Псины

Автомобиль медленно отъезжал от бара «Мотылёк». В ту же секунду открылась дверь кабинета, сопровождаясь разочарованным бормотанием Романченко, которая, следуя своей пытливости, подслушала приватный разговор между лидером «Дом Быт» и её подругой.

– Как ты могла согласиться? Некоторым пацанам из «Универсама» даже восемнадцати нет! Хочешь, чтоб он их всех перестрелял?

Стоя возле окна и с отрешенностью во взгляде наблюдая за падающим снегом, она даже не слушала голос Йорки, звучащий в её голове, будто сквозь водяную гладь. Мысли, наподобие птиц в клетке, суетливо трепыхались во внутренностях черепной коробки. Резким движением ставя снифтер на подоконник, тем самым приостанавливая безостановочное причитания Мирославы.

– Мне нужна информация про каждого человека, который находится в группировке «Дом Быт». Сколько лет, где живёт, с кем, чем дышит и что ест. Мне плевать, как вы это узнаете, но информация должна быть с утра у меня на столе.

От апатичного тона Романченко изменилась в лице. Злость как рукой сняло. Встревоженность заиграла красками в её глазах от увиденного безжизненного состояние подруги. Слегка помявшись на месте, она кивает головой, двигаясь в сторону дверей, но притормозила, услышав, что именно говорит Доберман.

– Запомни раз и навсегда. Этих детей силой никто не заставлял вступать в группировку. Они пытаются выжить, как и мы. Будем жалеть каждого, первые ко дну пойдём.

Сказанные непроницаемые слова накрепко отпечатались в девичьем сознании. Тихий ужас заползает понемногу в сердце Мирославы, съёживает кожу и волной холодных мурашек бежит по спине. На секунду показалось, что в двух шагах от неё промелькнул силуэт Рассела. Будто бы рассуждала вовсе не Громова, а внутри разместившийся исчезнувший лидер.

Ночь прошла беспокойно. Призраки прошлого снова обступают кругом, не давая заснуть. Непонятное чувство тревоги окутывает рассудок, отчего в организм попадет новая порция таблеток. Проглоченная пилюля, сдается, только усилила галлюцинации, но через несколько минут чувство угнетенности рассеивается, притупляя бессмысленный непокой. Начало утра сопровождалось головной болью и сухостью во рту. Спина нещадно хрустела от подъёма с кресла. "Господи это последний раз, когда я буду здесь спать", подумала про себя девушка, разминая затёкшую шею.

– Гутен Морген, всем алкоголикам!

Оглушительное появление рыжеволосой вызывал сорвавшиеся с губ стон боли. Сорокина, не щадя подругу, раздвинула портьеры, пропуская в кабинет лучи солнца. Громова зажмурила карие очи, не желая ослепнуть от резкого проблеска света, и тихо пробормотала.

– Альбин, почему вчера меня никто не разбудил?

– Оо, полагаю, ты ничего не помнишь.

Цокая каблуками по всему периметру помещение. Пудель взяла принесённый поднос с тумбочки и аккуратно поставила его на рабочий стол. Кидая кубик сахара в чашку кофе, она придвинула её поближе к подруге.

– Ты после выпитого коньяка сама не своя была. По комнате круги накручивала, в одну точку смотрела. Я когда к тебе зашла, ты..

Зелёные глаза Пуделя указали за спину. Стоило повернуться назад. При виде разрисованной стены душа ушла в пятки. Приклеенные куски газет о задушенных девушках, красовались на обоях фотографии не только погибших, но и Ани. Красные нити, которые прикреплены кнопками, обведены по всему периметру "доски улик". С трудом дыша, она поминутно жмурилась, будто пытаясь схватиться за какое-то навязчивое воспоминание. Но безрезультатно. Память о вчерашней ночи оставалась расплывчатой.

– Мы до тебя пытались достучаться, но никакой реакции. Йорка за руку схватила, чтоб ты перестала клеить на стену эти вырезки. Но ты так кричать начала. Мы испугались, решили оставить тебя на несколько минут. А потом увидели, что ты заснула. Ну и тревожить не хотели.

– Простите, я правда этого не помню.

Стыдливо прикрывая ладонью глаза, её пальцы дрожали от представленной угрозы для близких людей. А если бы она кому-то навредила? Опуская голову вниз, темноволосая мельком посмотрела в сторону приоткрытого ящика, где валялись разбросанные таблетки.

"И чём я только думала, когда смешивала коньяк с выпитым успокоительным?". Но, вздрагивая от нежного прикосновения к рукам, подняла очи на Альбину.

– Послушай, тебя никто не осуждает. Вспомни, как Марго с балкона рыгала. За Йорку я вообще молчу, она похлеще твоей стены делов творила. У меня к тебе только единственная просьба.

– Больше не пить?

– Хотя-бы в ближайшее время. И может, всё-таки тебя к врачу записать? Анализы сдашь, проверишься.

– Думаешь, я снова употреблять начала?

