Часть 17. Кто-нибудь видел мою девчонку?
[От автора: просьба воздержаться от негативных или неуместных комментариев. Давайте вместе поддержим атмосферу финала. Ну, и "Помилостивей к слабостям пера", как говорил классик.]
----
Ещё с ночи ты была на нервах, даже уснуть не могла, всё ворочилась, представляя, как наконец выберешься из цепких лап ужасающей Казани. Вахит в это время спал, периодически просыпаясь и проверяя, как твоё состояние. "Быстрее уснёшь – быстрее наступит другой день" – успокаивал он тебя, гладя по волосам и целуя в носик, но это не помогало. Только к утру получилось заснуть, но сон был недолгим, звонкий поцелуй в макушку заставил тебя открыть глаза.
— Я думал, ты крепко спишь, так сопела мило, – растерялся Зима, – Поздравляй тогда, собираюсь и бегу отшиваться! Сво-бо-да, Снежная! – радости парня не было предела.
— Ну вот какой бы пацан радовался тому, что отшиваться идёт, ей Богу, – сонливо пробурчала ты, накрываясь одеялом, – Заснула только, ну Вахит...
— Во даёшь, какой я теперь пацан? Я джентльмен, между прочим! – горделиво задрал голову он, стаскивая с тебя одеяло, – Ну-у-у, чего смурная? Встава-а-ай, дверь закроешь за мной. Напоминаю, ты одна остаёшься, ничего не стесняйся, чувствуй себя как дома.
— Встаю, встаю... – на ватных ногах ты поднялась, специально упав к нему в объятия, – Ой! Не получилось, держи-и-и меня!
— Всё, вижу, что смеёшься, неужели! – парень сжал тебя так крепко, что получилось взбодриться, – Давай, я вернусь скоро, надеюсь, ещё наобнимаемся вдоволь!
Тебе так не хотелось отпускать его, мешало какое-то странное чувство, но всё настолько хорошо складывалось, что ты старалась выкинуть все мысли из головы, как говорила бабушка Вахита – "Думай о хорошем, а то беду притянешь!". Да и у твоего любимого с утра пораньше было отличное настроение, не хотелось нагнетать и портить его. Перед уходом он всё напевал ту самую песенку из "Бременских музыкантов", что вспомнилась вам на колесе обозрения:
— "Ведь я не боюсь никого! Ничего!", слышишь меня? – уже стоя под подъездом кричал он, а ты игриво махала ручкой парню вслед, – Не уходи никуда только!
А ты, проводив взглядом жениха, суетливо начала паковать вещи. Вчера мама Вахита как раз выделила вам самые вместительные клетчатые сумки. Первым делом нужно упаковать самое важное – книжки, что Зима дарил тебе на новый год, значимые рисунки и черновики. Всё, что важно как память, а остальное – наживное. Ты на нервах ходила по квартире, то чай попить сядешь, то в окно поглядишь в ожидании любимого, а время так долго тянулось, что по ощущениям прошла вечность. Уже и сумки собраны, а его всё нет и нет. Неужели настолько важные сборы?
Внезапные стуки в дверь уже не пугали тебя, "сюрпризов" ты не ждала, поэтому не испугалась резкого звука. Наоборот, на радостях подбежала открывать, но шестое чувство подначивало посмотреть в глазок. Там была та, кого ты меньше всегда ждала увидеть. Мама. Та самая мама, что только недавно проклинала тебя по телефону. Сейчас она выглядит такой несчастной и исхудавшей, совсем уставшей. Дрожащими руками она перебирала свою шапку. Твои ноги начинают подкашиваться, а в глазах темнеет. Ты оступаешься, облокачиваясь на стену с довольно громким звуком, который, кажется, слышен даже через дверь.
— Доча, ты там? – голос ранее знакомого человека кажется совершенно чужим и отталкивающим, но ведь это родная мама! Ты борешься со странным чувством в груди. Вроде нет желания открывать, хочется тихо запрятаться вглубь квартиры, что казалась тебе крепостью. С другой же стороны... Неужели, ты увидишь маму? Ты ведь так хотела этого, прямо перед отправкой в Москву! А вдруг она пришла не просто так, может извинится? Одна сторона твоей души понимала, что это не к добру, но внутренний ребёнок не давал покоя – "Пусть мама увидит, какой я стала! Я же так выросла, может, она узнала, что у меня с экзаменами всё хорошо?".
Дрожащими руками ты открываешь дверь, будто ведомая чем-то свыше. Вот она – прямо перед тобой, родная мама. Сейчас тебе хочется снова стать маленькой и обнять её, как раньше. Только ты делаешь рывок вперёд, как чувствуешь небольшой удар. Не отдаёшь себе отчёт, откуда он прилетел, но останавливаешься.
— Шалава! – врывается она на порог, замахиваясь шапкой и попадая тебе то по рукам, то прямо по лицу. Удары эти не вызывают боли физической, но на сердце от каждого остаётся засечка, – Не стыдно?! Тебе не стыдно? Позоришь мать! Всю семью позоришь! Хочешь, как отец быть? Ты хуже, хуже гораздо! – женщина плакала, но не останавливалась тебя принижать, пробираясь всё глубже в квартиру.
— Мама! – в полном разочаровании кричишь ты и отходишь назад, пытаясь уклоняться, но ступор мешает тебе, получается сделать лишь пару шагов, – Мама, перестань!
