12
В путь мы отправились на ездовых стрекозах. Когда-то владыка Ким Тэхен приручил их и подарил моей госпоже в попытке завоевать ее расположение. Управлять огромными насекомыми было нелегко, но по воздуху мы добрались до цели меньше, чем за сутки.
Верхом на лошади та же самая дорога заняла бы несколько дней и была бы полна опасностей, ибо на земле путника подстерегают многочисленные угрозы, которых нет в небе. Разбойники, степные чудовища, обвалы в горах, коварные топи. Единственное, чем рисковали мы, — оглохнуть от стрекота исполинских крыльев.
Пролетая над знакомыми местами, я вспоминала наш с Чонгуком поход. При виде долины, расстелившейся внизу красным полотном, мое сердце сжалось от боли, а перед глазами замелькали мучительные картины прошлого.
Здесь я впервые встретила принца эльфов.
Здесь хариб изуродовал мое лицо.
С этим жутким монстром я сталкивалась дважды. Один раз в пещере, где мы с Чонгуком устроились на ночлег и неожиданно для себя оказались в ловушке. Второй — в лагере тано во время переговоров.
Похожая ситуация и такое разное поведение мужчин.
Не было ни дня, чтобы я не сравнивала поступок моего похитителя и труса, которого считала другом. В страшный час один закрыл меня собой от опасности, а другой — от опасности закрылся мной. От первого я бежала сломя голову, исполненная страха и обиды, ко второму с радостью вернулась, потому что видела в нем близкого, родного человека.
С тех пор мне пришлось многое переосмыслить. Привычная картина мира дала трещину. Блеск бриллиантов, манивших меня много лет, оказался фальшивым.
Пейзажи внизу сменялись. Степь кочевников, где моя жизнь рухнула.
Дубовый лес Кашиан, где Чонгук голым сражался за мою свободу. Зеленый луг и синее пятнышко сонного озера. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что едва не выпустила из рук поводья. Благо второй всадник, сидевший у меня за спиной, вовремя заметил мое опасное состояние и громким окриком привел меня в чувство.
Ночь истаяла. Лучи рассветного солнца осветили белоснежные башни эльфийского замка. Сзади его трепетно обнимал хвойный лес. Отдельные сосны поднимались выше острых шпилей на крышахконусах. К главным воротам вел широкий мост через реку, воды которой бурлили и пенились, омывая каменные пороги.
Тут и там меж обрывистых берегов раздавался плеск. В воздухе мелькала серебристая чешуя. Большая, жирная рыба (кажется, это была форель) выпрыгивала из воды, поднимая брызги, и вновь скрывалась в темных глубинах.
Нашу делегацию уже ждали. Королевские конюхи бросились нам навстречу, но растерянно замерли, не зная, что делать с гигантскими стрекозами, на которых мы прилетели в Эвенделл. В загоне для лошадей их не закроешь, к обычному столбу не привяжешь. Пока одни эльфы пытались решить эту сложную задачку, другие повели нас по мосту в замок.
— Владыка Чон Чонгук ждет вас в тронном зале, — эльфийская речь журчала ручьем. В отличие от принца (теперь уже короля), стражник, что показывал нам дорогу, говорил на всеобщем почти без акцента.
А мне вдруг захотелось услышать знакомую неидеальную речь, мягкий глубокий голос, коверкающий привычные слова и звуки.
Пока мы шли открытыми галереями, украшенными цветами, сердце в моей груди бешено колотилось, а шрамы на щеке ныли, как ноют кости стариков на непогоду. С каждым шагом росло постыдное желание сбежать, спрятаться, повернуть назад. И в то же время хотелось идти быстрее, скорее достигнуть цели.
В просторных коридорах, полных света и воздуха, нам встречались слуги и придворные — остроухие, белокожие, невыразимо прекрасные. Все они были любопытны, как дети. Смотрели на нас, не скрывая интереса. Можно даже сказать, таращились. При виде моих рубцов, эльфийские красавицы с идеальными лицами округляли глаза и приоткрывали рты, а я с трудом боролась с желанием втянуть голову в плечи.
Наконец как-то совершенно неожиданно перед нами выросли двойные арочные двери в тронный зал.
У меня перехватило дыхание.
Время замерло. Кружевные створки с золотыми узорами отворялись слишком медленно. Целую вечность протяжный скрип дверных петель царапал тишину и мои измученные нервы.
Легкие горели огнем без воздуха, сердце стучало безумным барабаном, ткань походной туники под мышками стала влажной.
«Сейчас я его увижу, — билось в висках. — А он увидит меня. Такую».
Двери открылись, явив нашим глазам длинный проход между ветвистыми колоннами, похожими на стволы деревьев. Солнечный свет лился из высоких стрельчатых окон, что тянулись по бокам этого прохода. Воздух золотился и был сладок, как мед. Аромат глициний смешивался с запахами жасмина и ванили.
Помещение утопало в цветах. Белых и фиолетовых. Ползучие растения с сочными зелеными листьями вились по колоннам, свисали с крестовин свода, оплетали трон в глубине зала.
Заметив меня, Чонгук вскочил на ноги.
Он был весь в черном. Длинная черная мантия, застегнутая на все пуговицы, последняя из которых заканчивалась под горлом. Черные перчатки на руках. Светлые волосы заплетены в косу. На голове венец из белого золота.
Я лишь раз взглянула на короля и тотчас утопила взгляд в мраморных плитах пола, боясь увидеть на лице старого знакомого то, что ударит меня кулаком под дых. Мне было страшно. Я дрожала, задыхаясь от чувств. Каждый шаг, что приближал меня к Чонгуку, отдавался в ушах гулким эхом. Кожа на обожженной щеке натянулась, будто покрытая засохшей глиной. Шрамы словно набухли, уплотнились, потяжелели, налившись огнем и кровью.
Когда дорога закончилась у ступенек помоста, на котором возвышался трон, пришлось поднять голову.
Чонгук смотрел на меня, широко распахнув глаза.
Смотрел на мои ожоги, судорожно глотая губами воздух.
Руки в черных перчатках сжимались в кулаки.
В синих глазах стояла боль.