Гулянка
Рассвет нежно касался твоей комнаты, когда ты, предвкушая встречу, готовилась к выходу. Солнечные лучи ласкали лицо, а на тебе было то самое черное платье, подчеркнутое чокером, дерзкие колготки в сетку и бунтарская кожаная джинсовка. Легкий макияж добавлял шарма. Платье облегало талию, словно вторая кожа. Ты выскочила из квартиры, но не успела сделать и шага, как споткнулась о рыжего демона, выросшего из ниоткуда. Не удостоив его извинения, ты попыталась уйти, но он грубо схватил тебя за джинсовку, прожигая взглядом.
Он дернул тебя на себя.
– Что, мразь, думала, я тебя не поймаю? – Его голос был пропитан хрипотой и злобой, бешеные глаза метали молнии, скользя по лицу, платью, выискивая что-то.
– Может, отпустишь? – огрызнулась ты, пытаясь вырваться из его хватки.
– Извинись, уродка! – прорычал Данила, сжимая твою кожу до боли. Ты вскрикнула.
Не долго думая, ты ударила его коленом в пах. Он лишь простонал, согнувшись от боли.
– Еще раз подойдешь, я все Вове расскажу, кусок дерьма, – отрезала ты, стремительно спускаясь по лестнице, а рыжеволосый, корчась, обнимал свое пострадавшее достоинство.
– Шлюха ебаная! – эхо пронеслось по всему этажу, дрожащим отголоском. Данила, пошатываясь, добрел до окна этажом ниже, чтобы закурить и посмотреть, куда же эта шкура направляется.
Он увидел алую "Ладу" девятку, на капоте которой восседал Владимир. Рыжие, едва заметные брови Данилы поползли вверх. Он затянулся, усмехнувшись.
– На деньги значит повелась? – В его глазах плескалась злоба. Он ненавидел эту тупую телку, но, может, проблема в нем? Он никогда не любил, все девчонки отказывали ему из-за его странной внешности, напоминающей наркомана, из-за его дикого поведения, из-за грозного характера. Женоненавистник?
Он яростно пнул мусоропровод. Солнце озаряло его бледное лицо, усыпанное рыжими веснушками, хрупкое тело и выпирающие ключицы. Он поплелся в свою пустую квартиру, ведь мать была на работе. Рухнув на кровать, он уставился в окно, выхватил телефон и залез в Telegram, где была беседа с двумя друзьями: Ромой Исканом и им.
– Пацаны, го бухать, – быстро напечатал он, глядя на потолок.
Вова помог Саше выйти из машины. С Владимиром у тебя были дружеские отношения, он был как старший брат, окружающий заботой, вниманием и подарками. Братишкин был хорошим человеком, и ты чувствовала себя с ним на равных. Он всегда заступался за тебя перед пацанами. Все знали тебя как "сеструху", но о выходках Данилы никто не знал, никто не смел рассказать, зная, что Владимир убьет его в один миг. Сегодня у него был выходной, отпуск на работе, целая неделя, и он решил провести его с тобой.
Все, что между вами было – один пьяный поцелуй, о котором никто не вспоминал.
Владимир нежно положил руку на твое плечо, ведя вперед.
– Как мать? – спросил он серьезно, с заботой в голосе.
– Да все классно, правда, наругала, что я пьяная была... – смущенно проговорила ты, оглядывая красивый парк. В центре возвышался фонтан, а дети бегали вокруг, слушая Моргенштерна, отчего ты тихо посмеивалась.
Владимир начал рассказывать о своей работе, о том, как устал от нее, как не хватает движа, ведь в районе все спокойно.
Ты понимающе кивала, твои серые глаза красиво сияли на солнце, словно Владимир смотрел в чистую воду.
– Краля, ты сегодня ослепительно выглядишь, – пробормотал мужчина, доставая телефон.
– Ну, Вов, не надо... – пробурчала ты, но он лишь улыбнулся, поставил тебя у фонтана и начал фотографировать. Снимки получались невероятно красивыми: тонкая талия, милое улыбающееся лицо, глаза, горящие огнем...
Данила сидел на заброшенном доме с друзьями, они курили сигареты, обсуждая последние драки. Его голова была забита мрачными мыслями, в нем уже около литра водки, что было много для его худощавого телосложения. Ребята пытались подбодрить его. Искан травил байки о том, как недавно одна телка чуть не обмочилась под ним, а Рома закидывался снюсом. Данила старался отвлечься от своих мыслей, от вопроса, почему он один, но все возвращалось на круги своя. На улице давно стемнело, а эта ебанутая все еще не вернулась.
"Как этой дуре позволяют так поздно гулять?"
Братишкин кормил тебя бургером и мороженым, видя, что ты сильно похудела, и ему это не нравилось. Ты выглядела сногсшибательно, но эти ограничения в еде ни к чему хорошему не приведут. Ты мило ела, что-то рассказывая, вы были в комфортной обстановке, не следя за временем. Мать знала, где ты находишься, и не беспокоилась.