Глава 20
Уход со дворца дался Саре тяжело и, наверное, не появись там Магистр она бы прислушалась к завыванию мертвого бога.
В ту ночь цепи обвивавшие страницы прошлого пали. Их звон заполнил материк и будь люди чуть умнее то поняли бы что, буря которая зародилась в самом центре куска земли не была обычным природным явлением. Но для этого им бы пришлось проявить смекалку, подумать, обратить внимание на едва уловимые вспышки в ночном небе, а на это были способны не все, а те, кому хватило ума разгадать эту загадку с тревогой смотрели в будущее. Да и в будущее тоже.
Воспоминания один из самых ненадёжных источников информации, тем более если их слишком долго хранить в голове. Они имеют свойство искажаться, туманиться и даже вовсе стираться. Магистру было об этом известно и его дочери тоже. Каждый из них на собственной шкуре ощутил, насколько это мощный инструмент манипуляции собой и другими. Воспоминания могут свести с ума, терзать целыми веками и даже убить. И чтобы этого избежать, двадцать пять лет назад Магистр принял решение извлечь их часть из своей головы и закупорить на желтых страницах дневника своей обезумевшей матери. Он ни разу не возвращался к ним с того момента. Воспоминания были искажены болью и отчаянием. Никто из свидетелей тех событий не выжил. Ролан позаботился об этом.
И сейчас, стоя в кабинете, где чешуйки на стенах привычно переливались в свете свечей, Магистр смотрел на свою дочь и видел в ней то, что его пугало. Он бы никогда не признался в этом. Не произнёс в слух. Не открыл бы свою душу, даже если бы его догадки оказались верны. Но он боялся. Там за слоем рун, в темнице его сознания шевелился страх. А хуже всего было то, что Андромеда, стоящая напротив и смотрящая на него с нескрываемым вопросом в глазах, наверняка даже не догадывалась об этом.
Андромеда пришла за ответами. Он сам привел ее. И сейчас был один из тех моментов, когда она не приняла бы ответ нет. В своих алых шелках она напоминала ему умершую за пеленой савана. Белые волосы. Призрачно бледная кожа. Глаза, некогда сияющие изумруды словно погасли. В ней сложно было увидеть обычного человека, ещё сложнее было увидеть благородного, милосердного правителя. Она стала призраком. Безжалостным, жестоким, ценящим преданность и честность. Но она не утратила способность сочувствовать и сострадать, и видимо только по этой причине все ещё ходила по земле с обычными смертными. Но была ли она такой? Магистр задавал себе этот вопрос постоянно, с момента, когда его дочь поглотила силу чёток, а вместе с ней остатки бога. Иногда в ее глазах вспыхивал такой огонь какой прежде он не видел, а с губ слетали такие слова, которые заставляли задуматься кто именно шевелит губами.
Свет в комнате на секунду угас и разгорелся ярче прежнего, тени запляши в едва уловимом танце. Ветер ударил в окна и стекло зазвенело.
- Хочешь узнать, что произошло? – поинтересовался Магистр, оттягивая момент и зная, что девушка здесь именно для этого.
Ответом послужил кивок головы.
****
Лицо мужчины было замученным и усталым. Он напоминал человека, проведшего годы за тяжелой работой, и эта работа выпила из него до капли живость. Но он не менялся. Магистр оставался все тем же, и Сара уже не знала плохо ли это.
От очередного порыва ветра задребезжали стекла. Было странно ощущать собственной кожей стихию, бушующую за окном. Слышать голос мертвого бога в своей голове. Его шепот на задворках сознания напоминал зуд. Антарес требовал мести и правосудия для себя. Жаждал восстановить свою правду. Того же хотела для себя Сара. Должна же быть причина такой взаимной ненависти между Магистру и Роланом, ненависти настолько неутолимой, что второй выбрал терзать ее в назидание первому. Ролан мог убить ее. Там, в Академии, он мог перерезать ей горло, вырвать сердце, обезглавить, да что угодно. Он мог, но не стал. Потому что хотел, чтобы она почувствовала свое бессилие. И Сара почувствовала, но не она одна. Бог внутри неё захлебнулся в ярости и подначивал ее выследить Ролана, пытать его, истязать душу, убить. И словно в подтверждение ее возможностям, сила, переполняющая ее тело, струилась из неё как песок из пробитого мешка. Она ускользала. Творила хаос. Требовала возмездия.
