Переломный момент
Видео про ликвидаторов — гончих псов власти — разделило Японию на до и после. Помимо героев, о которых люди узнали много чего нового с момента выхода первого ролика, появилось кое-что куда более серьезное и по-настоящему тревожное. В стране существовал отряд чистильщиков, и для них закона не существовало вообще.
Изуку призывал всех выйти на улицу и требовать роспуска этой чудовищной организации, чем запустил процесс массовой истерии общества. Правительство пока никак не отреагировало на эту новость, чем вызвало еще больше негодования у людей.
А пока до выбранной им даты митингов оставалось несколько дней, Мидория собирался решить проблему с Тогаши Мацухиро — человеком, чья причуда так сильно повлияла на него.
Теперь он совсем иначе смотрел на несвойственные ему прежде вспышки гнева, перерастающие в настоящий взрыв и усиливающиеся с каждым разом. Изуку переживал, что таблетки, которые приносил ему Ацухиро, когда-нибудь перестанут действовать и никто не будет в состоянии остановить его.
Закончив с роликом, Мидория зашел к Рике и проведал Каэде. Та держалась гораздо увереннее с их первой встречи и стойко приняла правду, хоть в ее глазах и стояли слезы. Он попросил девушек не распространяться насчет причуды священника, боясь, что про него прознают ликвидаторы. И тогда ему точно не избавиться от причуды Тогаши.
Среди ночи телефон разразился оповещениями. Изуку уже возненавидел этого человека, но все-таки открыл сообщения. Глаза ослепило, он поскорее убавил яркость, щурясь.
Мистер Джи скинул ему селфи со своей семьей на пляже и приписал: «Найди тех, кому ты можешь доверять, и откройся им». Мидория ответил: «Кто бы говорил», — но сообщение не дошло до адресата, оставив рядом с текстом красный восклицательный знак. Изуку зашел в профиль Тома и прочитал, что аккаунт удален. На злость не нашлось сил, поэтому Мидория открыл фотографию и постарался выдавить из себя хоть что-то, кроме жгучей обиды. Провалив миссию, Изуку отбросил телефон и отвернулся к стене, старательно игнорируя стекающую к уху слезу.
Утро очередного дня началось с проработки плана по проникновению в больницу. По памяти он набросал схему этажей, камер и периметра со всеми аллеями и даже тем деревом, за которым наблюдал из окна палаты. Оставалось придумать, как попасть туда, и вот с этого момента у Мидории начались проблемы.
Все запасные выходы были под наблюдением камер: пройти мимо них незамеченным мог только Сатору, и то... если на посту охраны увидят открывающуюся дверь, то пойдут проверить, что за чертовщина там происходит. Тем более ему необходимо довести до палаты Тогаши не Акио, а священника, из-за чего задача казалась совершенно невыполнимой.
Но тогда как Дайго Мацуо попал в больницу?
От усиленных размышлений разболелась голова. Так еще и солнце жарило с каждым днем все сильнее, раскаляя воздух, что дышать было нечем. Мысли то и дело соскальзывали на прохладный душ.
Чего нет у него, но было у Дайго?
Футболка неприятно липла к телу, рука уже устала обмахивать лицо веером, а ответ все никак не приходил в голову. Изуку наворачивал круги по комнате, а с улицы доносились голоса детей с детской площадки. Нарастающее раздражение уже не сдерживала порция таблеток, выпитых на завтрак.
Стоя в душе под холодными струями воды, Мидория рассматривал слегка безумную идею, которая, впрочем, оказалась единственной на данный момент.
Он немного ознакомился с чужой для него религией и нашел любопытный момент с сопровождением человека в последний путь. И как только в памяти всплыла та властная женщина, Мидория вздрогнул и добавил немного горячей воды. Вряд ли кому-то позволят приблизиться к Тогаши без ее ведома.
Мысль, что придется кого-то намеренно травмировать, была забракована, даже толком не сформировавшись.
Выйдя из душа, Мидория почувствовал прилив сил. Но пока он дошел до кухни, тело вновь нагрелось, когда как мозг готов был взорваться от пекла, творящегося внутри черепной коробки.
Ему нужен был Хэй, чтобы попасть туда.
Мидория вцепился во влажные волосы, отросшие ниже уровня плеч, и с воем потянул их в стороны.
