Болен тобой

Томас пришёл в себя спустя три дня. За это время выжившие смогли долететь до острова и поставить палаточный лагерь. Винс даже дал ему название - «Тихая Гавань». И это было действительно так. Никакой войны, никаких убийств и шизов, а главное - никакого ПОРОКа.
Всё потихоньку приходило в норму. Добралась небольшая горстка людей, буквально несколько десятков. Потрёпанные, побитые, но полные самых радужных надежд. Они по кирпичику строили своё светлое и беззаботное будущее. Все будто оживали. Постепенно хмурые лица всё чаще начали озарять искренние, яркие улыбки. Да, они сделали это. Они выжили. Со временем их скромный палаточный лагерь начал превращаться в настоящее поселение. Винс взял на себя все организационные вопросы, а на помощь в этом ему всегда приходили Минхо и Хорхе. Вопрос с распределением обязанностей решился довольно быстро. Идею подкинул Галли - сделать что-то вроде Глэйда. Теперь у каждого был свой определённый круг ответственности - кто-то строил, кто-то готовил, выращивал овощи, занимался рыбным промыслом, валил лес. Точно как раньше у каждой группы был свой руководитель. Например, строителей возглавил Галли, за готовку отвечал Фрайпан, Минхо оказался неплохим рыбаком. К слову сказать, начальник строителей снабжал их не только лесом, но и увеселительными напитками на вечерние посиделки у костра. Поселенцы будто открыли глаза, научились смеяться и дышать с каждым днём становилось всё легче.
Не забыли и о павших друзьях и товарищах. Рядом с береговой линией у моря был установлен «Поминальный камень», на котором каждый житель написал именя своих самых дорогих людей, не добравшихся до этого райского места. Алби, Бен, Чак, Уинстон, Тереза ... Ньют. Томас не смог сдержать слёз, когда закончил писать имя друга. Рядом на коленях рыдал Минхо, прислонившись лбом к камню.
Это было так больно, что разрывало сердце на куски. Он не забыл и легче не стало. Прошёл уже месяц, но Томас никак не может отпустить Ньюта, оставить в прошлом и жить дальше. Каждый вечер слёзы обжигали щёки, кулаки сжимались до боли впиваясь ногтями в ладони, а душа невыносимо болела. Он не забыл и никогда не сможет. Парень постоянно винил себя, задавая одни и те же вопросы «А что, если бы?».
А что, если бы они выкрали нужный вагон?
А что, если бы Томас всё-таки настоял и ушёл тогда один?
А что, если бы он раньше заметил болезнь?
А что, если бы...
Нужно было запереть Ньюта на Берге, приковать цепями, привязать верёвками. Что угодно, лишь бы он остался жив. Всё, что угодно, лишь бы его прекрасные солнечные глаза не захватила чёрная пелена, а самая яркая в мире улыбка не сменилась на дикий животный оскал. Но какой прок теперь от этих мыслей? Томас осознал это слишком поздно. Только потеряв Ньюта, он понял, как сильно и отчаянно в нём нуждался. Только потеряв, он понял, что не может есть, не может спать, не может дышать, не может жить без него. Только потеряв, он, наконец, понял, что полюбил. Томас действительно полюбил Ньюта, но осознал это лишь тогда, когда уже ничего нельзя было исправить.
Парень продолжал корить себя, что побоялся признаться в правильности и искренности своих чувств. Списывал всё на сильную привязанность как к другу - не более. Пытался утонуть в лживых отношениях с Терезой. И лишь когда стало слишком поздно, он набрался смелости и осознал, как ошибался. Не Тереза. Это всегда был и будет Ньют.

«Вместе начинали - вместе закончим».

Но не смогли. Закончил лишь Томас и это не приносило ни капли облегчения. Давило камнем, не давая сделать вздох.

«Самое важное - то, что мы есть друг у друга».

- Но тебя нет! Тебя больше нет, - отчаянно шептал Томас, тихо плача в ночи. А хотелось кричать, истошно орать от боли, словно обезумевший шиз. Хотелось рвать и метать, разрушить всё на своём пути и отправиться вслед.

«Ведь ты ждёшь меня там, правда?»

