Глава 18 | Звонок
Прошёл всего один день.
Но для Т/и он тянулся как неделя. С момента, как она увидела стрим, как разглядела профиль — Danila_Gorilla — в ней будто снова открылась старая рана. Всё, что она так тщательно пыталась забыть, выбросить, пережить — вдруг оказалось живым. Словно не прошло пять лет.
Он не исчез. Он не умер. Он просто... жил. Стримил. Смеялся. Пока она держала на руках новорождённую Лизу и не знала, как сказать родителям, что осталась совсем одна.
Весь день она чувствовала себя на грани. Пыталась не подавать виду — играла с Лизой, мыла посуду, даже немного рисовала, — но внутри всё дрожало. Ни секунды покоя.
Вечером, когда Лиза уже спала, Т/и сидела в своей комнате, уставившись в стену. Телефон лежал рядом на кровати. Он вдруг завибрировал.
Незнакомый номер.
Она чуть не отбросила его от неожиданности. Дыхание перехватило. Сердце заколотилось.
Она не хотела отвечать.
Но всё же провела пальцем по экрану и приложила телефон к уху.
— Алло?
— ...Привет. Это я. Данила.
Пауза. Она будто оглохла на несколько секунд. Он молчал. Ждал. Словно знал, что ей нужно время просто чтобы выдохнуть.
— Откуда у тебя мой номер? — голос Т/и был холодным.
— Нашёл. Прости, — мягко, тихо, но сдавленно. — Я знаю, что не имел права. Просто... я стою у тебя под домом. Не врываюсь. Просто хотел... увидеть. Поговорить. Передать кое-что.
— Ты чего? — Она встала. — Под домом?
— Да. Я не поднимусь, если ты не захочешь. Просто... выйди на минуту?
Т/и бросила взгляд в окно. Тёмный двор. Серые фонари. Тень у машины. Она не узнала его сразу — слишком темно, но знала, что это он.
Она проверила Лизу, схватила худи, накинула кроссовки и спустилась вниз.
Т/и стояла у парадной, всё ещё не веря, что это происходит на самом деле.
Данила молчал. В руках — пакет с фруктами и букет скромных, но свежих цветов. Он выглядел не так, как на стриме. Уставшим. Настоящим. Он смотрел на неё будто впервые, будто пытался понять, осталась ли в ней хоть капля того, что было когда-то. Но Т/и не позволяла себе поддаться чувствам. Она сжала руки в кулаки и заговорила первая:
– Откуда ты знаешь, где я живу?
– Я... — он сглотнул. — Нашёл. Прости. Это не должно было выглядеть как слежка. Просто... я не мог ждать, пока ты разрешишь.
– А что, терпения не хватило? – язвительно усмехнулась Т/и. – Пять лет не писал, не звонил, не искал. А теперь резко не смог подождать?
Данила опустил глаза, будто каждое её слово било по нему сильнее, чем пощечина.
– Я не жду, что ты меня поймёшь. Или простишь. Я не жду ничего, правда. Я просто... хотел увидеть тебя. Убедиться, что с тобой всё хорошо. И с ней тоже.
Он протянул пакет:
– Тут — фрукты. Я подумал, Лиза любит...
– Не вздумай произносить её имя, – перебила Т/и. – Ты не имеешь права. Не сейчас.
– Прости, – почти прошептал он.
Т/и посмотрела на цветы. Потом на него. И снова на цветы.
– Забирай. Мне не нужны жесты. Цветами ты не перекроешь пять лет тишины.
Он кивнул и опустил букет, словно признавая поражение.
– Я понимаю, что сделал тебе больно. И да, ты не обязана меня прощать. Никогда. Но если... если будет хоть маленький шанс, что я смогу загладить хоть часть того, что натворил, я не уйду.
– А если я попрошу тебя уйти?
– Уйду, – кивнул он. – Но знай: я рядом. Я не исчезну снова. И если вдруг тебе или ей что-то понадобится...
Он замолчал. Т/и отступила на шаг назад.
– Ей ничего от тебя не нужно.
– А она... знает обо мне?
Т/и долго молчала. Потом едва слышно:
– Нет.
Он выдохнул, как будто именно этого и боялся.
– Ты... познакомишь нас когда-нибудь?
Т/и встретилась с ним взглядом. В её глазах было всё: боль, тревога, страх, нежелание ошибиться ещё раз.
– Я не знаю. Я не уверена, что это будет безопасно. Что в этом есть смысл. Сейчас — нет.
Он кивнул. Без давления. Без попытки убедить.
– Понимаю.
Повисла пауза. Холодная, тревожная.
– Уходи, Данила, – сказала она. – Просто... уходи.
Он посмотрел на неё ещё секунду, потом развернулся и пошёл к машине. Цветы остались на асфальте.
Т/и ещё долго стояла у подъезда, не в силах пошевелиться. Только сердце колотилось, будто ей снова было девятнадцать. Но теперь — она была не одна.
Теперь она — мать. И должна думать не только о себе.
Т/и вернулась в квартиру, стараясь не шуметь. Лиза все так же спала, свернувшись под одеялом с плюшевым зайцем в обнимку. Она выглядела такой спокойной, такой далёкой от всего этого безумия, которое творилось за её спиной. Т/и остановилась в дверях комнаты, опершись о косяк, и долго смотрела на дочь.
– Всё ради тебя, зайка, – прошептала она. – Только ради тебя.
В груди жгло. Всё, что произошло за последние дни, словно выдавливало воздух из лёгких. Встреча на заправке. Встреча в ресторане. Стрим. Этот звонок. Данила у её дома. Фрукты. Цветы. Вопросы. Признания. Пять лет назад он исчез, оставив её одну. А теперь вернулся — и просто стоял, будто ничего не было.
Т/и подошла к кровати и поправила одеяло на Лизе. Потом выключила ночник и вышла в коридор. Проходя мимо кухни, заметила пакет, который всё-таки взяла из вежливости — или, может, из слабости. Открыла. Апельсины, груши, бананы, клубника. Её любимые. И сок. Тот самый, который они когда-то покупали вместе. Та самая марка. Та же упаковка.
Она вздохнула. Наверное, это был его способ извиниться. Через то, что когда-то казалось мелочами, но теперь — будто шрамами.
Она пошла в душ, стараясь смыть с себя тревогу, остатки прошлого, неуверенность, страх. Но всё это, кажется, въелось в кожу. И вода не помогала.
Ночью она не спала. Лежала в темноте и смотрела в потолок. Мысли крутились, как карусель.
Познакомить Лизу с ним?
Он ведь отец. Но разве этого достаточно?
Прощать? Верить?
Что он хочет? Вернуть прошлое? Строить что-то новое?
А она? Чего хочет она сама?
Ответов не было.
Был только страх. За Лизу. За себя. За то, что всё это — снова боль.