— Откройся тем, кому доверяешь. Как же, — через зубы произнес он кружке с водой, которую потом залпом выпил. — Как понять, кому можно доверять, а кому нет? Что за чушь.
Мидория вернулся в комнату. Пустота квартиры нервировала его еще больше, чем когда она была полна людей. Он вытряс из рюкзака вещи, которые так и не удосужился разобрать после очередного переезда. Посыпались тетради, футболки, фотографии, какие-то памятные сувениры, которые теперь не имели с ним нынешним ничего общего. В горе бесполезных вещей показалась заламинированная карта временной лицензии с почти истекшим сроком.
Неужели.
Дайго Мацуо убивал в одиночку, как и говорил Даби, а его причуда явно не могла никак ему помочь проникнуть в довольно-таки неплохо охраняемую больницу. Если только его не пропустили через главный вход, потому что он лицензированный герой. И наверняка они не всматривались в карту, иначе бы заметили, что она уже пару лет как недействительна.
Его бросило в озноб, а потом тут же в жар. В комнате стояла невыносимая духота, и нервы потихоньку сдавали. Мидория натянул первую попавшуюся футболку и спортивные штаны, стянул мокрые волосы в хвост.
Пришло оповещение. Изуку метнулся к телефону, надеясь отвлечься от всей этой темы с Дайго. Руки мелко подрагивали, так что ввести пароль получилось не с первой попытки. Когда он открыл сообщение от Хэя, то мир окончательно поплыл перед глазами.
Их организацию признали незаконной и присвоили главарю Мидории Изуку статус злодея, назначив за раскрытие его местоположения награду.
Как не в себе он накинул на себя кепку с маской и вылетел из дома с колотящимся от ужаса сердцем. Оставаться дома нельзя: слишком много людей знало, где они живут, так еще и улица, как на зло, кишела людьми, вылезшими в обед на свежий воздух из душных домов и офисов. Он несся во весь опор, задыхаясь в маске, но боялся снять ее даже на секунду, потому что кто угодно мог узнать его. Фотографии Мидории Изуку во всех новостях, его ищут и его могут найти.
И только Хэй сейчас мог ему помочь.
Изуку вошел в кафе, тяжело дыша. Дверь бесшумно закрылась за ним. Старика за барной стойкой не оказалось, поэтому Мидория направился к раковине и облил лицо водой, после чего, промочив горло, направился во второй зал. Тот тоже пустовал. Оглянувшись, он увидел дверь, окрашенную в цвет стен, что делало ее почти незаметной. Мидория сомневался, что она существовала там всегда. За ней оказался неосвещенный узкий коридор, Изуку зашел в него, и дверь захлопнулась, оставляя в непроглядном мраке. Мидория попытался найти ручку, но нащупал лишь глухую стену.
— Что за бред.
Изуку вытащил телефон и включил фонарик, но свет от него не доходил до дальней стороны, поглощаясь темнотой. Черные стены по обе стороны вызывали в нем легкий приступ клаустрофобии.
— Не самое удачное время для розыгрыша, Хэй, — произнес он, рассчитывая выманить хакера на разговор. Его голос был хриплый после длительного бега и предательски дрожал. — Надо решить, что делать. И срочно.
Коридор по-прежнему молчал, темнота впереди, казалось, стала еще плотнее.
Вздохнув, Изуку все-таки двинулся по узкому проходу, то и дело сталкиваясь с одной из стен. Мышцы горели. Время сдвинулось на десять минут, прежде чем Мидория добрался до новой двери. За ней его ждал сюрприз — тонированное стекло на большую часть стены. Он уже видел такое в фильмах, но не думал когда-нибудь очутиться в подобном месте. В «допросной» находилось двое. Когда дверь в коридор закрылась, в комнату ворвались звуки.
— Черт подери, мы же договаривались, что ты скроешь данные! — яростно кричал Сако. Изуку впервые видел его в гневе. — Теперь они планируют стереть вас с лица земли. Ты этого добивался?!
Мидория сглотнул. Пересохшее горло неприятно саднило.
— На этом настоял Мидория, что я, по-твоему, должен был сказать? — язвительно ответил Хэй. Он сидел откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, когда как Ацухиро уперся обеими руками в разделявший их стол и навис над хакером. Но быть хозяином положения у него не вышло. — Привет, малыш, знаешь, Сако не хочет, чтобы все узнали, что он из шайки ликвидаторов, так что давай не будем его раскрывать, а то он останется без работы.
