В бывших снова не влюбляются.

Уни­вер­си­тет рас­по­ложил­ся в самом цен­тре ме­гапо­лиса, по­ражая ту­рис­тов сво­им ве­личес­твен­ным ви­дом, слов­но го­воря: «Уче­ние сила». Ве­сен­ним ут­ром зда­ние станови­лось осо­бен­но кра­сивым: лу­чи рас­свет­но­го сол­нца па­дали на ши­рокие ок­на, зас­тавляя их блес­теть зо­лотым све­чени­ем; светлый ка­мень, из ко­торо­го сделаны сте­ны, при­об­ре­тал особенный, оран­же­вый от­те­нок, а стек­лянная кры­ша треть­его корпуса, где в ос­новном занимались на­укой, ка­залось, превра­щалась в нас­то­ящий драгоцен­ный ка­мень. Сту­ден­ты и про­фес­со­ра об­щей кучкой шли к глав­но­му вхо­ду, некото­рые встречались у фон­та­на, в ко­тором ти­хо жуж­жа­ла во­да в пред­две­рии теп­ло­го дня. У широких деревянных две­рей велича­во встал па­мят­ник уча­щегося, про­тянув руку с кни­гой к не­бу. 

За этим мас­сивным стро­ени­ем находи­лась «Аре­на», где учас­тни­ки спор­тивных клу­бов тре­ниро­вались с ут­ра до ве­чера, где про­ходи­ли матчи, со­рев­но­вания, встре­чи и даже вы­пус­кной. Так­же сво­ими крос­совка­ми зе­лен­ную тра­ву мя­ла глав­ная гор­дость уни­вер­си­тета - фут­боль­ная ко­ман­да «Осы-убий­цы». 

Внут­ри бы­ло прох­ладно, но прохлада эта бы­ла при­ят­ной. По коридорам слы­шались ша­ги, хо­тя по ут­рам здесь ма­ло кто бы­ва­ет, кро­ме ста­рого уборщика-мексиканца, который ти­хо мыл полы в раз­де­валке для маль­чи­ков и на­певал под нос ме­лодии. 

- Доб­рое ут­ро, тре­нер, — про­из­нес ко­ренас­тый блон­дин, про­ходя в кабинет. Он был ка­пита­ном и на пос­ледней иг­ре, вы­рывая из лап про­тив­ни­ков по­беду, Пит Мел­ларк про­из­вел впе­чат­ле­ние на тре­нера на­ци­ональ­ной ли­ги, чем очень гордился не толь­ко юно­ша, но и весь уни­вер­си­тет, в ко­тором пар­ня все лю­били.

Да­же там, в уни­вер­си­тетах, где, казалось бы, не бы­ло мес­та школьной и­ерар­хии, она всег­да при­сутс­тво­вала. Но та­кова ведь жизнь. Ты ли­бо по­беди­тель, ли­бо про­иг­равший, и дру­гого, увы, не дано. 

За сто­лом си­дел Хей­митч Эбернети, со­рока­лет­ний тре­нер коман­ды, чьи вол­нистые с проседью во­лосы, об­рамля­ющие худое ли­цо, обыч­но пря­тались под си­ней кеп­кой с эм­бле­мой университета. На гру­ди ве­сел свисток, как это по­лага­ет­ся. За спиной сто­ял кубок, ко­торый он получил дав­но, в 80-ые, ког­да выиграл чем­пи­онат стра­ны по футбо­лу в сту­ден­ческой ли­ге. Дядькой он был хо­рошим, хоть и имел при­выч­ку по­сидеть в ба­ре по пят­ни­цам. Для сво­их пар­ня за го­ды тре­ниро­вок он ста­новил­ся нас­тавни­ком, чуть ли не вто­рым отцом. 

- Са­дись,― ука­зал на стул. 

- Вы хо­тели ме­ня ви­деть? ― сел, кинув свой рюк­зак ря­дом. 

Муж­чи­на кив­нул, с за­дум­чи­вым ви­дом рас­смат­ри­вая Пи­та. Кто ж знал, что оцен­ки это­го пар­ня так пло­хи? И не прос­то нем­но­го не дотяги­ва­ют. Мо­жет, не за­бирай Эбер­не­ти у них так мно­го вре­мени тре­ниров­ка­ми, Мел­ларку хва­тало бы вре­мени на уче­бу, но, ес­ли верить его та­белю об ус­пе­ва­емость, де­ла бы­ли ужас­ны. А в университете с этим стро­го, особенно на пос­леднем кур­се. Ректор был в ярости, уз­нав о жутком по­ложе­нии дел сво­его любимо­го сту­ден­та, и зап­ре­тил трениров­ки. Слу­чилось это вче­ра, и бед­ный па­рень по­ка не догадывал­ся о сво­ем отс­тра­нении. 

