15 часть
На следующий день все поехали в в центр. Тэхёна вместе с Сокджином трусило из-за нервов.
Омега, закутанный в плед, сидел в гостиной, нервно перебирая пальцами край подушки. На столе лежал мобильный телефон. Позвонили с центра. Сказали подъехать забрать результаты теста ДНК. Чонгук поехал туда сразу после работы. Намджун с Сокджином вот тоже должны подъехать к ним домой. Тэ прикрывает веки, он вспоминает свою реакцию и реакцию Джина на предположение Чонгука.
Джин тогда встал з-за стола и пошёл за второй. Слезы лились по его щекам. Тэхён сразу встал и пошёл вслед за ним. Он слышал чужой плач. Постучался и с разрешения вошёл в комнату. Сел рядом на кровать и обнял старшего омегу.
— Если всё так, как говорит Чонгук, то прости нас, — сквозь слезы говорит Сокджин. — Прости, мы не хотели.
— Перестаньте, — поглаживает по спине мужчину Тэхён. — Мне всегда было интересно, почему родители отдали меня в детский дом. Может, со мной было что-то не так. Но я никогда не винил их. Если они так поступили, значит так было нужно, — медленно проговаривает младший омега, по его щеке тоже начинают катиться обжигающие слезы. — Я всегда был и буду им благодарен за то, что подарили мне жизнь, не сделали аборт. Да, я жил в детском доме, не зная, что такое родительская любовь и забота до семнадцати лет. После меня усыновили. Вначале было страшно, мне не хотелось быть обузой для Чимина и Юнги. Они отдали меня в школу. Подарили хамелеона, и сделали всё, чтобы наладить со мной отношения. Но я не очень-то и сильно доверял кому-то. Поэтому нашёл заброшенный дом у нас на улице, — вытер рукавом слезы Тэхён и начал немного смеяться. — Так я познакомился с Чонгуком.
— В смысле? — не понял Джин, тоже вытирая слёзы.
— Его дом на тот момент был заброшенный. Я проник сюда и иногда жил. В один день я остался в очередной раз тут на ночёвку, сделал первое в своей жизни гнездо, — начал ещё шире улыбаться парень. — Я только пришёл с кухни с чашкой какао, зашёл в комнату и услышал шум. Жутко испугался. Нашел в шкафу металлическую ложку для обуви, стал за дверью, выключив свет. Потом он зашёл в комнату, и я что было силы ударил его ею по голове. Чонгук упал на пол и отключился на минут двадцать, наверное.
Джин внимательно слушает чужой рассказ, и его губы тоже трогает улыбка. Неужели Чонгук таким образом смог облажаться в своём же доме?
— Ну, а что я мог на тот момент сделать? Взял, заволок его на кровать, разрушил своё гнездо и связал его. Он очнулся, я стоял с чашкой какао и Лаймом на плече.
— И что он сказал? — немного хихикнул старший Ким.
— Пробубнел что-то про Намджуна и металлическую ложку для обуви. А потом спросил, Рапунцель ли я, — начал смеяться Тэхён.
Сокджин тоже не выдержал и засмеялся. Никогда не мог бы и подумать, что так находят свою судьбу.
— Так вы с того момента вместе?
— Нет-нет-нет, — затараторил омега. — Мне было так стыдно, что я даже в школу другой дорогой ходил. С ним у нас всё началось случайно. Он пришел в мой университет рассказать о программе обмена студентов и о том, что готов принимать выпускников на стажировку и практику. Зазвучала пожарная сигнализация, и мы начали выбегать с актового зала. Мы с ним, ну… — замялся парень.
— А, вот как вы узнали что истинные, — улыбнулся Джин беря парня на руку. — Чонгук ещё со студенческих годов растяпа. Только кажется таким божеством. На самом деле любил носить носки, знаешь, похожие на перчатки. Мы с Намджуном нам ним тогда прикалывались.
— Я видел такие у него в шкафу, — засмеялся Тэхён.
— Знаешь, Тэхён. Я своих родителей до сих пор ненавижу, — начинает Джин. — Это всё из-за них и их решения. Позор омеге так рано рожать. Пока ходил беременный, меня никто никуда не выпускал. Не дай бог увидят журналисты. Перевели на домашнее обучение. Рожал в закрытой частной клинике. Они столько денег тогда отвалили врачам за молчание. Но я был счастлив. У меня с Намджуном появился смысл жизни. Маленькое счастье. Но и оно длилось не долго. «Вздумал позорить нашу семью? Не захотел делать аборт, так отправим это недоразумение в детский дом. Ты ещё не закончил школу! Дальше университет!», — цитирует отца и папу Сокджин. — Я не хотел этого. Я бы потянул и школу, и университет с малышом на руках. У меня был Намджун. Но меня начали не пускать к маленькому, не давали его кормить, брали на шантаж. У меня не было выбора, — начал снова запинаться омега.
