в голове.

- Мы примерно одного возраста, хотя он немного старше. Но я знаю Фосси...тьфу, Фортинбраса! Мне в самом деле следует перестать называть его этим прозвищем, кроме тех случаев, когда он этого заслуживает. В общем, мы знакомы с самого детства. Его отец Исумбрас был старшим братом... самым старшим, если точнее, моей матери, - в глазах Бильбо на мгновение мелькнула печаль. - Они были детьми Старого Тука, моего дедушки Геронтия, но поскольку их было двенадцать человек, можешь себе представить, какими были наши семейные встречи. Мне порой кажется,что я в родстве с половиной Шира.
Бильбо улыбнулся Торину. Гном стоял словно его пыльным мешком по голове ударили.

- Двенадцать? - еле слышно произнес он. - У твоих бабушки и дедушки было двенадцать детей?

Бильбо довольно кивнул. Наконец-то ему удалось отвлечь Торина от его невеселых дум.

- О да, - ответил Бильбо, - у хоббитов, как правило, большие семьи, но даже для нашего народа это чересчур.

Торин замер, неверяще глядя на Бильбо, силясь осознать сказанное им. Наконец он медленно покачал головой.

- В большинстве гномьих семей рождается трое детей, а то и меньше. Четыре - большая редкость, а о большем я даже никогда и не слышал. Двенадцать... Такой женщине вырезали бы статую из любого камня, чтобы увековечить ее деяния! Женщина,
сумевшая родить и вырастить стольких детей, была бы бриллиантом королевства! Твоя бабушка, должно быть, гордилась своим подвигом!

Теперь настала очередь Бильбо удивляться. Подвиг? Видимо, у их народов различались взгляды на некоторые вещи.

- Э-эм.. ну, я полагаю, в некотором роде. Бабушка любила всех своих детей и внуков, вот что хоббиты помнят о ней. Это и еще ее выпечку, - он нежно улыбнулся своим воспоминаниям. - Я помню, как мы ездили в Тукборо. Дедушка построил этот огромный дом специально для нее, рядом с Большим Смиалом, и в дождливые дни, я помню, мы с ней сидели на кухне и ели овсяное печенье с изюмом. У них всегда было людно: кто-то уходил, кто-то приходил. Дедушка был Таном и ему приходилось разрешать некоторые проблемы, но в основном это были члены семьи. Я играл со своими кузенами, мама общалась со своими братьями и сестрами, отец с дедушкой обсуждали дела в кабинете. Это были хорошие времена, - нежно сказал Бильбо. Он поднял глаза на Торина и поймал его задумчивый, тоскливый взгляд.

- Это звучит прекрасно, хотя и удивительно для меня. У меня не так много хороших воспоминаний о детстве, - честно признался он, и это признание заставило сердце Бильбо болезненно сжаться. - Я был старшим сыном наследного принца. Меня баловали, когда я был камушком, но как только я  научился ходить, все мои дни стали занимать уроки и тренировки. А позже, едва у меня начала пробиваться борода появился дракон. Мой дед был... безумен, тебе это известно, поэтому государственными делами приходилось заниматься отцу, а мама... - голос Торина слегка дрогнул, и он замолчал. - Уверен, тебе не интересно слушать все это. Прошу прощения, кажется я устал сильнее, чем думал. Я слишком много говорю.

Каждое слово ножом проходилось по сердцу Бильбо. Он чувствовал смутную вину за то, что никогда не думал о Торине, как о ребенке... как просто о Торине. Из разговоров с Балином он знал, что у деда Торина - Трора - был драконий недуг, что после потери Эребора он повел свой народ к Мории, попытался вернуть древнее королевство, но погиб в битве. Разумно, что детские воспоминания Торина о нем не могли быть приятными, и Бильбо чувствовал себя виноватым за то, что никогда об этом не задумывался.

- B таком случае, - неловко и неуверенно начал Бильбо, - полагаю, пока ты будешь гостить у меня, нам следует оставить тебе несколько новых, приятных воспоминаний, - Торин одно мгновение выглядел ошеломленным, после чего слегка улыбнулся ненастоящей, формальной улыбкой. - Наверное, мне стоит начать готовить ужин. Может, пирог с курицей, что думаешь?

Торин в ответ что-то одобрительнопроворчал, и, улыбнувшись, Бильбо отправился на кухню. «Когда же», - сердито думал он, - «я, наконец, перестану нести чушь, когда волнуюсь?» Он достал старую, покоцанную разделочную доску и начал резать картофель и морковь, и, если нож стучал по дереву чуть громче, чем нужно, это было неважно. Когда он взялся за лук ему стало немного полегче. Раскатывая тесто, он усмехнулся сам себе: два пирога за один день, надо же! А он уже и позабыл, как приятно, когда дома есть для кого готовить.

В коридоре скрипнула дверь ториновой комнаты и послышались шаги, однако под арку никто не вошел. «Может, ищет ванну», - подумал Бильбо. - «Я знал, что  забыл что-то ему сказать. Вряд ли он помнит, где что у меня, он ведь был в норе лишь раз, да и то почти три года назад». Из коридора донесся звук открывающейся двери, но Бильбо не услышал, чтобы она закрылась. Тихо крякнув от натуги, хоббит поставил пирог в печь, закрыл железную дверцу и пошел в коридор проверить, нашел ли Торин то, что искал.

