8) глава
После выходного дня, наполненного непривычным комфортом и изобилием, утро для амег снова началось с гонга.
Но на этот раз звук его не казался таким резким, а скорее предвкушением чего-то нового. Улучшение условий жизни, новые, удобные вещи и вкусная еда посеяли в их сердцах ростки надежды.
Многие из них уже не смотрели на Ванта и Эркада с прежним страхом, а скорее с осторожным уважением, словно пытаясь разгадать их переменчивые настроения. Однако для Ацуши эти перемены лишь усилили беспокойство.
Он не мог забыть увиденное в ту ночь – окровавленные бинты Ванта и Эркада, их испуганные лица, и, самое главное, силуэт того самого мужчины в балахоне и маске, который, как он теперь был уверен, руководил всем происходящим.
Каждый день, прошедший после той ночи, когда он случайно стал свидетелем чего-то необъяснимого, усиливал его внутреннюю тревогу. Тени, отбрасываемые загадочным человеком в балахоне, казались все длиннее, а его молчаливое присутствие – все более зловещим. Ацуши не мог отделаться от мысли, что за всей этой внезапной "щедростью" скрывается нечто гораздо более сложное и, возможно, опасное. Он чувствовал, что они все, амеги, стали невольными участниками чьей-то тщательно спланированной игры, и их роль в этой игре была далека от безобидной.
В столовой, где их ждала великолепная сытная еда, Вант и Эркад выглядели собранными, но по-прежнему уставшими.
На их лицах читалась некая напряженность, словно они не спали всю ночь, обдумывая что-то важное. Загадочный человек в балахоне вновь стоял в углу, словно тень, наблюдая за каждым движением, ни на мгновение не спуская с них глаз.
Его неподвижность и молчание лишь добавляли таинственности его образу, создавая ощущение постоянного, незримого контроля.
После завтрака, когда последние крошки были съедены и посуда убрана, Вант, его голос был серьезен, объявил, и в его тоне чувствовалась некая непреклонность:
- С завтрашнего дня ваши уроки будут проходить по новой, более интенсивной программе. Через два месяца состоится коронация господина Акутагавы Рюноске Дворец будет принимать гостей со всего мира, и вы должны быть готовы. Мы не можем допустить, чтобы кто-то из вас опозорил фамилию Рюноске своим незнанием или неуклюжестью.
Эркад добавил, его тон был холодным, но в нем слышалось едва уловимое предупреждение, которое пронзило каждого из присутствующих:
- Ваш комфорт – это аванс. И этот аванс нужно отработать. Если кто-то из вас не будет справляться, последствия будут серьезными.
Он обвел взглядом всех амег, и его взгляд задержался на Ацуши дольше обычного, словно пытаясь прочесть что-то в его обеспокоенных глазах, и это лишь усилило внутреннюю дрожь Ацуши.
Это был не просто призыв к усердию, это было недвусмысленное предупреждение, словно давая понять, что ставка в их обучении значительно возросла. Атмосфера в столовой мгновенно наэлектризовалась, и каждый амега почувствовал вес возложенной на них ответственности.
Новый режим обучения оказался еще более суровым, чем прежде. Дни сливались в бесконечный цикл занятий, которые начинались с рассветом, когда первые лучи солнца едва касались горизонта, и заканчивались глубокой ночью, когда лишь звезды мерцали в небе.
Каждый день был похож на предыдущий, но при этом становился все более изнуряющим, вытягивая последние силы из молодых амег.
Уроки демонического языка стали сложнее, требуя не просто заучивания слов, но и понимания тонкостей грамматики и идиом, которые часто не поддавались логике человеческого разума.
Учителя, под строгим надзором Ванта и Эркада, были беспощадны к ошибкам, требуя абсолютного совершенства.
Любая неточность, любое искажение произношения или грамматики встречались с резкой критикой и необходимостью многократно повторять материал, пока он не будет усвоен идеально.
Ацуши изо всех сил старался преуспеть, но языки давались ему с трудом, особенно когда его мучили смутные догадки и тревога, постоянно отвлекавшие его внимание.
Его разум был перегружен не только новой информацией, но и неразрешенными вопросами, которые не давали покоя.
