Глава 15
Я только прилетел в Россию и уже чувствую, как кровь закипает в жилах. Около аэропорта меня уже ждёт водитель.— Нашли? — проговорил я, садясь в автомобиль.— Да.— Сейчас в больницу, а потом отвези к нему.Я шёл по больничному коридору и уже подходил к палате, когда увидел толпящихся врачей около кровати моей жены.— Что здесь происходит?— Владимир Андреевич, вы приехали.— Что...— я не продолжил фразу, потому что увидел её глаза. Они были открыты, и взгляд прикован ко мне. Она лежала неподвижно. Отёк с лица спал, и кожа казалась мраморной, почти прозрачной.— Очнулась, — выдохнул я, — оставьте нас.В мгновение ока весь консилиум исчез.— Привет, маленькая, — она лежала в кислородной маске и смотрела на меня своими бездонными глазами, в которых летали вопросы. Из глаза потекла слеза, которую я быстро стёр. — Не плачь, не нужно, всё хорошо.Как её самочувствие, было глупо спрашивать, потому что она чувствовала себя отвратительно, если не хуже. Если у тебя были ноги и руки, ты умел ходить и держать ложку в руке, и вот у тебя вдруг всё отобрали. Что может чувствовать этот человек? Да ничего хорошего, кроме безысходности и страха.— Юль, Юленька, у Пашки всё хорошо, ему сделали операцию. Он сейчас в Германии, но через пару недель я привезу его обратно, и мы придём к тебе, — после упоминания сына её слёзы потекли ещё быстрее.— Ну, маленькая моя, не плачь, пожалуйста.Не выдержав, склонился над кроватью, положил голову в её холодную маленькую ладошку и заревел, как ребёнок. Тихо, без содроганий, только слёзы текли ручьём из моих глаз, и я не мог их остановить. Моё сердце рвалось на части оттого, что не в моих силах ей помочь. Я бы отдал душу дьяволу, чтобы сейчас видеть её счастливой, а не с заплаканными глазами. Чтобы она могла стоять, ходить, играть с сыном, а не лежать прикованной к постели.Я почувствовал тихое, совсем осторожное прикосновение к щеке. Юля гладила меня своим пальчиком. Подняв голову, посмотрел на неё. Ей было больно делать какие-либо движения, но через силу она пыталась гладить меня.— Смотри, что тебе принёс, — я достал из сумки сложенный рисунок. — Это для тебя Пашка нарисовал. Он у нас прямо художник, правда? — она лежала и улыбалась одними глазами, а я не мог на неё смотреть. Хотелось выть в голос от своей беспомощности, оттого что здесь бессилен.— Юль, милая, я пойду, мне нужно по делам съездить, но обязательно сегодня приеду. Хорошо? Ты тут смотри не скучай, — я наклонился, поцеловал её в лоб и вышел из палаты. Не хотелось её отпускать, но по-другому никак. Мне нужно посмотреть на того доктора, который скоро сам станет безжизненным телом.— Куда едем, шеф? — спросил Антон, когда я сел в машину.— Отвези меня к нему.Для решения временных проблем один очень хороший знакомый одолжил мне свой ангар далеко за городом, где нас и дожидался Айболит. Ну вот, сейчас мы и выясним, кто и за что желает моей жене смерти.Когда мужчина увидел меня, он застонал, как подбитый пёс.— Кто вы такой и что вам нужно? — вопил он, пытаясь вырваться из завязанных верёвок.— Здесь вопросы буду задавать я. А теперь расскажи мне, зачем ты хотел лишить жизни мою жену?— Это какая-то ошибка, я обычный доктор и ничего такого не делал. И не знаю вашу жену.— Не знаешь, значит? — я был спокоен как удав, ведь всё, что сейчас происходит и произойдёт, зависит только от меня.— Нет, не знаю. Отпустите, меня дома жена и ребёнок ждут.— Её тоже ребёнок ждёт.— Шеф, — забежал в ангар Антон, — мне сейчас доложили, что этот, — он показал на сидящего смертника, — родной брат девушки, которой принадлежала машина, что сбила Юлию Николаевну. В тот момент его не было в квартире, и в автомобиле нашли его отпечатки.— И после этого ты будешь говорить, что ничего не знаешь? — я вновь посмотрел на этого мудака. С каждой секундой моё спокойствие уходило. Всё тело было напряжено, я еле сдерживался, чтобы не снести ему голову раньше времени. От злости рот наполнялся слюной, а кулаки были в полной готовности.