Он вышел в коридор и посмотрел в сторону двери в ванную, но она была закрыта. С замиранием сердца Бильбо перевел взгляд дальше и увидел, что Торин стоит прямо на пороге его кабинета.

- Что ты делаешь? - слабым голосом спросил он.

Торин резко повернулся к нему с виноватым лицом.

- Ручка погнута, я просто хотел посмотреть, можно ли ее починить. Я...- он замолчал и глубоко вдохнул, - Бильбо... у тебя есть мой портрет?

Не говоря ни слова, хоббит развернулся и пошел в сторону входной двери. B последний раз он был так сильно смущен, когда он был еще юнцом и отец завел с ним разговор о том, откуда берутся дети. Он был очень зол на Торина и слишком расстроен, чтобы поверить его оправданию, хотя оно звучало вполне правдиво. Но его гнев мерк на фоне абсолютного, ужасного чувства униженности. Ему следовало убрать портрет, когда Фосси попытался заговорить о нем. А еще лучше, когда о чем упомянул Хэмфаст, еще до появления Торина. Возможно, ему вообще не следовало ставить его на стол.

Бильбо вышел на улицу и тяжело рухнул на скамейку в саду. Трубку удалось набить с трудом - руки дрожали от злости и стыда. Спичка зажглась не сразу, но наконец у него получилось сделать первую затяжку.

Умиротворяющая обстановка едва ли успокоила бурю, бушующую в его сознании. Как-то раз, когда он был еще подростком, отец застал его ублажающим себя в постели. Банго не сказал ни слова, закрыл дверь и ушел, но это ужасное чувство беспомощности Бильбо помнит до сих пор. Словно он что-то сломал, и починить это нельзя. Теперь это снова было то же чувство. Глупая влюбленность- это уже достаточно плохо, думал Бильбо, но еще эуже, если тот, в кого ты влюблен узнает о ней. У него не было уверенности, что он
сможет спокойно есть с Торином за одним столом.

Эта мысль привела Бильбо в себя. Ужин! Пирог наверняка уже готов, ну, или почти и ему следует вернуться, если он не хочет чтобы пирог превратился в угольки, и этот и без того дурацкий вечер закончился холодными бутербродами.

На мгновение Бильбо захотелось расплакаться от несправедливости. Что вообще позволило Торину думать, будто ему позволено вот так запросто бродить по чужому дому? Почему он полагает, будто вправе открывать закрытые двери и заходить в комнаты? Пришла в голову запоздалая мысль: сделать вид, будто в этом нет ничего особенного - просто память о путешествии, не более. Теперь учитывая его реакцию, будет трудно это осуществить. Может, если сделать упор на то, что Торин нагло вторгся в его личное пространство, зашел туда, куда было нельзя, то... нет. Бильбо тяжело вздохнул. Заставить Торина чувствовать себя виноватым только потому, что сам страдает, Бильбо не сможет. Он тихо простонал от безысходности и поплелся в дом.

На кухне было темно. Дрова в печи почти прогорели - только тускло тлели угли. Когда Бильбо зажег масляную лампу, он подпрыгнул от испуга и едва не упал. За столом сидел Торин, подавленный, сгорбленный, словно уменьшившийся.

- О Эру, Торин, как же ты меня напугал!- воскликнул Бильбо, схватившись за сердце. - Почему ты сидишь здесь в темноте?

Бильбо неожиданно понял, что испуг помог ему справиться со смущением и неловкостью. Теперь, когда он произнес первые слова, не задумавшись, говорить стало не так сложно. Он обернул руки полотенцем и достал из печи пирог. Корочка немного подгорела - все-таки Бильбо его передержал, но это было не страшно. Торин не произнес ни слова и даже не пошевелился. Бильбо повернулся к нему, внимательно разглядывая, пытаясь понять, что творится в этой гномьей голове. Гном выглядел как ребенок, который только что разбил любимое блюдо матери. Гнев Бильбо поутих.

- Ну, что?

- Мне жаль, - сказал Торин несчастным голосом, - что бы я ни делал, я все порчу. Наверно, мне не стоило приходить сюда, - покрытые шрамами пальцы нервно ковыряли деревянную столешницу. - Я могу уехать завтра, если только ты позволишь мне остаться на ночь.

Бильбо устало вздохнул.

- Мы это уже обсуждали, я не желаю ничего слышать о твоем уходе, - он окончательно отвернулся от пирога и уселся на стул напротив Торина. - На самом деле, я не сильно сержусь. Хотя я все же предпочел бы, чтобы ты не шатался по дому, заглядывая за
закрытые двери.

Бильбо тут же пожалел о сказанном. Торин вздрогнул и съежился еще сильнее. В очередной раз хоббит с трудом мог узнать прежнего Торина. Что с ним произошло? Что заставило его перестать верить в себя? Торин-Король просто посмеялся бы или накричал или просто ушел бы, попытайся Бильбо высказать ему подобное замечание. Именно к такому поведению Бильбо привык за время их путешествия. Этот Торин, несчастный, напуганный, был кем-то другим. Кем-то, кого Бильбо не знал.