– Нет, ни в коем случае. Я просто беспокоюсь за твоё здоровье. Ты несколькими сутками можешь не спать. Нервная ходишь, иногда в одну точку смотришь, не реагируешь ни на какой звук. Ещё нервные тики..

– Хорошо, сдам я анализы, и сама прочитаешь результат. Только давай не сейчас, а когда всё дела уладим. Договорились?

– Договорились.

Этого вполне хватило, чтобы Сорокина радостно заулыбалась. Раньше к врачу они её никак не могли уговорить сходить, даже пытались силой дотащить до больницы. Но ничем хорошим это не закончилось. Повезло, что при какой-либо простуде рядом была Пудель с окончанием медицинского образования. Делая глоток кофе, она с наслаждением откинулась спиной на кресло. Тут же замечая приготовленные бумаги на подносе. Громова берёт собранную информацию, внимательно читая каждое написанное слово, но вдруг левая бровь с удивлением приподнялась.

– У Жёлтого сестра есть?

– Ага, двоюродная. Наталья Рудакова работает медсестрой в городской больнице.

– Откуда информацию достали?

– Мент пригодился. Пригрозили кассетой и как миленький всё собрал и предоставил.

Перебирая руками досье каждого члена группировки «Дом Быт» Доберман с одобрением кивает, прорабатывая дальнейший ход. Откладывая в сторону бумаги Громова залпом допивает кофе и встаёт со своего места.

– Значит так. Сейчас я еду домой за оружием. Эту Наташу сюда привезите и нескольких сестёр, либо с кем они там водятся. Матерей, подруг, девушек. Плевать. Пять человек будет предостаточно. Но сделайте тихо, без лишних свидетелей. Свяжите, и несколько фотографий сделайте и мне отдадите.

– Решила двух зайцев одним выстрелом?

– Ага, металлическими муляжами.

Стукнувшись кулаками, Полина выходит из кабинета, здороваясь попутно с работницами, пришедшие на дневную смену. Прохладный уличный ветер помог избавиться от вялого состояния освежая голову. Садясь за руль машины, она проворачивает вставленные ключи, ожидая, когда автомобиль прогреется. "Придуманный план действительно рискованный, но упускать такую возможность слишком грешно.". Нажав на педаль газа, девушка, не теряя ни минуты, доезжает до квартиры за короткий промежуток времени. Выходя из душа, Громова на ходу сушит полотенцем мокрые волосы и мчится переодеваться в чистую одежду. Застёгивая чёрные джинсы, она отодвигает в сторону диван, убирая несколько наложенных досок с дырки в полу, вытягивая чемодан. Возвращая всё на места, темноволосая открыла шкаф с вещами, где Мирослава хранила муляжи пистолетов, чтоб распугивать пристающих к ней парней. И прикупила для своих девочек несколько штук. Не ходить ведь с настоящими, а то мало ли менты схапают. Перекладывая местами оружие и закрывая чемодан, Доберман вышла из квартиры.

– Я вижу, вы время не теряли.

Первое, что услышала Полина, когда зашла в бар, так это громкий женский плач. Облокотившись плечом на проем раздевалки, где связали пойманных девушек, она внимательно рассматривала каждую из них.

– Где Наташа?

– Вон в углу сидит. Нам повезло, она как-раз на работу шла.

– Красивая какая.

Рудакова - единственная, кто держалась до последнего и не показывала никаких эмоций. Делая несколько шагов в её сторону, она склонилась над медсестрой, проведя пальцами по щеке, отчего кудрявая дёрнулась в сторону.

– Тиш, не бойся. Мы больно не сделаем.

– Зачем вы нас похитили..?

– Урок остальным будет, что не нужно на нас зуб точить. Вы только поможете с этим. Поэтому давайте, корчите лица, плачьте, кричите. Больше эмоций, девочки, больше!

Захлопав ладонями, темноволосая кивнула головой Маргарите, державшую в руках фотоаппарат. Поднимаясь по лестнице в кабинет, она крутит кольца телефона, звоня по необходимому номеру. Шли гудки, но следом раздался мужской голос.

– Кафе "Снежинка".

– Главного позови.

Через несколько секунд Громова слышит голос Вадима.

– Слушаю.

– У вас всё готово?

– Да, приезжай к шести.

Узнав точное время для передачи оружия, Полина положила трубку, задумчиво глядя в стену. "Нужно убрать этот срам" пока до выхода оставалось несколько часов, она решила содрать наклеенные фотографии и газетные вырезки. Время пролетело незаметно. Бар они закрыли, чтоб лишних ушей не было. Работниц отправили по домам, оставили только Герду. Заложницы утихли, сидели за столами, допивая ромашковый чай. Гармония, блять.

– Фотки готовы?

– Ага, уже высохли.

Взяв конверт с фотографиями, темноволосая спрятала его в запасной карман под кожанку.

– Йорка. Остаёшься здесь с Гердой.

– Но..

– Никаких но!

Последнее слово было за ней. Вместе с Пуделем и Овчаркой они сели в машину. Доезжая до кафе, кивая друг другу, тем самым убедившись на счёт готовности. Девушки вышли из автомобиля направляясь внутрь заведения.

