«Тачдаун» Сола Рэйн

В субботу утром я лежу с ноутбуком на кровати и просматриваю объявления о работе для студентов в Олбани – маленькой депрессивной дыре, где уровень бедности на сто десять процентов выше среднего по стране, а уровень преступности – примерно на сто пятьдесят. Я уже продала все свои лучшие вещи и выручила неплохие деньги, но не знаю, насколько их хватит. Я никогда не жила одна, не оплачивала собственные счета, и мне немного страшно.
В заднем кармане шорт вибрирует телефон. Достаю его и вижу на экране имя Линча. Мое сердце совершает кульбит от мысли, что это может быть Чейз. Каннинг звонит мне каждый день. И каждый раз я почти отвечаю на звонок. Единственное, что меня останавливает, – это нежелание прощаться. По этой же причине я уехала с виллы, когда на ней не было парней. Прощание – это отстой.
– Как дела у моей сладкой обезжиренной булочки? – раздается в трубке сонный голос Сойера.
Я вздыхаю с облегчением от того, что это не Чейз.
– Нормально. А у тебя?
– Все отлично, – отвечает Линч. – Сегодня вечером играем с Гарвардом. Придешь посмотреть, как мы надерем задницы этим снобам?
– Прости, но нет. У меня другие планы.
Он фыркает.
– Какие? Собирать чемоданы?
У меня ускоряется пульс.
– Откуда ты знаешь про отъезд? – Мой голос настолько спокойный, насколько я могу им управлять. – Дэнни рассказала?
– Типа того, – уклончиво отвечает он. – Ну, так как?
– Я уже сказала. Нет.
– Сегодня у меня день рождения, Харли.
Меня захлестывает волна стыда. О, черт. Наверное, я единственная девушка в штате Флорида, которая об этом забыла.
– С днем рождения.
– Не слышу.
– С днем рождения, – произношу немного громче.
– Что ты сказала? – издевается засранец.
– Только один период, – сдаюсь я.
– Четыре! – Его голос звучит оскорбленно. – В последнем я самый сексуальный! Горячий, злой и мокрый, как трусики фанаток.
Я улыбаюсь.
– Два.
– Четыре.
– Я вешаю трубку.
– Эта игра очень важна для меня! – с горечью выпаливает Сойер. – Для всех нас! Господи, ты даже не представляешь насколько!
Я тяжело сглатываю и смотрю на стоящие у двери чемоданы. Внутри меня все дрожит. Это мой единственный шанс увидеть Чейза до отъезда.
Всю неделю я пыталась заставить себя чувствовать к нему ненависть. Я бы хотела его ненавидеть. Так было бы легче. Но я не могу.
Боже, я так по нему скучаю.
Скучаю по ощущению его рук на своей коже. Скучаю по его мягким, вкусным губам. По взгляду, который пробирает до мурашек… Наверное, я и вправду сумасшедшая, если готова снова прогуляться по битому стеклу, лишь бы еще хоть раз его увидеть.
– Я приду.
– Да! Да! ДА!!! – выкрикивает Линч так громко, что мне приходится отвести телефон от уха. – Билеты для тебя будут оставлены в кассе. Просто назовешь свое имя и получишь самые крутейшие места.
– Хорошо.
– Люблю тебя, Харли.
Я крепче сжимаю телефон и делаю глубокий вдох.
– Я тоже люблю тебя, блондинчик.
Сойер чмокает губами, изображая звуки поцелуев, и я смеюсь, хотя в глазах стоят слезы.
– Надень что-нибудь посексуальнее, ладно?
– Иди в задницу, – отвечаю я и кладу трубку.

Мои пальцы нервно отбивают ритм на стаканчике с холодным зеленым чаем под громкие звуки оркестра, играющего на стадионе.
Уида сегодня напоминает большой изумрудный торт, вырезанный из сумерек прожекторами. Мы сидим на нижнем ярусе, в восточном секторе стадиона, перед нами – «пиратская» скамейка запасных, вокруг – важные гости, знаменитости и преподаватели. Все трибуны забиты возбужденными и ликующими болельщиками, раскрашенными в цвета соперничающих команд.
Формы обоих университетов имеют одинаковые цвета: черный, белый, красный. Но их достаточно легко отличить. В форме Рейнера преобладает черный, а у Гарварда – красный.