- Я знаю, ты не хотел ничего плохого, и я в свою очередь, прошу прощения за свою реакцию. Я долгое время жил один, и, похоже, отвык от общества. Пожалуй моя реакция была слишком острой. Пока ты у меня в гостях, мой дом - это твой дом, и с твоей стороны было очень любезно подумать о починке двери. У меня довольно долго не доходили до этого руки, - на самом деле, у Бильбо были основания полагать, что ручка сломалась в тот вечер, когда тринадцать гномов и волшебник вломились в его норку, но он бы не признался в этом Торину даже под страхом смерти.

Гном бросил на Бильбо понурый взгляд из-под ресниц, и хоббит снова  поразился глубокому голубому цвету его глаз.

- Тем не менее, я сожалею. Я хотел быть полезным, только и всего, и уж точно я не хотел доставлять тебе проблем, - его губы дрогнули в слабом намеке на улыбку. - Ты даже не можешь представить себе, как мне льстит то, что мой портрет стоит у тебя на таком видном месте. Ты оказываешь мне огромную честь.

Бильбо порадовался, что он сидел. Ноги вдруг стали ватными. Он понятия не имел, что отразилось на его лице,но Торин, посмотрев на него несколько секунд, прочистил горло, сунул руку в карман своей рубахи и достал оттуда грязный сложенный в несколько раз лист бумаги. Он нерешительно протянул его Бильбо и отвернулся. Хоббит дрожащими руками взял его и развернул.

Ори изобразил Бильбо лежащим укостра, опирающимся спиной на поваленное дерево. Голова была откинута назад, отросшие за время путешествия кудри рассыпались по
плечам. Он над чем-то смеялся. В руке у него была трубка, и вся его поза излучала беззаботность и расслабленность. На нем был его дорожный костюм, который Бильбо до сих пор хранил в сундуке у изножья кровати: потрепанный, изъеденный молью зеленый плащ, порванные в нескольких местах брюки, которые едва не развалились окончательно в Лихолесье, жилет, пуговицы с которого он оставил гоблинам на добрую память.

Складки на бумаге были глубокими, кое- где на бумаге виднелись грязные отпечатки пальцев. Внизу, где нарисованная трава уже почти стерлась, были высохшие следы капель. Слезы, понял Бильбо. Он поднял взгляд на Торина.

Гном смотрел на него, и в его глазах была вся тоска мира. Губы были грустно поджаты, уголки опущены, и у Бильбо перехватило дыхание от переполнившей его нежности.

- Ох, Торин, - прошептал он. Хоббит протянул руку и взял грубую, испещренную шрамами ладонь гнома в свою. Торин в ответ намертво вцепился в него.

- Может быть, приход сюда не был ошибкой, - мягко произнес Торин. Бильбо покачал головой, ошеломленный его откровенностью.

- Нет, не был, - тихо ответил он. - Я так рад, что ты это сделал.

Бильбо все еще казалось, что комната кружится вокруг него. Он был невероятно рад, счастлив до невозможности, но это все было так неожиданно, что он просто не знал, что ему делать.

- Нам надо поговорить о... обо всем. Но сначала надо поесть, - Бильбо с трудом поднялся на ноги. Он не хотел отпускать руки Торина, но от всех переживаний он жутко проголодался.

- Теперь, когда ты рядом со мной, я снова могу чувствовать вкус пищи, - Торин произнес это таким спокойным тоном, словно это не самое романтичное, что Бильбо слышал в своей жизни.

Бильбо залился краской и стыдливо отвернулся к разделочному столу.

- Торин, ты не можешь так просто говорить мне подобные вещи, - проворчал хоббит. Он осторожно отрезал кусок пирога, положил его на тарелку и протянул гному, который, к слову, все еще не отводил от него взгляд. - Вот держи.

Торин улыбнулся и принял тарелку.

- Я могу и буду говорить это, - ответил гном. - Это чистая правда.

Он отрезал себе кусочек пирога, положил в рот и снова застонал так, что у Бильбо чуть сердце из груди не выскочило. «Зеленая Леди», - подумал он, - «если он будет продолжать издавать такие звуки, я скончаюсь от возбуждения до конца месяца».

Бильбо тоже потихоньку жевал свой кусок пирога, хотя вкуса не чувствовал. Каждый раз, когда он поднимал глаза, он ловил устремленный на него взгляд гнома. И это заставляло Бильбо чувствовать себя не в своей тарелке. Даже в юности те, кто заглядывался на Бильбо, не смотрели на него таким взглядом. Конечно, не то чтобы между ними была какая-то сильная эмоциональная связь, но все же... Торин смотрел на Бильбо так, словно он зажег на небе звезды. Этот же взгляд был у Торина, когда Бильбо ругался на него за украденный пирожок, и когда они их ели.  Бильбо внезапно осенило. Он резко
выпрямился и уставился на гнома так, словно только что его увидел. Торин вопросительно приподнял бровь.

- О! Теперь я понял! Ты ревновал! - воскликнул хоббит и заливисто расхохотался.

На лице Торина за секунду сменилось несколько выражений: растерянность удивление, страх и, наконец, он сердито нахмурился. И чем больше смеялся Бильбо, тем сильнее он хмурился.

