13 часть
Хочется быть к тебе ближе
И лепестком белым вишни
Затеряться в кармане рубашки
И не найтись никогда
От Автора
Черноволосая дошла до своего района только к пяти часам утра. Крови и грязи на ней уже не было, был только убитый вид, красноречиво говорящий о том, что у девушки однозначно не всё хорошо.
Колени и ладони стёрты в кровь; на животе, да и вообще по всему телу, виднеются ярко-фиолетовые, свежие синяки; волосы мокрыми патлами свисают по спине; правый бок словно разрывает изнутри и несильно кровоточит. Громкие и сильные всхлипы не прекращаются, а пальцы не то, что дрожат, они трясутся с такой силой, что кажется, будто они сейчас оторвутся.
Девушка разбита вдребезги, она проклинает себя и сильно ненавидит себя, виня во всём случившемся единственного человека. И этот человек - она сама.
Дождь льёт, обволакивая Виолу в кокон, в котором она чувствует себя хоть немного, но безопаснее.
Изначально она хотела просто пырнуть Хайдера в печень и пригрозить расправой, но явно не лишать его жизни, каким бы он не был отвратительным.
Она чувствовала себя самым мерзким и ужасным человеком во вселенной. Теперь она просто не хотела жить.
Объятия самой себя скоро рисковали стать главным атрибутом Лунёвой, которая еле тащила ноги домой, проливая очередную порцию горячих и солёных слёз. Ногти впивались в плечи, грозясь остаться шрамами там навсегда.
Тут девушку буквально сбил с ног кудрявый, поднимая её над землёй.
Ощутив приятный сигаретный дым перемешанный с одеколоном, черноволосая зарыдала пуще прежнего, хотя казалось, куда ещё сильнее.
Она обвила его руками за шею, пряча лицо в мокрую насквозь мастерку и содрогаясь в неистовом плаче. Валера же осторожно поглаживает её по спине, впервые дыша полной грудью за весь вечер.
-Ну всё, не плачь, опасная, всё хорошо, Уголёчек. - у Туркина упал камень с души, когда он увидел Виолетту живой и почти невредимой на своём районе, когда он смог впервые прижать её к себе.
-Ничего не хорошо - безнадежно шептала голубоглазая, сильнее зарываясь носом в верхнюю одежду парня. - Я убила человека, Валер, убила Хайдера. Я убийца.
Услышав такое, кудрявый по началу опешил, а потом сильнее стиснул в объятиях девушку, открывая её в очередной раз с новой стороны.
Турбо не стал считать девушку монстром, он прекрасно понимал, что это была всего лишь самооборона, он знал, что её смелость двигала ей, но умышленное убийство было для неё огромным табу. Он даже не представлял, как ей тяжело, но впервые чувствовал, что он хочет защищать её от всего зла в мире, он хочет стать для неё опорой и каменной стеной, на которую она всегда сможет положиться.
-Хайдер получил по заслугам, не вини себя. - тихо начал он, подмечая, что черноволосая стала внимательно его слушать. - Если бы не убила его ты, то убил бы его я. Что было - то прошло, от тюрьмы мы тебя отмажем, будем спокойно жить, главное не плачь больше, не могу видеть твои слёзы. Он был редкостным пидором, поэтому и не нужно о нём реветь, милая.
-Но он же тоже человек, у него есть жена, может даже ребёнок, а я так бесчеловечно и жестоко его убила. - замотала головой девушка, вытирая капли со своих очков. Голос её дрожал и должен был вот-вот сорваться.
-А он еженедельно убивал нескольких людей, у них же тоже были семьи, но он не жалел о том, что он делал. - продолжал оправдывать девушку зеленоглазый, подхватывая её под коленями и неся в сторону её дома. - Ты не стала какой-то плохой или неправильной, не бери в голову. То, что ты сделала, навсегда останется в прошлом, не стоит о нём волноваться.
-Я буду всю жизнь помнить его глаза, его последний вздох. Он будет преследовать меня. - всхлипнула черноволосая, чувствуя полную безопасность в рука кудрявого. - Я не лучше, чем уголовник. Я должна понести наказание. Я напишу повинную. Так будет правильнее.
-Тшш, не нужно никаких повинных, сейчас папе своему всё расскажешь - он поможет, потому что ты действительно не виновата, ты просто защищалась от него. - всё оставался при своём мнении Валера, нежно целуя голубоглазую в лоб. - Старайся об этом не думать, кнопочка.
На миг девушка замерла, ничего не произнеся и едва дыша. Действие кудрявого выбило из колеи черноволосую, и её истерика прекратилась буквально в мгновение ока.
-Как ты меня назвал? - неверящим шепотом произнесла Виолетта, заглядывая в глаза Туркину.
-Кнопочка. - ободряюще улыбнулся парень, открыто и мягко смотря на Лунёву. - Ты такая же маленькая и постоянно впиваешься в мягкое место.
-Странный комплимент, но спасибо. - неотрывно смотря в одну точку, проговорила девушка, не зная как реагировать на всё происходящее.
Несколько часов назад она человеку грудину вскрыла, а сейчас её утешает парень и ласково называет «кнопочка».
Повисло ужасно неловкое молчание, нарушаемое только стуком тяжёлых капель о металл крыш.
После нескольких часов истерики, голубоглазая старалась выровнять дыхание и не думать о своём преступлении.
Валера остановился только у подъезда черноволосой, которая продрогла до костей и сильно дрожала.
-Кноп, - ласково обратился парень к девушке, проводя рукой по волосам. - мы пришли, приходи в себя.
Медленно моргнув пару раз, Виолетта качнула головой и попыталась слезть с рук кудрявого.
-Сиди, я сам тебя подниму, только скажи на какой этаж. - поудобнее перехватив девушку, проговорил зеленоглазый, смотря на неё с искренней нежностью и сочувствием.
