Проклятая звезда

Алый закат окрашивал снег в розоватые тона, отражался в окнах домов и витринах магазинов. Нежно-голубые тени падали от заснеженных деревьев, пробегающих мимо кошек, летящих птиц...

Парень и девушка, обняв друг друга, сидели на крыше одной из высоток и любовались закатным небом. Казалось, что весь мир перестал для них существовать. Также, как и они сами - для этой вселенной. В этот чудесный зимний вечер они сидели здесь и тихо о чем-то говорили.

Время от времени девушка звонко смеялась или же просто растягивала в радостной улыбке свои пухлые губы персикового цвета. В её карих глазах читалось бесконечное счастье. И парень, глядя на неё, едва уловимо, улыбался в ответ.

- Артур, - прошептала девушка, - я люблю тебя. - она прикрыла глаза и сильнее прижалась к парню, прислушиваясь к ровному биению его сердца, а нежная улыбка не сходила с её лица.

- Я тоже. - он ласково провёл рукой по мягким нежно-ванильного цвета волосам девушки, приглаживая их и заправляя за ухо непослушную прядь. Но её такой неясный ответ не удовлетворил и та, отодвинувшись от него, посмотрела в глубокие, как океан, прекрасные серо-голубые глаза парня и обиженно, по-детски мило, надула губки и нахмурила брови, сводя их домиком.

- Что «тоже»? - возмутилась она.

- Я тоже люблю тебя, Мила. - исправился Артур, еле сдерживая смех при виде того, как она дуется.

Услышав то, что хотела, девушка снова заулыбалась.

Вот и багряное солнце скрылось за горизонтом, а на небе появились первые, ещё совсем блеклые, звёзды. Но Артур и Камилла всё ещё были на крыше, не желая расходится.

- Как ты думаешь, а звёзды живые? - тихо спросила девушка, любуясь покрывалом ночного неба с рассыпанным по нему сияющим жемчугом звёзд.

- Почти. Звёзды - это умершие люди, которым дали шанс прожить новую жизнь. - негромко, словно боясь нарушить хрупкое безмолвие ночи, ответил Артур.

- Выходит, что когда я умру, я тоже стану одной из этих звёздочек? - поинтересовалась Камилла, преподнимая бровь и поворачиваясь к парню.

- Возможно и станешь. - уклончиво сказал он, ускользая от ответа на вопрос.

- А разве не все люди будут звёздами? - удивлённо произнесла девушка.

- Нет. - твёрдо сказал Артур. - Лишь избранные. - на мгновенье его голос затих, словно парень раздумывал, стоит ли говорить дальше. Но тут он встрепенулся и продолжил. - Однако звёзды могут упасть обратно.

- Но как?

- Если звезда будет проклята. Проклятые звёзды становятся магами, чародеями. Теми, кому доступны любые знания этого мира. Проклятые, а потому обреченные жить вечно в человеческом обличьи и страдать, ранее столь могущественные, звёзды глубоко несчастны. Ведь там, в бесконечном и чудесном космическом пространстве, они танцевали вальс с планетами, пели и иногда наблюдали за жизнью на Земле. Там, внизу, проносятся века, пока звёзды кружатся в своём дивном танце. Они счастливы и могущественны. Поэтому, неожиданно став частью земного спектакля, они тоскуют по небу и прежней беззаботной жизни сильнейших созданий вселенной. - Артур умолк, вглядываясь в небо.

- Откуда ты все это знаешь? - весело осведомилась Камилла, внимательно выслушав сказку, которой обрадовалась, словно ребёнок. Пока парень говорил, она разглядывала идеальные черты любимого, словно пытаясь запечатлеть образ вдохновенного, уверенного в своих словах, рассказчика в своём сердце.

- Просто знаю.

Звёзды мерцали в небе одинокими серебристыми огоньками, а из темноты лениво выползла огромная полная луна.

Парень и девушка танцевали на плоской крыше высокого здания. Они кружились легко и грациозно. Так, как в наши дни уже не танцуют. Этим плавным и грациозным движениям девушку научил Артур. Влюблённые шептали друг другу нежные слова любви, их глаза светились неземным счастьем.