- Ты имеешь в виду сегодня днем? - Бильбо кивнул, и Торин нахмурился еще сильнее. - Представь, как это выглядело для меня, - проворчал он, когда больше не смог терпеть смех хоббита. - Я пришел к своему... к тому, к кому меня тянет, - Бильбо заметил небольшую заминку, но  решил, что этот разговор они могут отложить. - Я возвращаюсь после того, как забрал свои вещи с постоялого двора, и обнаруживаю, что он обнимается с кем-то на крыльце. Что бы ты подумал?

Бильбо попытался сделать виноватое лицо, но не смог прекратить хихикать.

- О... О, нет, ты думал... я и Фосси...- Бильбо честно пытался взять себя в руки, но все безуспешно. Это получилось сделать только после того, как Торин нагло стащил с его тарелки последний кусочек пирога. Бильбо сделал себе мысленную пометку при первой же возможности объяснить гному, что значит такое поведение в Шире. - Торин, из всех хоббитов в Шире Фортинбрас Тук последний, с кем у меня могли бы быть отношения. Ну, может, не самый последний, но он определенно где-то в конце списка. И это еще при условии, что он бы, так сказать, предпочитал гулять с джентльменами. А это совершенно точно не так. На самом деле, сейчас у него довольно бурный роман с одной юной леди, но об этом знают немногие. И после нашей беседы оно так и должно оставаться,- сказал Бильбо, насмешливо глядя на Торина. Гном поднял руки.

- Я не стал бы говорить об этом, даже если бы знал, с кем об этом можно поговорить. До тех пор, пока у него нет видов на тебя, я желаю ему счастья в его любви с кем бы то ни было, - сказал он и его щеки слегка покраснели от смущения. - Я прошу прощения, но, боюсь, не знаю, как можно деликатно спросить об этом. У тебя есть кто-нибудь, с кем ты...- он неловко замолчал и Больбо усмехнулся.

- Нет, - ответил Бильбо, грустно улыбаясь. - Боюсь, в Шире я считаюсь не лучшей партией, несмотря на мою фамилию и мои деньги, - Бильбо польстил шокированный и недоверчивый взгляд Торина. - Интерес к другим мужчинам у нас не то чтобы редкость, но это несколько затрудняет поиск партнера. Доступные варианты понимаешь ли, сокращаются. Многие мужчины соглашаются немного развлечься, но немногие желают остепениться с другим мужчиной и сделать это «официально», если ты понимаешь, что я имею в виду. К тому же, мои увлечения историей и другими народами. У нас это считается довольно экстравагантным, и не добавляет популярности, хотя на протяжение многих лет я считался довольно респектабельным холостяком. Но, когда я отправился в путешествие в компании гномов, это... ну... можно сказать, это стало последней каплей, - Бильбо
постарался принять равнодушный вид и беззаботно пожать плечами. Торин казалось, был ошеломлен.

- Ты поставил под удар свою репутацию, чтобы помочь нам? - воскликнул он в ужасе. - Почему ты это сделал?! Мы и понятия не имели!

Бильбо снова пожал плечами, пытаясь показать, что его это совершенно не волнует.

- Я хотел пойти за тобой. Я был нужен тебе. Было... приятно чувствовать себя полезным, так, для разнообразия, - Бильбо смущенно отвел взгляд. Он не хотел произносить последнюю фразу, но она вырвалась сама, и он не успел вовремя замолчать. - Жизнь в Шире довольно приятна, но, если честно, скучна до невозможности. Когда
Гэндальф появился на моем пороге и начал зазывать меня в путешествие, мой разум вопил «нет», но сердце без раздумий ответило «да», - он застенчиво улыбнулся. - А когда выяснилось, что одним из участников приключения будет Король гномов, слишком красивый чтобы... что ж... что еще я мог сделать?

Торин все еще был встревожен, и комплимент не произвел на него  никакого впечатления.

- Похоже, мы повели себя ужасно эгоистично. Если бы я все еще был Королем, я бы щедро вознаградил тебя и воздвиг бы твою статую, чтобы вернуть тебе репутацию, утраченную по моей вине. И, как бы там ни было, я это сделаю... Я найду способ загладить мою вину перед тобой, - он поднял на Бильбо грустный взгляд. Бильбо не мог перенести такого даже когда на него так смотрели его маленькие племянники, не говоря уже о гноме, которого он тихо любил последние три года.

- Да нечего тут восстанавливать! Все в порядке, правда. Моя хорошая репутация или ее отсутствие - не твоя забота, Торин, - Бильбо неуверенно посмотрел на него через стол. - Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, хорошо? Наверно, нам стоит переместиться в мой кабинет. Ты там уже побывал, так что никаких сюрпризов не будет, - поддразнил хоббит Торина, восхищенно разглядывая румянец на его щеках.

В кабинете Бильбо устроился в своем любимом кресле, а Торин - напротив него. Гном бросил короткий взгляд на свой портрет а после все его внимание было сосредоточено. Бильбо снова почувствовал головокружение: как удивительно было общаться с настоящим Торином после двух лет разговоров с картиной. Тем более, что теперь на него смотрели сразу два Торина. Бильбо заварил чай для себя, а гному налил бокал вина из погреба. Они уселись, и Бильбо улыбнулся.

