Секретарь для злодея

Я не находила себе места. Время близилось к обеду, но Павел до сих пор не вернулся. Не сказала бы, что после предыдущих дней я ему не доверяла. Доверяла, но все равно волновалась. Высматривала их на улице через окно. Могла бы предположить, что вышли в магазин или гулять, но правда в том, что время утекало сквозь пальцы.

Чтобы хоть как-то успокоиться и отвлечься, после душа я занялась готовкой. Варила борщ, по которому тоже уже успела соскучиться. Хотелось пожирнее, погуще и со сметанкой. А еще картошки жареной с маринованными огурчиками и патиссонами. Мой желудок лихо отплясывал джигу, а я захлебывалась слюной, предвкушая вредный, но вкусный обед. Единственное, что омрачало этот хороший день, так это мои мысли.

Я никак не могла не думать о ночи, проведенной в постели Паши. Щеки тут же вспыхивали, едва я вспоминала объятия и поцелуи. По коже пробегала мелкая дрожь, когда я заново переживала властные касания. То, как он удерживал меня, а его пальцы впивались в талию, бедра. Губы ловили губы, а я задыхалась под его натиском, но все же он заботился обо мне. Переживал, чтобы я не испытывала боль или дискомфорт, доставлял удовольствие не только себе, но и мне. Наверное, мне даже больше.

Эта ночь и рядом не стояла с пятиминутным сексом, который я помнила. Она была другой, но и неясностей было куда больше. Если бы знала его номер телефона, могла бы позвонить и по его голосу постараться понять, изменилось ли что-то между нами и в какую сторону. Неясности убивали. Как убивало и безразличие в голосе свекрови. Она не спросила у меня, где я. Все ли со мной хорошо. Не спрашивала, вернулись ли мы в город и где живем. Ее интересовало, заберу ли я свои вещи. И ни одного вопроса о моих отношениях с Ваней или о внучке.

Я не обманывалась. Знала, что свекровь меня не любит. Да она этого и не скрывала, но все равно старалась быть дружелюбной. Когда Аришка родилась, я даже поверила, что она изменила свое отношение, но мелкие упреки все равно не давали мне жить спокойно. Да еще и чувство, что я им обязана за то, что живу у них. Все это съедало мои нервы, а теперь же я просто убедилась в том, что подозревала с самого начала. Екатерина Эдуардовна не считала меня достойной партией своему сыну.

– Ммм... Какой божественный аромат, – услышала я голос Паши и звук захлопнувшейся двери.

Сердце подпрыгнуло, гулко забилось о грудную клетку. Несмело выглянув из кухни, встретилась взглядом с мужчиной, но, смутившись, тут же перевела взор на Аришку, которая лежала в автолюльке.

– Я надеюсь, что борщ тебе понравится, – ляпнула я глупость.

Но могла оправдаться тем, что рядом с ним моя голова переставала работать. Спешно сократив расстояние между нами, я перехватила люльку, собираясь уже отойти, но Паша, словно птичку, поймал меня в свои объятия и коснулся моих губ мягким поцелуем. Судорожный вздох облегчения сдержать не удалось. Это был тот самый ответ, которого я так сильно ждала.

Разорвать касание оказалось сложнее, чем я думала. Отстраниться-то я отстранилась, но выпускать меня из объятий мужчина не спешил. Смотрел мне прямо в глаза, а я терялась, не зная, что бы такого произнести, чтобы не сморозить очередную глупость.

– Я скучал, – произнес он так легко и открыто, что у меня весь воздух выбило из легких. – Врач приедет через час. Осмотрит тебя.

– Спасибо, – с трудом ответила я, ощущая жар, исходящий от него. – А где вы были?

– В офис заезжал. Не самый приятный день, – все-таки отпустил он меня, снимая верхнюю одежду, а я пристроила автолюльку на диване, расстегивая ремешки, чтобы достать спящую дочку. – Но Аришка изо всех сил старалась поднять мне настроение.

– Это она может, – кивнула я, раздевая дочку, которой, по-моему, абсолютно все было по барабану. Если бы за окном сейчас инопланетяне приземлились, она бы все равно спала.

– Лекарство пила? – раздалось за моей спиной, а чужие руки неожиданно коснулись моих бедер, притягивая. – Ммм... Идеально. Так мы еще не пробовали, – потерся он затвердевшей плотью о мои ягодицы, а я окончательно растерялась. – Так принимала или забыла?

– Принимала, – пискнула я, выпрямляясь. Одно дело, когда чувства и желания скрывает ночь, и совсем другое, когда мужчина беззастенчиво касается тебя посреди бела дня. Слишком резкий поворот для меня. – Иди мой руки, будем обедать.

– Уже командуешь? – совершенно искренне рассмеялся он, бессовестно шлепнув меня по заднице.

