Пять желаний для демона

После экзамена по зельеварению все остальные дались мне легко, и домой на зимние каникулы я возвращалась с изрядно отяжелевшей копилкой-зачеткой, которую собиралась с гордостью продемонстрировать родителям.

— Ну что, готов? — спросила я Хёнджина, вытащив из ящика стола артефакт перемещений, присланный мне матушкой в конверте с письмом.

— Не готов, — ухмыльнулся демон. — Наш контакт недостаточно близкий, — он поиграл бровями. — Боюсь, когда мы понесемся сквозь открывшийся портал, ты можешь потерять меня по дороге.

И правда, для пущей надежности следовало обняться. Только я об этом подумала, как демон шагнул вперед и обвил меня руками, крепко вжав спиной в свою холодную грудь.

Всякий раз, когда я поднимала тему зимних каникул, удручающе коротких, — всего каких-то пять дней! — мне казалось, что Хёнджин напрягается. Думать о том, что он ревнует и не хочет отпускать меня к жениху, было приятно, но я прекрасно понимала, что обманываюсь. На самом деле мой замерзший, ехидный пленник не желал менять привычную обстановку — и только. Никаких иных объяснений его периодически хмурому виду не было и быть не могло. Демоны не умеют любить, единственное, что им нужно от земных женщин, — их магия или возможность согреться.

— Активирую медальон, — предупредила я и подцепила ногтем маленький замочек на боку серебряной пластинки.

Матушка встретила меня при полном параде, даже слуг позвала поприветствовать молодую госпожу, вернувшуюся домой. Отец был в отъезде, но матушка клятвенно заверила, что к ужину он обязательно явится, и подмигнула очень уж подозрительно. Я сразу догадалась, что она готовит сюрприз, и вряд ли приятный.

Так и оказалось.

— Я должна была молчать, — заметила она за столом, который накрыли специально к моему приезду, да не где-нибудь, а в большой парадной гостиной. — Но ты же сама знаешь, слово — золото, а молчание — серебро.

Вообще-то, говорили наоборот, но, похоже, матушка жила именно по такому принципу: все, что тебе известно, надо выложить сию же секунду.

Я напряглась в ожидании новостей.

— Дорогой Патрик просил не грузить тебя с дороги. Все эти путешествия магическими порталами крайне утомительны. — Она достала из кармана платок и принялась им обмахиваться, показывая, насколько те утомительны. — Но я же вижу, ты не дашь мне спокойствия, пока все не разведаешь. Ты у нас еще та болтушка.

Она засмеялась, а я мысленно закатила глаза. Демон, сидящий за столом под личиной невидимости, ухмыльнулся и вскинул брови.

— Словом, очевидно, что переход несильно тебя утомил, а значит, я могу поделиться новостями.

— Да, пожалуйста, ни в чем себе не отказывай.

Глаза маменьки загорелись, как загорались всякий раз, когда она собиралась поделиться очередной сплетней. Она подалась вперед и облизала губы, прежде чем огорошить меня сногсшибательным известием.

— Вечером на ужин к нам придет Стивен.

— Стивен? — я нахмурилась и безотчетно посмотрела на демона. Тот не сводил с матушки сосредоточенного взгляда. Похоже, читал ее мысли, и, судя по прищуренным глазам, они, эти мысли, ему не нравились.

— Стивен. Стивен де Аддамс, — маменька всплеснула руками, явно возмущенная тем, что я забыла столь славного паренька. — Сын папиного друга. Очень перспективный молодой человек. С титулом и состоянием. А какой красавчик!

Кажется, я начала кое-что понимать. Когда тебе так расхваливают мужчину, это наводит на определенные подозрения.

— Помнишь, в детстве ты была в него чу-у-уточку влюблена? И даже однажды отправила ему романтическое послание почтовым голубем.

Со звоном разбился упавший на пол бокал, еще секунду назад стоявший на столе рядом с вазой.