- Продолжая разговор, мне хотелось бы надеяться, что и ты не женат, - Торин поперхнулся вином и громко закашлялся, заставляя хоббита невольно хихикнуть.

- Разумеется, нет! - выпалил Торин, как только ему удалось восстановить дыхание. - Если бы это было иначе, я бы никогда не позволил себе спросить подобное у тебя. Видимо, гномы и хоббиты по-разному относятся к таким вещам. Мы, гномы, не склонны к
случайным связям. Я никогда не думал, что найду... кого-то, с кем захотел бы провести жизнь и кто бы ответил мне взаимностью, - смущенно сказал Торин. Бильбо снова отметил заминку в его речи. - У меня была нелегкая жизнь, как ты знаешь, и мне было некогда думать об этом.

В этих нескольких фразах Бильбо услышал отголоски такого страдания, что у него защемило сердце. Фили и Кили рассказывали ему о том, как Торин работал днем и ночью, не покладая рук, чтобы прокормить их и их мать, да Бильбо и сам видел, что гном готов на все ради безопасности и благополучия своих близких. Он был королем до кончиков волос. Почему же он покинул трон Эребора? Бильбо никак не мог этого понять.

- Однако, учитывая нынешнюю ситуацию, я... - Торин опустил взгляд на свои руки, - честно говоря, я не знаю, как мне следует поступить. Нет никаких преданий о том, чтобы гном ухаживал за кем-то из другого народа, нет shahathur, который бы оговаривал наш брак, нет того, кто составил бы наш контракт, нет сопровождающего в adal... Признаюсь, я никогда не уделял особого внимания подобным вещам, поскольку никогда не ожидал встретить... кого-то вроде тебя, - Бильбо понятия не имел, о чем вообще говорит Торин, и собирался уже ему об этом сказать, но гном заговорил снова: - Тогда расскажи мне, как это происходит у вас? Какие есть ритуалы ухаживания в Шире?

О... Бильбо нервно сглотнул. Такого поворота в их беседе он не ожидал. Что ж, это будет интересно.

- Хм. Ну, - он сделал глоток чая,  пытаясь скрыть свое смущение, и задумался. - В большинстве случаев, мы не придерживаемся каких-то формальностей. Нет каких-то условий, контрактов, ничего такого, о чем ты говорил, - Торин шокировано вытаращил на него глаза, и Бильбо поспешил продолжить объяснения. - Когда два хоббита в Шире влюбляются друг в друга, они начинают проводить время вместе. Если они юны, в это вовлекаются их семьи, хотя, учитывая любовь хоббитов к сплетням, семьи всегда в какой-то мере вовлечены. Случаются союзы, когда семьи не сходятся во взглядах, и это порой создает напряжение. Пара обменивается небольшими подарками: еда, цветы, проводит время вместе, чтобы убедиться, что они смогут ужиться под одной крышей. Сначала за ними присматривают, по крайней мере до тех пор, пока они не объявляют о помолвке. С этого момента они считаются практически женатыми, и им позволяют оставаться наедине, никто им слова не скажет, только если они не вытворят что то совсем из ряда вон. Конечно, если хоббиты из хороших семей, правила соблюдаются гораздо строже. Свадьба - это официальная церемония, за ней следует огромная пирушка. Всем, кто приходит, дарят цветы, подарки, все веселятся и танцуют. Затем гости провожают молодую пару в их дом и оставляют их, - Бильбо нежно улыбнулся. - В свое время мне довелось побывать на нескольких довольно шумных свадьбах. Правда, большая часть этих обычаев соблюдается только если женятся юноша и девушка. У пары мужчин все намного более неформально: никаких больших церемоний или чего-то подобного, они просто обустраивают свой дом и начинают жить вместе, - улыбка Бильбо чуть померкла, сталазадумчивой. - Я думаю, моей маме всегда было немного грустно от того, что я не интересовался девушками, хотя бы потому, что она никогда не смогла бы организовать пышную свадьбу для меня.

- Я понимаю, - пробормотал Торин,хотя по выражению его лица было ясно, что ничегошеньки он не понимает.

- Честно говоря, учитывая мою репутацию, никого бы не удивило, если бы я просто поселился с кем-то... Я имею в виду, если бы до этого дошло. Конечно, пошли бы разговоры, но для Шира это обычное дело. Но тем не менее, я взрослый хоббит, мои родители мертвы... та половина моей семьи, которая могла бы что-то сказать по этому поводу Бэггинсы - не разговаривает со мной, а другая - Туки - настолько более эксцентрична, что я считаюсь паршивой овцой. Редко когда двое мужчин устраивают церемонию, так что если мы решим жить вместе, то мы просто можем... сделать это.

Взгляд Торина метал молнии. Он выпрямился в кресле, как на троне гордо поднял подбородок, пальцы сжались вокруг бокала так сильно, что Бильбо удивился, как он не треснул в руках гнома. Теперь это снова был хорошо знакомый хоббиту Торин.