Переливчатый смех хакера эхом разнесся по пустой комнате. Мидория побледнел и затаил дыхание.
— Ты... — Лицо Мистера Компресса побагровело. — Думаешь, раз они так сильно хотят заполучить тебя, то простят все твои выходки?
— Я им нужен, — с оскалом гиены произнес Хэй. — Но они мне не нужны. И теперь, когда десятки тысяч людей на нашей стороне, я вас уничтожу.
— Ты идиот, если решил, что сможешь так просто избавиться от нас. — Ацухиро вернул свою напускную небрежность. — Мы существовали до эпохи причуд, и жалкая горстка недовольных нам не помеха.
— Времена меняются, старик.
Лицо Сако на секунду скривилось, чтобы потом на нем возникла снисходительная улыбка.
— Вот тебе наше последнее предложение: ты сдаешь всех участников и работаешь на нас. С тебя снимут все обвинения и дадут политическое убежище.
— Какой же ты упертый, а. Смирись уже. Времена вашей организации прошли. Будущее за свободной информацией.
Сако сжал кулаки и ударил по столу. Тот исчез в голубоватой сфере, полетевшей на пол. Ацухиро двинулся к хакеру. Недолго думая, Изуку метнулся к черной двери и влетел к ним в комнату. И к своему удивлению, оказался во втором зале кафе.
— Что здесь происходит?! — едва не срываясь на крик, спросил Изуку. — Отвечайте!
— Сколько ты слышал? — поинтересовался Хэй, не скрывая нотки садистического удовольствия в голосе.
—Достаточно, чтобы понять, что вы оба пользовались мной. Давно вы стали сотрудничать?
— Как только я взломал их базу. И нет, мы не сотрудничаем. Не теперь.
Хэй довольно улыбнулся, отчего Мидорию слегка тряхнуло от злости. Сако молчал, отступив от хакера.
— Каково их влияние на нас? — напористо продолжил Изуку.
— Я отсылал информацию о членах организации, — ответил Сако. Никакой доброжелательности в голосе, никаких улыбок. — Также мне выдали список тех, кого следовало обезвредить перед зачисткой. Мы знаем о вас все.
От этих слов стало не по себе. Изуку все еще пытался осознать, что человек, который сделал столь многое для него, оказался предателем. И только один вопрос крутился в голове — «Зачем?» Но стоило ли его задавать, если не готов услышать ответ?
— Не верь ему. Им доступно только то, что знает Сако, поэтому в последнее время я ограничил поступающую ему информацию.
— А ты? Кто ты на самом деле?
— Он организовывал по всему миру хакерские атаки на банки, государственные компании, устраивал террористические акты, а еще...
— Достаточно, — грубо прервал Изуку. — А теперь проваливай.
Его голос не дрожал, нет. Столько ярости было вложено в эти слова, что Сако даже не попытался его расположить к себе, а просто развернулся и вышел. Возможно, Ацухиро увидел в глазах Мидории неконтролируемую жажду убийства, а может, понял, что одолеть его в одиночку у него не выйдет.
— И ты так просто отпустишь его? — возмутился Хэй, по-прежнему ехидно ухмыляясь. — Какой же ты все-таки добряк, Мидория. Прям плюшевый зайчик.
Изуку глубоко дышал, старательно игнорируя выходки хакера. Ярость разливалась по венам, создавая из него ядерную бомбу, которая в любую секунду могла взорваться. Пришлось приложить огромные усилия, чтобы не сорваться ни на Ацухиро, ни на Хэя.
Весь пазл сложился в общую картину. Они оба использовали его: один — чтобы руками Мидории уничтожить Лигу Злодеев, а другой — чтобы уничтожить ликвидаторов ради спасения собственной шкуры. Ненависть к этим двоим клокотала в нем, бурлила и пенилась, так что даже беглый взгляд на Хэя мог стать горящим фитилем для тротилового Изуку.
С трудом он заставил ноги пошевелиться, чтобы вынести себя из кафе и разорваться где-то вдали от города. Осознание, что ему так сильно необходим Хэй, удерживало от желания избить хакера до полусмерти.
— Куда же ты? — смеясь, выдал Хэй, но Мидория пропустил его слова мимо ушей. На улице ему не стало легче.