— Ой, как же я так? — вздрогнула матушка. — Он же был далеко от края. Симми, Симми, — позвала она служанку и потрясла в воздухе серебряным колокольчиком, — будь добра, убери осколки.

Я смотрела на демона. На эту непредсказуемую сосульку, отправившую бокал графини ди Арбэн в свободный полет. Сидя напротив, Хёнджин буравил меня тяжелым взглядом — взглядом, от которого кожа дымилась, а по спине бежали волны озноба.

— Стивен чудесный, — продолжила маменька, не подозревая, что каждое ее слово заставляет тёмные глаза невидимого гостя разгораться все ярче, сверкать все яростнее. На какое-то мгновение даже захотелось зажать ей рот — уж очень напряженной стала атмосфера. Вероятно, матушка тоже это почувствовала, потому что неуютно поежилась. Не зная, что за столом нас трое, она с удовольствием расписывала достоинства молодого Аддамса: — Говорят, в прошлом году он с золотым дипломом закончил высшую академию боевых магов Йолунстоуна. Если верить рассказам старой герцогини, его копилка для оценок весила три килограмма.

— Этого не может быть, матушка. Старая герцогиня прихвастнула.

— Ты не знаешь наверняка. В любом случае Стивен очень умный и талантливый маг. И всего на шесть лет тебя старше. Уверена, вы найдете общий язык.

Я задумалась. Когда-то давно, будучи маленькой прыщавой ведьмочкой, я буквально сходила с ума от сына папиного приятеля. В свои семнадцать он казался мне божественно прекрасным: светлокожий, голубоглазый блондин — чисто ангел, а сейчас он, должно быть, еще больше вырос, возмужал, раздался в плечах.

Ваза с георгинами ни с того ни с сего завалилась на бок и покатилась к краю стола, разливая воду на скатерть. Пара секунд — и ваза отправилась вслед за недавно почившим бокалом, навстречу твердым мраморным плитам пола. В этот раз вместо стекольного звона раздался треск расколовшейся на крупные куски керамики.

Маменька вскочила со стула.

— Да что тут происходит? Барабашки что ли в доме завелись?

Ага, один большой холодный барабашка, злым взглядом прожигающий во мне дыры.

Мысли мои читаешь, демонюга бестактный? Ну так слушай. Стивен из моих воспоминаний просто бог. Красавец, каких свет не видывал. Посмотреть на него спустя столько лет мне очень любопытно. А если папенька и маменька решат нас поженить, лучшую кандидатуру в мужья не найти.

От моих мыслей Хёнджина натуральным образом перекосило, и я отвернулась, пряча довольную улыбку.

День в разговорах с матерью пролетел незаметно. Мы пили чай в малой гостиной, беседуя за столиком у большого арочного окна. Неспешно прошлись по заснеженному городу, наблюдая за тем, как с деревьев и домов снимают гирлянды. Во время прогулки демон следовал за нами молчаливой тенью. Я не оглядывалась, но знала, что он там, за моей спиной, идет отстав на пару шагов, мрачный и нахохлившийся, похожий на замерзшего ворона. Снег чуть слышно скрипел под его ногами.

Когда стемнело, мы вернулись домой, и я отправилась в свою спальню, чтобы нарядиться к ужину. То, что Стивен де Аддамс — мой жених, я больше не сомневалась: пару раз во время завтрака и прогулки матушка бросала весьма прозрачные намеки.

Мне хотелось быть красивой. Не просто красивой — ослепительной. Хотелось поразить бывшего возлюбленного роскошным платьем, блеском бриллиантов, безупречным видом. Я поймала себя на этом желании, когда неторопливо поднималась по лестнице, и уже не могла думать ни о чем другом. Стивен, голубоглазый, плечистый ангел из моих детских грез, завладел всеми мыслями. Меня охватила острая ностальгия по тому времени, когда я была беззаботной девчонкой с тонкими косичками и мечтательным взглядом. Я вспомнила, как однажды терпеливо сидела у окна и караулила экипаж папиного приятеля в надежде, что Стивен тоже приедет в гости. И как болезненно забилось сердце при виде белоснежного гриффона в небе с двумя всадниками на спине. Некоторые маги любили появляться эффектно, вместо того чтобы использовать банальные артефакты-порталы или сеть зеркальных коридоров.