Чирлидерши начинают свое выступление. И я впервые не испытываю желания к ним присоединиться. Мне больше не нужны помпоны. Мой внутренний мир изменился, и в нем уже нет места чирлидингу, конкуренции, изнуряющим диетам и жестоким физическим нагрузкам.
– Вот уж не думала, что студенческие стадионы бывают такими огромными, – восхищенно говорит Руби, которая сидит через стул от меня.
Мать выпросила у меня билет под предлогом того, что мечтает посмотреть игру «Пиратов», но я-то, знаю что она просто хочет провести со мной как можно больше времени перед отъездом. И, если честно, я не возражаю.
– Дерьмово это признавать, но сегодня выиграет Гарвард, – говорит Аспен, занимая свое место.
– Умеешь видеть будущее? – не без иронии спрашиваю я.
Дэвис откидывается на спинку сиденья и открывает жестяную банку пепси.
– Букмекеры редко ошибаются в прогнозах, – отвечает она. – В прошлый раз Каннингу не удалось пройти через их защиту, а в этом сезоне гарвардцы взяли в команду нового корнербека[78], который бегает быстрее, чем участники Олимпийских игр. Тем самым они еще больше усилили второй эшелон.
– Наша команда защиты не хуже, – фыркает Ривас, вздергивая подбородок.
Аспен закатывает глаза.
– Ты так говоришь, потому что ее возглавляет Линч.
– Вовсе нет!
Их спор прерывает громкий голос ведущего:
– Рррррррррррейнерские Пиррррррраты!
Музыка резко меняется. Поле наполняется туманом. Вся скопившаяся в воздухе энергия взрывается, словно фейерверк, и под оглушительный вопль зрителей команда Рейнера выбегает на поле.
Начинается представление игроков. Мой желудок сжимается, когда на огромном экране появляется сосредоточенное лицо Чейза, с поджатыми губами и широкими черными полосами на скулах. Болельщики громко скандируют «КАННИНГ» снова и снова. Я ищу его номер на поле и встречаюсь взглядом с парой любимых карих глаз.
Мое сердце взрывается в груди.
Я думала, что была готова к этой встрече, но нет.
Чейз поднимает руку и дважды стучит ладонью по груди в области сердца. Не соображая, что делаю, я машинально повторяю этот жест. Каннинг одаривает меня самой ослепительной улыбкой на свете, и в моей безмозглой голове снова поет Тейлор Свифт.
Внезапно передо мной все плывет.
Боже, что я делаю?
Что я, черт возьми, делаю?
Завтра утром я уезжаю навсегда. Наша история с Чейзом закончена. Какого черта я вообще сюда пришла? Чтобы все усложнить?
– Похоже, этот парень настроен к тебе очень серьезно, – раздается позади знакомый голос.
Я оборачиваюсь и вижу декана Одли: без очков, в «пиратском» джерси и с огромным ведерком попкорна на коленях. Он тепло улыбается мне, несмотря на то, что в последнюю нашу встречу я послала его в задницу, и мои щеки вспыхивают от стыда.
– Не знала, что вы фанат футбола, – выдаю первое, что приходит в голову.
– Сегодня особенная игра.
– Реванш, – киваю я. – Конечно.
Одли прищуривается.
– И все?
– А что еще?
– Он не сказал тебе.
Я недоуменно свожу брови.
– О чем вы говорите?
– Каннинг поставил мне ультиматум; либо ты возвращаешься в Рейнер, либо он забирает свои документы и уходит вслед за тобой.
Мой рот открывается в безмолвном шоке.
– И что вы ему ответили? – спрашивает Дэнни, хватая меня за руку.
– Я не люблю ультиматумы, мисс Ривас, – прохладно отвечает Одли. – Это худший инструмент в дипломатии. Другое дело – сделки.
– Вы заключили с Чейзом сделку?
Он кивает.
– Если сегодня «Пираты» побеждают – Хантер возвращается в Рейнер, если проигрывают – Каннинг уходит из университета и команды. Без права восстановления.
Что?!
– Нет. – Я качаю головой. – Нет-нет. Сделка отменяется. Чейз не уйдет из Рейнера и команды из-за меня. Это бессмысленно!
– Не слушайте ее, – встревает Руби, и я бросаю на нее свирепый взгляд. – Она немного отупела от всех этих первых чувств. Сами понимаете…
– Не вмешивайся!
– Чейз знает про Джорджию, Хантер!
Ее слова оглушают меня.
– Откуда?
