Глава 7
Данила
Ни черта не соображаю, что происходит. Юля молчит, терзая ровными, фарфоровыми зубками пухлые губы. Смотрит на меня глазами испуганного лемура, а на дне расширенных зрачков неоновыми буквами мигает: «Накосячила». Понять бы только, в чем… Хотя в такие моменты я готов простить ей все.
Оторвавшись от виноватого личика, окидываю взглядом стол, засыпанный перцем, причем так, будто над ним перечница взорвалась в полете. Характерный запах проникает в нос, дразнит рецепторы – и я морщусь, покашливая. Юля рядом со мной тонко, смешно чихает, тянет испачканные руки к щекам, прикрывается. Передергивает плечами, пытаясь подавить очередной чих, но он приглушенно бьет в ладони.
- Так что произошло? – напираю.
Первый порыв – схватить «преступницу», пойманную на горячем, точнее, на душистом и остром, а потом увезти ее отсюда. Дома разберемся.
Однако мама перетягивает на себя одеяло, или в нашем случае - скатерть. Причем делает это буквально. Держится за край ткани, надрывно кашляет, охает, принимает из рук Светы стакан воды, но не отпивает ни глотка. Администратор носится вокруг, уточняет что-то, старается угодить ей и помочь. А я по-прежнему не понимаю, в чем проблема. Фарс какой-то, а не семейный ужин. Я подозревал, что мои дамы не смогут спокойно находиться наедине. Но не ожидал, если честно, что за короткое время они устроят настоящий хаос. Я чертовски устал, хочу отвезти мать в квартиру, а с Юлей отправиться спать. Неужели я многого прошу?
- Маленький конфуз.
Жена использует эту фразу, когда не хочет вдаваться в подробности. За «конфузом» может скрываться что угодно: от сломанного ногтя до спаленных занавесок на кухне. Зыркнув на свекровь, она зло поджимает губы и скрещивает руки на груди.
Выдыхаю тяжело и протяжно, с глухим рыком. Боковым зрением замечаю, что моя Юля на всякий случай отступает от меня на безопасное расстояние. Слышу, как затихает мать, оборвав надоедливые охи и причитания. Осознаю, что от этих двоих ничего толкового не добиться, по крайней мере, пока они вместе в одном помещении, так что остается последняя надежда на администратора.
- Светлана, вы отвечаете за зал. Рассказывайте, что случилось в мое отсутствие, – строго окликаю ее.
- Данила Вячеславович, - она семенит на каблуках, порхает ко мне под прицелом испепеляющего и терзающего на части взгляда Юли. – Просто недоразумение. Наверное, бракованные емкости под соль и перец попались. Галечка все быстро уберет, помещение проветрит, а вам другой столик найдет, - щелкает пальцами официантке, и той тоже достается пара разрывных «пуль» от моей жены.
- Плохо, Света, выговор тебе, - срываюсь на администраторе. – В следующий раз лично проверяй посуду на столах. Нам не нужны ни конфузы, - укоризненно кошусь на Юлю, - ни жалобы от посетителей. Бардак, - выплевываю в сердцах.
- Конечно, Данила Вячеславович, - сипло тянет Светлана, вжимая голову в плечи.
- Не наказывай ее, - мать неожиданно вступается за постороннюю девушку, причем из обслуживающего персонала, к которому никогда не питала особой любви. - Юлия сделала это намеренно, чтобы испортить ужин.
- Он и так был испорчен. Еще до того, как начался, - тихо бубнит Юля, так что слышу только я.
- Так, бляха, все с вами обеими ясно, - отмахиваюсь нервно и массирую переносицу. - Собирайтесь – и по углам. Тьху, - проглатываю ругательство. - По домам!
Лучший вариант – оградить их друг от друга, а потом с каждой поговорить поодиночке. В противном случае я свихнусь раньше, чем разберусь в конфликте. В том, что он есть, я не сомневаюсь. Чувствую себя воспитателем в детском саду, на которого свалились два особо трудных ребенка.