Словом, все эти воспоминания наводнили голову, и вдруг отчаянно захотелось, чтобы объект моей детской безответной любви, красавчик, не замечавший прыщавую девочку, которая вздыхала по нему на расстоянии, не просто обратил внимание на меня, повзрослевшую, а захлебнулся слюной, потерял разум от страсти.

За несколько лет, что мы не виделись, я расцвела и похорошела. У меня налилась грудь, исчезла подростковая угловатость, бедра стали женственными, округлыми.

Предвкушая, какое впечатление произведу, я перебирала наряды в шкафу и совсем забыла о демоне, не напоминавшем о себе уже долгое время.

— Значит, жених, — нарушил тишину Хёнджин в тот момент, когда я этого не ожидала. Застигнутая врасплох, я вздрогнула и вынырнула на поверхность из своих мыслей.

Изящным слитным движением демон опустился в кресло рядом с камином и, закинув ногу на ногу, посмотрел на меня с иронией. — Неужели такая взрослая самостоятельная сьерра позволит родителям решать свою судьбу?

Что? Когда это он стал считать меня взрослой и самостоятельной? Я замерла возле шкафа с открытым ртом.

Ухмыльнувшись, Хёнджин поболтал ногой и продолжил:

— Когда отец выбирает дочери будущего мужа — это так… несовременно, не находишь? У большинства девиц твоего возраста взгляды более прогрессивные. Взять ту же Тайлу. Эту традицию она считает дремучим пережитком прошлого и ни за что не даст родителям навязать себе жениха.

Я растерянно заморгала, прижимая к груди вешалку с нежно-голубым бархатным платьем.

Чего он добивается? К чему завел этот разговор?

Демон опустил руки на подлокотники кресла и сжал с такой силой, что дерево жалобно скрипнуло под его пальцами.

— Мужчина… из твоих фантазий. Добрый, благородный, смелый. Почему ты уверена, что он именно такой? В детстве ты придумала образ прекрасного принца и напялила этот образ на первого подвернувшегося под руку красавчика.

— Тебе-то какое дело?

— Мне? — демон изобразил удивление. — Совершенно никакого. Всего лишь хочу предостеречь тебя от ошибок.

— С чего вдруг?

Хёнджин картинно вздохнул.

— Потому что, в отличие от некоторых голубоглазых блондинов, я действительно благородный.

Я не смогла сдержать смешок. Благородный и добрый демон — обхохочешься.

— Спасибо за заботу, но я как-нибудь сама разберусь.

— Пойдешь на поводу у родителей? — он осуждающе поцокал языком. — Не думал, что ты такая покорная овечка — делаешь все, что тебе прикажут.

Слова Хёнджина меня задели, но я решила не обращать на них внимания. Отвернувшись к зеркалу, я прикладывала к груди то одно, то другое платье. Какое выбрать? Голубое? Салатовое? Нежно-розовое? С рюшами? С откровенным декольте?

— Вероятно, за те годы, что вы не виделись, он сильно растолстел, — Хёнджин не унимался, будто поставил своей целью испортить мне настроение перед ужином. Его тон был насмешливым, поза — расслабленной, но в зеркале я видела отражение демонического лица — карие глаза лихорадочно блестели.

— Он не мог растолстеть. Только не в академии боевой магии, где адептов гоняют по плацу с утра до вечера. Скорее, наоборот, еще больше оброс мышцами.

— Значит, утратил свое аристократическое изящество.

— Возмужал, — поправила я. — В любом случае более выгодной партии для брака у меня не будет.

Я действительно в это верила — надо полагать, за годы, проведенные в академии, привыкла считать себя неудачницей.