– Не важно! Важно лишь то, что он поедет с тобой, если его команда сегодня проиграет. – Она отпивает из трубочки вино, которое перелила в красный стаканчик из-под колы, и морщится. – Ну или если ты по какой-то идиотской причине решишь не возвращаться в Рейнер.
– Святые небеса, Чейз Каннинг и Джорджия… – Декан цокает языком и качает головой, глядя на меня. – Надеюсь, в случае победы ты примешь правильное решение, девочка.
Я отворачиваюсь от него и прислоняю ладони к пылающим щекам. Мои мысли в полном беспорядке.
Он победит, – говорит мне Дэнни, сжимая мою ладонь в своей. – Он сделает ради тебя что угодно.
Я снова нахожу его глазами.
Чейз определенно в своей стихии. То, как он держится, как двигается… Словно он король, экипировка – его доспехи, а поле – его владения, которые он во что бы то ни стало намерен защитить. У меня мурашки бегут по коже.
Дэнни права, Каннинг победит.
Я верю в него. Он сделает это.
Или на хрен убью его, если не сделает.
Тем временем «Пираты» выигрывают вбрасывание, и воздух сокрушают оглушительные звуки столкновения стокилограммовых тел.
Мяч у Каннинга. Чейз делает стремительный рывок, сбивая с ног корнербека противников, и продолжает бежать. Он быстрый, как молния, и неуловимый, словно туман. Его руки и ноги двигаются так быстро, что их почти не видно. Невероятно… Наверное, всего за один период он пробегает хренов марафон.
Я обращаю внимание на главного тренера «Пиратов» – гигантского лысого латиноамериканца, который выглядит так, будто непослушных игроков съедает на завтрак. Он что-то быстро говорит другому тренеру, а затем разворачивается и направляется в сторону наших рядов.
Мужчина кажется очень знакомым, но где я его видела?
Вспомнила.
Этот же он однажды оплатил Руби бензин на заправке, а она выбросила его визитку, потому что у мудака на пальце обручальное кольцо.
Здоровяк поднимается к нам на трибуну, и мы с матерью быстро переглядываемся. Она тоже его узнала.
– Ты мне так и не позвонила. – Его взгляд не отрывается от поля, но не сложно догадаться, к кому он обращается.
– Я не связываюсь с женатыми мужчинами, – сухо отвечает Руби, но я все равно замечаю, с каким интересом она его разглядывает.
Тренер поднимает руку и крутит на пальце обручальное кольцо.
– Моя жена умерла пять лет назад. – В его глубоком голосе слышится печаль. – Никак не решаюсь его снять. Обычно оно не становится помехой для знакомства.
– Но только не со мной, – гордо говорит мать.
Громила улыбается, все еще глядя на поле, и кивает.
– Только не с тобой.
Он отнимает у Руби стакан колы, принюхивается к нему и недовольно морщится.
– Это я забираю с собой, – строго говорит мужчина. – Хочу, чтобы ты была трезвая в ресторане.
– В каком еще ресторане? – Ее карие глаза широко распахиваются.
– В который я отведу тебя после игры, – отвечает тренер и уходит так же быстро, как появился.
Руби моргает и высоко вскидывает брови.
– Он что, в самом деле только что отнял у меня вино?
Мы смеемся.
В эту же секунду трибуны взрываются в радостных визгах, когда Банди, играющий на позиции принимающего, сталкивается с линией защиты, и мы снова переключаем свое внимание на поле.

К началу четвертого периода «Пираты» уже заменили треть стартового состава на игроков из резерва. Гребаные гарвардцы перемалывают их, как псы мелкие кости, но нашим парням все равно каким-то чудом удается контролировать счет. Отставание совсем небольшое.
– Черный семьдесят семь! – кричит Каннинг так громко, что его слова громом разносятся по стадиону.
Мы взволнованно переглядываемся.
– Одибл, – поясняет декан. – Отклонение от плана игры. Каннинг дает понять команде, что изначальная комбинация отменена, и назначает новую. Иными словами – резко меняет тактику. Ну, или это ложный одибл, чтобы напрячь защиту противника. Сейчас мы все равно этого не узнаем.
– Почему? – спрашивает Дэнни.
– Комбинация, которую назвал Каннинг, записана в плейбуке команды. У каждой команды уникальный плейбук. Это такая книжка, размером в шестьсот-семьсот страниц, в которую записано около тысячи тактических расстановок. Каждый игрок обязан наизусть выучить все комбинации, имеющие отношения к его позиции. – Декан Одли улыбается. – Мы знать их не можем. Впрочем, как и команда противника.