Они смотрели друг другу в глаза и видели в них отражение холодного света далеких звёзд. Их сердца бились в такт, и с каждой секундой они всё больше и больше погружались в океан света, любви и страсти. Тонули в его сияющей воде.

Эта пара уже больше трёх лет вместе. Их часто можно было увидеть в зелёном городском парке, среди тисов, на небольшой скамейке с кованными чугунными подлокотниками; на речке, в деревне, куда они ездили отдыхать от городской суеты знойным летом с его палящими лучами и тенистыми цветущими садами.

Также Артур любил водить девушку в парк, есть с ней мороженое и кататься на карусели, в такие дни она радовалась, как ребёнок.

Они качались на больших цепных качелях во дворе Камиллы, гуляли в сосновом лесу, катались зимой на санках с огромной ледяной горки.

А, казалось бы, уже давно не дети.

Камилла искренне, беззаветно, всем сердцем любила Артура - он делал её жизнь чудесной, наполненной смыслом и яркими эмоциями, будто до встречи с ним она вовсе не жила. Порой даже казалось, что она была зависима от него, от его голоса и улыбки. Она нуждалась в нём каждое мгновение и не видела жизни без него.

Без загадочного блеска его серо-голубых глаз и шёлка недлинных русых волос со светлыми прядями. Без его сильных, ловких, тёплых рук и пьянящего, дурманящего, сладкого аромата его светлой кожи. Без его бледных, таких манящих губ, растянутых в вечной усмешке и поцелуев - горячих, наполненных любовью. Без его громкого, слегка грубого, но такого привычного и родного голоса... Да, определенно, жить без него она уже не смогла бы.

А он... Никто не знал, что скрывается за этой озорной усмешкой, за этим, подчас грустным и задумчивым взглядом.

Камилла пыталась разгадать его тайну, сбросить с неё серую пелену неизвестности. Но её попытки не увенчались особым успехом. Молчаливый, он не любил говорить о себе.

Артур же видел её всю. Он видел душу Милы, раскрытую перед ним, как на ладони. Знал, о чём она думает, чего хочет и что сделает в следующий момент.

Грубый и суровый со всеми, но нежный и милый с ней, Артур повергал девушку в полнейшее недоумение своими, порой необъяснимо странными поступками и словами.

Он был...Кем? А, впрочем, за три года Миле не удалось выяснить, кем он работает и чем занимается в свободное время. По началу она пыталась что-то у него выведать, но всякий раз он отшучивался и переводил разговор в другое русло. Со временем Камилла махнула на это рукой и больше ничего не выпытывала, а любила его таким, какой он есть.

Артур знал о ней всё. Но любил ли? Говорил, что да.

Наконец, наша пара, вдоволь натанцевавшись, спустилась с крыши в тёмный, освещённый лишь звёздами да одиноким тусклым фонарём, двор.

Артур предложил девушке поехать к нему, на что она с радостью согласилась.

Камилла ещё ни разу не бывала у парня дома, да и не рвалась туда. Она предпочитала разгадывать его необычную, таинственную личность постепенно, надеясь когда-нибудь добраться до самой его сущности...

Белая иномарка остановилась у большого двухэтажного дома, окружённого высоким кирпичным забором белого цвета. По старому кирпичу летом вилось какое-то растение, сейчас засохшее, усыпанное снегом и свисающее безжизненными плетями с ограды.

Артур открыл калитку, пропуская девушку вовнутрь.

Здесь был самый обычный сад. Деревья и кусты, усыпанные белым пухом, стояли по бокам дорожки, выложенной красной плиткой, которая едва просвечивала из-под снега.

Ключ щелкнул в замке тяжёлой металлической двери, и взору Камиллы предстала просторная комната с багровым мраморным полом и стенами, обтянутыми тёмно-синими гобеленами.

Помещение было уставлено фарфоровыми куклами в человеческий рост. Они были повсюду: восседали на алых креслах, диванах и стульях; лежали на тяжёлых громоздких кроватях с балдахинами; просто стояли, слегка оперевшись на стену. Оставшийся свободным, пол заставлен хрустальными вазами с мёртвыми колючими розами. Но, не смотря на свою сухость, цветы имели некую странную прелесть, притягивая к себе взгляд девушки. А куклы осуждающе смотрели на неё стеклянными глазами, словно говоря: «Ты - живая, тебе здесь не место».