«Хочу ему понравиться, — мелькнула мысль. — Хочу, чтобы весь вечер он любовался мной. Чтобы взгляда не мог от меня отвести. Решено! Розовое платье с глубоким вырезом. И плевать на неодобрение родителей».

Взволнованная и возбужденная, я снова посмотрела на свое отражение в зеркале — и ахнула. Прыщи! Иллюзия развеялась, и маленькие красные пятнышки усеяли мои щеки. После того как я отказалась от сладкого, их стало меньше, но окончательно они не исчезли. Вероятно, для того, чтобы избавиться от прыщей раз и навсегда, требовалось больше времени, чем прошло.

Но почему чары перестали действовать?

Стараясь не паниковать, я попыталась замаскировать проблемную кожу, но, к своему ужасу, потерпела неудачу. Я терпела неудачу снова и снова, и едва не плакала от отчаяния. Магия не работала! Иллюзия не накладывалась! Яркие точки прыщей уродовали лицо, бросаясь в глаза первыми и оттягивая на себя все внимание.

За спиной скрипнуло кресло. Демон поменял позу. И меня озарило.

— Ты! — я отвернулась от зеркала и кинулась к Хёнджину разъяренной фурией. — Это ты сделал!

— Что сделал? — притворился дурачком этот крылатый негодяй.

Я в бешенстве показала на свое лицо.

— Уверяю тебя, дорогая сьерра, к тому, что с тобой произошло, я не имею ни малейшего отношения.

Так я и поверила!

— Верни все на место! Немедленно!

С серьезным видом Хёнджин подался вперед, коснулся холодными пальцами моего подбородка и повертел мою голову из стороны в сторону, внимательно разглядывая то одну, то другую щеку, усыпанную прыщами.

— Если не ошибаюсь, все на месте, — сказал он, и я почувствовала, что вот-вот взорвусь.

— Ты! — Поджав губы, я наставила на него указательный палец.

Как теперь спуститься к ужину? Как в таком виде показаться де Аддамсу? С этими прыщами, сияющими на моем лице, как фонари маяка, ни роскошные наряды, ни дорогие украшения — ничего не поможет. Даже если я с головы до ног обвешаюсь бриллиантами и завернусь в три слоя золотистого шелка, Стивен все равно будет смотреть на мои красные, обсыпанные щеки.

Я медленно выдохнула и, вместо того чтобы устраивать скандал, попыталась воззвать к совести демона или хотя бы его разжалобить.

— Хёнджин, миленький, ну пожалуйста, — я взяла в руки его ладонь и умоляюще стиснула, чем немало удивила исчадие тьмы. — Для меня так важно произвести хорошее первое впечатление. Довольно твоих игр. Для тебя это всего лишь забава, для меня — возможность получить выгодную партию.

Некоторое время Хёнджин с непонятным выражением разглядывал свою руку в плену моих пальцев, затем поднял голову и сказал без ухмылок, подколок и привычной иронии:

— Ты красивая. Если твой драгоценный Стивен не сможет этого разглядеть, он слепец. Если внешность невесты — все, что его интересует, то он к тому же еще и дурак. Зачем тебе в мужья слепой дурак?

Я застонала от безысходности.

— Издеваешься? Ты еще о богатом внутреннем мире расскажи. Уродине мужчина не даст и шанса себя проявить. Ни шанса!

Махнув рукой, я вернулась к зеркалу и снова попыталась наложить иллюзию на лицо. Безуспешно.

Хёнджин сидел в кресле, равнодушно наблюдая за моими потугами. Промучавшись еще с полчаса, я пришла к выводу, что единственный способ спасти ситуацию — загадать желание. Но — о Мерлин! — как же не хотелось этого делать! Два. У меня осталось всего два. Такими темпами я не доживу не то что до свадьбы — до первого урока по СЗК.

— Нет, — сказал демон, прежде чем я успела озвучить свою мысль.

— Что?

— Нет, я этого не сделаю, — тихо повторил он, скрестив руки на груди.