Ты чувствуешь себя беззащитной девочкой, которая просто хочет любви. Приходится терпеть каждый удар, каждое обидное слово, ведь ты чувствуешь, будто заслуживаешь этого. "Не стыдно шляться непонятно где целый месяц? Не забыла мать родную, а? Узнала?! А если бы не брат твой, ты бы так и сидела тут?! Валеру-то помнишь? А я напомню – родственники мы твои, ты у нас жила и жить должна, пока не вырастешь!" – болезненные слова пронзают тебя, как ножи. Нет, ты не можешь просто терпеть. Не можешь подвести Вахита, который успешно прощался со своим прошлым. А чем ты хуже? Набрав волю в кулак, ты едва перебарываешь себя, но всё же выпрямляешься, выхватывая шапку и, что есть силы, встаёшь на свою защиту:
— Перестань! Перестань! Где вы почти пол года были?! Где?! – сейчас ты глядишь в глаза не собственной маме, а врагу, – Валера тебе сказал, где я, да? А раньше чего не пришли?! Я уезжаю, мама! Сегодня уезжаю!
— Хватит! – прерывает она тебя, хватая за волосы, – Ты сейчас же идёшь, собираешь вещи и я тебя оттаскиваю домой, – говорит она сквозь зубы, – Мы за тебя всё уже решили, идёшь домой, вечером Валера тебя провожает до вокзала, ты молча уезжаешь и ни слова не говоришь своему... кто-бы он ни был!
Впервые ты видишь её такой рассерженной. Видела уставшей, нервной, но разгневанной – никогда. Ещё один рывок за волосы и ты сдаёшься. Не можешь вырываться и не хочешь противостоять, даже представить не можешь, каково это – пытаться вырываться и сбегать при собственной матери. А она ни на секунду не перестаёт тебя оскорблять, унижая и втаптывая в грязь. Ты должна быть сильной, но не можешь – не имеешь за душой столько опыта, чтобы справиться с этой преградой. Ты так расслабилась за последнее время, только нашла в себе силы жить, что уже просто не можешь ничего предпринять. Дальше всё было как в тумане. Мать заставляет тебя взять вещи, но ты не находишь сил даже на то, чтобы подхватить тяжелую сумку. Очередной удар по руке мотивирует тебя и ты покорно следуешь приказанию женщины, что уже не кажется родной вовсе.
Ты не успеваешь оставить ни одной весточки, квартира осталось пустой. Что же подумает Вахит? Бедный... Бедный! Ты не плачешь, все усилия вкладываешь в том, чтобы придумать план побега, чтобы хотя бы последний раз увидеть любимого! Мать силком волочит тебя за рукав кофты. Её руки, которые давным-давно заплетали тебе косички в садик, теперь похожи на когтистые лапы. Все её движения резкие и грубые – в квартиру она заталкивает тебя насильно, первым же делом запирая дверь и пряча ключ к себе в карман. А ты – всё. Больше не жилец, даже если физически существуешь. Бежишь в комнату, там ничего не изменилось, будто никому она не интересна и никто туда так и не заходил. Внутренний голос заглушает гневные крики матери, сердце колотится с бешенной скоростью и ты бешено начинаешь рыться в прикроватной тумбочке.
"Нет-нет-нет! Не может быть!" – кое что всё же изменилось. Деньги, что присылал отец – их больше нет. Забрали. Это было единственное, что тебе нужно для побега. Мысли роятся в голове в попытке придумать другой план, но паника заставляет сжаться и опустить на пол, обхватывая колени. Всё ещё нет сил плакать, тебя трясёт так, что невозможно дышать. Качаясь из стороны в сторону, ты пытаешься привести себя в порядок. "Почему я?! Почему мне нужно всё это терпеть?! Почему Айгуль спокойно гуляет с Маратом, а ей никто и слова не говорит?! – ужасные мысли поглощают тебя, погружая в зависть, – Айгуль... Точно, Айгуль!" – новый план созрел совершенно неожиданно. Вспомнив, где лежит ручка и бумага, ты садишься и пишешь письмо, которое, возможно, окажется прощальным. Буквы летят в разные стороны, слова сливаются воедино, а невольные капли слёз размывают текст. Торопишься! Спешишь так, будто если не напишешь письмо сейчас – нужного момента больше не будет. Оно посвящено единственному человеку, что может занимать место в твоём сердце. Лишь бы получилось передать его.
— Мам! – кричишь ты из комнаты, пряча письмо код кофту, чтобы она не заметила ничего подозрительного, – Можно я хотя бы с подругой попрощаюсь?! Прошу тебя, у меня нет никого кроме неё!
Зловещая тишина напрягает тебя, убивая шанс на спасение. Лишь спустя время мать с громким топотом проходит в комнату и, скрестив руки на груди, с отвращением смотрит на тебя.
— Что за подруга? – почуяла неладное она.
— Айгуль Ахмерова! Она... Она хорошая очень, со школы моей, – ты запиналась, тараторя, – Девочка обычная, учится хорошо...
— Номер говори, – грозно отвечает женщина, – Но смотри мне! Буду рядом сидеть, за вами наблюдать, хоть слово лишнее услышу – твоя Айгуль за дверь пойдёт, поняла?
-----
Каждая минута в ожидании Айгуль, с которой вы даже подругами-то и не были, казалась вечной. Но она не была глупой девочкой, примерно понимала, какие у тебя отношения с семьёй и по голосу твоей мамы, видимо, поняла, что нужно прийти быстрее. Она выглядела растерянной, её и без того большие глаза округлились от удивления, когда девочка заметила твой бледный вид и трясущиеся руки. Атмосфера в квартире была напряжённой. Вы сидели на кухне и не могли заговорить под пристальным взглядом твоей матери, капли воды, что падали с крана в раковину, будто эхом разносились по всей квартире. Этот звук отскакивал от стенок черепной коробки, постепенно начиная раздражать. Айгуль смекнула, что надо разрядить обстановку:
— А во сколько ты уезжаешь? – она задала чуть ли не самый глупый вопрос из возможных.