- У меня давление упало, и голова кружится, - взметает руку ко лбу, касается пальцами линии морщин и прикрывает глаза.
- Светлана, аптечку принеси, - щелкаю пальцами.
Администратор испаряется. Зато на ее месте появляется Глеб, с охреневшим выражением лица рассматривающий стол. Хмыкнув, слегка толкает меня плечом, вопросительно дергает подбородком. В ответ могу лишь цыкнуть и отмахнуться: не до объяснений сейчас. Я и сам еще от «конфуза» не отошел.
- Откуда здесь нужные мне лекарства? Они выписываются строго по рецепту, - продолжает капризничать мать. - Мне надо к врачу.
- Сейчас? – выгибаю бровь.
- А что, вы оба хотите дождаться моей смерти? – давит на жалость. - От тебя, сынок, я такого не ожидала, - закатывает глаза. Со здоровьем у мамы, конечно, проблемы имеются, однако порой она впадает в крайность.
- Я вызову такси, и сама доберусь домой, - Юля разворачивается на каблучках, но я ловлю ее за руку.
- Стоять, - притягиваю к себе. Обнимаю за талию, припечатываю к телу. – Сейчас решим, как поедем.
- Помочь, Дэн? – напоминает о себе Глеб. Затаился так умело, наблюдая за разворачивающимся в ВИП-зале шоу, что я на секунду забыл о его существовании. И лучше бы не вспоминал. - Могу подвезти Юльч… - быстро исправляется: - Юлию Михайловну. Зачем такси?
- Ты чего-о? – ошеломленно тянет жена. - Какая я тебе Юлия Михайловна? – игриво хихикает, и у меня слетает чердак, притом что он и так был в аварийном состоянии все эти дни. Не выдержал.
- На хрен иди, Глеб, - рявкаю на друга, но вздрагивают все трое.
- А ты… чего? – родной Юлин голос звучит сипло, а полные недоумения и опаски глаза-карамельки устремляются на меня.
Сбивчивое дыхание, влажные ресницы и дрожащие губы – все это в комплексе действует на меня как поток ледяной воды из брандспойта. Мгновенно остываю, но Юлю по-прежнему держу крепко, чтобы не сбежала. Хотя она и не пытается: съежилась, затаилась, впившись пальцами в мою рубашку, и почти не дышит. А я греюсь об нее.
Чего это я? Да идиот просто. Психованный и ревнивый.
- Ты хочешь с Глебом поехать? – врезаюсь в жену настороженным взглядом. Ладонь непроизвольно ползет с изящной талии на поясницу и давит, сильнее вжимая податливое тело в мой торс.
- Хочу домой, - Юля уходит от прямого ответа и, насупившись, отворачивается. Затравленным зверьком поглядывает на мать, а та, опомнившись, снова взметает руку ко лбу, намекая на плохое самочувствие. Они с ума меня сведут на пару.
- Хорошо, как скажешь, - ослабив хватку, тянусь в карман. - Глеб, подгони свой автомобиль ближе ко входу в ресторан, - бросаю, не оборачиваясь на друга. Не могу пока что видеть его – боюсь опять сорваться. Однако довольного, маслянистого голоса хватает, чтобы я скрипнул зубами.
- Да-да, сейчас, - Глеб нетерпеливо хлопает себя по брюкам, и в моем больном, отравленном ревностью воображении это выглядит как недвусмысленное приглашение, адресованное Юле. – Доставлю в целости и сохранности, - нервно усмехается, останавливаясь рядом с ней.
Жена, вздохнув, отстраняется от меня. Послушно кивает, ловит на себе победный взгляд матери и пятится к Глебу. Хмыкнув и укоризненно посмотрев на нее, как на капризного, обиженного ребенка, достаю ключи.
- А ты в нашей машине подожди, пока я маму провожу, - вкладываю брелок ей в руку. Накрываю своей, заставляю сжать в кулак.
- М-м? А… - растерянно хлопает ресницами, а сама с опаской косится на свекровь. Если честно, мне начинает надоедать их молчаливая перестрелка взглядами. Пока они не поубивали друг друга, аккуратно подталкиваю Юлю к дверям.