- Есть раз­го­вор, ― Хей­митч встал, чувс­твуя се­бя не ком­фор­тно и слиш­ком взвол­но­ван­но. ― Бо­юсь, ты не смо­жешь тре­ниро­вать­ся. 

- Что?!

- Твои оцен­ки.

- Что с ни­ми?

Тре­нер вспых­нул - он еще и спрашива­ет! Злоб­но скре­бя неровны­ми зу­бами, Хей­митч достал та­бель об ус­пе­ва­емос­ти и про­тянул его иг­ро­ку, слиш­ком нервно и гру­бо, как ему по­каза­лось чуть поз­же.

- По­лови­на за­нятий про­пуще­но, ― тон его по­вышал­ся с каж­дой бук­вой, ― сред­ний бал 2.56, а профессор по ли­тера­туре те­бя и вов­се ни ра­зу не ви­дела. Рек­тор про­тив та­кой ус­пе­ва­емос­ти, что подела­ешь, па­рень.

- Но ведь он сам ска­зала, что рассчи­тыва­ет на ме­ня! 

В этой фра­зе проз­ву­чало столь­ко на­ив­ности, что да­же смеш­но ста­ло, но Хей­митч сох­ра­нил серь­ез­ность ли­ца, хоть и под­жал гу­бы. Получилось нер­вное фыр­канье. Затем еще од­но. И вот тре­нер сдался - зас­ме­ял­ся, зап­ро­кинув голову. Пит свел бро­ви, наб­лю­дая за тем, как ве­село его «нас­тавни­ку» по иг­ре. Спус­тя ми­нуту, Эбер­не­ти ус­по­ко­ил­ся. В от­вет он лишь пожал пле­чами, все еще улы­ба­ясь, и Пит с шу­мом вы­дох­нул, уставившись в по­лучен­ный листок.

- Это не­чес­тно, ― оби­жен­но ска­зал он, смот­ря на оцен­ки. 

- Да, это так, ― тре­нер хо­тел сочувствен­но пох­ло­пать по пле­чу пар­ня, но одер­нул ру­ку и сно­ва сел в мя­гонь­кое крес­ло. ― Те­бе сто­ит под­тя­нуть оцен­ки, и тог­да сможешь вер­нуть­ся. Сре­ди местных ре­пети­торов мно­го умных ре­бят. Я за­писал те­бя в списки, так что пос­ле пар иди в при­ем­ную и уз­най, кто за те­бя возьмется. 

- Я мо­гу хо­тя бы заг­ля­дывать в зал на тре­ниров­ки? 

- Ко­неч­но. 

Зву­чало это не­убе­дитель­но. 

Зна­ете ли вы, что на од­ну тон­ну угля при­ходят­ся че­тыре мер­твых шах­те­ра? Кит­нисс Эвер­дин зна­ла это хо­рошо, ведь од­ни из них был ее отец. Де­воч­ке тог­да бы­ло одиннадцать, ее сес­тре чуть меньше се­ми, и жи­ли они в небольшом го­род­ке в гор­ной местности. За пять лет, пос­ле смерти от­ца, семья Эвер­ди­нов сменила две­над­цать го­родов, убегая или от кре­дито­ров, или нарастающей «бо­лез­ни» ма­тери, име­ну­емой го­рем. На уче­бу у них де­нег, яс­ное де­ло, не бы­ло, и темноволо­сая доч­ка бед­но­го шахтера да­же не меч­та­ла об универ­си­тете. Но семья при­жилась в ме­гапо­лисе, где у мис­сис Эвер­дин по­яви­лась хо­рошая ра­бота в больнице. Кит­нисс же за­кон­чи­ла шко­лу, и ей, на­конец-то, уда­лось пой­мать уда­чу и по­лучить стипендию. А бла­года­рить за это на­до кон­курс пра­вопи­сания, где шес­тнад­ца­тилет­няя де­вуш­ка заняла пер­вое мес­то и в наг­ра­ду получи­ла сти­пен­дию в лю­бом универ­си­тете стра­ны. 

Тем днем, пос­ле трех пар она шла в при­ем­ную, что­бы от­дать от­чет о работе с од­ной пер­во­кур­сни­цей, непо­нима­ющей би­оло­гию. За работу ре­пети­тора пла­тили неплохо, и на жизнь в сто­лице хватало. Она да­же умуд­ря­лась помогать ма­тери и сес­тре. Ред­ко, но все же это бы­ло луч­ше, чем ничего. Как и мно­гие вы­шед­шие из бед­ности де­ти, она ощу­щала, что обя­зана за­ботить­ся о сво­ей семье. 