— В шесть вечера на вокзал поедет, – мать даже не дала тебе открыть рот, вставляя свои пять копеек. Только сейчас ты узнала, когда уедешь. Ещё есть время, чтобы Вахит получил письмо.
— Здорово... А... Ты... – Ахмерова всё не могла придумать такую тему для разговора, чтобы не разозлить женщину.
— Мам, ну... Ты смущаешь гостью, – пришлось брать ситуацию в свои руки. Ты предполагала, что реакция будет не радостная, но рискнула.
— Во всём мама виновата, конечно! У тебя всегда так, да? Вот, Айгуль, скажи, ты родителей своих уважаешь? – под давлением девочка робко кивнула, – А ты тогда, горе луковое, чего пример не берёшь? А потому что лучше брать пример с уголовников всяких, да?! – со всей силы ударив тебя по спине полотенцем, мать, со слезами на глазах отошла в ванную комнату.
Нужно было очень быстро воспользоваться моментом. Руки ходят ходуном, доставая письмо. Ты шепчешь настолько тихо, насколько вообще можешь: "Айгуленька, я тебя прошу, всеми силами, пусть это прочитает Вахит. Не знаю как, пожалуйста, помоги мне, придумай что-нибудь, я умру без него, понимаешь?" – бегло говоришь ты, не зная, в какой момент вернётся мать. Ахмерова ошарашенно глядит на тебя и даже не успевает понять, что происходит, пока ты вкладываешь письмо в её руки. Ты выглядишь пугающе, лопнувшие капилляры делают взгляд совсем потерянным и безнадёжным. Девчонка лишь кивает в ответ, пряча послание в портфель. По взгляду видно, что ей тебя очень жаль, но вы всё никак не можете вымолвить друг другу ни слова. Сама квартира, воздух внутри неё, эти стены – всё кажется жутким.
— Наобщались? – мать быстро вернулась, прерывая ваши немые переглядывания, – А при мне чего не говорили? Айгуль, как же ты с такой дрянью повелась? Видно по тебе, что ты хорошая, прилежная девочка... – она всё вытирала слёзы и причитала, не оставляя вас в покое.
Ахмерова сама проявила инициативу уйти, чтобы быстрее выполнить твоё желание. Ей было крайне тяжко находиться у вас и выслушивать оскорбления в твою сторону. Пусть вы не были подругами, но она видела в тебе хорошего человека, с которым хочется общаться. Прощаясь в коридоре, ты крепко обняла её, сама не ожидая от себя такого. Скромная девчонка поддержала объятие и шёпотом сказала: "Мы за тебя кулачки держим...", что тронуло тебя, зато вселило надежду. Объятие было быстрым, но таким нужным для тебя. На секунду оно позволило тебе выдохнуть и расслабиться. Но ты даже спиной ощущала обжигающий взгляд мамы, от чего отпрянула от Айгуль и попыталась в одно лишь "Пока, буду скучать!" вложить всю благодарность.
-----
На сборах творилась лютая неразбериха, то Турбо, что сейчас был за старшего, опаздывал, то давал глупые указания, по типу "Тренируйтесь, как там Адидас учил!", а сам курил в это время. В общем, руководителем он был довольно бездарным, не знал, за что взяться и с чего начать. Кажется, даже начинал жалеть о том, что так вцепился за место старшего. Зима же, видя выражение лица бывшего друга, не сразу нашёл силы, чтобы подойти к нему и поговорить с глазу на глаз. При этом сам Валера ничего толком не мог сказать Вахиту, даже когда тот отлынивал от тренировок. Они, словно огонь и вода, даже рядом находиться не могли, все года дружбы разом обратились в ноль.
— Пять минут на покурить и в качалку все, – бросив бычок на землю, прокричал Валера и зашагал в сторону турников, обговорить что-то с Сутулым.
Зима в основном крутился рядом с Маратом, расспрашивая его о новостях от Вовы, но пока всё было тихо. "Приехали они пока у Наташиных родственников живут. Вовка там нарадоваться не может, тебе номер его дать новый? Есть, где записать? – вдалеке он увидел знакомый хрупкий силуэт Айгуль, которая очень активно махала ему рукой, – Погоди тут, отойду!". Счастливый парень подбежал к своей любимой с желанием обнять её и чмокнуть в щёку, но та лишь сделала шаг назад, протянув твоё письмо.
— Я была у сестры Валериной... Не знаю, что случилось, но ей там плохо совсем. Она очень просила это Вахиту передать. Поможешь? Только тихо, пожалуйста, чтобы не видел никто! – девушка знала, что Марат довольно болтливый, поэтому сделала максимально нежный голос, чтобы просьба была убедительнее. Маратка в ответ кивнул, всё же сам за пол года вырос, беря пример с брата. Приобняв подругу на прощание, он вернулся к Зиме.
"Тут это... Тебе... – с несвойственным ему серьёзным голосом, Суворов хлопнул друга по плечу и передал ему листок, – Курить будешь?" – после отказа Вахита, парень оставил его одного. Зима опешил. Как? От кого письмо? Почему Айгуль его передала? В недоумении он разворачивает его и внимательно пробегается по строчкам, узнавая в них знакомый почерк:
"От твоей Снежной.