Мила дивилась тому, насколько искусно выполнены все эти куклы. На миг ей даже почудилось, что комната наполнена живыми людьми, замершими лишь на краткое мгновение. Вот-вот они придут в движение и невиданный доселе праздник продолжится. Но они всё также стояли, изучая обстановку. Реалистичность кукол и их осуждающие взгляды, вкупе с увядшими цветами пугали девушку.

Пройдя дальше, Камилла удивилась ещё больше - здесь тоже были куклы. Даже на первый взгляд становилось ясно, что это какие-то важные особы. Одетые в роскошные бальные платья из шёлка, парчи и бархата, расшитые стразами и украшенные замысловатыми тонкими кружевами, с корсетами и без, они смотрели прямо перед собой, гордо и величаво выпрямив спину. На фарфоровых лицах - ледяное спокойствие. Куклы выглядывали отовсюду - из-за колонн, испещрённых узорами, из-за углов и шкафов, непонятно для чего тут стоявших.

Но даже среди всего этого великолепия выделялась одна женщина. На вид её было лет тридцать, а её одежда отличалась особой роскошью. Лиловое платье из легчайшей ткани, которую девушке ещё не доводилось видеть ранее, было вышито тоненькими серебряными нитями, жемчугом, алмазами. На шее женщины - колье из бриллиантов в серебряной оправе, на руках - браслеты розового жемчуга, в ушах - крупные серьги. Длинные золотистые волосы водопадом спускались на спину, голову венчала бриллиантовая диадема. В отличие от остальных на её лице не было счастья, только лишь тихая, молчаливая, и какая-то обреченная, грусть, а в зелёных глазах блестели слёзы. Камилла ненадолго остановилась около неё, удивляясь тому, как сильно она отличается от прочих дам.

Миле казалось, что все куклы пристально наблюдают за неё, следят за малейшим её движением, словно подозревая в страшном преступлении, завидуя живому человеку. Что вот он - способен двигаться, а они - нет.

Чем дальше Мила шла, тем больше дивилась этой необычной коллекции. А удивляться было чему. Куклы представляли собой людей различных национальностей, с разной внешностью и характером, который можно было увидеть даже в фарфоровых лицах. Объединяла их всех только лишь молодость и красота.

В других комнатах Камилла обнаружила более современных девушек. Здесь уже была совсем другая одежда - короткие юбочки, туфли на шпильках, платья с глубоким вырезом или же наоборот - джинсы, футболки и кеды. На многих куклах - яркий макияж, а ногти и короткие волосы выкрашены в безумные цвета. Но, несмотря на такую одежду и внешность, они смотрелись здесь весьма органично и вовсе не выбивались из этой коллекции.

В царившей здесь тишине она слышала лишь стук своих каблуков о мраморный пол, да тихие шаги Артура за спиной. Вскоре пара остановилась в последней комнате, в которой было всего три куклы.

- Нравится? - самодовольно спросил парень, нарушив мёртвое безмолвие этого странного дома.

- Очень красиво... - завороженно проговорила она. - Это всё ты сделал?

- Я.

- А зачем? - не переставала удивляться Мила.

- Это моё, так сказать, хобби. - он хищно улыбнулся. - Хочешь вина? - неожиданно предложил он.

- Давай.

Артур достал из шкафчика и поставил на небольшой мраморный столик бутылку красного вина и коробку шоколадных конфет. Вскоре гранатового цвета напиток плескался в двух хрустальных бокалах.

- За тебя, Камилла!

Они отпили, закусывая конфетами.

Но тут Мила почувствовала кроме вина странный солоновато-горький вкус, напоминающий смесь глины с известкой и чем-то ещё. Она никогда раньше не ощущала этого вкуса и была очень ему удивлена.

Вдруг у неё закружилась голова, румянец сошёл с лица. Камилла медленно села на, стоящий рядом, белый кожаный диван. Её глаза помутнели, предметы потеряли чёткие очертания.

Жуткий, непереносимый холод вкупе с адской болью пронзили её тело, но она не могла даже закричать. Страх неизвестности сковал её.