Занятия этикетом превратились в изнуряющие тренировки, больше напоминавшие военную муштру, чем уроки хороших манер.
Их учили не только правильным манерам за столом и в разговоре, но и искусству тонкой беседы, умению держать себя в обществе демонической аристократии, избегая любых неосторожных слов или жестов, которые могли бы быть истолкованы неверно или даже оскорбительно.
Каждый их шаг, каждый поворот головы, каждое движение рук отрабатывалось до автоматизма, до совершенства.
Малейшее отклонение от идеала вызывало резкие замечания и повторные упражнения до полного изнеможения, пока тело не начинало дрожать от усталости, а мышцы не сводило судорогой. Учителя ходили между ними, словно хищники, выискивая малейшие огрехи.
Уроки музыки и танцев стали настоящей пыткой для многих, особенно для тех, кто никогда не сталкивался с подобными требованиями.
От них требовалась грация и пластичность, которых у большинства истощенных амег просто не было. И без того ослабленные тела сопротивлялись новым нагрузкам.
Хореография становилась все сложнее, а исполнение все более безупречным, требуя нечеловеческой выносливости и координации.
Ацуши, чьи движения всегда были скованными и угловатыми, чувствовал себя неловко и неуклюже, его тело отказывалось подчиняться.
Он краснел от стыда, но изо всех сил старался повторять за другими, боясь привлечь внимание Ванта и Эркада, чьи взгляды были тяжелы и требовательны. Он видел, как другие амеги тоже мучились, их лица были бледными от напряжения.
По вечерам, после всех уроков, когда их тела уже отказывались повиноваться от усталости, их ждали многочасовые занятия шитьем.
Теперь они должны были создавать более сложные наряды, предназначенные для торжественных приемов и балов, которые должны были состояться во дворце.
Ткани были дорогими, и любая ошибка могла привести к порче материала, а за этим следовало наказание, которое никто не хотел на себе испытать.
Пальцы болели от постоянного напряжения и уколов игл, глаза слипались, но работа не прекращалась до поздней ночи, пока не прозвучал сигнал отбоя. Тишина в комнате прерывалась лишь шорохом ткани и тихими стонами усталости.
В редкие минуты отдыха, когда амеги валились с ног от усталости на свои новые футоны, которые теперь казались им верхом роскоши, Ацуши продолжал размышлять.
Его разум отказывался принять столь резкие перемены без объяснения причин. Он не мог понять, почему произошли эти изменения.
Зачем такая спешка с обучением, если их судьба, как амег, уже предопределена? Зачем нужны были эти подарки и улучшение условий, если им предстоит служить при дворе, возможно, в качестве игрушек или рабов, чья участь обычно незавидна? Эти вопросы крутились в его голове, не давая покоя.
Постоянное присутствие мужчины в балахоне не давало ему покоя. Он словно был везде и нигде одновременно, его тень падала на все происходящее.
Ацуши пытался уловить каждое его движение, каждый намек на его личность, каждое изменение в его позе, что могло бы дать ему хоть какую-то зацепку.
Он вспомнил, как Вант и Эркад, такие властные и жестокие по отношению к ним, дрожали от страха перед ним, их лица были искажены ужасом.
Это означало, что этот человек обладал огромной силой и влиянием, превосходящими даже власть доверенных слуг наследника.
Он был не просто кем-то важным – он был тем, кто дергал за ниточки, управляя всеми процессами из тени.
Ацуши чувствовал, что они, амеги, находятся в центре какой-то грандиозной игры, чьи правила им неведомы, и они лишь пешки на чьей-то шахматной доске.
И с каждым днем ставки в этой игре повышались, достигая угрожающих размеров. Он понимал, что все эти улучшения – это не просто доброта, не проявление милосердия, а подготовка к чему-то гораздо более значительному, к событию, которое должно произойти во время коронации.
Какую роль им предстоит сыграть в этой грандиозной церемонии, и какую цену им придется заплатить за этот временный комфорт, который казался такой хрупкой иллюзией?
Эти вопросы не давали ему покоя, предвещая новые, возможно, еще более страшные испытания, которые ждали их впереди.
Он чувствовал, как невидимая петля затягивается вокруг них, и им оставалось только ждать, когда она сожмется.
_______________________________________________
1212 слов 😊