Звон стекла вновь заполнил комнату.
- Хочешь узнать, что произошло?
На вопрос отца Сара кивнула, не имея сил произнести слова с интонацией почтения. И Магистр словно поняв ее слабость не стал спорить. Обошёл стол и открыв верхний ящик достал хорошо знакомый ей предмет. Дневник с жёлтыми листами в красном переплете и свершившейся позолотой на срезе. Все страницы в нем исписаны хаотично и слов было не разобрать. Поэтому беря его Сара с сомнением взглянула на отца, но ничего не сказала. В этот раз что-то изменилось. В детстве, когда она с любопытства могла часами пытаться разгадать неведомый шифр, дневник был просто дневником, но сейчас она отчётливо ощутила следы магии, что пропитала его, словно разлитое вино простынь.
Удивленно поведя бровью, девушка взглянула на отца. Взгляд того оставался спокойным.
- Они здесь, - прошептала она, садясь в кресло и продолжая рассматривать страницы. – Твои воспоминания, я их чувствую. - Она вновь взглянула на отца. – Ты извлёк их и заставил затеряться на страницах этого дневника?
- Это дневник моей матери, - Магистр оперся о стол, продолжая наблюдать за ней взглядом который Сара охарактеризовала как взволнованный? – В предмет, что вызывает у тебя сильную эмоциональную связь, лучше всего прятать тайны. Моя недавняя встреча с Роланом, напомнила мне о том, как важно прошлое. Я хочу, чтобы смерти этих людей стали твоим решением, а не бога или моим. Да, раньше я думал иначе, но сейчас понял, что наша история с Роланом принадлежит нам. Мои воспоминания, моя ноша, но, чтобы знать, как тебе поступить дорогая, ты должна знать больше остальных.
- И ты позволишь мне их посмотреть? – удивилась она.
- Лишь видя ты сможешь понять.
- Но как их увидеть? Я никогда не...
- Справишься, - перебил Магистр. – Не разочаровывай меня, дорогая.
И оттолкнувшись от стола он ушёл в свои комнаты. Дверь за ним затворилась бесшумно, и Сара потрясённая его добродушными жестом вернулась к изучению дневника.
Красный. Ничем не примечательный. С плотной обложкой и непонятными символами. В нем не было ничего интересного, кроме магии, что пропитала его страницы. Даже сейчас отец подсунул головоломку.
Она долго просидела над ним пытаясь подобрать руну, но толку от ее стараний было мало. Кончики пальцев постоянно чернели от ожогов, в груди покалывало от разрядов, на полу куда она в порыве злости швырнула дневник виднелось чёрное опаленное пятно. В конечном итоге Сара решила подумать о том, чтобы она сделала будь она на месте отца. Он никогда не прятал от неё этот дневник, не боялся что она кинет его в огонь или порвёт, значит от его сохранности не зависела сохранность воспоминаний или же его было не сжечь огнём и не разодрать вручную, что конечно было более вероятно. И всё-таки он хотел, чтобы она увидела правду и был уверен, что справится. Но почему? Кровные руны здесь бы не помогли. У них нет связи на крови. Руны окружения тоже не действовали, от них все просто искрило. А ее магия, что исказилась силой бога была бесполезна. И так методом исключения Сара пришла к выводу что дело всё-таки в крови. И Антарес судя по его нетерпеливому шипению был того же мнения. Его едва уловимое присутствие начинало раздражать.