– Ты сказал, что возьмёте только видак. Чё она тут делает?

Кидая чемодан с оружием на стол, Громова упёрлась ладонями об него, наклонившись к лицу Вадима. Многое она ожидала, но никак не Айгуль, которая вцепилась мёртвой хваткой в видеомагнитофон.

– Девочка не захотела добровольно отпускать нужную нам вещь. Пришлось импровизировать и с собой забирать. Ты не горячись, с ней ничего не будет. Пацаны мои за ней присмотрят.

– Ага, а ты знал, что земля плоская. Веришь моим словам? Вот и я не верю твоим пацанам. Мы её с собой забираем, нечего ей тут делать.

Посторонние лица не входили в её план, а особенно четырнадцатилетняя девочка. Быстрыми шагами подойдя к Ахмерове, которая смотрела на Громову, будто перед ней враг всего народа, и только сильнее прижала к груди видак.

– Предательница..

– Нотации мне тут не читай. Я твою жопу спасаю. Поэтому давай без лишнего пафоса и женского героизма. А то ради Маратика готова в избу горящую зайти и коня на скаку остановить, но в итоге останешься возле разбитого корыта. Идём со мной, целее будешь.

Присаживаясь на корточки перед стулом, где сидела Айгуль, она внимательно смотрит в глаза, убеждая её отпустить видеомагнитофон. Но вдруг раздались неожиданные крики Марго и Альбины, которые стояли около выхода. Но стоило девушке подняться на ноги, как в голову ей уперлось дуло пистолета.

– Я искренне благодарен за оружие.

– Правда что-ли? Настолько благодарен, что целишься мне в затылок?

– Просто я подумал, зачем зря тратить ресурсы и силы на защиту каких-то девчонок? Я ни в коем случае не хочу делать вам больно, поэтому давай отдашь мне документы на бар. Обоюдно. И без лишних телодвижений. Ты ж не хочешь пострадать или чтобы твои подруги лежали с дырками в голове.

– Я, конечно, догадывалась и предполагала, что такое может произойти. Но так рано? Мы даже мороженое не успели поесть. Как ты размахиваешь пистолетом направо и налево.

Медленно поворачиваясь к нему лицом, она аккуратно припустила ладони вниз, не сводя с мужчины глаз.

– Только жаль, что это муляж.

Вытаскивая из пришитого кармана под курткой пистолет, Доберман выстреливает прямо ему в колено. Повернувшись к забежавшим подручным Вадима, которые держали её девочек, она следом стреляет им по ногам. Громкие крики приятно ласкают уши, отчего улыбка появляется на лице. Облокотившись копчиком об стол, девушка крутит пальцем оружие, глядя вниз.

– Знаешь, Вадик, я долго думала над твоим предложением. И уж слишком хорошо всё складывалось, понимаешь? Первый день открытия бара. Ты вдруг появляешься с такой заманчивой сделкой. А ведь твои слова правдивы. Многие хотят нас подмять под себя. Вот я и задумалась. Почему бы вам это не сделать? Решила подстраховаться, поменяла настоящее оружие на муляж, нашла твою сестру..

Присаживаясь на корточки к лежачему на полу мужчине, Громова достала конверт с фотографиями. Затем раскрыла, показывая каждый снятый кадр его двоюродной сестры, и не только её, а и других подруг и девушек - участников группировки «Дом Быт».

– Это была проверка. И ты благополучно её проебал.

– Можешь меня застрелить, но Наташку не трогай..

– Я не собираюсь никого убивать. Но это лишь вопрос времени. Тебя так точно. Ты мне ещё нужен.

Встав на ноги, темноволосая садится рядом с дрожащей Айгуль, которая смотрела в пол, еле сдерживая слёзы от увиденной крови и оружия.

– Теперь слушаем меня внимательно. Сейчас я позвоню в скорую, вас заберут. Попробуешь рассказать, кто это сделал, и я убью твою сестру. Напоминаю, она всё ещё у меня. Также у меня есть свой человек в полиции, поэтому не советую рисковать жизнью. Дальше ты показываешь эти фотографии своим пацанам, рассказываешь, что к нам лезть нельзя или лягут не только они, но и их родственники. Пиздишь по всему району, чтоб нас стороной обходили. У тебя на это есть двое суток. Попробуешь сунуться в мой бар, сеструха твоя лежать мёртвая будет. Это понятно?

– Понятно..

Сквозь сжатые зубы прорычал Вадим, сжимая пальцами колено в попытках приостановить текущую кровь. Махнув ладонью Альбине, которая подошла к Ахмерове и вывела девчонку из кафе на улицу. Полина забрала чемодан с муляжом и вызвала скорую для «Дом Быт». Выходя в приподнятом настроении, она села за руль, поворачиваясь лицом к сидящей на заднем сиденье Айгуль. Бедную девочку трясло, а при одном взгляде на лицо темноволосой, чьё лицо было в чужой крови, её чуть не вырвало прямо в автомобиле.

– Ну чё, героиня? Поехали к твоему любимому?