Я смотрела на Хёнджина с отвисшей челюстью, и мои глаза медленно лезли на лоб.

— Демон не может отказаться исполнить желание хозяйки.

— Но не ты моя хозяйка. — На его губах мелькнула и исчезла горькая улыбка.

— В смысле? В смысле я не твоя хозяйка?

Он спокойно встретил мой взгляд и промолчал.

— Что ты имел в виду?

Нет ответа. Лишь печальное выражение в тёмных глазах.

— Объясни!

Вместо слов насмешливо вздернутая бровь.

У меня разболелась голова. Взгляд инстинктивно упал на руки демона, скованные ледяными браслетами. Опустив голову, Хёнджин тоже уставился на свои кандалы.

— Значит, ты свободнее, чем я думала.

— Или наоборот, — едва слышно вздохнул он.

Я ничего не понимала.

Возможно, он блефовал, как блефовал Гринблэк на экзамене по зельеварению. Что, если меня в очередной раз водили за нос?

— Избавь мою кожу от прыщей раз и навсегда. Прямо сейчас. С помощью магии. — Я учла прошлый неудачный опыт и попыталась сформулировать свои требования максимально подробно. — Это мое желание.

Хёнджин дернулся. Его плечи напряглись, спина неестественно выпрямилась.

— Ты слишком быстро тратишь желания, — заявил он. — Слишком быстро и неразумно. Помнишь, что ждет тебя в конце?

— Ты не оставляешь мне выбора. Я не могу спуститься к ужину в таком виде. Давай, убери этот кошмар с моих щек.

— Нет.

— Давай! — В ярости я стиснула кулаки.

— Нет.

— Я приказываю.

Демон помотал головой и вдруг зажмурился, сжал зубы, на его лбу вспухла и запульсировала голубая вена. Не знаю, что заставило меня снова посмотреть на его запястья — вероятно, интуиция, некое шестое чувство, — но, когда я это сделала, дыхание перехватило от ужаса.

Кровь. Из-под ледяных наручников по бледным ладоням бежала кровь. Несколько тонких струек, собирающихся каплями на кончиках пальцев.

— Это из-за того, что ты не подчинился? — Собственный голос показался чужим, далеким и гулким, как будто эту фразу мне вернуло эхо.

Брови Хёнджина сошлись на переносице. Он еще сильнее стиснул зубы — до хруста.

— Почему ты упрямишься? Тебе же больно.

— Я привык к боли, — прохрипел он, и кровь с пальцев закапала на ковер. На песочном ворсе распустилась бордовая клякса — одна, другая, третья. Я поняла, что не могу на это смотреть, не могу видеть его страдания.

— Хватит! Хватит, я передумала. Я беру свое желание назад. Черт с тобой, упрямый баран. Пойду на ужин прыщавой. Только, пожалуйста, умоляю, пусть это прекратится.

Я боялась, что моих слов будет недостаточно, что происходящее уже не остановить, но вот звуки растаяли в воздухе и морщины на лбу демона разгладились. Обессиленный Хёнджин уронил голову на спинку кресла.

В себя он пришел быстро и только посмеялся над моим взволнованным видом, но в его ехидстве, наигранном веселье читалась горечь. Я же прокручивала в голове наш недавний разговор.

Но ты не моя хозяйка…

Или он сказал: «Не ты моя хозяйка»? Поменяй два слова местами — и смысл изменится. Сколько бы я ни пыталась сосредоточиться, все равно не могла вспомнить, как именно звучала фраза.

Рядом с дверью зазвенел маленький колокольчик — так матушка просила явиться к ужину. Я в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале, вздохнула с досадой и натянула первое попавшееся под руку платье. Да какая уже разница, во что рядиться, с таким-то лицом!