-Четвёртый, самая правая квартира. - безжизненным голосом ответила черноволосая и стянула с себя очки, складывая их душки.
У неё не осталось ни капли эмоций, она чувствовала себя выжатым лимоном, она хотела просто закрыть глаза и очутиться в Москве, прийти на кухню, выпить кофе и пойти в свой старый универ. Она хотела спокойствия.
Оказавшись на нужном этаже, тонкий женский палец нажал на звонок, оглушающий свою звонким треском. Дверь распахнулась почти моментально, а перед молодыми людьми стоял взрослый мужчина с безумно уставшим и истощённым видом.
Как только голубоглазая встала на обе ноги, то сразу кинулась на отца с объятиями.
-Пап, я убила Закирова.
После этих тихих слов начался самый настоящий допрос. Битых два часа Павел Николаевич не утешал дочь, вместо него это делал Туркин, который тоже попал под руку, обнимая и прижимая к своей груди голубоглазую и оглаживая её плечи, а он разузнавал подробности преступления, место, время, количество ножевых, осматривал синяки и другие увечья девушки, тем самым ещё сильнее нагнетая и без того накалённую до предела обстановку. Лунёв был очевидно недоволен поведением Валеры, но не сказал ни слова, лишь кидая на кудрявого гневные и убийственные взгляды.
Под восемь утра началась воспитательная беседа, объясняющая в очередной раз очевидные вещи. Черноволосая внимательно слушала, словно переосмысливая все сказанные папой слова и смотря на них под совершенно другим углом.
-Так, я сейчас уезжаю и избавляюсь от тела, если что-то всплывёт, то дело я замну. И запомни, родная, ты в этом абсолютно не виновата. Я бы ему сам ещё добавил, Вет. - отец крепко и ласково заключил в объятия дочь и гладил по спине.
Девушке это от слова совсем не помогло, но она была безумно благодарна ему за то, что он действительно всегда на её стороне и готов защищать, даже если она максимально отвратительно поступила.
Когда Лунёвы отлипли друг от друга, Павел отправил дочку мыться, а сам подозвал к себе зеленоглазого.
-Туркин, говорю первый и последний раз. - тяжелая мужская ладонь легла на плечо зеленоглазого и сжала его. - Если ты обидишь её, то голову без раздумий прострелю.
Кудрявый серьёзно кивнул на такое заявление, а потом Павел Николаевич добавил:
-И мне стоит сказать тебе спасибо, ты не такой уж и херовый. И проследи, чтобы Виолетта сейчас спать легла. Поесть найдёшь в холодильнике.
Эти слова стали для Валеры самыми ценными на данный момент времени, они были для него сродни самому лучшему комплименту в его жизни.
Глубоко и обречённо вздохнув, Лунёв ушел, хлопая дверью и запирая её снаружи, он отправился по прямым наводкам дочери к месту преступления, чтобы сжечь там всё к чертовой матери.
Кажется, у них это семейное.
Уже сидя на табуретке на кухне, кудрявый внимательно слушал шум воды, доносящийся из ванной, изредка перебиваемый тихим и нежным голосом, который напевал что-то грустное, подобное душераздирающим песням про брошеных и никому ненужных котят.
Зеленоглазый не знал, как сейчас ему себя вести, если пару минут назад, он был готов заступиться за голубоглазую перед отцом, то теперь он буквально впал в ступор.
Девушка же отчаянно натиралась жесткой мочалкой, пытаясь отчиститься от ужасного самоощущения, от всего кошмара, который она сотворила своими духами. Длинные ногти массировали кожу головы, будто нарочно её царапая, а глаза черноволосой впивались в запотевшее зеркало, в котором отображалось тонкое и хрупкое, подобно фарфору, искалеченное тело. Она была похожа на ходячего мертвеца, у неё даже не осталось сил, чтобы просто вымолвить слова, поэтому голубоглазая напевала грустные мотивы себе под нос, надеясь хоть ими облегчить своё отвратительное состояние.
Межкомнатная дверь распахнулась, а в проёме показалась невысокая девчушка в одном полотенце, выглядящая максимально обречённой. Она мокрыми и босыми ногами прошла к Валере и остановилась напротив него, отчаянно заглядывая в его постоянно хмурые и жестокие, но сейчас теплые и трепетные глаза.
Она не находила слов, чтобы отблагодарить парня за то, что он не осудил её, не оставил на произвол судьбы, а помог и поддержал в самый трудный момент.
Парень поднялся на обе ноги, осторожно и мягко обхватывая своими горячими руками плечи голубоглазой, словно спрашивая разрешения на объятия. Виолетта сама подалась вперёд, в очередной раз за вечер утыкаясь в практически родную мастерку. В этих объятиях не было ни капли пошлого и развратного, они были сотканы из нежности и аккуратности, ласково охраняя и парня, и девушку.
-Спасибо, лёвушка. - только и вымолвила голубоглазая, держа свои руки на его спине.
-Моя очередь задавать этот вопрос: «Как ты меня назвала?» - постарался разрядить обстановку кудрявый, перебирая мокрые локоны свободной рукой.
Но фраза осталась без ответа. Ещё несколько приятных минут прошли в тонком молчании.
Когда контакт прервался, голубоглазая уже привычным жестом обхватила себя руками за плечи.
-Спокойной ночи, получается. - несуразно улыбнулась черноволосая и пошла к себе в комнату, шагая почти беззвучно.
Девушка была похожа на мокрого и драного воробья, но в его глазах она была самой прекрасной во всей вселенной.
Уснуть она смогла только тогда, когда около её кровати присел Валера, беря её за руку и обдавая щеку своим горячим и таким нужным ей сейчас дыханием.