Я только и ойкнула удивленно, но скрыть счастливую улыбку не могла. Хотя, наверное, нет. Она была не только счастливой, но и обескураженной, потому что я не ожидала такого открытого проявления симпатии. И была не готова пока сама отвечать так же откровенно. Один вопрос, мучивший меня, прояснился, но, кажется, возникла сотня других.

– Мне свекровь звонила, – призналась я, перекладывая Аришку в обычную люльку, чтобы оставить ее досыпать на середине разложенного дивана.

– Просила вернуться? – спросил Паша совсем другим голосом. Серьезным, сосредоточенным и... Кажется, настороженным?

Я не видела его, так как мужчина мыл руки в ванной, но вот эти эмоции. Мы будто ходили с ним по краю бездны, то и дело норовя свалиться вниз. Каждый шаг мог привести к катастрофе. И я боялась делать эти шаги, но пересиливала себя, потому что иначе будущего для нас с Аришкой просто не видела.

– Нет. Спрашивала, заберу ли я вещи или их можно выкинуть, – присела я на диван напротив двери в ванную.

– Там есть что-то дорогое для тебя? – вышел он обратно в гостиную, вытирая руки о полотенце.

– Да. Фотоальбомы родителей, ноутбук и так, по мелочи, – призналась я, вспоминая мамину шкатулку с украшениями.

– Хорошо, тогда заберем после встречи с корейцами. Подождешь? – подошел он ближе, провокационно вставая аккурат между моих ног. Я лишь кивнула, наблюдая за тем, как он склоняется, чтобы поцеловать меня. Короткий поцелуй, и он снова так близко. Я утопаю в его глазах. – Покормишь меня? Я жутко голодный.

– Конечно, – мигом взвилась я с места, а сердце колотилось как сумасшедшее.

– Кстати... – долетел до меня его голос, когда я уже была на кухне. – Завтра к нам в гости придет моя мама.

Это было как удар под дых. Рвано выдохнув, я прямо так и замерла посреди кухни с крышкой и поварешкой в руках. Честное слово, такого я просто не ожидала. Ничего так толком и не придумав, я осторожно произнесла:

– Мы можем с Аришкой погулять где-нибудь, пока твоя мама будет здесь...

– Хочешь сбежать от меня? – появился мужчина за моей спиной, крепко прижимая к своей груди.

– Нет, но... – растерялась я от его напора.

– Птичка, а давай поговорим? – произнес он вкрадчиво, нежно касаясь губами моей шеи.

Мне сейчас совершенно точно было не до разговоров. Я изо всех сил искала пути отступления, потому что для меня все это было чем-то невероятным, волшебным и... Да так просто не бывает! Не бывает такого, чтобы кто-то вдруг появлялся в твоей жизни и переворачивал ее с ног на голову, делая из кошмара сказку. Не бывает такого, чтобы сердце оглушительно билось при виде почти незнакомого мужчины, о котором толком ничего и не знаешь. И совершенно точно не бывает такого, чтобы этот мужчина смотрел на тебя с обожанием, нежностью, желанием и восхищением. Чтобы целовал так, как никто и никогда. И чтобы готов был подарить еще большую сказку...

Развернув меня к себе лицом, Паша продолжал обнимать меня, даже не думая о том, чтобы отойти или сесть за стол. Смотрел на меня с мягкой улыбкой, а его пальцы обрисовывали овал моего лица, легко касались подбородка и губ, будто он в самом деле любовался мной.

– У меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я нашел хорошего адвоката, который собаку съел не только на бракоразводных процессах, но и в спорных делах, каким твое, несомненно, является. Я тебе честно скажу, не хочу ничего от тебя скрывать: оплатить его услуги тебе не по карману, но их могу оплатить я.

– И чего ты хочешь взамен? – спросила я испуганно, даже сипло.

– Договор, – ответил он, не переставая улыбаться. – Взамен я хочу договор, по которому ты отдашь мне себя и Аришку сроком на три месяца. Между нами почти ничего не изменится, кроме того, что для всех вокруг ты станешь моей женщиной. Наши отношения начались необычно. Конфетно-букетный период и ухаживания мы уже пропустили. Возвращаться к нему я не вижу смысла, потому что мы живем под одной крышей, но обещаю тебе все восполнить.

– Но... Так не бывает, – совсем потерялась я под его насмешливым взглядом. – И потом! Я твой секретарь.

– Секретарь, – улыбнулся он еще шире, но тут же сделал серьезное лицо. – У тебя вообще обязанностей много, поэтому придется даже доплачивать, но я готов пойти на такие траты, потому что такого многофункционального работника днем с огнем не сыщешь.

– Ты издеваешься! – дошло до меня, и, не удержавшись, я стукнула его кулачком по груди. Руку мою тут же перехватили и поцеловали, вынуждая смутиться.