Очередной кошмар заставил юношу проснуться посреди ночи. Так происходило постоянно. Стоило только закрыть глаза, как светлая улыбка сменялась оскалом, любимые глаза выражали злобу и желание убивать. И этот голос, полный боли и отчаяния:

- Убей меня! Прошу, Томми, пожалуйста.

Это сводило с ума, постоянно возвращая Томаса в тот день и в тот миг, когда он потерял всё. Юноша продолжал жить, но лишь оболочкой. Душа его так и осталась с телом бездыханного друга.

«Томми».

Снова этот шёпот в голове. Каждый день Ньют зовёт его. Он тоже скучает.

«Томми».

- Нет. Прекрати. Прекрати!

Парень схватился за голову, сжимая виски. Одеяло валялось на полу. Футболка противно липла к телу, пропитавшись потом. Волосы в беспорядке. Под глазами уже давно поселились тёмные круги, не просветляясь ни на миг.

- Прекрати, пожалуйста. Тебя нет. Нет! Я не смог тебя спасти, - в голосе боль, из глаз слёзы, зубы болезненно впились в руку.

Томас всеми силами пытался заглушить этот шёпот, но не получалось. Ньют звал и звал его, преследуюя каждый день. А ночью, стоило только Томасу коснуться подушки, слуховые галлюцинации приправлялись картинками давно минувших дней. Вот они в Глэйде, парень только прибыл на лифте и светлая макушка смотрит на него насмешливым взглядом. Вот они бегут, пытаясь выбраться из лабиринта. Здание ПОРОКа, Жаровня, Денвер, Последний город. Воспоминания сменяют друг друга, обрываясь отчаянным криком:

- Убей меня!

Томас сжал виски. Это невыносимо. Слёзы всё так же катились на подушку.

«Томми».

***

- Уже месяц прошёл. Думаете, он когда-нибудь придёт в норму? - Озвучил вопрос Минхо, печально смотря, как Томас вот уже добрый час сидит у «Поминального камня», прислонившись спиной, и разговаривает сам с собой.

За это время памятник облагородили, обнесли забором, соорудили калитку. Бренда даже посадила там цветы, найдя их где-то на опушке леса. Кто бы мог подумать, что у такой боевой и бесстрашной девушки есть необузданная тяга к прекрасному.

- Сложно сказать, - отозвался Галли, отрываясь от созерцания неба.

Солнце опускалось за горизонт, окрашивая облака в нежные оранжевые и розовые тона. Шум прибоя успокаивал, вызывая в душе умиротворение и спокойствие. На фоне слышались негромкие переговоры рыбаков, возвращавшихся из моря и хвастая друг перед другом вечерним уловом. Бренда отвлеклась от прополки клумбы и присела рядом с Минхо, переводя задумчивый взгляд на Томаса:

- Неужели смерть девушки так сильно подкосила его?

- Что? - переспросил Минхо.

- Тереза, - пояснила она.

Азиат обменялся с Галли понимающими взглядами. Последний вздохнул:

- Это не Тереза. Это Ньют, - только и смог вымолвить он, возвращаясь к своему занятию.

Теперь удивление отразилось уже на лице девушки:

- Ньют?

- Да. Эти два шанка. Они ещё со времён Глэйда ходили вокруг да около, всё никак не признавая свои чувства. Пока... - Минхо замялся.

- Пока не стало слишком поздно, - закончил за него Галли.

Все замолчали, снова переводя взгляд на Томаса, который беззвучно плакал, склонив голову к коленям.