Тэхён слушал чужую историю и начинал ненавидеть тех людей. Нет, ни в коем случае не Намджуна с Сокджином. Они не виноваты.
— Всё закончилось тем, что я написал записку, надел на ручку малыша большой для него браслетик и поехал с Намджуном в дом малютки, — вздохнул омега. — Он был рядом, когда у меня в машине случилась истерика. Я хотел сразу вернуться, но водитель этого не дал сделать. Меня закрыли дома, упекли в больницу, но Намджун был рядом. Когда мы поступили в университет, то я сидел на таблетках. Ужасно мучали кошмары, продолжались срывы. Альфа сделал мне предложение. У нас была свадьба. Когда мы крепко стали на ноги, то смогли дать отпор родителям. Искали того ребенка, свою кровиночку. Не нашли. Было поздно.
— А родители Намджуна?
— Те были таких же взглядов, как и мои. Публичные фигуры и бла-бла-бла, — сильнее сжимает он кулаки. — Поэтому только мы были друг у друга. Я пережил множество выкидышей. С каждым разом убеждался, что сама судьба наказывает меня за того маленького цветочка. Сейчас мне уже поздно рожать. Время прошло, — поджимает губы Джин.
Тэхён делает тоже самое. Он правда не винит своих родителей, что оставили его, но если Намджун и Сокджин его родители, то тем более он их не винит. Омега услышал всю историю своего или не своего рождения.
— Джин, просто знайте с Намджуном, что вы не виноваты. Судьба тебя не наказывает. Сколько лет ты был на нервах? На таблетках? Сколько вы всего пережили, — ласково говорит Тэ, двигаясь ближе к старшему. — Давай попробуем сделать ту экспертизу. Не волнуйся только.
Джин слушает парня и сглатывает ком в горле. Тэхён прав. Пока всё писано вилами по воде. Он опускает взгляд на руку омеги, рассматривая браслет. Да, на руке Джина находится точно такой же. До мельчайших деталей.
— Хорошо, — соглашается старший.
Тэхён вздрагивает, потому что звонит домофон. Он поднимается с дивана и идёт к входной двери. Как он и думал. Подъехали Кимы. Омега нажимает кнопку, давая возможность заехать на территорию. Сам возвращается на диван и делает глоток какао.
Рядом с ним бегает Лайм, любимый хамелеон Тэхёна. Он перебирает лапками, ловко меняя окрас в зависимости от поверхности, на которой сидит. Сейчас его чешуйки блестят, отражают цвет деревянного столика, на котором он уютно устроился.
Тэхён улыбнулся украдкой, наблюдая за своим питомцем. В это момент в дом заходят Намджун и Сокджин. Второй не то, чтобы заходит, он бегом залетает.
— Джин, успокойся, всё будет хорошо, — говорит альфа вдогонку мужу.
— Привет, солнце, — улыбается Сокджин и садится возле омеги, обнимая его. — Мы не видели машины во дворе, Чонгук ещё не вернулся?
— Привет, нет. Написал, что пробки и будет скоро, — отвечает Тэ прижимаясь к старшему.
Они с Сокджином решили, что даже если тест будет отрицательный, то отношение их друг к другу не изменится. Но всё покажет результат экспертизы, который привезёт альфа. Тэхён крепко сжимает кружку, нервно поглядывая на входную дверь. Он не знает, что его ждет, но не может успокоиться, пока не услышит голос Чонгука.
— Ну что, малыш, — Сокджин гладит Тэхёна по волосам. — Всё будет хорошо.
В этот момент в комнату заходит Намджун и улыбается со слов мужа. Потому что пока они ехали, он успел ему все мозги чайной ложечкой съесть. Медленно и уверенно.
— Приветик. Тэхён, он просто уже коньяка выпил, чтобы успокоиться, — говорит альфа и садится в кресло.
— Замолчи! — кидает в мужа подушку Джин. — Тэ, не слушай его.
Тэхён слабо улыбается, но не отвечает. Ему сложно сосредоточиться даже на словах супругов. Он думает о Чонгуке, о том, что скоро узнает правду. Насколько тяжёлым может быть этот груз, о котором он даже не догадывался?
— Давай не будем торопить события, —тихо проговаривает Намджун, пересаживаясь на диван рядом с омегами. — У Чонгука всего лишь пробки.
— Я знаю, — Тэхён вздохнул, прижимаясь к старшему. — Но я не могу успокоиться.
В этот момент альфа замечает, как черный Мазерати заезжает на территорию. Владелец машины некто иной как Чонгук. Тэхён вскакивает с дивана, его сердце бьётся быстрее.
— Он приехал! — шепчет он, нервно кусая губу.
Сокджин замечает тревогу в глазах омеги, крепче прижимает его к себе.
