Глава 19
Юля
- Извини, моя дорогая, я все-таки опоздала. Такси в пробку попало, - запыхавшаяся, я залетаю в спортклуб. – Спасибо, что прикрыла, Галочка. Буду должна, - подмигиваю коллеге.
Сбросив рюкзак и облокотившись о стойку администрации, пытаюсь отдышаться. Нос пощипывает, глаза до сих пор слезятся от счастья, щеки пылают, а губы растянуты в нестираемой улыбке. Наверное, я сейчас похожа на лампочку и своим сиянием готова затмить освещение во всем здании.
- Да брось! Босса опять нет на месте, - отмахивается Галина, попутно печатая что-то на ноутбуке. – Царев с беременной женой: она родить со дня на день должна. Так что мы бедные овечки, никто нас не пасет, - шутливо блеет.
Мозг улавливает кодовое слово «беременная» и посылает сигнал ладони, которая непроизвольно опускается на живот. Прикрыв глаза, я улыбаюсь еще шире. Несмотря на недосып и усталость, чувствую себя прекрасно. Я проснулась на рассвете, дождалась, пока Даня прекратит охранять мою спальню и наконец-то отправится на работу, а потом с замиранием сердца поехала в клинику.
Беременность подтвердилась.
Я готова была расцеловать улыбчивую женщину-врача за радостную новость и обнять весь мир, пока не прозвучала обыденная фраза: «На следующий прием приходите с папочкой».
Где же его взять, если мы разводимся?
Рука слетает вниз – и плетью повисает вдоль тела.
- Юля, ты чего в облаках витаешь? – коллега щелкает пальцами перед моим носом. – Тебя группа ждет! Мелкие обезьянки скоро весь зал разгромят, - кивает в сторону коридора, ведущего в детский сектор, а сама переключается на посетителя.
Заигрывает с подошедшим к стойке качком, выпячивает свои прелести, стреляет глазками, а я даже не смотрю на него. Смысл? Все равно у меня Даня лучше всех мужчин на планете, вместе взятых. Правда, он больше не мой. Общественный. Не зря говорят, что красивый мужик не может принадлежать одной женщине. Им рано или поздно придется делиться. Вот и подошла моя очередь.
- Ой, да. Бегу, - взглянув на часы, хватаю рюкзак и разворачиваюсь к раздевалке.
Мельком проверив телефон, обнаруживаю пропущенный вызов от Нины Евгеньевны. Замираю, гипнотизируя имя контакта и напряженно кусая губы.
- Перезвонить и уточнить, что случилось? – спрашиваю сама себя и трескаюсь пополам. Одна часть меня не хочет омрачать момент неприятным разговором со свекровью, а другая – требует проявить милосердие. – Она вроде бы болеет. Вдруг что-то срочное…
Мучаюсь угрызениями совести, пока не вспоминаю наш последний разговор на семейном ужине. Ее пренебрежительный взгляд и жестокие слова: «Внуков я дождусь? Неужели Данила помощь со стороны нужна будет».
Интересно, как бы свекровь отреагировала на мою беременность? Хотелось бы увидеть ее перекошенное лицо, когда я бы заявила, что не пустышка, коей она пыталась меня выставить…
Но нет. Нина Евгеньевна ни о чем не узнает. Пусть растит внуков от любовницы Данилы.
- От меня - точно не дождетесь! – шиплю на потухший дисплей, и он загорается.
Чуть не выпускаю из рук телефон, но чудом ловлю его. Однако снимать трубку не спешу, потому что на том конце линии Даня. Терроризирует меня звонками на протяжении всего времени, что я переодеваюсь. Под конец присылает СМС, которое я открываю дрожащими руками и с неуместным трепетом. Не знаю, что ожидаю в нем прочитать.
Извинения? Признания в любви? Просто «Доброе утро» и «Как дела?», как раньше?
Вместо всего этого Даня скупо сообщает о визите к психологу. Бросает официальное сообщение, ледяное и бездушное, как он сам. Не замечаю, как пальцы сами набирают грубый ответ, а на текст ложатся капельки моих слез.
- Засранец, даже на расстоянии умудрился настроение испортить, - бурчу, вытирая влажные щеки.
Ставлю телефон на беззвучный режим и прячу вглубь рюкзака, чтобы никто больше не тревожил меня звонками.
Растворяюсь в любимой работе. Сегодня я с особым азартом занимаюсь с детками, а сама любуюсь ими и невольно фантазирую, какой родится и вырастет моя малышка. Несмотря на то, что еще рано определять пол, я чувствую, что это девочка. С темными волосами и синими глазами. Похожая на Данилу. Мы с ним мечтали о дочке. Пока он меня не предал.
- Юлия Михайловна, музыка закончилась, - дергает меня в реальность детский голосок.