***

Время - неумолимо. Оно бежало вперёд, не обращая внимания на боль, скорбь и слёзы. Утекало сквозь пальцы, даря покой и умиротворение. Исцеляло, дарило надежду, помогало пережить и свыкнуться с потерей. Под умелым руководством Винса поселение быстро обрастало новыми постройками, возделывалась земля, созревал урожай. Все стали будто одна большая семья, помогая и поддерживая друг друга. Днём трудились, желая быстрее создать хотя бы подобие стабильности, а по вечерам собирались у костра, чтобы разделить ужин и обменяться новостями. Такой долгожданный мир, отвоёванный кровью и потом. Такой желанный. Он наконец наступил. Томас как мог помогал всем. Выяснилось, правда, что талантов у него не очень много. Парень это осознал ещё в Глэйде. Он мог только бежать и сражаться. Но какой от этого толк в мирное время? Больше нет шизов, нет ПОРОКа. Им не нужно всё время прятаться или убегать, придумывать план, спасать друзей. Всё это было будто в другой жизни. А в этой Томас никак не мог найти себе места. Плюнув на всё, он просто решил нагрузить себя физическим трудом, примкнув к команде лесорубор. Это помогало убрать из головы болезненные мысли под методичный звук топора. А вечером - уснуть, едва коснувшись подушки. Подвеска Ньюта всё так же висела на шее, приятно опаляя прохладой разгорячённое тело. Томас не мог с ней расстаться, бережно храня и никогда не снимая. Письмо затёрто от частых контактов с кожей, где-то немного поплыли чернила от попавших туда слёз. А Поминальный камень стал верным другом, встречая утром и вечером, слушая и утешая. Ньют всё так же продолжал приходить галлюцинацией в воспалённый мозг. От него не было спасения ни на яву, ни во сне. Он звал, кричал, шептал и выл. Картинки сменяли друг друга, стоило только закрыть глаза. Они редко были счастливыми, но всегда красочными. Даже спустя год Томас не смог забыть.

- Убей меня!

Парень резко распахнул глаза. Ничего не изменилось. Время дарит покой и умиротворение, затягивает раны, сглаживает шрамы. Так почему же к Томасу судьба не была столь благосклонна? Она не помогала, не исцеляла, лишь смеялась и издевалась. Парень больше не мог ни кем интересоваться. Все были какие-то пустые и не интересные. Сердце молчало, ни разу не ёкнув. Взгляд не задерживался ни на ком дольше положенного. Даже на мимолётное мгновение мысли не посетил чужой образ. Как-то раз Томас всё же решил попробовать начать жить дальше, выбрав для этого одну из девушек с острова. Но путного из этого ничего не вышло. Да, она была добрая, весёлая, живая. Кожа светлая, глаза сияют, вечно улыбается. Кто угодно бы влюбился, но парня это только раздражало. Неосознанно, он всё время сравнивал её и она всегда проигрывала по всем фронтам.

«Томми».

Глаза парня расширились. Неужели снова?

«Томми».

Томас зажмурился, сминая одеяло и тряся головой, пытаясь отогнать наваждение.

«Томми, найди меня».

Парень продолжал трясти головой. Сев на кровать, он начал раскачиваться взад-вперёд, словно балванчик, обняв себя руками и сжимая кулон-капсулу в руках.

- Нет. Тебя нет. Это просто моё воображение, - тихий шёпот разносился по хижине. «Томми, приди ко мне».

- Тебя нет! - Отчаянный крик разрезал тишину ночи. - Тебя нет, нет, нет!

Он продолжал и продолжал повторять эти слова, словно мантру, раскачиваясь на кровати. Невидящий взгляд направлен прямо перед собой в одну точку. Нельзя закрывать их, иначе светлый образ солнечного мальчика снова всплывал в памяти, сменяясь страшной маской шиза.
- Пожалуйста, не надо. Только не снова, - шептал Томас. - Я больше этого не вынесу.

Глаза опухли от слёз, волосы в беспорядке. Тяжёлый труд помогал держать тело в форме, но плечи осунулись, словно на них что-то давило, не давая расправить полностью. Настойчивый шёпот пробирался в голову, оседая горечью на языке, перекрикивая мысли, мешая сосредоточиться.

- Я не могу. Я больше так не могу...

Парень резко соскочил с кровати и выбежал на улицу. Воздух встретил прохладой предрассветных сумерек, остужая пылающие щёки. Уверенным шагом Томас пересекал поселение, направляясь прямиком к заветной цели. Нужно закончить, просто поставить точку. Это было не выносимо терпеть. Он итак долго откладывал, в надежде встретить хотя бы одну ночь без снов, но всё тщетно. Юноша больше не мог это выносить и делать вид, что всё в порядке. Через силу улыбаться друзьям, чтобы не беспокоились и жили счастливо. Просыпаться среди ночи от очередного кошмара и лежать, уставившись в потолок. Встречать рассветы и провожать закаты в мире, где больше не было смысла, ведь самое яркое солнце давно угасло.