— Подожди, малыш, — шепчет он в волосы Тэхёна. — Мы вместе.
Через минут пять трое слышат щелчок двери. В этот раз Джин хочет вскочить навстречу, но его держат Намджун с Тэхёном. У них это семейное, видимо, но не факт. Альфа входит в комнату с двумя конвертами в руке.
— Так, я не открывал, — сразу говорит Чон, потому что на него уставились три пары глаз.
Он берёт первый конверт. Они похожи между собой, единственное различие это написано имя и фамилия предполагаемых родственников. Альфа вскрывает его и вытягивает оттуда несколько бумажек. Но берёт самую главную — заключение.
— Установлено, что биологическое родство Ким Тэхёна и Ким Сокджина составляет, — читает вслух Чон, смотря на лист, а после на присутствующих, — девяносто девять и девять десятых процента.
Омеги слышат этот результат и начинают то ли визжать, плакать, смеяться. Это просто смешанная буря эмоций.
— У меня ещё один конверт, — показывает его альфа, но он счастлив за своих друзей, а ещё больше за любимого омегу.
Чонгук проделывает всё тоже самое.В тишине комнаты повисает гробовая тишина. Сокджин, словно окаменевший, смотрит на Чонгука, в его глазах отражается смятение, недоверие. Тэхён, сдерживает слезы, обнимает Джина.
— Чонгук, — шепчет Тэхён, его голос дрожит. — Что там?
— Установлено, что биологическое родство Ким Намджуна и Ким Тэхёна составляет… — Чонгук замирает, пробегая глазами по строчкам, омеги затихли, сжимают руки в кулаки, в ожидании этого слова. — Тоже девяносто девять и девять десятых.
Сокджин это знал. Он никого никогда больше кроме Джуна не любил. И не полюбит.
— Это означает, что…— начинает Тэхён улыбаясь. — Что вы мои биологические родители.
— Да, дорогой, — накрывает руку сына Намджун. — Это оно и означает.
Тэхён, кажется, растворяется в объятиях Сокджина, прижавшись к его груди. Он не может сдержать слëз радости, смешанных с облегчением. Все эти годы он искал ответы, искал свою принадлежность, и вот, наконец, он нашёл. Он не один, у него была семья. Теперь очень большая.
Намджун смотрит на них, его сердце разрывается от боли. Он, конечно, знал, что Тэ — его сын, и знал, что этот тест это подтвердит ещё как только откроют результаты Сокджина. Но надежда, что Тэхён всё же окажется его биологическим сыном, всё равно теплилась в его душе. Он не может забыть ту ночь, ту первую ночь, когда его муж отдал всего себя ему одному.
Джин крепко обнимает Тэхёна, его лицо скрыто в волосах сына, но слëзы текут по щекам, мокрые дорожки по коже, неконтролируемые, словно водопад.
В комнате повисает неловкая тишина. Все понимают, что произошло, все осознают, насколько сложна эта ситуация. Невозможно было представить, что благодаря лучшему другу они найдут своего единственного сына.
Тэхён, сдерживая рыдания, отстраняется от Джина и смотрит на своих родителей.
— Я… Я не знаю, что сказать, — бормочет он, его голос дрожит.
Он правда не знает. Потому что готовился и к худшему. У него есть ещё Чимин и Юнги.
— Я мечтал о семье, о родителях. Теперь у меня большая семья. Я люблю каждого, вас, Чимина и Юнги, Чонгука, — улыбается парень сквозь слëзы.
Кимы одновременно переводят взгляд на Чона.
— Не дай Бог обидишь — я тебе твои же яйца в салат покромсаю, — предупреждает Джин.
После этих слов все начинают смеяться. Но Джин не шутит, альфы это знают.
— Внуков тогда не увидишь, — сразу отвечает Гук, а после в него летит вторая подушка. — Моя Рапунцель нашла своих родителей, — поднимается альфа с кресла с подушкой.
Он отдает её омеге, целуя его в макушку. Альфа безгранично рад, что эта история нашла свой конец. Гук рад, что Тэ тогда проник к нему в дом.
— Я на кухню ставить чайник, — говорит Гук, его голос всё ещё дрожит от эмоций.
Тэ улыбается, прижимаясь к нему.
— Хорошо, — отвечает он.
— Чонгук, — останавливает альфу Джин, и они уходят вместе на кухню.
Намджун с Тэхёном смотрят на их удаляющиеся фигуры и тихо хихикают. Им просто жалко Чонгука становится. Как раз по скромным расчётам Джуна, у его мужа должен пройти эффект от коньяка.
— Твой папа доест остатки его мозгов, что ты не добил, — смеётся Джун, а Тэхён подхватывает эту волну смеха.
— Он сам виноват, что меня напугал в тот день, — пожал плечами омега.