- Иди. Пожалуйста, без глупостей, - добавляю чуть слышно, чтобы до окружающих не долетело. – Я скоро, - мягко целую ее в пылающую щеку.
- Ла-адно, - тихо тянет она. – До свидания, Нина Евгеньевна, - виновато шепчет ей.
Разворачивается, цокает каблуками и красиво, грациозно плывет по залу ресторана, теребя на пальчике кольцо от брелока. При каждом шаге ее округлые бедра, аппетитно обтянутые юбкой, покачиваются в такт.
- Как же… А я куда? С кем? – заикается Глеб, провожая Юлю прищуренными глазами, которые хочется выколоть, чтобы никогда больше не смотрел так на мою жену.
- Ты же хотел помочь, дружище, - хлопаю его по спине. – Нину Евгеньевну доставь к врачу или по адресу, который она назовет, - подаю маме руку. – Все еще плохо?
- Плохо. Или ты думаешь, я лгу? – принимает мою ладонь, медленно поднимаясь с места. – Значит, вот так, сын? Что бы сказал твой отец, если был бы жив…
- Не начинай, - строго осекаю ее.
Когда дело касается покойного папы, я становлюсь сам не свой. Тоскую дико, и эта грусть выливается в ярость. Я до последнего вздоха за него боролся, но не удержал. Когда теряешь нечто по-настоящему важное, не жалко ни сил, ни средств. Но никакие деньги не помогли.
- Прости, я тоже скучаю, - мама берет меня под локоть и, держась, молча следует за мной на улицу.
Верю. Ей действительно не хватает заботы мужа, и она ищет ее во мне. От нас обоих будто кусок оторвали. Наживо, с мясом.
Скучает. Иначе нельзя. Так сильно и беззаветно, как любил отец, мало кто умеет. Даже я не дотягиваю. Он боготворил мать, надышаться ей не мог, ни на кого больше не смотрел, никогда не изменял. Их отношения всегда были для меня эталоном, но свои я не могу выстроить по такому же образу и подобию. Хрень получается, и я, признаться, устал бороться за нас. Потому что воевать приходится друг с другом, и это самое сложное.
Бросаю взгляд на парковку, нахожу свою машину, на секунду останавливаюсь. В салоне горит свет, а на переднем сиденье нетерпеливо ерзает темный силуэт. Почувствовав меня, Юля оглядывается.
- Глеб, звони, если что, - инструктирую друга, помогая матери устроится в его автомобиле. Он не в восторге от пассажирки, но мне плевать. Сам вызвался. – Если деньги нужны будут, скажешь потом, сколько. Я Юлю домой подброшу – и сразу к вам в больницу.
- Понял, без проблем, - выжимает из себя со скрипом. – Ты не задерживайся только, - произносит с мольбой.
Пожимаю ему руку, наблюдаю, как он обходит капот и обреченно падает в водительское кресло. Слышу приглушенный, требовательный голос матери: «Быстро не езжай. И аккуратнее на поворотах и по кочкам. Меня укачивает». Посмеиваясь, сажусь за руль.
- Извини. Не знаю, что на меня нашло, - выпаливает Юля еще до того, как я успеваю захлопнуть дверь.
Передает мне брелок, и я касаюсь ее ладони, поглаживаю пальцами. Трясется, дрожит на весу, так что приходится обхватить ее и поднести к губам. Прижимаюсь к запястью, веду по нему носом, втягиваю тонкий, нежный аромат. Не понимаю, как одна и та же женщина может пробуждать такие разные, порой противоречивые эмоции. Рядом с ней бьет током, будто схватился за оголенный провод, а без нее я вообще неживой, пластиковый.
- Я же предлагал тебе пропустить эту встречу, - отмечаю тем же тоном, каким она обычно отчитывает меня, если сделаю что-то не так. Жена не отвечает, лишь часто пыхтит, и от ее дыхания запотевает боковое окно. - Что на этот раз, Юль? Рассказывай.