- Я бы никогда не посмел поступить с тобой таким постыдным образом! - возмущенно воскликнул он. - Как выяснилось, я и без того доставил тебе проблем. Мне стыдно, что однажды я уже опозорил тебя, пусть и по незнанию. Я не стану делать этого снова! Без знаков ухаживания, без церемонии как другие узнают, что мы mashahnen? Я бы с гордостью носил твои бусины, и видеть как ты носишь мои, было бы для меня величайшим счастьем!

Гном посмотрел на Бильбо и, заметив на его лице замешательство, смущенно опустил глаза.

- Я понимаю, наши народы оченьразличаются. Мне следовало этого ожидать. Я приношу свои извинения если я чем-то обидел тебя. Я не хочу, чтобы ты думал, что я не уважаю обычаи этого края, это просто.. не то, к чему я привык, - он снова поднял глаза, и Бильбо буквально пригвоздило к креслу этим полным обожания взглядом.

«Ох, Торин», - подумал он, - «почему ты не мог смотреть на меня так в Эреборе? Я бы никогда не ушел!»

- Я испытываю к тебе величайшее уважение, Бильбо, и я хочу, чтобы все об этом знали. Для меня важно, чтобы другие видели, как я ценю возможность ухаживать за тобой. Ты драгоценный камень, ценнейший из всех, и я должен доказать, что я достоин твоего
внимания. Это может показаться тебе странным, но таковы традиции моего народа. Мы впитали это с молоком матери, это в нашей крови. Я бы не смог поступить иначе, даже если бы у меня было такое желание.

Тоска, отразившаяся в его глазах пронзила Бильбо словно нож. Он не мог дотянуться до руки Торина с того места, где он сидел, поэтому хоббит поднялся со своего места, подошел к креслу гнома и сел на пол рядом с его ногами, взяв его ладонь в свои руки. Теперь он не мог видеть лица Торина, но прикосновение было даже лучше. Пальцы в его руке были ледяными, какими-то негнущимися скованными от напряжения. Бильбо облокотился спиной на ноги Торина и почувствовал, что гном мелко дрожит.

- О, Торин... - пробормотал он. - Ты более чем достоин, что бы это не значило, и я тоже безмерно уважаю тебя. Позволь мне кое-что тебе сказать, - он уселся поудобнее, спиной к Торину, продолжая касаться спиной его ног. Теперь их переплетенные руки лежали на
его плече.

- Я понимал, что мое сердце попало в беду, когда я впервые увидел тебя. Ты был невероятно красив: стоящий на моем пороге, освещенный лунным светом, и стоило тебе шагнуть в мой дом, ты словно вдохнул в него жизнь. Я не понимал, какой скучной жизнью я живу, пока ты не ворвался в нее. Словно солнце, осветившее наконец давно запертую комнату. В тебе была страсть, и все, что ты делал, ты делал со страстью. А это... этого нет в Шире, - он провел большим пальцем по тыльной стороне ладони, зажатой в его хватке, ощущая все бугорки, косточки, шрамы.

- Но теперь я должен сказать, что ты был ужасно груб со мной в начале нашего путешествия, - Торин попытался возразить, но Бильбо поднял палец на свободной руке, даже не оглядываясь, и продолжил. - Не пытайся спорить со мной, ты знаешь, что я говорю правду. Ты смеялся надо мной, язвил, придирался, и я едва не сошел с ума! Я был готов разреветься в любую минуту на протяжение всего пути до Мглистых гор. И всем, что помогало мне продолжать идти, была одна мысль: они хотели, чтобы я пошел ними, я нужен им. Потому что по сравнению с тем, что ждало меня здесь, в Бэг-Энде, это было не так уж мало. Когда я чувствовал себя особенно подавленно, я вспоминал, что ты дал мне меч, чтобы я мог защититься, и думал, что это значило, что ты не считаешь меня совсем уж безнадежным. Это помогало, - из-за его спины донеслось сопение, и Бильбо не хотел оборачиваться. Если он увидит, что Торин плачет, это разобьет его сердце, и он не сможет найти в себе силы продолжить говорить. Тем не менее, он сжал пальцы Торина в своих, в слабой попытке успокоить его и успокоиться самому. Ответное пожатие было почти болезненным.

- Когда ты обнял меня на Карроке, я был готов умереть от счастья. И не только потому, что уже был по уши влюблен в тебя. И после этого все было... хорошо. Я чувствовал, что ты принял меня, и это было всем, чего я желал. Я никогда по-настоящему не надеялся, что ты можешь проявить ко мне хоть какой-то интерес. С чего бы? Я - хоббит, ты - гном, и даже более того: ты Король, а я... ну, я просто Бильбо. Мне было нечего тебе предложить, - он пожал плечами. Торин попытался возмутиться, но Бильбо еще было что сказать. - Позволь мне закончить. Это и так довольно тяжело но, я полагаю, если мы хотим попробовать стать друг другу... кем-то большим, мы должны сперва прояснить все. Ты должен это знать. Между нами не должно быть недосказанностей.

- Ладно. Как скажешь, - раздался хриплый, сдавленный, просто ужасный, как показалось Бильбо, голос Торина. Хоббит похлопал свободной рукой по его руке и вздохнул.