Таблетки не сработали. Изуку догадался, что Сако пичкал его плацебо, ведь ликвидаторам это могло быть на руку. Вывести из себя Мидорию оказалось на редкость легко, а значит, в неконтролируемом состоянии он с большей вероятностью мог совершить то, что уничтожило бы репутацию организации на корню.
Злость не утихала, ожидая чего-то грандиозного, чтобы излиться бурным потоком, уничтожающим все на своем пути. Изуку уже добрался до лесной зоны, людей вокруг там не попадалось, что не могло не радовать.
Хэй специально все подстроил, чтобы Изуку обо всем узнал. Но с какой целью? Как жаль, что сейчас он не мог спросить.
После мыслей о хакере жажда убивать не утихла, а только усилилась. Он колотил по деревьям, а те падали, разрываясь в щепки, но облегчения это занятие не принесло.
Ему нужно было с кем-то подраться.
И чтобы этот кто-то смог пережить их драку.
Когда в голове Изуку всплыло имя, из его горла вырвался скрипучий смех.
***
Как он и думал, этот человек не заставил себя долго ждать. Мидория чувствовал, как тело распирает от нетерпения, поэтому улыбка не сходила с его лица, когда боксерская груша скривилась в омерзении.
Перед ним стоял Кацуки, явно не собиравшийся начинать беседу. У Мидории же от одного взгляда на эту злобную рожу снесло к чертям рычаги, которые худо-бедно сдерживали гнев все это время.
Он ощутил почти зудящее желание врезать Бакуго, избить так сильно, чтобы стереть его высокомерие навсегда. Желание полнилось, бурлило в недрах души, а затем вырвалось молниеносной атакой. Кацуки не успел среагировать, получив мощный удар в челюсть. Мидория злорадно проследил, как бывший одноклассник отлетел и затормозил дальнейшее падение взрывом. Из разбитой губы у того потекла кровь.
— Чертов Деку, — сплюнув, выцедил Кацуки.
— Что, не нравится? — крикнул Изуку, разведя руками. — Я хочу, чтобы ты хорошенько прочувствовал этот момент.
Изуку ощущал жар, растекающийся по всему телу, в ушах закладывало от прилившей к мозгу крови. Он торжествовал, сила Всемогущего пьянила, позволяя делать все, что заблагорассудится. Сцепив зубы, Кацуки одарил противника разъяренным взглядом. На это Мидория лишь ухмыльнулся и расправил плечи.
— Тебе не победить, — самодовольно изрек Изуку перед тем, как нанести следующий удар. — И ты знаешь это.
Бакуго не успевал за ним. Его хватило, чтобы проследить за движением, но тело не догоняло разум. И это разочаровывало Изуку. Но останавливаться он не собирался. Все произошло быстро — Кацуки отхаркнул кровь, согнувшись пополам. Вытерев наспех рот, он только размазал ее по лицу, из-за чего стал похож на леопарда, поедающего только что убитую добычу. В его глазах так же плескалась животная искра. Мидория хотел стереть этот блеск навсегда.
— Наша разница в силе очевидна, не думаю, что ты сможешь когда-нибудь достичь подобного уровня. Сдавайся! — Изуку ударил того ногой и получил от него сдавленный хрип. Это раззадоривало еще сильнее.
— Не дождешься. Похоже, у тебя дела идут не очень, раз ты решил выместить злобу на мне, а? — язвительно протянул Бакуго, послав порцию взрывов ему в лицо.
Отскочив, Изуку недовольно скривился, но тут же натянул улыбку на лицо.
— У меня все прекрасно. Тысячи людей ищут моего покровительства, пока город утопает в хаосе. Эра героев подходит к концу, как и эра гнусных чистильщиков. — От собственных слов по спине прошелся озноб. Словно впервые он осознал масштабы сотворенного им. На сердце стало неспокойно. — Как поживает учитель Айзава? — сменил тему Мидория. — Я слышал, он уволился. Ха-ха.
— Ты подонок, Деку! — взревел Кацуки, отправляя волну взрывов в сторону Изуку.
