Эхо пустоты
Канна ощутила, как бархатная духота летнего дня, словно тяжелый плащ, наконец отступает, когда она толкнула прохладную стеклянную дверь уютного кафе, и хрустальный звон колокольчика над головой, словно приветственный перезвон маленьких колокольчиков, растворился в мягком гуле человеческих голосов и тихом стуке фарфоровых чашек. Заказав прохладный латте, она опустилась на небольшой столик у окна, откуда открывался вид на спешащих мимо прохожих, каждый из которых, казалось, был погружен в свой собственный, отдельный мир, не подозревая о той зыбкой грани, что вот-вот разверзнется перед ними. Сегодня девушка была одна, поскольку её подруга, которая внезапно слегла с простудой оставила их обыденный ритуал кофейных посиделок на неопределённый срок, погрузив ее в состояние тихой меланхолии, разбавленной лишь ожиданием любимого напитка.
Осушив почти весь свой латте, черная кошка почувствовала настойчивую потребность освежиться, и поднялась, направившись в сторону туалетной комнаты, указатель на которую, скромно притаившись в глубине зала, казался тайным знаком, ведущим в иной мир. Миновав несколько столиков, за которыми посетители вели свои неспешные беседы, она свернула в узкий коридорчик, где дверь туалета предстала перед ней в своей неприметной простоте – деревянная, с лаконичной табличкой "wc"
Войдя внутрь, Канна отметила царящую здесь чистоту и живительную прохладу, словно попала в маленький оазис, укрытый от летнего зноя, и быстро омыла лицо ледяной водой из крана, чувствуя, как ускользающая сонливость, словно ночная тень, отступает, уступая место бодрости. Взглянув в зеркало, она машинально поправила выбившиеся из прически пряди волос, и на мгновение, отражение показалось ей чуть более отстраненным, чем обычно, словно предчувствие чего-то грядущего промелькнуло в глубине её взгляда.
Выйдя из туалетной комнаты, кареглазая вновь оказалась в полумраке кафе, где знакомые силуэты посетителей и официанта, протирающего стойку, казались теперь призрачными и нереальными, словно декорации к спектаклю, где она - единственная зрительница. Она вздохнула с облегчением, ощутив мимолетное чувство дезориентации, словно на секунду заблудилась в лабиринте собственных мыслей.
Но когда она подошла к двери, чтобы выйти на улицу, её охватило странное беспокойство, словно тонкая нить тревоги коснулась её сознания. За стеклом царила неестественная, почти зловещая тишина, и обычно оживленная главная улица токио, с её непрекращающимся потоком машин и пешеходов, предстала перед ней вымершей, словно поражённой внезапным проклятием. Канна толкнула дверь и вышла наружу, её встретила звенящая пустота, давящая своей неестественностью. Яркие неоновые вывески магазинов больше не горели, словно лишившись своей жизненной силы, светофоры застыли в безмолвном молчании, а машины стояли вдоль обочин, словно их водители растворились в воздухе, оставив за собой лишь безжизненные металлические оболочки.
– Эй? – неуверенно позвала девушка, но её голос, словно одинокая птица, потерявшаяся в бескрайнем небе, тут же утонул в этой звенящей тишине. Она сделала несколько шагов по тротуару, оглядываясь по сторонам, но её взгляд встречала лишь пустота, простирающаяся до самого горизонта, словно мир лишился своего наполнения.
– Здесь есть кто-нибудь? – кошка крикнула громче, но в ответ услышала лишь эхо собственного голоса, отражающееся от холодных стеклянных витрин, словно насмешка судьбы, подчеркивающая её одиночество.
С каждым шагом чувство нереальности усиливалось, словно Канна погружалась в странный сон, где законы привычного мира перестали действовать. Где все? что случилось? Неужели она осталась одна во всём этом огромном городе, словно последняя жительница погибшей цивилизации? Она пыталась отыскать хоть какое-то рациональное объяснение, но её разум, словно пленник в лабиринте, не находил выхода из этой пугающей загадки.
Может быть, какой-то массовый праздник? Но улицы выглядели так, словно люди просто исчезли в одно мгновение, оставив всё на своих местах, словно их похитила некая невидимая сила. Солнце, словно раненый зверь, медленно клонилось к закату, окрашивая пустые улицы в зловещие багровые тона, и Канна продолжала идти, заглядывая в окна домов и магазинов, словно ища признаки жизни в мёртвом городе, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, кто разделит с ней этот кошмар. Она кричала, звала на помощь, но её голос, словно слабый шепот в бурю, тонул в этой всепоглощающей тишине, и к вечеру отчаяние начало переплетаться с первобытным ужасом, сковывая её движения и разум. Неужели она сошла с ума? Неужели всё это лишь плод её разыгравшегося воображения, злая шутка её чувств? Темноволосая присела на холодную скамейку, обхватив голову дрожащими руками, пытаясь унять внутреннюю дрожь, словно защищаясь от невидимого врага.
Внезапно её внимание привлёк слабый свет, мерцающий в окнах большого торгового центра на другой стороне улицы, словно маяк надежды в этом море отчаяния. Это было единственное место, где, казалось, ещё сохранилось электричество, словно искра жизни в мёртвом мире, и собрав остатки здравого рассудка, Канна поднялась и, преодолевая сковывающий страх, направилась туда, словно ведомая невидимой рукой.