- Когда ты угрожал мне на бастионе, я знал, что ты не в себе. Это былоочевидно. Но все равно ты разбил мне сердце, Торин, - теперь Бильбо плакал сам. Слезы сами катились по его щекам когда он вспоминал ту жуть, охватившую его, когда он висел на головокружительной высоте, смотрел вниз, на острые камни, когда его проклинал гном, которого он любил вопреки всему. Он непроизвольно всхлипнул, но быстро взял себя в руки продолжил. Торин за его спиной дрожал уже совсем явно.

- После битвы ты оправился от безумия, и я был так счастлив за тебя! Я снова увидел того самого Торина, которого знал все это время, хотя ты выглядел таким... отчаянно несчастным. И я все ждал, что кто-нибудь попросит меня остаться, но... но все, что мне говорили - это то, какой я храбрый, что королевство Эребор передо мной в неоплатном долгу, что-то о славе и чести и о том, как я, должно быть, хочу вернуться домой. А мне не нужны были ни долги, ни слава, ничего подобного, Торин, и уж точно ничего из твоих проклятых сокровищ. Я просто хотел друзей, - и с этими словами Бильбо по-настоящему заревел. Он не думал, что эта душевная рана когда-нибудь заживет, но сейчас, когда былая боль вышла наружу, он едва мог говорить. - Я просто хотел друзей, - он всхлипнул и закрыл лицо руками, прижимая тыльную сторону ладони Торина к своей щеке.

- Я должен был умереть, - прохрипел Торин. - Я правда лучше бы умер, чем заставил тебя так страдать. Я никогда не смогу искупить вину перед тобой, даже если проживу тысячу лет.

Бильбо почувствовал, как Торин шарит свободной рукой у себя на поясе. Другая его рука высвободилась из хоббичьей хватки, и Бильбо, утирая слезы с глаз развернулся, чтобы увидеть, как Торин держит одной рукой прядь волос, а другой заносит нож. Бильбо испуганно вскрикнул, вскочил и оттолкнул руку с ножом.

- Ты совсем спятил?! Что ты творишь? - испуганно закричал он. - Опусти нож, сейчас же!

Торин поднял на хоббита испуганный, затравленный взгляд. Бильбо жалобно всхлипнул, но тут же решительно тряхнул головой и требовательно протянул руку.

- Дай мне нож, - испуг во взгляде Торина сменился обреченной покорностью. Он протянул нож Бильбо,и когда хоббит забрал его из руки гнома опустил голову и еще сильнее сгорбился в кресле. Но, услышав стук, снова посмотрел на Бильбо, теперь удивленно, неверяще. Бильбо отложил нож на стол, подальше, так, чтобы Торин не смог дотянуться до него. - Какую бы гномью глупость ты не собирался совершить рекомендую тебе подумать еще раз. Если ты отрежешь свои прекрасные волосы, я буду очень зол на тебя, Торин Дубощит, и мне, честно говоря, наплевать на эти твои грандиозные драматические жесты. Я пытаюсь рассказать тебе том, что я чувствовал тогда, и о том, что я чувствую сейчас, это не какой-то... не учетная книга, в которой мы подсчитываем добро и зло, которое сделали друг другу!

- Я подумал... - еле слышно пробормотал Торин, - подумал недостаточно того, что я отрежу себе волосы, что ты хочешь сделать это сам. Это было бы... хуже.

Лицо Бильбо исказилось от ярости, и в глазах Торина снова появился страх.

- Никто не посмеет отрезать твои волосы, Торин. Я говорю тебе все эти вещи не для того, чтобы наказать тебя и тем более, не для того, чтобы попытаться заставить тебя наказать себя!

Бильбо раздраженно выдохнул и снова сел, на этот раз прямо на колени Торина. Разумеется, для того, чтобы проследить что он не натворит какую-нибудь очередную глупость! Он с тревогой подумал о том, какой гном худой - теперь, когда хоббит сидел у него на коленях, это чувствовалось особенно сильно.

Торин посмотрел на Бильбо с невыразимым ужасом, не в силах вымолвить ни слова. Хоббит, видя такую реакцию, нахально усмехнулся.

- Поскольку гномы, по-видимому предпочитают, чтобы все было официально и четко изложено, давай попробуем так. Я, Бильбо Бэггинс, сын Банго Бэггинса, настоящим прощаю Торина, сына Траина, сына Трора из рода Дурина, за любой вред и любые оскорбления, которые он нанес мне намеренно или ненамеренно за все время нашего предыдущего знакомства. С этого вечера мы начинаем с чистого листа, - Бильбо нервно хихикнул, нежно поглаживая одну из только что  спасенных кос Торина. Гном сидел,
совершенно ошеломленный речью хоббита, и пялился на него так, словно у того выросла вторая голова. - Этого достаточно, или мне следует обратиться к адвокату, составить заявление и официально заверить его?

Торин тяжело сглотнул, затем вздохнул и казалось, с облегчением откинулся на спинку кресла.