- При­вет, Эф­фи, ― ска­зала, зай­дя в при­ем­ную. 

Сек­ре­тар­ша тут же под­ня­ла на вошед­шую свои боль­шие гла­за, в ко­торых зас­ты­ло веч­ное ликование. 

- Кон­фетку хо­чешь? ― спро­сила она. 

Кит­нисс взгля­нула на стек­лянную ва­зоч­ку с раз­ноцвет­ны­ми шоколадка­ми. Еще в тот пер­вый курс, ког­да она толь­ко на­чала здесь под­ра­баты­вать, Эф­фи пред­ло­жила ей уго­щения, внут­ри ко­торых бы­ло столь­ко ал­ко­голя, что от од­ной девуш­ка тут же опь­яне­ла. Пос­ле это­го она взя­ла с се­бя клят­ву, что пов­то­рять этот опыт не бу­дет.

- Нет, спа­сибо, я по­обе­дала толь­ко что.

- Те­бе бы есть по­боль­ше, а то худоба уже не в мо­де. 

Кит­нисс ус­мехну­лась от­кры­то.

- Да, имен­но об этом я и ду­маю весь день - в мо­де ли моя фи­гура сегодня, ― сту­ден­тка дос­та­ла из сум­ки бу­магу с от­че­том и положила пе­ред сек­ре­тар­шей. ―Новень­ко­го се­год­ня да­дут?

- Да, толь­ко вче­ра за­писал­ся, и я его сра­зу к те­бе, ― жен­щи­на сло­жила по­лучен­ный лист в крас­ную пап­ку и про­тяну­ла сво­ей со­бесед­ни­це чек. 

- И кто там? ― с лю­бопытс­твом в серых гла­зах спро­сила де­вуш­ка, акку­рат­но уби­рая по­лучен­ную ценную бу­магу. 

- Ну, слу­чай не луч­ший, но ведь глав­ное, что зап­ла­тят, да?

Ли­цо тем­но­воло­сой пом­рачне­ло. Пух­лые гу­бы как-то нап­ря­жен­но сжа­лись, а меж­ду гус­ты­ми бровями по­яви­лась хму­рая складка. Обыч­но «слу­чай не лучший» оз­на­ча­ет са­мый худ­ший, а ник­то не хо­чет ра­ботать с отребьем. Они, ко­неч­но, ги­ки, лохи, зуб­ря­щие, на­зывай­те, как хотите, но чувс­тво собс­твен­но­го ува­жения у них у всех есть. 

- Толь­ко не го­вори, что это ка­кой-ни­будь вы­пус­кник-дво­еч­ник или при­ехав­ший учить­ся отец се­ми детей, ― про­тара­тори­ла де­вуш­ка. ― О Бо­же, Эф­фи, это не спорт­смен? Ска­жи, что нет, по­жалуй­ста. 

Этот от­вра­щен­ный тон, ка­залось, по­разил жен­щи­ну. 

- А чем те­бя не ус­тра­ива­ют спортсме­ны? ― вос­клик­ну­ла. ― Пос­то­ян­но шу­тят. Сим­па­тич­ные и ве­селые. 

- И глу­пые, как мес­тные карманные со­бач­ки. 

Воз­можно, не всех спорт­сме­нов она счи­тала глу­пыми.

Их раз­го­вор прер­вался от то­го, что дверь в при­ем­ную от­кры­лась. Появил­ся свет­ло­воло­сый па­рень в уни­вер­си­тет­ской фут­боль­ной куртке. Крас­ная трой­ка го­рела на его гру­ди, со­об­щая о ко­ман­дном номере, а ря­дом ак­ку­рат­но приклеились знач­ки. По­чему-то, по­мимо это­го, Кит­нисс ус­пе­ла заметить еще свет­лые гла­за, похожие на ве­сен­нее не­бо - не слиш­ком яр­кие, но с неж­ным голубым от­тенком. Зна­комые гла­за пар­ня, ко­торый си­дит уже тре­тий год ря­дом с ней на па­рах, веч­но смеюще­гося и улы­ба­юще­гося. Парня, у ко­торо­го боль­шая дружная ком­па­ния, ми­лая внешность и ора­ва влюб­ленных в не­го де­виц. Ее пер­во­го пар­ня. 

- Эф­фи, ― про­шеп­тал де­вуш­ка, разгля­дывая блон­ди­на, ― ска­жи, что это не Пит Мел­ларк бу­дет моим уче­ником, по­жалуй­ста.