- Ой, точно, - наклоняюсь к колонке. Я так погрузилась в свои переживания, что не сразу заметила, как в зале воцарилась тишина. Кажется, я совсем потеряла счет времени. Вздыхаю, покосившись на фитнес-браслет. – И занятие тоже. Так, крошки, вы сегодня умнички! Улыбнулись в зеркало, похлопали себе! – комментирую, подавая им пример.
Секунду спустя помещение заполняется звонкими аплодисментами, радостным смехом и топотом маленьких ножек. Такие же могли бегать по большому дому Данилы, а теперь… Я даже не знаю, где мы с малышом будем жить. Скорее всего, придется вернуться к родителям. Они единственные никогда не предадут.
- До свидания, Юлия Михайловна, - восклицают дети и подлетают ко мне по очереди, чтобы обнять и чмокнуть в щеку.
- Маруська, а ты опять папу ждать будешь? – притягиваю к себе девчушку. – Опаздывает?
- Он всегда занят, - жалуется малышка, когда в зале больше никого не остается, кроме нас. – Вот если бы у нас была мама. Ты не хочешь?.. – неожиданно предлагает, ввергая меня в ступор.
- Марусь, не доставай Юлию, идем, - появляется в дверях Олег.
Девочка отлипает от меня и с ликующим воплем: «Па-апа!» - мчится к мужчине. Он подхватывает дочь, усаживает на локоть и дает обхватить себя за шею. Невольно любуюсь этой милой картиной – и на глазах наворачиваются слезы.
Я всегда представляла, что Данила будет таким отцом. Деловым и важным, но внимательным по отношению к ребенку, заботливым и любящим. Мне казалось, он станет идеальным папочкой, и я беспощадно корила себя за то, что все никак не могла ему родить. Но Мэт, как настоящий мужчина, взял ситуацию в свои руки и все решил сам. Даже без моего участия.
- Хотел бы извиниться за то, что произошло в прошлый раз, - тихо произносит Олег, приближаясь ко мне вместе с дочкой. Не сразу понимаю, о чем речь. – Вы мне правда очень нравитесь, но я не хотел вас подставлять. Надеюсь, у вас не было проблем с вашим… - запинается и скользит прищуренным взглядом к моей ладони, на которой нет кольца. Лишь слабый, едва заметный след остался. Скоро сотрется и исчезнет вместе с нашим браком.
- Не берите в голову, мы разводимся, - удивляюсь, как легко эти слова слетают с моих губ.
- Надеюсь, не из-за меня?
- Разумеется, нет, - улыбаюсь сквозь тупую боль. – Мой бывший муж сам сделал выбор.
Олег непонимающе выгибает бровь, но я молча отмахиваюсь. Не хочу вдаваться в подробности и открывать душу чужому человеку. Я теперь ни одному мужчине в принципе довериться не смогу.
- Дорогая, ты закончила? – тишину просторного зала разрывает стальной голос.
Несмотря на ласковое обращение, звучит оно как проклятие. Эхом прокатывается по опустевшему помещению, заполняет его мраком и кипучей ревностью.
Олег оборачивается на звук, а я выглядываю из-за них с Маруськой в сторону входа.
В дверном проеме, опершись плечом о косяк, стоит Данила. Возвышается черным мраморным памятником, а цветы в его руках дополняют образ. Огромный букет небрежно опущен и печально смотрит бутонами в пыльный пол. Муж держит его как веник, которым готов вымести конкурента из зала.
- Не буду вам мешать, - понимающе кивает Олег.
Даня грозно преграждает ему путь, но обращает внимание на девчушку в его руках – и отступает. Провожает Олега испепеляющим взглядом, а потом поворачивается ко мне.
- Как давно он к тебе яйца подкатывает? – не выдерживает. Закипает от злости и безысходности. - Морда знакомая.
- Грубо, Даня, очень грубо, - цокаю неодобрительно. - Олег, между прочим, известный ресторанный критик, так что ты бы помягче с ним.
- Плевать мне, кто он, - выплевывает ядовито. - Если претендует на мою жену, то он просто труп.
Его слова ранят и одновременно будоражат кровь. Заставляют верить, что я все еще дорога ему.
- Нет у тебя жены, пора привыкать к новому статусу завидного холостяка.
Опускаю взгляд на цветы. Мои любые пионы. Такие же были в свадебном букете. И часто появлялись на тумбочке в нашей спальне, особенно, после того как я ляпнула Дане, что пионы повышают сексуальную энергию между мужем и женой. На удивление, это работало. Впрочем, между нами всегда пылал пожар. Наверное, кроме интима, у нас и не было больше ничего общего. Поэтому он так легко променял меня на другую.
- А что, у любовницы аллергия? – дерзко выплевываю, когда Даня протягивает мне цветы.
Глухо выругавшись, он ищет место, куда бы пристроить букет. Со злостью поворачивается к мусорке в углу, но я перехватываю пионы.
- Нет уж, я их сегодня заслужила, - забираю себе тяжелую охапку, прижимая к животу. Пусть это будет его поздравлением с беременностью. – Почему ты не в ресторане?