Вахит, пока тебя не было, приходила моя мать. За волосы оттащила домой, я пыталась сопротивляться, но не могла, сама себя виню, не смогла найти в себе силы и бороться! Мне запретили говорить тебе об этом, пользоваться телефоном не могу, деньги, что присылал отец – отобрали. Сегодня вечером Валера проводит меня на вокзал. Мама просит меня уехать молча и смириться, это, якобы, лучший вариант. Говорит, что ты меня "испортил", а я не понимаю, почему. Если чудо произойдет и ты хоть как-то получишь это письмо до того, как прибудет мой поезд – умоляю, прошу тебя! Я постараюсь сбежать, улизну любым способом и буду ждать тебя у парка аттракционов так долго, как смогу. Пожалуйста, приходи! Я всё отдам, чтобы просто тебя увидеть. Даже если ты в итоге откажешься ехать вместе, дай последний раз тебя поцеловать. Я не знаю, что делать. Мне страшно. Если меня долго не будет в назначенном месте – прошу, продолжай жить без меня, найди "ту самую" и забудь всё, что было. Не пытайся меня искать, пожалуйста. Сама не знаю, где буду, если план провалится. Пусть у тебя всё будет хорошо, не забывай о том, кто ты есть на самом деле. У тебя вся жизнь впереди, не трать её попусту на воспоминания о нас, а я как-нибудь справлюсь и постараюсь не напоминать о себе.
И, пожалуйста, не возвращайся к прошлой жизни. Ты очень сильный."
С каждой новой строчкой Зима всё больше не верил в то, что читает. "Опять не уследил, должен был догадаться, что её не оставят так просто, суки!" – винил он себя и раз за разом перечитывал письмо в поисках ответов. Ты писала его так, будто понимала, что в плане на побег слишком много нюансов и не факт, что его получится воплотить. Поэтому письмо было скорее прощальным. А Вахит в это не верил. Снова и снова пробегал взглядом по строчкам, не желая расставаться. В глазах будто помутнело, он чувствовал себя безумцем! Был готов провалиться, перевернуть всё вверх дном, лишь бы вернуть свою любимую Снежную девчонку. Парень покачнулся, ноги будто сами готовы вести его к парку аттракционов. Он бы ждал часами, днями! Но сейчас злоба берёт верх. Он зол на всё – на Валеру, на пацанов и на Казань, что впрыскивает яд в сердца каждого своего жителя. Что они натворили? Почему сломали такую хрупкую девушку? "Лучше бы это всё со мной происходило" – думал Вахит и как в бреду инстинктивно шёл в качалку:
— Пацаны! – говорил он, не отдавая себе отчета, лица всех, кто был в качалке, странно исказились и больше напоминали обезображенных животных, – Кто-нибудь... Кто-нибудь видел мою девчонку?! – животный гогот давил на голову, заставляя сердце Вахита биться ещё чаще. Он сейчас, кажется, выглядит совсем странно в лицах бывших друзей, – Я спрашиваю... Кто-нибудь! Видел мою девочку?! – Вахит говорил отрывисто, дыхание сбивалось. Воздух, словно скверна, обжигал лёгкие.
Уже не различая, кто из пацанов к нему подходит, Зима делает шаг назад, натыкаясь спиной на кого-то. Почему, почему он оборачивается в надежде увидеть тебя? Ведь нет ни шанса, что там окажешься ты. И правда, всего лишь очередной "универсамовских". Всё ещё с затуманенным разумом, Вахит поспешил выбежать из качалки, уже не обращая внимания на гадкий гогот, он даже не знал, как странно и растерянно сейчас выглядит. Парень первым же делом бежит до Турбо, который уже докуривал последнюю сигарету и как раз собирался идти к остальным. Толчком в плечо Зима остановил бывшего друга, чем лишь спровоцировал его, что сейчас не кстати.
— Отшивай меня, ну! Как и хотел, ударишь? – дерзил Вахит.
— За юбкой увязался всё же, да? – издевательски, но без особого энтузиазма говорил Валера, зная, что разлучает вас, – Ну-ну, давай тогда, – он было занёс руку для удара, как был прерван.
— Не дрогнет рука-то? – Зима не хотел напрямую говорить о том, что знает про тебя, мог лишь язвительно давить на больное, – Ты столько времени всем жизнь портил, хоть раз правильное что-то сделай! Я от тебя мало получал что ли? Мало?!
— А что, тебя как чушпана, без крови отшить? – едко усмехнулся Турбо, не отступая ни на шаг от своей правды.
— Да хрен с ним, бей, – Вахит встал прямо перед ним, посмотрев в глаза со всей ненавистью.
А Валера не мог ударить. Так было правильно, но у него просто не получилось бы, он это понимал, но как старший не мог облажаться. Быстро найдя выход из ситуации, он говорит лишь одно: "Дерись!". Не может начать драку первым, всё ещё видя в Зиме друга, с которым прошёл многое. Он так запутался в попытках контролировать всё и держать ситуацию в своих руках, что сам не мог понять, как нужно поступать. Не помогали в этом и бесчисленные дни, проведённые в раздумьях, Турбо всё это время находился меж двух огней. А Вахит продолжал смотреть ему в глаза, ненависть сменялась на презрение. Никакого уважения к Валере не осталось ещё давно, сейчас – тем более.
— Дерись! Тебе старший говорит, так и будешь стоять?! – безразличие ещё вводило Турбо в отчаяние.
— Я надеялся, ты поймёшь хоть что-то, – Зима развернулся и на ногах, что еле держали его, побрёл домой, продолжая слышать в след угрозы. Нет, сюда он больше не вернётся, даже если не сможет уехать. Это был последний шаг, чтобы порвать с прошлым.