- Я... Это...- он рвано хохотнул и попробовал снова. - Еще никогда в  жизни не видел более явного подтверждения того, что ты не гном. И еще никогда не был так сильно этому рад, - он неуверенно поднял руку и погладил Бильбо по плечу, так боязливо и осторожно, как маленький ребенок, который учится гладить кошку. - Ты гораздо добрее и снисходительнее ко мне, чем я заслужил, Бильбо. Ни один гном никогда не сказал бы того, что сказал мне ты. Хотя, должен сказать тебе, - в его глазах наконец вспыхнули озорные огоньки, - то, что ты, пусть и в уединении, сидишь у меня на коленях и гладишь мои волосы, не являясь притом моим мужем - в любом гномьем королевстве вызвало бы огромный  скандал.

Бильбо на мгновение разинул рот от удивления. «Справедливо», - подумал он. Хоббит ничего не знал о гномьих традициях и обычаях, и потому был уверен, что еще не раз нарушит их, так же, как и Торин - обычаи хоббитов.

- В таком случае, хорошо, что мы не в гномьем королевстве, - с дерзкой
ухмылкой ответил он, но все-таки, хоть и с большой неохотой, слез с колен гнома, поцеловав его в кончик носа. Торин гулко, мягко засмеялся, и от этого звука у Бильбо в груди разлилось тепло. - Кстати, о культурных различиях. - Бильбо не хотел поднимать эту тему сейчас, но это следовало обсудить как можно раньше, - За ужином ты взял еду с моей тарелки. Я помню, во время путешествия вы, гномы, постоянно таскали друг у друга еду, но тебе стоит знать, что здесь, в Шире, такой жест воспримут как оскорбление, - Бильбо поднял руку, предупреждая желание Торина начать рассыпаться в извинениях. Этого на один вечер было уже более чем достаточно. - Я знаю, что ты ничего такого не подразумевал поэтому все в порядке. Я говорю это тебе только потому, что рано или поздно ты окажешься в большой компании хоббитов, и, если кто -нибудь это увидит, к тебе могут возникнуть вопросы. На самом деле, существует много традиций, связанных с едой. Это важно для хоббитов, - Бильбо хитро улыбнулся, - если вдруг ты не заметил.

Торин кивнул. Он все еще был огорчен, но Бильбо слушал внимательно.

- Выходит... еда в Шире - это как золото для гномов? - Бильбо рассмеялся, но, поразмыслив, понял, что сравнение вполне удачное.

- Да, наверно, для тебя это можно объяснить и таким образом, - тут его осенила мысль. - Подожди-ка минутку.

Он умчался, оставляя Торина недоуменно пялиться ему вслед. Бильбо вернулся с тарелкой, на которой лежал персиковый пирожок, ее одной пустой тарелкой для гнома и приборами.

- Сейчас уже поздновато для уроков, так что я просто расскажу тебе основы. Если ты украдешь еду с моей тарелки, это будет считаться оскорблением, как я уже говорил. Это значит, что ты считаешь, будто я не заслуживаю съесть ее и, это... ну, откровенно говоря, это страшное оскорбление. Однако, если я сам дам тебе еду из своей тарелки, - Бильбо отрезал кусочек пирожка и съел его, отрезал еще один и положил на вторую тарелку, придвинув ее ближе к гному, - Если тебя угощают едой, это комплимент. Это значит, что о тебе хорошо думают.

Торин взял вилку, посматривая на хоббита, чтобы убедиться, что все делает правильно, и, дождавшись его кивка, наколол предложенный кусок и положил его в рот. От очередного его стона Бильбо почувствовал, что штаны стали ему тесноваты.

- Пожалуйста, не издавай таких звуков когда ешь в чьем-то обществе, иначе все женщины и половина мужчин Шира будут сидеть у тебя на коленях, наплевав на все приличия, - хоббит громко рассмеялся, глядя на широко распахнутые глаза Торина, затем отрезал еще кусочек. Этот он оставил на вилке и протянул ее гному. - Если я буду кормить тебя со своей вилки... это флирт, даже если мы женаты. Единственное исключение - это если родители кормят своих маленьких детей. Но кормить кого- то со своих приборов - это очень смело, с ложки даже больше, чем с вилки.

Бильбо стащил еще один кусочек для себя. Последний он ухватил пальцами протянул Торину. Сердце забилось чаще.

- Если я буду кормить тебя с рук... ну... это делается только дома. По понятным причинам, - Торин посмотрел на пирожок, перевел взгляд на хоббита, затем медленно наклонился и открыл рот. У Бильбо перехватило дыхание. Он завороженно смотрел на
раскрывающиеся алые губы, обрамленные черной бородой, на ровный ряд зубов, на влажный розовый язык. На то, как они медленно приближаются к его пальцам. А потом он почувствовал прикосновение, нежное, мягкое: губы обхватили пальцы, забирая из них кусочек пирожка, язык медленным движением слизнул крошки с кончиков...

"Ох, Зеленая Леди", - пронеслось у Бильбо в мыслях, - "кажется, у меня огромные неприятности". Тяжело дыша, он смотрел на гнома, прямо в его полные похоти глаза.

- Я, э-эм, - промямлил он, пытаясь отыскать в себе хоть немного здравомыслия. - День был долгий. Нам надо отдохнуть.

- Как скажешь, - ответил Торин хриплым, неровным голосом.

Зайдя в свою комнату, Бильбо прислонился спиной к двери. Ну и денек. Кажется, у него намечается очередное приключение.