Ругательства разжигали в нем еще большую ненависть к Бакуго. Сколько Изуку слышал их, пока тот со своими дружками насмехался над ним и над другими детьми. Все, чего Мидория сейчас желал, так это показать, что он теперь не слабый, не никчемный Деку, а сильный и способный перевернуть целый мир так, как ему захочется. Подумав об этом, Изуку вдруг пришел к мысли, как это глупо и наивно звучало. Давние обиды до сих пор почему-то волновали его, от них никак нельзя было отмахнуться, как он делал это со взрывами Кацуки. Он вдруг осознал, чего на самом деле хотел, позвав бывшего одноклассника сюда. Не выплеснуть боль от предательства, свалившейся ответственности, клокочущего в нем гнева и уж тем более не подраться, исполнив то глупое обещание. Он хотел получить от Кацуки признание.
Бакуго воспользовался тем, что его соперник отвлекся, и ударил со всей доступной мощи. Изуку отлетел, приходя в себя. Взрыв не сильно задел его, но боль от удара принесла дискомфорт. Дотронувшись до опаленной футболки, Мидория понял, что Кацуки настроен серьезно, поэтому собрался с мыслями и приготовился нападать. Бакуго довольно хмыкнул и остановился, скидывая гранату. Изуку насторожился.
— Ну же, нападай! Или ты струсил? — злобно улыбаясь, произнес Кацуки.
— А сам-то почему перестал атаковать? Закончились силы? — подначивал Изуку.
Бакуго медленно подходил к нему, на полпути на секунду замедлился, что не ушло от внимания Мидории. Он ясно увидел, как из кармана штанов что-то выпало. Бакуго продолжал самоуверенно ухмыляться.
— Я пришел остановить тебя, — заявил Кацуки. — Мертвым или живым ты вернешься со мной.
— Интересно, что же ты такое задумал, что даже не сомневаешься в победе.
Ответа не последовало, зато Бакуго снял вторую гранату и забросил ее за спину Мидории. Оба соперника прожигали друг друга взглядом, полным жажды расквитаться.
— Прежде чем начать, я хотел бы сказать, что помогаю людям, которым не могут помочь герои. Это тяжело и отнимает уйму сил, но все равно я рад, что делаю это.
— И что? — холодно спросил Бакуго. Улыбка на его лице исчезла.
«И правда... что?» — думал Изуку, осознавая, что Кацуки все равно не поймет. И никогда не понимал. Его не изменить, а значит, все, что бы ни говорил Мидория, оставалось для него пустым трепом. Изуку вздохнул, пытаясь вспомнить хоть раз, когда Бакуго относился к нему как к равному. И толком ничего не вспомнил. Даже когда имеется такой перевес в силе, для Кацуки Мидория всегда останется пустым местом. Гнев окончательно улетучился, оставляя после себя горечь.
— Ты мог бы это делать и без всего этого, — вдруг произнес Кацуки.
— Это не так.
Бакуго заскрежетал зубами, но промолчал, оставив мнение при себе. Его брови поползли к переносице, отчего он стал еще больше похож на демона. Он стиснул кулаки, после чего направил взрыв в землю, отскакивая к гранате за спиной Мидории. Кацуки поднял ее и кинул в сторону второй. Не долетев, она взорвалась, отбросив Изуку ударной волной к середине, где ранее Бакуго что-то обронил. Мидория успел только увидеть небольшую бордовую бусину в траве, как Кацуки взмахнул рукой, после чего другая граната оказалась рядом с лицом Изуку. Она сдетонировала. Шарики, находившиеся в гранате, вонзились в тело Изуку. Бакуго отскочил на безопасное расстояние, прежде чем последовал очередной взрыв, в эпицентре которого оказался Мидория. Столб огня приподнял Изуку в воздух. Запоздалое покрытие Один За Всех спасло его от мгновенной смерти, но не от ожогов, расползшихся по всему телу. Он перевернулся и направил удар в землю. Огонь под давлением воздуха устремился вниз, а врезавшись в землю, распластался по поверхности, образуя полыхающий круг. Трава молниеносно сгорела, обуглившись. Мидория упал на пепелище, после чего с трудом поднялся на ноги. Оглянувшись, он увидел ошарашенного Бакуго. Изуку почувствовал неприятный запах горящей плоти, который исходил от него самого. Все раны от шариков оказались закупоренными, волосы тлели на голове.
— Да как ты мог выжить после такого?! — воскликнул Бакуго, явно ожидавший другого исхода.