Валера остался в ступоре, ему только и оставалось – пытаться докричаться до друга, восстановить справедливость и сделать всё по тем правилам, что им руководят. Но он больше не может. Устал причинять боль близким. Он не одинок, сейчас спустится в качалку, где его все поддержат, но конкретно в этот момент – он абсолютно один. Упустил последний шанс стать хорошим.
Вахит знал, что всё делает правильно. Если раньше ему приходилось перебарывать себя, чтобы отдавать предпочтение нормальной жизни, то сейчас это уже привычка. Он не может иначе. Только вот жалеет, что не осознал этого раньше, тогда не натворил бы столько ошибок. Он бежал до дома, чтобы взять вещи и попрощаться с родными. Нёсся так быстро, как только мог, жалея о потерянных секундах. Парень врывается в квартиру и, видя перепуганных маму и бабушку, просто протягивает им письмо, что ты писала. Без лишних слов – он уже не может ничего говорить, слишком слаб даже для последнего рывка. Сколько вообще "последних" рывков было сделано? Каждый раз вы надеялись, что всё плохое позади, а пугающая Казань с каждым разом сильнее бьёт по голове в самые неожиданные моменты.
Мама быстро прочитывает письмо, ей всем сердцем больно за сына и за тебя! Ты стала ей такой родной, она по-матерински боялась, лишь бы с тобой всё было в порядке. Видела, что Вахит стал с тобой совсем другим – таким счастливым! А ещё он очень устал. Ни разу не жалел о том, что встретил тебя, был готов отдавать все силы, строя основу для вашего будущего. Но устал от себя, устал скрывать то, как сожалеет о принятых раньше решениях. Ты открыла ему глаза на мир, и теперь он не может смотреть на этот же мир без презрения.
Бабушка и мама помогли ему собрать оставшиеся вещи, давали множество наставлений и желали обрести свой мирный уголок, в котором он будет счастлив!
— Мы тебя очень любим, всегда ждём здесь! Звони, письма шли, тебе здесь всегда рады, и невесте твоей тоже! Дай Бог, чтобы у неё всё хорошо было, – на последок говорила бабушка.
Прощание не обошлось без слёз, семья долго обнималась, а Вахит клялся, что приедет в гости, как только сможет, да ещё и с подарками их столицы! Лишь бы ты ждала его у парка, но о других исходах он и думать не хотел. С грузом на сердце попрощавшись с родными, парень уверенно шагал в сторону парка аттракционов. "Снежная, я в тебя верю" – он будто посылал этот запрос в небо, подбадривая тебя даже на расстоянии.
-----
До вечера приходилось делать вид, что ты смирилась, лишь бы никто ничего не заподозрил. Валера пришёл домой совсем поникшим, а ты уже не хотела наступать та же грабли – мать сначала тоже выглядела грустной, а потом поймала тебя в ловушку. Тебе бы хотелось поговорить с братом, попробовать понять, чем он руководствовался всё это время, о чём думал... Но нет, вы не сказали друг другу ни слова, даже когда он зашёл в твою комнату и окинул тебя потерянным взглядом. Желание узнать, что же творится у него в душе, с каждой секундой лишь нарастало, но ты не смогла промолвить даже простое "Привет".
Когда подошло время уезжать, он так же молча подхватил твои тяжелые сумки, ты жестом показала, что сама понесёшь только один пакет – в нём были документы, книги и твои рисунки. То единственное, что помогало тебе держаться на плоту и не растерять себя. Мама, надеясь, что ты образумилась, стала давать наставления и оправдываться:
— Ты же понимаешь, что так лучше, – говорила она, когда ты уже надевала обувь, а Валера, словно грозный дракон, охраняющий принцессу, уже собранный стоял рядом, – Мы это ради тебя делаем! Ты вылечишься от этой своей "любви" дурной, учиться будешь! Ты же понимаешь, как мы ради тебя заморочились? Думаешь, тебя не любят тут? Да не любили бы – оставили бы тебя у этого уголовника...
— Мам, – перебиваешь её ты, готовая уходить. Вспоминаешь, что говорила брату в тот день, когда он чуть не забрал тебя домой из уютной квартиры Зималетдиновых. И ведь вряд ли Валерка передал маме то, что ты просила, придётся сказать всё лично, – Пошла ты в пизду, "забота" ваша не упёрлась мне никуда.
Звонкая пощёчина от матери обжигает, она кричит что-то несвязное, но тебе уже всё равно. Брат резко дёргает тебя, оттаскивая на улицу и не церемонясь. Ты так и не попрощалась с мамой... Но, впрочем, родственных чувств к ней у тебя не было. Куда обиднее от того, что не удалось на прощание выразить огромную благодарность маме и бабушке Вахита. Даже они за такое короткое время стали тебе ближе, ни разу не навредили, а приняли как свою.
До автобусной остановки вы шли в тишине, которая очень напрягала. Ты уже не понимала, что чувствует Валера. Он вроде зол, но не укоряет тебя, не тащит за собой силком и не пытается воспитывать. Взгляд его направлен вникуда, он идёт только потому, что помнит дорогу, как механизм. Скоро настанет время, когда твой план нужно будет приводить в действие. Ты молишься, просишь небеса, кричишь внутри и сгораешь до тла, лишь бы всё прошло удачно! Это последняя возможность поговорить с братом и ты, как жертва, испытывающая сострадание к своему похитителю, хочешь ей воспользоваться:
— Валер, почему ты такой? Зачем всё это? – в ответ он молчит, даже не смотрит на тебя, – Ответь мне, пожалуйста. Ты столько боли мне причинил, а оно того стоило?