– Нисколько. Просто я не помню уже, как нужно правильно ухаживать, и мне действительно проще составить договор. Хочу быть уверен, что ты от меня не сбежишь, – признался он совершенно искренне, и я поняла, что мужчина не шутит. – Посмотришь?

– А что будет через три месяца? – задала я резонный вопрос.

– Решишь сама. Захочешь уйти – держать не стану, – сильнее сжал он мою талию, будто я уже собиралась уйти.

– А если... – голос взлетел, надломился и тут же осел до шепота. – Не захочу?

– Тогда я буду самым счастливым мужчиной, – выдохнул он мне в губы и все-таки поцеловал.

Этот поцелуй был другим. Тягучим, больным и одновременно исцеляющим. Наши губы сомкнулись, Паша вжимал меня в себя до боли, но не пытался углубить поцелуй. Отчаянное касание. Даже в движениях сквозило отчаяние. И в его глазах.

– Я твое лекарство? – спросила прямо, но тихо-тихо, словно сама же боялась услышать ответ.

– Ты моя птичка, – ответил он куда-то мне в макушку, но я ощутила то, как напряглись его плечи.

В этот самый момент я поняла, что не смогу его бросить ни за что на свете. Если я нужна ему, значит, так тому и быть, потому что по-другому расплатиться за его доброту я не могу. И нет, в этот самый момент я не рассчитывала на любовь, не рассчитывала на взаимные чувства, хотя и осознавала, что уже влюбилась в него, утонула в темной бездне его глаз. Нет... В этот самый момент я поняла, что постараюсь стать для него всем, потому что такой мужчина заслуживает быть счастливым, а потом... Если нужно, я потом уйду, даже если мне от этого будет больно.

– Я посмотрю договор. После обеда, если ты не против.

– Спасибо, – сжались его пальцы на моих плечах.

Мой борщ он нахваливал так, что я была краснее свеклы и томатов, вместе взятых. Обедала вместе с Пашей, но нервничала из-за договора. Старалась этого не показывать, расспрашивая у мужчины, что интересного произошло на работе. Павел охотно отвечал, говорил о совещании и о том, что к завтрашнему утру нужно составить индивидуальные задания для подчиненных на момент приезда корейцев.

Тут уже я устыдилась, потому что с этими неясностями совсем забыла, что хотела побольше прочесть в интернете о том, что и как принято в этой загадочной стране, воспитанной каким-то особым образом. Клятвенно обещала, что сразу после обеда займусь этим вопросом, но Паша меня остановил.

– Я хочу, чтобы ты прочитала и по возможности подписала договор, – заявил он открыто.

Если честно, я к таким откровениям не привыкла. Мужчина так легко выдавал все прямо в лоб, что я попросту терялась. Я бы и половины никогда вслух не произнесла, но именно эта черта в нем у меня и вызывала уважение. А еще его отношение к Аришке, с которой он глаз не сводил, пока мы сидели за столом.

Паша действительно принес мне договор, пока я убирала за нами со стола. Положив его поверх скатерти, он подошел ко мне и самым наглым образом своровал поцелуй, шепнув короткое:

– Спасибо.

И я не могла понять, за что именно он говорит мне спасибо. То ли за борщ, что удался на славу. То ли во второй раз за мое согласие. Не знала, и, если серьезно, это не имело никакого значения. Паша ушел к Аришке на диван, снова обложившись бумагами, а я опасливо присела за стол, подцепляя пальцами первый лист.

– Тут написано, что я секретарь, – произнесла я не слишком громко, но так, чтобы он меня услышал.

– Это я твои документы сегодня в отдел кадров передал. Начинай сразу с четвертого листа, – посоветовал мужчина нейтральным голосом, будто вот вообще ни капли не волновался.

– Секретарь для злодея? – усмехнулась я. Да он разыгрывает меня! – Этот договор вообще имеет юридическую силу? – спросила, пробежавшись глазами по пунктам.

– Еще какую...

Врач приехал как раз в тот момент, когда я подписывала договор. Подписывала, не думая, не давая себе шанса на сомнения. Я действительно была обязана Паше слишком многим, и, если для него так важно, чтобы я находилась рядом с ним эти три месяца, это меньшее, что я могу для него сделать. В конце концов, он наш с Аришкой спаситель, а уж с его тараканами в голове мы как-нибудь уживемся.

Осмотр проводили в выделенной мне комнате. Я стеснялась, краснела, бледнела, но все равно показала грудь. Георгий Владимирович ощупал меня на предмет уплотнений, но, к моему великому счастью, ничего такого не нашел. Правда, посоветовал сходить к гинекологу, чтобы знать наверняка, что угроз нет. А так я продолжала сцеживать молоко в течение дня, и ощущение того, что груди распирает изнутри, пропало.