От её тела и по всей комнате прокатилась некая волна, окрасившая диван и розовый пол в бледно-алый, а голубоватые стены в небесно-голубой. Кожа побелела и стала твердеть, превращаясь в безжизненный фарфор. На губах Камиллы застыл немой крик, по щеке скатилась и застыла кристаллом прозрачная слеза.

Артур удовлетворённо усмехнулся и провёл рукой по гладкой остывающей коже.

К прекрасной и, в то же время, ужасной коллекции тёмного мага добавилась ещё одна кукла.

Стройная фарфоровая девушка с вьющимися длинными волосами цвета ванили и большими, стеклянными, прекрасными, карими глазами, обрамлёнными пышным веером ресниц и не выражающими ничего кроме дикой боли и тихого ужаса. На Камилле бело-золотистая кружевная юбочка до колен, золотистая кофточка и кипельно-белые лакированные туфельки на маленьком каблучке. На милом личике - лишь боль и неслышный крик, вылетающий из приоткрытых персиковых губ.

Боль ушла, оставшись лишь воспоминаниями в её душе и эмоциями на фарфоровом лице.

Заточённая в неподвижный фарфор, душа девушки испытывала муки, кричала, рвалась наружу, но всё тщетно. Сильнейшая магия крепко удерживала её в своих ледяных тисках.

Не в силах шевельнуться, Камилла вынуждена была дни и ночи напролёт в безмолвии наблюдать за неизменной обстановкой сквозь стеклянные глаза куклы, вслушиваться в стальную звенящую тишину.

Рядом с ней - множество живых душ, также живущих в фарфоровом заточении. Также обманутых и зачарованных, как и она сама.

Вспоминая все дни, проведённые с Артуром, Камилла возненавидела его всей своей крохотной и беззащитной душой. Возненавидела также сильно, как прежде любила.

Дни её с тех пор пролетали однообразно, не принося ни капли радости в её, теперь уже бессмысленную, жизнь.

Много столетий назад, здесь появилась первая кукла - жена чародея. Та самая, которая привлекла внимание Милы.

Артуру понравилась кукла. Понравилась мёртвая, грустная, но чистая красота, которая навеки будет сохранена в фарфоре. С тех самых пор эта коллекция стала единственным его интересом. Магу нравилось всё: обманывать девушек, привязывая к себе, влюбляя без остатка, заставляя думать, что и он любит их, погружать в иллюзии; ему нравился сам процесс колдовства, то, как меняются выражения лиц девушек и как каменеет их, некогда мягкая и чувствительная, кожа и в итоге бессмертные воплощения красоты и молодости пополняют его коллекцию. Артура нисколько не беспокоило то, что души девушек оказывались навеки заточенными в прекрасную магическую клетку. Наоборот, осознание того, что не он один страдает, не он один будет жить вечно, доставляло чародею некое странное удовольствие

Шли годы, века сменяли друг друга, а его дом рос вместе с коллекцией, и это привносило в серую монотонную жизнь, некогда проклятой звезды, радость.

Он обречён на вечную жизнь, а значит, и на вечные страдания. В памяти мага всё ещё была жива чудесная жизнь звёзд. Он - чародей, колдун, которому доступны высшие сферы вселенной, но всё же он несчастен.

Лишь куклы, как лучики радости, - единственное его утешение.

Чародей рассмеялся и вышел из дома. Он щёлкнул пальцами, скрыв здание от постороннего глаза, развернулся на пятках и отправился на поиски новой жертвы, по пути прокручивая воспоминания о Камилле.

Она была единственной девушкой, с которой он был так долго. Она чем-то сумела зацепить его... Только вот чем?

Маг тряхнул головой, прогоняя непрошенные мысли прочь.

Камилла - его любимая, но не последняя кукла. Девушка, не успевшая вовремя разгадать его тайну и не сумевшая изменить его, спасти. Она лишь заронила в его тёмную, чёрную, злую душу семечко любви, которое, может быть, удастся прорастить кому-то другому, но не ей. Кому-то иному выпадет шанс остаться в живых, спасти себя и его, оживив в его сердце неподдельную, чистую, искреннюю любовь. А кукле с волосами цвета ванили остаётся лишь стоять и ждать спасения, освобождения. Быть может, оно придёт скоро, а, может, она прождёт целую вечность. Кто знает? Лишь всемогущие звёзды, видящие всё, могут поведать нам об этом.