Глава 9. Вкус сирени на губах
Фурия неотрывно смотрела в глаза Илане и не могла поверить в то, что только что натворила. Зачем она сюда пришла? Это верная смерть. Гибель. Малыш Джо, мама...
Малыш Джо... Что-то внутри Фурии оборвалось, упало и разбилось. Словно драгоценная ваза с цветами рухнула с самой верхней недоступной полки и раскололась тысячами осколков на мраморном полу.
Запах Иланы и эти белые одежды внушали первобытный страх. Тело Халле трясло, она просто не могла этого скрыть. Рейди заметила легкие движения девушки и улыбнулась уголками губ. Глаза оставались холодными и злыми. В ее сердце не было места сочувствию и капле доброты.
Энари находился за тяжелыми дверями, защищающими Публичный дом Востока от жары. Но здесь и сейчас Фурии было холодно, словно она оказалась на крайнем Севере, хотя в жизни не видела снега и не ощущала мороз на кончиках пальцев. Илана неотрывно смотрела на Халле и о чем-то долго думала, ее взгляд медленно переходил от светлых выгоревших волос, ореховых застывших глаз до выпирающих ключиц и мешковатой одежды. От прислуги дурно пахло, но Илана умела терпеть.
"Девушка довольно занятная. Типичная кормилица семьи, трудяга от рассвета до заката и просто женщина без будущего. Впрочем, как и все они здесь" - так рассуждала Илана и ни одна мысль не отобразилась на ее тонком лице.
Шэрри Да-Кай придерживала свою рану на лбу, но кровь продолжала окрашивать руки и ледяные плиты пола. Халле увидела, что края белых одежд Иланы измазаны.
- Вот мы и нашли еще один подарок. Спасибо всем за сотрудничество. Нам пора идти. Энари заждался, - произнесла Илана и поднялась со стула. Вслед за ней тронулись и воины.
Двое из них подошли к ошарашенной Фурии и подняли за руки, но ноги не слушались девушку.
Прислуга за спиной еле заметно выдохнула, но Фурия услышала. Она научилась за долгие годы здесь различать настроение спиной и затылком только по легким, слегка уловимым движениям.
Илана вместе с воинами шла по направлению к входным дверям, Халле кружило от собственной глупости и безрассудного поступка. Лучше бы она в этот день вообще никуда не выходила! Но что сделано, то сделано. Ей остается только...
- Шэрри, - прозвенел в гудящей тишине голос Иланы, - спасибо за сотрудничество. Я благодарна тебе за помощь. Редко в наше время найдешь блондинку. До свидания.
И снова эта застывшая улыбка.
Восток встретил ее сотнями пар глаз и каждый человек здесь и сейчас смотрел на Халле с удивлением и какой-то... жаждой крови. Фурия это тоже почувствовала. Десятки людей, если не тысяча, собрались здесь, чтобы посмотреть на нее, идиотку со светлыми волосами, которой просто стало интересно...
- Госпожа! Постойте! - Фурия не узнавала свой голос, севший и до жути болезненный, но у нее была всего одна просьба перед скорой смертью, которую она была обязана выполнить. - Мой брат... Малыш Джо. Можно встретиться с ним всего один раз?
Илана стояла к ней спиной. Она услышала ее, легкий наклон головы в бок, а затем суровый голос донесся до ушей Фурии.
- Брат? Малыш?... Вообще-то мы опаздываем, надо успеть до заката добраться до Золотого храма Солнца, иначе Энари опять взбунтуется... Даю тебе ровно двадцать минут. Мои воины тебя сопроводят.
Сильная хватка ослабла, но не сошла полностью с рук. Два воина, находящиеся рядом с ней, грозно посмотрели из-под плотных черных масок.
- Куда тебе надо? - спросил грубо один из них, тот, что стоял справа. Его голубые глаза, длинная тонкая серьга с драгоценным камнем в ухе и темные зачесанные назад в низкий хвост волосы внушали своеобразное, но доверие.
- Ч-ч-четвертый квартал.
- Ладно, тут неподалеку, - отозвался другой с бритым затылком.
Они отдалились от основной процессии и двинулись в противоположную сторону. Люди шарахались от них, но обступали плотным кольцом, то и дело расплываясь, как круги на воде. Взбудораженные, дикие, любопытные глаза таращились на Халле и воинов, но те одним своим видом разгоняли толпу. Мужчина с голубыми глазами чуть ближе прижал ее к себе, как бы давая понять, чтобы та немного выдохнула. Или попыталась хотя бы успокоиться.