Горло меня уже почти не беспокоило. Кашель был, но нечастый, да и мокрота выходила свободно. Нос по ночам закладывать перестало, а с насморком успешно боролись капли. Если температура до сих пор и была, то сегодня я ее совершенно точно не чувствовала. Да только все равно уставала, будто все утро разгружала кирпичи и вручную месила цемент.

Пока я приводила себя в порядок, Георгий Владимирович осмотрел Аришку и даже Пашу. Мужчине мои болячки были параллельны и к нему не липли, что, несомненно, радовало, а вот у моей принцессы кое-какие проблемы имелись. Слава богу, что не простуда, а всего лишь колики от смеси, но это было предсказуемо. Педиатр говорила, что все новое нужно вводить буквально по чуть-чуть, постепенно увеличивая количество, но голодному ребенку не откажешь. Выписав капли для Аришки, доктор попрощался и был таков.

– Я подписала оба договора, – ответила, вновь надевая ненавистную маску, под которой кожа ужасно потела.

– Ты... Внимательно прочитала? Вопросов нет? Со всем согласна? – настороженно поинтересовался Паша, переодеваясь прямо в гостиной.

– Согласна, – сглотнула я, безуспешно пытаясь отвернуться.

Он собирался ехать в аптеку, но такое ощущение, что пытался меня соблазнить. Мог запросто переодеться наверху, но почему-то предпочитал делать это у меня на глазах. Взгляд мой то и дело цеплялся за его черные боксеры, за крепкие ноги. Рассматривала дорожку из волос на животе, что уходила вниз под ткань. Скользила взором по очерченным, словно скульптурным, мышцам груди, сильным рукам, широким плечам. Кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться к ним, провести ладонями по спине.

– Нравлюсь? – окончательно развеселился мужчина, в один шаг перетекая ближе ко мне.

– Нет, – пискнула я, завороженная его темным взглядом.

– Нравлюсь, – припечатал он, стягивая с меня маску, чтобы легонько коснуться моих губ. – Я рад, что ты согласилась.

Паша ушел, наказав мне ничего не делать, но ничего не делать я не привыкла. Когда руки заняты, голова меньше думает о глупостях, а копаться в себе и своих поступках сейчас я хотела в последнюю очередь.

Потихоньку наводя порядок в и без того чистой квартире, я вспоминала каждый пункт необычного договора, который самолично подписала. Он выглядел как обыкновенный договор при устройстве на работу, но отличался именно начинкой. Не знаю, предложи мне кто другой подписать что-то подобное, я бы навряд ли согласилась, потому что это настоящее безумие, но Паша...

Все дело было именно в нем. Я видела, что он нуждается в нас. Не говорит об этом вслух, но действительно нуждается. Облегчение на его лице, когда я подписала договор, подтверждало мои мысли. Пока не понимала, что из этого получится, но надеялась, что ничего плохого. По крайней мере, ничего непристойного в договоре не указывалось.

Пунктов было немного. Я и Аришка живем здесь под одной крышей с Пашей. При необходимости сопровождаем его туда, куда он говорит. Я помогаю ему по вечерам в роли секретаря. Не имею права отказываться от подарков и помощи. Домашние дела делятся пополам, а все расходы оплачивает Павел. В этих пунктах я не нашла ничего запретного, а вот следующие два немного удивили. Я была обязана рассказывать ему о любых возникших проблемах, а еще должна была говорить ему и даже спорить, если я с чем-то не согласна. Интересно, можно ли оспорить приезд его мамы?

Последнее лично для меня являлось огромной проблемой. В качестве кого Паша нас представит? Как мне вообще себя вести? Что отвечать на вопросы, если его мама мне их задаст? Вдруг есть какие-то темы, которые лучше не затрагивать? Я до сих пор не знаю, какие у Павла есть родственники. Учитывая то, что он без проблем занимается с Аришкой, возможно, у него есть племянники или... дети. А если есть вопросы, на которые необходимо ответить конкретными фразами? Их ведь придется заучить до завтра, как и многое другое. Кроме того, нужно узнать, что его мама любит, чтобы приготовить что-то на стол. Господи, голова идет кругом, а нервы совсем ни к черту.

– Я вернулся... Ммм... – появился Паша на пороге квартиры как раз в тот момент, когда я домывала полы и пела Аришке. Пришлось мигом подняться на ноги, чтобы не искушаться самой и не искушать Пашу. – На кухне есть швабра с отжимом.

– Я видела, но руками проще, – пожала я плечами, опуская тряпку в ведро.

– А у меня кое-что есть, – подал он пакет, в котором что-то позвякивало.

Сунув в нутро любопытный нос, я с удивлением ойкнула и зарделась:

– Что празднуем?

– Согласие маленькой птички...