— Не знаю даже, – наконец отвечает брат таким голосом, что ты его не узнаёшь, – Ты умной была всегда, совсем другой. Мы с мамой тебе правда только лучшего желаем, чтобы ты выучилась и не была разочарованием.
— Скажи честно, ты же сам не веришь в то, что говоришь, – ты пытаешься докричаться до брата, знаешь ведь, что он не потерял всю человечность. По крайней мере, надеешься, – Стоило оно того?
— Не стоило, – сдаётся он, но не говорит ничего больше. Не пытается раскаяться, объясниться. Пытается казаться сильнее, чем он есть на самом деле, но для тебя это больше похоже на слабость.
— Это всё? Валера, ну скажи мне хоть что-нибудь. Я что, плохая сестра? Я тебя подводила?! Валер, ты даже когда мне больно делал, я всё продолжала верить в то, что ты можешь быть хорошим, и сейчас верю, не веди себя так! – это был крик отчаяния. Ты не позволяла себе плакать, но почему-то разрешила унижаться, падая на колени прямо на остановке и наплевав, как отреагируют люди вокруг. Ты чувствуешь себя слабой и жалкой, но хочешь, чтобы брат хотя бы через этот жест обратил внимание на тебя и открыл всё скрытое в своей душе, – Я тебя вспоминала, а ты, Валер? Ты думал о чём-то, кроме как в грязь меня втоптать?! Почему я не могу просто любить? Зачем вы пытались запретить мне любовь?! Для чего ты кошмарил Вахита, ладно я, но он чем заслужил?! Он такой молодец, он...
— Вставай, не позорься, – на удивление без злости пробросил он, поднимая тебя с колен. В его движениях не было никакой агрессии, максимум – раздражение от того, что ты упомянула Вахита, с которым Турбо так и не смог попрощаться нормально, как старый друг, – Я боялся за тебя всё это время, а ты выставляешь это так, будто тебя муштровали и пороли. Вон автобус наш, там поговорим.
Из открывающихся дверей транспорта выходит толпа людей, такая же толпа людей пытается зайти и Валера, в своём характере, пытается зайти среди первых, расталкивая подростков, мешающихся на пути. Но ты не заходишь. Продолжаешь стоять на улице, наконец улыбаясь от того, что план сработал. В окно автобуса ты видишь, как брат в непонимании оглядывает, пытается взглядом найти тебя и замечает по ту сторону окна, когда автобус уже закрывается. Ты улыбаешься сквозь слёзы, которые невозможно сдерживать, машешь ему и кричишь на прощание: "Я люблю тебя, братец!". А он не предпринимает ничего, только ухмыляется, подчиняясь твоим правилам. Может, в глубине души он и рад, что ты решилась на хитрость. Но вам предстоит обсудить это позже, как и то множество вопросов, что остались без ответа.
Нужно действовать быстрее, бежать, что есть сил, скорее! К парку аттракционов, лишь бы Вахит сейчас был там! Тебя окрыляет, ты никогда не бегала так быстро, даже пакет с вещами не мешает, он будто невесом. "Жди меня, любимый мой!! Встречай, Москва, мы скоро приедем!" – восторгаешься ты, несясь на встречу своему счастью.
-----
Вахит бродил рядом с входом в парк, туда-сюда, как маятник. Вылавливал каждого прохожего в желании узнать время. Он всё боялся, что ты не придёшь, а чем дольше ждал, тем тяжелее становилось. Но парень знал точно – без тебя ему не жить, поэтому он будет ждать столько, сколько понадобиться. Пусть даже пройдёт год, он будет приходить на это место.
Зима всё порывался то дойти до твоего дома и поискать тебя там, то отправиться на вокзал и перехватить тебя у Валеры, но в письме ты сказала ждать здесь. Это письмо он тревожно перебирал в руках так, что его края уже протёрлись. Голову посещали кошмарные мысли – вдруг ты написала так специально, чтобы запутать и уехать? Вдруг тебя заставили это сделать? Но все мысли рассеиваются, когда он видит силуэт, что узнает из тысячи. От этого образа исходит свет, который виден лишь ему.
Ты мчишься, не замечая никого, лишь заприметив вход в парк понимаешь, что всё получилось. Ещё пара шагов – и вы снова вместе! Вахит бежит навстречу, вы, как два дерева, которые по воле случая сплелись, чтобы всю свою жизнь расти вместе. Очередной спасительное объятие, настолько крепкое, что может сломать пополам. Тепло любимого человека грело, укрывая от невзгод. Ты гладишь Вахита по спине, приговаривая: "Мой родной, я так виновата, прости меня, пожалуйста...".
— Льдиночка, это я дурак! – ненадолго он отрывается, крепко держа тебя за плечи, подбадривая, – Я тебя упустил, не уследил, моя нежная, хрупкая! Как я рад, что ты здесь. Ты как? Как себя чувствуешь?
— Вахит, я... Я не знаю даже, там столько всего, – ты заметила, как он перевёл взгляд на твоё лицо и заметил покраснения от ударов. Глаза парня в испуге округлились, – Нет, не переживай. Это мама всё. А знаешь, что хрен с ней! С Валерой... Сложно всё, даже не знаю, как рассказать. Знаешь, в чём проблема? У меня вещей нет абсолютно... Я убежала с остановки, обманула его. А сумки-то, сумки! Он с сумками уехал! – только начала осознавать ты.