Спускаясь по лестнице, я чувствовала, как мое настроение падает все ниже и ниже. Мне хотелось увидеть Стивена, посмотреть на него, возмужавшего, сравнить свое впечатление о нем тогда и сейчас, но в то же время я стеснялась собственной внешности. Проклятый демон! Опять он меня подставил! А я уже успела забыть, каким Хёнджин бывает мерзким. Расслабилась, прониклась к нему симпатией.

И все-таки что он тогда сказал: «Ты не моя хозяйка» или «Не ты моя хозяйка»? Что бы это значило? А главное, почему он предпочел терпеть боль, лишь бы не делать то, о чем я попросила? Неужели боялся, что я бездарно и слишком быстро потрачу все оставшиеся желания?

Вместо того чтобы мучиться догадками, следовало задать эти вопросы самому демону — он как раз спускался по ступенькам за мной, — но я прекрасно понимала: ответов не будет, а значит, нет смысла попусту сотрясать воздух.

Отец вернулся из поездки и ждал меня у основания лестницы. Со своими бакенбардами, удлиненными волосами и густой бородой внешне он напоминал льва — благородного опасного хищника. Мы обнялись и прошли в гостиную, где по традиции принимали гостей. Матушка уже была там — поглядывала на часы, стоя напротив большого напольного зеркала в позолоченной раме. Такие зеркала — роскошные, высотой в человеческий рост — были в каждой уважающей себя магической семье. Их всегда ставили на самое почетное место и богато обрамляли, чтобы не ударить в грязь лицом перед знакомыми. В конце концов, зеркало было не просто зеркалом, а дополнительным входом в дом, причем парадным.

— Уже скоро, — сказала матушка и с улыбкой кивнула на свое отражение. Я поняла, что в этот раз Стивен не прилетит в гости на гриффоне, а, как обычные скучные маги, воспользуется СЗК.

Еще пара минут — и я его увижу! Мысль наполнила предвкушением.

— Возлагая большие надежды, так легко разочароваться, — раздался над ухом знакомый бархатистый голос.

За спиной я ощутила невыносимый холод, словно стояла рядом с открытой дверью на улицу, и догадалась, что Хёнджин подошел почти вплотную.

— Иногда, чтобы не испортить впечатление о человеке, надо оставить его в прошлом, в воспоминаниях. Некоторым там самое место.

Опять он за свое!

«Еще слово, — подумала я, — и твоя ревность станет очевидна».

— Ревность? — демон щекотно коснулся губами моего уха. Это было похоже на ласку, на поцелуй. — Не понимаю, о чем ты.

— Что с твоим лицом? — нахмурилась матушка, заметив россыпь красных точек на моих щеках. — Неужели перед встречей с женихом нельзя было привести себя в порядок?

Она вскинула руку, вероятно собираясь наложить маскирующие чары, но не успела: зеркальная гладь подернулась рябью, начала темнеть, тускнеть. Теперь это была не твердая поверхность, отражающая людей и предметы, а упругая матовая субстанция. И из нее в гостиную шагнул человек.

Сначала мы увидели пальцы: они натянули серое полотно внутри рамы, как если бы гость искал выход из зеркала, продвигаясь вперед на ощупь. Затем показались очертания лица, словно облепленного пленкой. Пальцы и лицо натягивали пленку все больше и больше, пока та не лопнула, выпустив наружу высокого блондина.

Стивен! Стивен де Аддамс. Я не видела его несколько лет, но узнала сразу, несмотря на все изменения, которые с ним произошли.

Демон ошибся в своих предположениях: я не была разочарована. Наоборот! Испытывала то же восхищение чужой внешностью, что и в детстве.

Стивен оказался выше, чем я его помнила, но сверкал знакомой белозубой улыбкой. Милые ямочки на его щеках никуда не делись, как и светлые, немного вьющиеся волосы, идеальная гладкая кожа, яркие голубые глаза. Зато плечи стали шире, руки — массивнее, грудная клетка — внушительнее. Больше не юноша — мужчина. Но по-прежнему ангел. Ангел-воитель.

Мысленно я поставила рядом с ним Хёнджина и поразилась тому, насколько они разные.