- Дела были, которые сорвались, - абстрактно сообщает Данила, будто опять что-то скрывает. - Оказалось, что могут и без меня прекрасно справиться.
- Жаль, так бы я успела спокойно домой уехать, - пожимаю плечами с показным равнодушием.
- У нас психолог, - холодно напоминает Даня, и я вспыхиваю, как спичка.
- Я же сказала, что не пойду, - отталкиваю его, чтобы выйти в коридор. - Он не лечит измены, - кидаю на ходу.
- Я ими не болею, - летит мне в спину, а следом доносятся тяжелые шаги. – Уверен, что ты тоже.
Данила невозмутимо заходит за мной в раздевалку, закрывает дверь, упираясь в нее спиной. Оставив цветы на лавке, вплотную приближаюсь к мужу.
- А чем мы, по-твоему, болеем? – ловлю каждую эмоцию на его волевом лице.
- Друг другом, Юля, - бережно заправляет выпавшую из тугого хвоста прядку мне за ухо. – И еще какой-то хренью извне, которая отравляет нам жизнь. Мы подхватили вирус, любимая, - аккуратно охватывает пальцами подбородок, наклоняется к губам. – Я выясню, кто нас заразил, и размажу его по стенке, - угрозу он озвучивает так ласково, что я не сразу вникаю в суть. Млею от близости желанного мужчины. Все мое естество тянется к нему.
Я совершу ошибку, если позволю ему поцеловать себя. Как бы я ни скучала по нему, но это неправильно. К чему тогда было подавать на развод, если я плавлюсь и готова все простить, стоит лишь ему обнять меня?
Моим спасением становится жужжание, доносящееся из глубины рюкзака. В другой ситуации я бы притворилась, что я не слышу вибрации, но сейчас хватаюсь за любую возможность, лишь бы сбежать от мужа. И от себя самой. Судорожно ищу телефон, будто это самый важный вызов в моей жизни.
- Юлия Михайловна, почему вы игнорируете мои звонки? – в динамике грохочет требовательный голос Воскресенского.
- Я не… - теряюсь, испуганно покосившись на Даню.
- Вы должны явиться сегодня к психологу. Прием начнется через час, - чеканит юрист строго. – В случае неисполнения предписаний я буду ходатайствовать об увеличении вашего срока на примирение.
- Не надо больше! Месяца и так слишком много, - перебиваю его. – Мы едем уже.
- Пр-рекрасно, - довольно мурчит Воскресенский, будто лично заинтересован или что-то задумал.
Поджав губы, многозначительно смотрю на Даню. Киваю на дверь, чтобы вышел и дал мне переодеться. Нахал не двигается с места. Прячет руки в карманы, недоуменно сводит брови и застывает, будто корни пустил. Действительно, что он там нового увидеть может? Животик еще не вырос, а остальное муж исследовал вдоль и поперек. Отворачиваюсь спиной, стягиваю с себя плотный топ, слышу хриплый кашель позади – и быстро накидываю кофту.
- Нина Евгеньевна звонила, - сообщаю как бы между прочим.
- Что хотела? – мгновенно отзывается. Чересчур взволнованно.
- Не знаю, я пропустила вызов. У нее все в порядке? – оглядываюсь на хмурого Даню. Напрягаюсь вместе с ним. – Что-то случилось?
- Мама в больнице, но за ней есть кому присмотреть. Она себе сиделку наняла. Мы ей больше ничего не должны, - жестко отрезает. – Не перезванивай. Я сказал ей, чтобы не трогала тебя. И вообще, нас…
- Поссорились? – морщусь виновато. Привыкла, что я обычно становлюсь их камнем преткновения.
- Юля, время, - постукивает по циферблату часов. – Поехали.
Намекает, что тема закрыта. Как обычно, не посвящает меня в подробности. Раньше бы я обиделась, но сейчас на меня накатывает апатия. Пусть он дальше молчит. Отныне мне неинтересна его жизнь. Все равно мы разводимся - и никакой дипломированный психолог нам не поможет.
Спустя час мы сидим в неуютном кабинете на твердой кушетке. От приглушенного, тусклого света щиплют глаза. В помещении воняет чем-то побочным, отчего меня начинает подташнивать. А женщина средних лет, милый божий одуванчик, со сладкой улыбкой протягивает нам какие-то листки:
- Я вам буду показывать картинки, а вы будете говорить о своих первых ассоциациях.
Нехотя фокусирую взгляд на очертаниях, наклоняю голову - и резко округляю глаза. Толкаю в бок скучающего рядом Даню, который, кажется, тоже не верит в успешность терапии. Передаю ему карточку, улавливаю недоуменный смешок, переходящий в надрывный кашель, беру следующую.
- М, - мычу, не размыкая губ, пока дама-одуванчик ждет ответа.
То ли я стала слишком озабоченной из-за гормонов, то ли это какой-то неправильный психолог.