— Я взял! Там в шкафу твои вещи оставались некоторые, я все взял! – он нервно расстегнул сумку, чтобы успокоить тебя, – Снежная, у нас всё хорошо будет, вещи купим, какие нужно. Ты рада? Ты... Ты не передумала со мной ехать?
— Никогда не передумаю, – после этой фразы вы сливаетесь в длительном поцелуе, наслаждаясь друг другом. Вахит всё такой же нежный, обезоруживает тебя каждым своим движением, то трепетно проводит пальцами по твоей шее, то уберёт волосы с лица, но ни на секунду не отрывается от поцелуя. Его губы сводят тебя с ума, поднимая на седьмое небо от счастья. Парень прижимается ближе, чтобы чувствовать биение твоего сердца. Вот она – его заветная мечта, так близко и разорвать ваши жаркие объятия невозможно! Никто больше не посмеет вам мешать.
-----
Сама судьба будто повернулась к вам нужной стороной, на всех светофорах сиял зелёный, а в билетных кассах раз оставалось два последних билета на ближайший поезд до Москвы. Казалось, что даже чёрная кошка, если бы встретила вас – развернулась, лишь бы не переходить вам дорогу. Не смотря на темноту, вы освещаете друг другу путь. Больше тебе не страшно. Где-то в отголосках души всё ещё ищешь ответы на вопросы, на которые не ответил Валера, но сейчас это неважно. Совсем скоро начнётся новая жизнь.
— Волнуешься? – спрашивал Вахит, обнимая тебя со спины, чтобы укрыть от прохладного ветра.
— Грустно скорее. Столько всего тут остаётся, места родные. Улочки, дворы, где мы встречались. Театр... Помнишь, как забавно было? – ты погладила его ладонь, предаваясь воспоминаниям, – Жалко, что с твоими родными не попрощалась. Надо будет обязательно им позвонить, я извиниться хотела.
— Они не злятся, ты чего? Все тебе только хорошего желали, переживали очень.
— Я так рада, что встретила тебя, а ведь сначала даже подумать не могла, что ты такой... "Они сошлись, вода и камень...", как там твой любимый Пушкин писал?
— "...Стихи и проза, лёд и пламень"! Я тоже рад, без тебя всё не то было бы. А по дворам и улочкам не скучай, нас новые приключения ждут. Будут другие дворы! – он, точно конферансье, искусно провёл рукой, как-бы заставляя тебя представить ваше совместное будущее, – Ой, сколько мы с тобой мест обойдём! А театр-р-р-ры! – зная, как ты любишь его картавость, он специально, как котёнок, промурчал это тебе на ушко, – Все театры Москвы будут нашими!
— Да я серьёзно! – звонко расхохоталась ты, – Ты такой молодец, я тобой горжусь! – по глазам Вахита было видно, как эти слова значимы для него, он верит тебе и будет доверять всю оставшуюся жизнь.
— Ты от меня тоже всякому научилась, вон какая смелая стала, я хренею... Такую авантюру провернула, во даёшь, моя школа! – Зима крепко взял тебя за талию и закружил в воздухе, чтобы услышать твой очаровательный смех, – Во, посадка начинается уже, – поставив тебя на землю, он оставил легкий поцелуй у тебя на носу.
Ты одним лишь игривым взглядом посмотрела на Вахита и, словив ментальную связь, он одобрительно кивнул. Сам же когда-то подкинул такую идею. Вздохну полной грудью ты кричишь так сильно, как можешь: "Пошла ты, Казань!", прохожие не обращают на это внимание, все заняты своими делами, кто-то косится в вашу сторону, кто-то цокает, но самый главный человек в твоей жизни расплывается в улыбке, хлопая тебя по плечу.
— Идём, Снежная! – парень нежно сжал твою руку, подходя к проводнице и протягивая ей два заветных билета.
— Ой, ну и молодёжь! – добродушно сказала она, пока сверяла билеты – Такие счастливые, переезжаете?
— А то! Жениться едем! – возгордился Вахит, крепче сжимая твою руку и пододвигая поближе к себе, чему женщина умилилась.
Поездка была недолгой, но для тебя – первой, поэтому ты завороженно смотрела в окно всю дорогу, и в отличии размытых пейзажей, что складывались в ужасные воспоминания на аттракционе "Сюрприз", в размытых картинках природы ты видишь ваше общее с Вахитом будущее – уютная квартира, у твоего любимого на руках сидит рыжий пушистый кот, которого он когда-то снял с дерева, прогулки по вечерней столице и море любви. Поцелуи, объятия, Вахит мечтал просыпаться и видеть тебя первым делом, а ты дала себе обещание – научиться вкусно готовить, чтобы иметь больше возможностей порадовать своего родного человека.
— Р-р-радость моя, я всё момент искал, думал на какую-то дату торжественную тебе отдать, – Зима трясущейся рукой протянул тебе лист бумаги, – Но лучше момента не будет уже. Короче, это... Мы когда в ДК ходили первый раз, про стихи говорили. Я домой пришёл и писать начал. Такая хрень вышла, что хотелось бросить, а ты всё подбадривала... Ну, а я все пол года его дописать пытался. Вроде дописал...
Изумлённым взглядом ты глядишь на него, не веря своим ушам. Он краснеет и смотрит в окно, делая отстранённый вид, потому что стеснялся твоей реакции, но краем глаза ты видела, как он периодически смотрит на тебя и в улыбке поджимает губы. На листке старательно выведен стих в непривычной для Вахита манере:
"Города, письмена, поезда.