Встав и кинув дневник на стол, Сара, взяла нож для писем и уже через секунду алая кровь полилась на желтые страницы, словно капли вина на скатерть.
Руна слияния не привела ни к чему, как и руна разделения. Голос в ее голове настаивал на рунах погружения, но Сара опасалась, что это приведёт к смерти. В любом случае даже с силой бога был риск что, если начать вторгаться в кровавые руны, они просто тебя превратят в малосимпатичную мумию.
Сара рискнула.
Всю свою жизнь она слышала истории про Магистра, который, не зная жалости преследовал инвентов и убивал их в назидание другим стремясь подчинить мир. О жестоком мужчине, чья человечность никогда не существовала. Это истории о монстре которого боялись. Считали, что он носит в себе силы первых трёх и пленяет лишь одним взглядом. Ломает человеческую волю с той же лёгкость, с которой ломает кости. Истории о тиране, ублюдке без лица, звезде, показавшей путь каждому, кто жаждал спуститься в бездну. Но из его воспоминаний она узнал иную историю. Ту, что не была раскачана и наврятли будет. Историю человека с идеями и силой которого передали.
Девушка увидела людей... нет... она увидела четверых друзей. Молодой парень светловолосый, улыбчивый оживлённо рассказывает о магии, а другой, чуть постарше, низкого роста и с высоким лбом поддерживает его. И девушка. Ее тёмные длинные волосы вьются и завязаны в хвост. Она смеётся и подбегает к парням. Она обнимает их и те улыбаются стоя в окружении расписанных стен старой церкви. Церковь старая, нет, даже древняя и слишком ветхая, чтобы назвать ее используемой. Вот дверь открывается и на пороге появляется еще один человек.
Она знает его.
Ролан осматривает людей. Те улыбаются ему, но их улыбки быстро блекнул под его взглядом. Дальше картинки меняются и следующее что видит девушка это три безжизненных тела. Голубая рубашка брюнетки побагровела, она лежит, раскинув руки, а возле неё двое парней и их глаза распахнуты, а на лицах застыл ужас.
- Я говорил тебе Тит. – Ролан небрежно вытирает руки об рубашку. – Говорил. Тебе не следовала подпускать их так близко. Они почти все испортили, и ты должен благодарить меня.
Сара видит, как отец молчит и ощущает его отчаянье. А Ролан тем временем расхаживает по комнате, а после, остановясь, рассматривает безжизненные тела.
- Я давно говорил тебе. Посмотри на них. Они слабые, а с приходом Алины совсем стали никчёмными. И ты слишком мягкий. – Ролан откашлялся. – Думаю теперь мы сможем создать новый мир.
- Новый мир? – вопрос Магистра звучит в пустоту. – Они доверяли нам. Мы были друзьями! Как ты собрался создавать новый мир?! А? Что скажешь остальным? Как объяснишь, что стало с Алиной, Невио, Нэш?
- Кому ты хочешь что-то объяснять Тит? Коммуны больше нет. В этом мире уж точно.
Сара чувствует, как в ее отце что-то ломается. Слышит, как он говорит:
- Ты убил их всех.
Ролан мотнул головой и засмеялся.
- С самого начала ты начинал не с того, - Ролан сделала шаг вперёд, словно пытаясь задавить друга. – Решил менять мир руководствуясь чем? – он усмехнулся. – Жалостью к себе? Мать, сошедшая с ума и убившая сама себя, отец изменник, бросивший вас. Если бы не наша кровавая клятва, я бы убил тебя.
- Но ты не можешь, - отозвался Магистр. – Мы связаны и тебе вечно быть в тени. Ведь в конце концов ты просто волшебник.