Двери торгового центра были распахнуты, словно приглашая её в свои мрачные объятия, внутри царила такая же жуткая тишина, как и снаружи, словно само время остановилось в этом месте. Эскалаторы застыли в неподвижности, словно гигантские каменные ступени, магазины были закрыты, словно покинутые своими владельцами, но свет всё ещё горел, освещая этот странный, безлюдный мир. Идя по пустым коридорам, словно по катакомбам древнего храма, Канна услышала странный, пульсирующий электронный звук, доносящийся из большого зала в самом сердце этого торгового лабиринта. Она осторожно приблизилась к дверному проёму и заглянула внутрь..
***
Войдя в зал, Канна увидела несколько растерянных людей, таких же, как и она, словно пленников, собранных вместе неведомой силой. В центре зала стояла светящаяся платформа, излучающая странное, неземное сияние, и на ней лежали несколько странно выглядящих смартфонов. Но её взгляд привлекло нечто более странное.. в тени стояла высокая фигура в странной белой маске кролика с длинными ушами и пустыми глазницами, словно порождение ночного кошмара или персонаж зловещей сказки. Но, к её удивлению, никто из остальных, казалось, не обращал на него внимания, словно он был невидимым для их глаз. Они смотрели только на светящуюся платформу, словно загипнотизированные её странным сиянием.
Механический голос, лишённый всякой интонации, разнёсся из динамиков платформы, словно глас судьбы, объявляющий начало некой зловещей игры: "Добро пожаловать на первую игру. Это игра в молчанку. Сложность: двойка треф. В этой игре вам запрещено издавать любые звуки: говорить, кричать, смеяться, кашлять, чихать – что угодно. У вас есть пятнадцать минут. Если хотя бы один из вас издаст звук, все проигрывают. Если вы продержитесь пятнадцать минут в полной тишине, все выигрывают. Игра началась".
В зале повисла гнетущая тишина, словно сама атмосфера стала осязаемой, давящей на плечи своей тяжестью. Люди переглядывались, пытаясь осознать всю серьёзность ситуации, словно пытаясь прочитать в глазах друг друга ответ на вопрос: "Что происходит?". Канна почувствовала, как пересохло в горле, словно её тело пыталось взбунтоваться против противоестественного требования молчания.
Краем глаза она снова увидела фигуру в маске. Кролик стоял чуть в стороне, в тени, наблюдая, как ей показалось, только за ней, словно она была единственной участницей этой странной игры. Его пустые глазницы, лишённые всякого выражения, казалось, пронизывали её насквозь, заглядывая в самую глубину её души. Он медленно поднял руку и приложил длинный палец к своим безгубым губам, словно напоминая о правиле тишины, но делая это с какой-то зловещей интимностью, словно это было послание, предназначенное только для неё.
Девушка похолодела, и мурашки побежали по её спине, словно предчувствие неминуемой опасности коснулось её.
Почему она единственная его видит? Что это значит? Кошка попыталась привлечь внимание других взглядом, ища поддержки или объяснения, но они были слишком поглощены своим собственным страхом и отчаянными попытками не издать ни звука, словно каждый из них был заточён в клетке своего собственного ужаса.
Время тянулось мучительно медленно, словно каждая секунда была растянута до бесконечности, испытывая их нервы на прочность. Тишину нарушали лишь сдавленные вздохи, нервные движения и тихий шёпот молящихся губ, словно предсмертные хрипы обречённых. Канна старалась не сводить глаз с фигуры в маске, словно боясь упустить важную деталь, но в то же время ей нужно было контролировать каждое своё движение, чтобы случайно не нарушить правило игры, словно она шла по тонкому канату над пропастью. Кролик медленно обошёл зал, останавливаясь ненадолго возле каждого игрока, словно оценивая их страх, но его взгляд всегда возвращался к ней, словно она была центром его внимания, единственной целью его зловещего присутствия.
Время, наконец, истекло, и механический голос, словно глас с небес, объявил об окончании испытания: "Время истекло". В зале раздались облегчённые вздохи, словно выпущенные из клетки птицы, и люди начали приходить в себя, осознавая, что они выжили. Но она не разделяла их радости, поскольку присутствие фигуры в маске, которую никто, кроме неё, не видел, пугало её гораздо сильнее, чем сама игра, словно она столкнулась с чем-то, что лежит за пределами понимания.
Пока остальные приходили в себя, канна незаметно отошла в сторону, не отрывая взгляда от того места, где только что стоял кролик, словно боясь, что он снова появится. Его уже не было, словно он растворился в тени, но ощущение его взгляда, холодного и пронизывающего, всё ещё преследовало её, словно невидимый призрак. Она чувствовала, что в этом новом, странном мире есть что-то, что известно только ей, какая-то зловещая тайна, связанная с этой жуткой фигурой в маске, словно она была избрана для чего-то ужасного. И девушка боялась представить, что ждёт её дальше, в этом мире, где привычные законы перестали действовать, а на смену им пришли правила смертельной игры.