На пути к четвертому кварталу их встретили те же самые люди, те же самые взгляды, вот только добавлялись крики, оскорбления, ругательства и плевки под ноги. Кто-то умудрился попасть и в лицо Халле, отчего она еще сильней сжалась от невыносимого груза на душе.
"Все они считают меня продажной сукой, очередной игрушкой Энари... Вот только съест меня Кантил..."
Джейми Тевис, "суженый Халле", сидел на своем законном месте, среди бочек для естественных отходов, выкуривая очередную дешевую сигарету. Когда крики и сплошная ругань донеслись до его красных ушей, то он поднял голову и увидел Фурию в сопровождении воинов Отряда Блистающих. Они вели ее за руки, крепко прижимая к себе и отгоняя других. Что-то треснуло в голове Джейми. Как-будто раскололись прежние установленные законы, существовавшие исключительно в его маленьком мирке.
Фурия Халле была с другими мужчинами. Ее куда-то вели, без него, она не сопротивлялась. Джейми был настолько туп, что не тронулся с места, дабы защитить, спасти свою любимую. Почему он этого не сделал?
Он был трусом. Тевис дорожил своей жизнью больше остальных.
Чем ближе подходили воины с Фурией к ее дому, тем сильней девушку охватывал страх. Ведь малыша Джо она больше никогда не увидит. Она исчезнет, ее съедят, изуродуют или над ней жестоко надругаются.
На шаткой красной лестнице ее немного повело в сторону, но голубоглазый вновь удержал, на это легкое, но заметное движение его соратник неодобрительно посмотрел. Они не очень-то хорошо ладили.
Отворив скрипучую дверь и отпустив Фурию, их взорам открылась, наверное, самая мерзкая и отвратительная картина в их хорошей светлой жизни. Квартира Халле была той же, что и до сегодняшнего происшествия. Малыш Джо играл молча на полу среди единственных игрушек, Эстелла Халле тяжело дышала под легким одеялом. Рядом стояла вода и горшок, вымытый до чиста. Здесь не было уюта, тепла. Только тень смерти и полного одиночества - именно это и охватило Блистающих.
- Фуря! - Джо подбежал к ней, бросив игрушки.
Девушка упала на колени и прижалась к брату, вдыхая его запах в последний раз. Она пыталась запомнить его, удержать в памяти, чтобы воспроизвести в последний раз, когда умрет. Его голос, цвет кожи, прекрасные ореховые глаза, прямой нос и родинка над верхней губой, от которой шел маленький шрам до самого глаза. Худое тело будущего воина, который будет лучше ее, брата и отца. Она гордилась им.
Фурия просто его любила. Джо был ее ребенком, которого та приняла в родах и воспитала, перед тем как Эстелла окончательно слегла.
- Малыш... Джо. Меня забирают...
- Навсегда, да? - он давно все понял, еще когда сестра пришла с воинами.
- Да. Я виновата перед тобой. Можно я просто на тебя посмотрю и скажу, как сильно люблю?
- Фуря, ты лучшая мама на свете. - Сердце Халле разбилось. - Я любил тебя всегда и буду продолжать любить. Я буду тебя ждать долго-долго. Я не забуду тебя, свою маму и сестру, - Джо прижался к ней, горячо плачущей ему в худое, но такое сильное плечо. - Где бы ты ни была, чтобы с тобой ни случилось, просто посмотри на сирень и вспомни обо мне.
- Я не смогу тебя забыть...- слезы застилали плотной стеной взор Фурии. Комок невысказанных слов застрял в горле, не давая дышать.
- Сирень - это я и ты. Наш символ.
Джо мягко вложил в пальцы Фурии веточку сирени, давно засохшую, но сохранившую аромат апрельских вечеров.
- Я всегда буду помнить, а когда стану воином, то совершу великое открытие ради тебя, Фуря. Буду любить вечно... Всегда рядом, даже в следующей жизни...
***
В эту же ночь Фурия и еще две девушки ехали в сторону Золотого храма Солнца, еще не подозревая, что их ждет.
Илана с Энари сразу улетели вместе, а им и десяткам воинам пришлось идти пешком, вот только девушек посадили в повозку, чем-то отдаленно напоминающей тюрьму.
Разговаривать не хотелось, да и сил не было. Каждая из них смотрела в разный угол.
Фурия, в тайне от всех, под теплой накидкой, что выдали им, держала в руках засохшую веточку сирени и тихо рыдала. В темноте не было видно слез, другие девушки оставались безучастны. У каждой свое горе и никому не было дела до другой.
Халле наклонилась вперед и поцеловала цветы.
Вкус сирени на губах... отдавал горечью и утратой.
Фурия зарыдала еще сильней, не пытаясь больше держать боль в себе.