Вот она. Стояла в отдалении от основных постоек - небольшая хижина практически не отличалась от других, разве что была меньших размеров. Вот она - конечная цель парня - оружейная. Один выстрел и всё закончится. Больше не будет боли и одиночества. Там он, наконец, сможет обрести долгожданный покой. Умереть не страшно, ведь его ждут уже целый год. Зря Томас так долго откладывал своё последнее путешествие.

Холодный металл обжёг руку, дуло направлено прямо в висок. Один выстрел и всё закончится.

- Я иду к тебе, - напоследок прошептал юноша, снимая пистолет с предохранителя.

- Томас?! - раздалось у входа и резкий удар выбил оружие из руки.

С глухим стуком пистолет упал на деревянный пол, отлетая в сторону. Томаса схватили сильные руки, разворачивая и тряся как тряпичную куклу:

- Чёртов шанк, что ты творишь?! - закричал Минхо.

Он свирепо прожигал друга взглядом, сжимая до боли плечи.

«Наверное, останутся синяки».

- Отпусти! - закричал Томас, выворачиваясь из крепкой хватки друга, лихорадочно ища упавший пистолет.

Найдя тот у противоположной стены, он делает выпад в сторону, но кореец хватает его за шкирку, опрокидывая на пол. Удар. Затылок больно стукнулся об пол, на время дезориентируя. Минхо садится сверху, фиксируя ноги и руки Томаса.

- Отвали! Отвали от меня! - Парень отчаянно трепыхается, пытаясь вернуть зрение и вырваться из захвата, но чужие руки продолжают удерживать друга на месте. - Я больше так не могу! Минхо, он зовёт меня! Каждый день, каждую ночь! Этот кошмар никогда не закончится! Я больше так не могу, слышишь? Я больше не вынесу это.

Последнюю фразу парень шепчет, замечая, что слёзы снова предательски потекли из глаз.

- Ты думаешь, что один по нему скучаешь?! Ньют был и моим другом! Я тоже часто его вспоминаю! Мне тоже трудно, как и всем нам! Галли, Фрайпан, Бренда, Хорхе, Винс - мы все скучаем и виним себя в его смерти! Но ничего уже не исправить! Он умер, чтобы мы могли жить! Чтобы ты жил! - Кричит Минхо и его голос пропитан такой же болью по ушедшему другу. - Ты не один. Мы тоже скучаем.

- Он зовёт меня, понимаешь? Уже год я постоянно слышу его шёпот у себя в голове. Он просит прийти, умоляет найти его. Я не могу есть, не могу спать. Я чувствую, что схожу с ума, - юноша уже рыдал, не в силах сдерживать эмоции.

Словно что-то взорвалось и стена, выстраиваемая так долго и так тщательно, дала трещину и развалилась. Томас плакал, молясь, чтобы вместе со слезами ушла эта боль и он смог сделать хотя бы вздох. Но этого не происходило. Тиски продолжали сжимать сердце, не желая ослаблять хватку. Минхо выдохнул, слезая с парня и заключая того в бъятия. Футболка мгновенно намокла от слёз.

- Я больше так не могу, - шептал Томас.

Кореец крепко обнимал парня, гладя по голове. Этим жестом он пытался утешить и подарить чувство защиты. Показать, что друг не один и может всегда рассчитывать на него. Неизвестно сколько парни так просидели, отдавая друг другу тепло. Минхо не мог помочь Томасу забыть и переступить через воспоминания об их лучшем друге, но дарил силы встать и двигаться дальше. Он очень переживал и благодарил Всевышнего, что сегодня была его смена идти в море. Благодарил, что встал раньше и заметил знакомый силуэт из окна. Благодарил, что проследил за ним и предотвратил непоправимое.
На улице давно рассвело. Яркие лучи заглядывали в одинокое окно, словно извиняясь за своё вторжение. Они освещали оружейную, прогревая воздух и окутывая уютом, словно одеялом, когда Минхо, наконец, прошептал, заглядывая Томасу в глаза:

- Давай поговорим с Брендой и Галли. Вместе мы придумаем, как тебе помочь.