- Пусть так. Но твоя кровь мертвого бога не поможет тебе. Ты мог править миром. Мог подчинить людей, но вместо этого создал коммуну единомышленников, которые хотели спасать магию. И как Тит? Как? – Ролан развел руками. – Я получу этот мир и заберу у тебя все. Твои планы и надежды, твои стремления и трон, который мог бы дать тебе все. Я заберу всю магию. Оставлю ее только себе.
- Те не сможешь.
- Разве? Мы с тобой годами изучали магию крови. Как думаешь если я приду к кресту и скажу, что у знаю, как поглощать частички магии из других волшебников, они откажутся от развития этой идеи?
- Это неправильно. Мы хотели другого для мира.
- Это ты хотел. Я же мечтал о силе.
Все затрещало. Замельтешило.
Но не убийство всех из коммуны и даже не то, что Ролан взбунтовался направило Магистра на путь, по которому он сейчас шел. Ведь заставить лишиться чувств, показать, что ты стал тем, кем другому никогда не стать может лишь событие, связанное непосредственно с тобой. Эти же события заставили Магистра сделать выводы, а решение о начале войны пришло чуть позже. На протяжении нескольких лет он наблюдал как Ролан сотрудничает с крестом, как зарождаются сады смерти и как человек, которого он называл другом пытается поставить мир на колени. Последней каплей стали теракты. Жуткие и по всей стране. Забравшие жизни сотни человек, в том числе и тех, кого Магистр считал друзьями. Те, кто не состоял в коммуне, но от этого был не менее ценным.
Есть связки магии, которые не стоит использовать вместе если ты, конечно, не задался целью уничтожать. В тот день на площади было создано две руны, которые сработали в одно время. Одна была призвана разрушить внешние покровы любого в радиусе пятидесяти метров, а другая уничтожить мышечные ткани дыхательных мышц. В связке они давали весьма ужасающий эффект. Там были десятки пострадавших. Женщины и мужчины, дети и старики. Их лица искажала не только боль. Кожу на их теле разъела из-за первой руны и это позволило подействовать второй во всей красе и их парализовало. Даже те, кого удалось спасти не смогут жить дальше, как прежде. Их жизни искалечило это событие. Магия с ее возможностями в медицине не может справиться с таким уроном. Она может его обезвредить, но любые попытки восстановления переведут к тому, что повреждения начнут множиться. Они распространятся по всему телу и человек неизбежно умрет. Этот акт насилия стал первым в истории появления Магистра, но совершён был не им. В тот день, он, видя эти ужасы понял, что магия бесценна и понял, что человек, что совершил это для него не друг. Ролан же увидел в этом выгоду. Эти ужасы лишь подкрепили в нем уверенность, что только так можно добиться цели, но и тут их взгляды с Магистром разошлись. Ролан хотел господства, Магистр же хотел спасения для мира.
В этот момент Магистр и стал собой. Тогда он понял, что жестокость необходима. В мире прославляешься возможность выбора, но это наглый обман. Он верил им. Верил Ролану, а тот убил их. У него была цель и теперь как понимал Магистр она разнилась с его. Ролан никогда не хотел сохранить магию, он хотел власти. Поклонение было для него почти что самым желанным в этом мире. Поэтому он не получит его. Магистр не позволит и пусть для этого ему придётся отступить от собственных принципов. Он сделает это ради матери и ради тех, кто умер из-за его благосклонности, ради друзей.
Первый удар был решительным, а дальше все как в тумане. Лишь оглушающее чувство отчаянья и боли подталкивает на новые действия, новые руны и заклятия. Он знает, что сильнее и Ролан знает это. Поэтому отступает.
Магистр заставил его наблюдать как получает все, о чем тот мечтал и бояться того, как он это использует. Корона должна была быть у истинных правителей и долгие годы Магистр был готов надеть ее на свою голову лишь бы не позволить Ролану превратить материк в ничто, но с появлением Андромеды все изменилось. Он понял, что она тот достойный правитель способный сохранить магию и принести мир на материк. Поэтому сделал все, чтобы этот момент настал.