Лишь одно не умрёт никогда –
Сила странная, сердце в груди,
Скоро выпрыгнет! Там, впереди,
Вижу свет, даже если в ночи,
Будем вместе ходить – я и ты
Словно крылья растут за спиной,
Признаю́сь – навеки я твой.
Поразила, очаровала!
Просто видеть тебя – мне мало!
Вот дотронуться бы, обнимая,
Аромат твой вдыхать, дорогая.
И не знаю, как жил без любви,
Лишь асфальт, кулаки, весь в крови,
Ты трясёшься, моя визави?
Нужно тело? Возьми, изорви!
Излечи меня, вдохнови!
Человек без души – уязвим!"
Ты думала, что не можешь влюбиться сильнее, но сейчас понимаешь – свершилось! Ток прошёл по коже, ты прижимаешь лист со стихом к сердцу, безмерно благодаря любимого:
— Я тебя люблю! Очень сильно люблю! Ты самый лучший, самый добрый и чувственный, мой родной, – в чувствах ты прильнула к нему, покрывая лицо парня поцелуями, а он смущённо улыбается и гладит твою ладонь, успокаиваясь.
"Молодые люди, ну постеснялись бы!" – сделал вам замечание мужчина, проходящий по вагону, на что Вахит его осадил:
— Дядь, она невеста моя! Не засматривайся, – некоторые привычки из прошлого у парня всё же остались, зато больше к вам никто не лез. Скорее наоборот, своим счастьем вы освещали весь вагон.
-----
По приезде в Москву дышать стало легче, сердце стало биться спокойнее, даже цвета будто стали ярче. Ты визжишь от счастья, Вахит не перестаёт приобнимать тебя за талию и сам смотрит на столицу по-детски искренним взглядом.
— Дочка! – статный мужчина, завидев тебя, одаривает вас приветливой улыбкой, – Наконец-то приехала, я думал не дождусь! С зятьком! Ну что, родной, не обижал её?
— И не собирался, она у вас вообще драгоценная, – не смутился Вахит, быстро найдя общую волну с твоим отцом, – Спасибо вам за такую девчонку! Вы похожи так, – тебя удивило то, как горели глаза парня, говорил он абсолютно уверенно. Ты шутливо толкнула его в бок, опешив от таких комплиментов, да ещё и при отце, – Снежная, ну ты чего, любовь моя?
— Правильно зять говорит! Любовь спасёт мир, доча! – мужчина крепко пожал Вахиту руку, – Вы ж устали с дороги, ёлки-палки! Садитесь в машину, квартиру новую показывать буду! Там вас торт ждёт уже, познакомимся!
И вы уехали на встречу новой жизни, полной любви и взаимопонимания. Всё плохое резко осталось позади. Ты не стала созваниваться с мамой и братом, была не готова возвращаться к прошлому и вспоминать о старых ранах. Зато вы часто созванивались с Айгуль, она рассказывала, как ты вдохновила её уехать из Казани после учёбы, ты стала для неё путеводной звездой. Марат постепенно тоже задумался, а той ли дорогой идёт, дела у "универсамовских" совсем загнулись. Вахит даже давал Адидасу младшему наставления на будущее, не желая, чтобы ещё один друг потратил часть жизни впустую. Вовка Адидас вместе с Наташей звали вас в Абхазию, в гости. Заманивали есть вкусные мандарины, так что после месяца, проведённого в Москве, вы рванули в небольшой отпуск. Позволили себе ни о чём не думать и отдохнуть душой. Вова так изменился, стал совсем другим! Всё нахваливал Вахита, мол, тот оказался гораздо умнее и мужественнее, чем он сам.
А что же в итоге было с Валерой? Он жалел и гордился тобой, только всё никак не мог набраться сил, чтобы узнать твой номер и по-взрослому поговорить. Он не рассказал маме о твоём побеге с Вахитом, но это далось ему с трудом. Брат признал поражение и поставил под сомнение свою правду, но так и не изменил мнения окончательно. Он же старший, старался соответствовать какому-то образу, что придумал сам себе. Так как для него все эти эмоции были в новинку и Валера не привык заниматься самокопанием, его чувства выражались через агрессию. Ещё больше лишнего он наворотил, чуть не развалил "Универсам", муштруя всех за ошибки. Но самое ужасное – каждый раз он проклинал себя и понимал, что не может измениться. Не знает, как, а рядом уже нет никого, кто мог бы помочь.
Ваша с Вахитом история любви открыла второе дыхание и только началась. Но вы знаете, что длиться она будет до конца ваших дней. Вы были всем друг для друга, он – твой родной мурчащий кот, которого можно слушать вечно, а ты – его снежная девчонка, которая наконец потеплела.
Конец.
-----
[ От автора: было круто.
upd 23.08: Если вы дочитали до этого момента, то, наверное, вам понравилось, как я пишу. Буду благодарна, если вы обратите внимание на другие фанфики с моего аккаунта. Там есть и два ориджинала, ещё фанфик по СП, фф по Бригаде и аж три работы по "Теркелю в беде".
Отдельная благодарность опять выражается: night_breeze28
После её "Яблок с карамелью" идея финала вспыхнула в моей голове буквально за секунду. Даже не знаю, что это за чудо, но иначе не назвать.
Так же спасибо любимым девочкам из чата. Всех люблю. Вы снова помогли мне почувствовать себя счастливой.
Спасибо всем, кто читал и писал хорошие комментарии. Без вас фанфик бы канул в Лету. Надеюсь, мы с вами ещё увидимся в других моих работах.
Ещё раз спасибо. ]