Изуку попытался сделать шаг, после чего тело пронзила боль. Из горла вырвался крик. Он медленно подходил к Кацуки, чувствуя очередной прилив гнева. Бакуго собирался его убить. Его трясло от жара, адреналин в крови толкал вперед, чем и злил Бакуго. Бывший одноклассник продолжал стоять на месте, не в силах шевельнуться от потрясения. Перед глазами Изуку проносились воспоминания, которые он так сильно хотел забыть, спрятанные в глубине души эмоции, которые причуда Тогаши вырвала из темноты на свет. Мидория не мог совладать с ними сейчас, поэтому они с легкостью взяли над ним контроль.
Он встал перед Бакуго, одарив ничего не видящим взглядом. Рука Изуку схватила Кацуки за шею и подняла вверх. Задыхаясь, тот направил в лицо Мидории ряд взрывов, но тот даже не отреагировал на них. Пальцы стальной хваткой сжимали чужое горло, не давая воздуху проникнуть в легкие. Лицо Бакуго сменило красный оттенок на фиолетовый, глаза закатывались. Изуку бросил того об землю, давая отдышаться. Кацуки кашлял, хватаясь за шею и глотая воздух, из глаз брызнули слезы. Мидория пнул его по ребрам, после чего Бакуго отлетел в обожженный круг. Пепел взметнулся вверх, вскружившись снежным вихрем. Откашлявшись, Кацуки увидел на руках не только черные пятна, но и кровь. Мидория подошел ближе и нанес еще один удар, но на этот раз причудой. Крик вырвался из горла Бакуго, а затем он попытался подняться. Будучи не в себе, Изуку наносил удар за ударом, дробя кости одноклассника и превращая органы в кашу. Кацуки кричал, проклиная Мидорию, и не прекращая атаковал взрывами. Вдруг все прекратилось. Изуку пригнулся к лицу поверженного Бакуго и прошептал на ухо:
— По-моему, это тебе стоит спрыгнуть с крыши, Кац-чан.
После чего последовал удар, от которого Бакуго потерял сознание. Мидория сидел возле него неподвижно. Кровь стекала с пальцев в сожженную траву.
Это не его кровь.
Мидория посмотрел на истерзанное лицо Бакуго, словно видел его впервые. Оно все заплыло, вздуваясь и сочась кровью. Белые волосы окрасились в алый и серый и липли к голове. И тут к Изуку пришло осознание с вернувшейся болью. Из глаз брызнули слезы. Перепачканный пеплом и кровью, обугленный, он походил на дикаря, вылезшего из пещеры. Изуку вытащил телефон, понимая, что тот вряд ли уцелел. Так и оказалось — мобильник превратился в расплавленное нечто. Зато телефон Кацуки, хоть и треснув, пережил бой. Паника нарастала, когда Мидория пролистывал контакты, пытаясь решить, кому позвонить. Наткнувшись на «Двумордого», он, не думая, нажал на зеленую трубку и приложил телефон к уху.
— Бакуго?
— Я не хотел, — тихо произнес Изуку. — Шото, я... Я...
Горло сдавили слезы, он втянул забитым носом воздух.
— Изуку, что случилось?!
— Я перестарался, использовал слишком много причуды. Он на грани смерти, Шото, я вышлю координаты. Пожалуйста, молю, спаси его.
На том конце повисла гнетущая тишина.
— Я вызвал его на бой, наконец показать, что он всю жизнь ошибался насчет меня, — тараторил Мидория, пытаясь за словами спрятать невыносимую боль. Слезы текли ручьем, охлаждая и раздражая обожженную кожу. Руки чесались разодрать лицо в кровь. — Это была расплата, да, я расплатился за все издевки и оскорбления. Я хотел, чтобы он признал меня. Но потом все пошло не так, я... Он еще жив, Шото.
— Подожди, Изуку, не уходи, — Тодороки сам с трудом говорил, как будто заразившись от Мидории волнением. — Умоляю. Мы должны...
— Прости, Шото, я пока не могу. Если Кац-чан умрет, то все кончится. Пожалуйста, выполни мою просьбу... и прости меня.
Изуку выключил телефон, рыдая. Ожоги нестерпимо горели, мысли путались, и одно он знал точно — ему нельзя здесь оставаться, чтобы Тодороки не увидел его в таком состоянии.
Больно. Очень больно. Хотелось умереть прямо здесь, лишь бы перестать чувствовать каждую клетку тела, вопящую от агонии. Каким-то недюжинным усилием воли Мидория заставил себя подняться и уйти. Страх и боль гнали Изуку подальше от проклятого места к таким же преступникам, как и он сам.