— Если я расскажу правду, отпустите меня? — он ещё будет мне условия выставлять. Бессмертный, что ли? Мои скулы заиграли ещё быстрее, а глаза уже стали наполняться кровью.— Ну а как иначе? — ага, сейчас, отпущу я его. Если только на тот свет. Все, кто причастен к этой ситуации, узнает запах пороха, и довольно быстро. Мужик сидел и молча смотрел на железные ворота. — Ну и? Где рассказ? Я весь внимание.— Она меня попросила это сделать.— Ты знаешь, у тебя получился очень лаконичный ответ. Продолжай, кто она? Что именно попросила и зачем?— Настя. Мы вместе с ней давно, и я люблю её, поэтому не мог отказать. Она заплатила мне и сказала, если я это сделаю, мы будем вместе.— А как же твои жена с детьми?— Мы давно уже вместе не живём.— Хорошо, что за Настя? Откуда она и где её найти?— Не знаю.— Как это ты не знаешь? Ты несколько лет трахался с тёлкой и не знаешь, где её искать?— У нас была съёмная квартира, где мы с ней встречались.— И где она живёт, тоже не знаешь?— Нет.— Адрес квартиры говори.— Пролетарская семь, подъезд четвёртый, девяностая квартира, этаж десятый.— Запомнил? — перевёл я взгляд на Антона, который кивнул. — Проверь.— И зачем она приказала тебе убрать мою жену?— Не знаю, — застонал тот, а мне уже надоело смотреть на этого слизняка.— Мои люди проверят квартиру, и если ты мне лжёшь...— он не дал договорить.— Я говорю правду, пожалуйста, отпустите меня.— Отпущу, — проговорил я, развернулся и пошёл на выход.— Эй, куда вы? Постойте, вы же обещали.— Убрать его, — скомандовал, выходя из ангара, и только когда подошёл к автомобилю, услышал два глухих выстрела. Я поднял голову к небу и взглянул на белые облака, которые медленно текли по бескрайним просторам высоты. Солнце слепило. Начало ноября, и такая прекрасная погода. И что я имею на сегодняшний день? Какую-то неизвестную Анастасию, которая всеми силами желает убрать мою жену. Да, не густо.— Куда сейчас, Владимир Андреевич?— На Юлин адрес отвези, а потом домой.Так странно бывать в этой квартире, которая за пару дней стала роднее моего особняка, в котором прожил полжизни. Пусть она обшарпанная, маленькая и серая, но вся наполнена жизнью. Я зашёл в детскую, взял пару игрушек, которые попросил привезти сын, и поехал к себе в особняк.Про Галю я эти дни не вспоминал, было не до неё. Она пыталась несколько раз звонить, писать, выяснять отношения, но быстрый и лаконичный русский мат умело решает проблемы.Зашёл в дом, который полностью погряз в тишине. Даже когда я здесь жил, всегда было тихо, а сейчас тишина полностью поглотила стены дома. Этот особняк хранит в себе столько человеческих историй, что хватило бы на несколько томов.Всё меньше и меньше хочется сюда возвращаться. Я зашёл в свой кабинет и сел в кожаное кресло, положил голову на спинку кресла и прислушался к тишине. Раньше она меня не пугала, но сейчас я её боялся. Боялся остаться один, было страшно, что так будет и дальше. Я стану приходить в пустой дом, где меня никто не ждёт, и слушать только тиканье часов, которые однажды пробьют мою минуту. Тишину комнаты прервал звук входящего вызова.— Слушаю.— Владимир Андреевич, мы съездили на эту квартиру, она и правда в аренде, причём её больше трёх лет снимают.— Кто снимает?— Мы связались с хозяином. Квартирантка — некая Шмуль Анастасия Станиславовна. Проверили паспорт, который был в распечатках у хозяина, он поддельный.— То есть мы опять в жопе, — выдохнул я, — ладно, ищите дальше.В голове постоянно крутилась эта фамилия, Шмуль. Кажется, я её уже где-то слышал в своих кругах, но не мог вспомнить, где именно. Она была такая знакомая, что казалось, вот-вот вспомню, но ничего не получалось.Я проверил всех своих друзей, врагов, но ничего. Никто и близко не знает, что это за фамилия.