Глава 20. Марина
Я корила себя за то, что была настолько беспечна. Елена Дмитриевна уже привычно появилась в нашей квартире через полчаса после того, как Паша уехал. У нее будто свои осведомители были, но я бы и этому не удивилась. Посидев со мной, женщина спросила разрешения погулять с Аришкой. Мне было боязно, но после вчерашнего я согласилась. В конце концов, с дочкой ничего не произошло, а если Паша не шутил и действительно вчера делал мне предложение, то будущей свекрови нужно учиться доверять. Потому что, судя по всему, она решила появляться у нас как можно чаще.
Из подъезда я вышла вместе с ними, помогая спустить коляску, но гуляли они уже без меня. Я спешно направилась в ближайший магазин, собираясь сегодня приготовить рассольник. Для Паши, не для себя. Уже решила, что вернусь к щадящей диете и сегодня вечером снова начну кормить Аришку грудью, а бочковые огурцы и младенцы, как известно, несовместимы. Нам только аллергии и не хватало к уже имеющимся коликам.
Все было хорошо. Я возвращалась обратно и уже видела Елену Дмитриевну, которая сидела на скамейке, вытащив из коляски переноску. Она склонилась над Аришкой и о чем-то говорила с улыбкой на лице, но я не ожидала, что уже через секунду увижу Ваню. Схватив переноску, он помчался вперед, а я настолько растерялась, что сначала так и продолжала идти на автомате. Лишь секундами позже бросила пакеты и рванула вперед.
Крик Елены Дмитриевны пронесся по улице, испугал голубей, но мой крик... Мой крик был намного громче и оглушительнее, потому что я знала, что если упущу сейчас Ивана, то навряд ли увижу когда-нибудь Аришку. Я бежала изо всех сил. Кричала, просила прохожих о помощи, но Ваня юркнул в чужую машину раньше, чем я сумела догнать его. Так и свалилась на асфальт, под чей-то дикий, душераздирающий вой, еще не осознавая, что он принадлежит именно мне.
Я не помнила, как звонила Паше. Не помнила, как снова оказалась в квартире. Елена Дмитриевна пыталась меня успокоить, но ее саму трясло как дряхлый трактор на последнем издыхании. Помнила только знакомого врача – Георгия Владимировича, который вколол мне что-то, после чего я отключилась, но даже в этой тьме, в этом беспамятстве я сходила с ума. Никогда, никогда я не думала, что может быть настолько страшно. Но кто бы подумал, что человек, которого я любила, опустится до такого? Я его не знала. Я не знала мерзавца, который сегодня украл мою дочь.
– А вот и наша мама просыпается раньше времени, – услышала я Пашин голос будто из тумана. – Георгий Владимирович, дрянь ваше успокоительное. До утра не хватило.
– Стресс, Павел Викторович. Сильнейший стресс. Ее бы сейчас и транквилизаторы не взяли, – раздался второй голос. – Марина, как вы себя чувствуете?
– Моя дочь, – прошипела я высохшими губами.
– Здесь ваше сокровище, здесь. Только вы пока у нас слабенькая и на руки вам ее давать нежелательно, – разговаривали со мной как с маленькой, а я пыталась привыкнуть к свету, что буквально резал по глазам.
– Дайте мне Аришку, я ее не слышу. – Я навряд ли что-то соображала. Пыталась пробиться сквозь вязкий туман, перед глазами мельтешили образы и картинки. Мне казалось, что я снова в роддоме, а мне никак не дают Аришку.
– Семимесячная она у вас. Махонькая. Мы ее под купол положим, и все с ней будет хорошо, – объясняла мне то ли медсестра, то ли акушерка, но я ведь знала, что младенцы должны кричать.
– Почему она не кричит? Почему? – рыдала я, не понимая, где реальность, а где страшный сон.
– Так, все. Выматывайтесь отсюда, – услышала я злой Пашин голос, и, как ни странно, он стал той самой ниточкой к реальности.
Его рука, сжавшая мою, стала самой лучшей поддержкой, а Аришка, которую он положил мне на живот, – самым лучшим успокоительным. Ощущала его поцелуи, чувствовала, как губами собирает соленые капли, стекающие по моим щекам.
– А сейчас будет вторая волна, – вдруг ворвался голос Георгия Владимировича.
– Вон! – прогромыхало совсем рядом, а Аришка что-то агукнула на своем.
Сон забрал меня раньше, чем я попыталась проанализировать происходящее. Почему-то подумалось, что меня снова температурит от простуды и вообще все, что произошло за эти дни, мне просто приснилось в горячке. Стало настолько обидно, что я вяло трепыхнулась, с трудом размыкая губы:
– Только попробуй на мне не жениться, – пригрозила я тому, чья рука обнимала и меня, и Аришку.
– Только попробуй от меня сбежать.
Я все еще плакала. Окончательно отключалась и непроизвольно плакала, но на моих губах блуждала улыбка. Та самая улыбка, когда точно знаешь, что все твое рядом, а другого... Другого и не надо. Целый мир может катиться в бездну, когда те, кого ты любишь, рядом с тобой.