Я пытаюсь сконцентрироваться на происходящем на поле, но мысли все равно так или иначе вращаются вокруг слов декана. Неужели Чейз действительно готов пожертвовать всем ради меня? Командой, спортивной карьерой, учебой в одном из самых престижных университетов страны…
Он любит меня.
Эта мысль поражает меня, словно молния.
Когда мне больно, больно и ему. Когда я улыбаюсь, его лицо озаряет радость. Он готов убить каждого, кто желает мне зла, и вытащить мою проблемную задницу из любой беды. Никто и никогда не делал для меня так много.
Чейз любит меня.
А я люблю его.
И осознание этого делает меня самой счастливой девушкой на планете.
– Вот черт! – восклицает Аспен, когда Банди захватывает снэп.
На табло отсчитывается последняя минута.
Люди на трибунах вскакивают на ноги. Напряжение на стадионе нарастает.
Чак и Сойер бульдозером сносят плотный заслон защиты Гарварда. Джей отдает длинный, идеально закрученный пас Каннингу. Мяч летит высоко. Слишком высоко. Чейзу приходится буквально взмыть в небо, чтобы его поймать. Но он справляется. Каннинг бежит к конечной зоне – тридцатая, двадцатая… Везде блокирующие!
Пожалуйста…
Господи, пожалуйста…
– ДАВАЙ!!! – кричу я, сжимая руки в кулаки.
– Неужели не успеет? – ахает Дэнни.
Чейз приближается к конечной зоне. Я задерживаю дыхание.
– Тачдаун за «Рейнерскими Пиратами»! – ревет диктор под громкую трель финального свистка.
Счет 30:28.
«Пираты» победили.
Толпа взрывается восторженными визгами. Шум поднимается до уровня: «кровь из ушей». Я закрываю трясущимися ладонями лицо. Трибуны дрожат. Дрожит все вокруг. Даже чертов воздух. И эта энергия вибрирует во мне, взлетая снопами искр внутри. Я чувствую, как кто-то меня обнимает. Наверное, Дэнни. Или Аспен. Может быть, Руби. Не знаю.
– У этого парня явно прямая связь с небесной канцелярией, – слышу восторженный голос декана, а затем чувствую, как мне на плечо опускается тяжелая ладонь. – С возвращением в Рейнер, мисс Брэдшоу.
Но я не понимаю, о чем он говорит.
Я протискиваюсь к проходу, спускаюсь по бетонным ступеням и вместе с парнями со скамейки запасных выбегаю на поле.
– Все в порядке! – слышу чей-то голос за своей спиной.
Наши с Чейзом глаза встречаются, и мир вокруг перестает существовать.
На мгновение я останавливаюсь, а затем начинаю идти к нему навстречу. Не обращая внимание на свист, вспышки камер, аплодисменты и падающее вокруг меня конфетти. Каждый мой шаг становится быстрее и нетерпеливее предыдущего. Когда Чейз оказывается совсем близко, я бросаюсь к нему на шею и обхватываю ногами его талию. Он роняет на траву шлем и крепко меня обнимает. Я закрываю глаза, наслаждаясь каждой секундой этого волшебного мгновения.
Покрыв мое лицо быстрыми поцелуями, Чейз прижимается своим лбом к моему и тихо спрашивает:
– Не хочешь поздороваться с парнями?
Я поворачиваю голову, и проходящий мимо Сойер задирает футболку. На его голом торсе большая надпись черным: «Останься». По моим щекам начинают бежать слезы. Другие парни из команды тоже обнажают свои загорелые кубики:
«Останься».
«Останься».
«Останься».
Я смеюсь и всхлипываю. Стадион восторженно гудит. Нахожу глазами Джея. Черт, даже Банди поднял футболку! Не его татуированной коже не так много свободного места, но он справился!
Когда Банди замечает, что я на него пялюсь, он тут же опускает футболку, возвращая себе образ мрачного плохиша. И я снова смеюсь и всхлипываю.
– Ты превратил меня в такую размазню, – бормочу я, заикаясь от слез и переполняющих эмоций.
– Останься, – шепчет Каннинг, и его губы находят мои.
Чейз нежно целует меня и спустя мгновение углубляет поцелуй, обнимая так, словно боится, что я ускользну. Моя кожа покрывается мурашками. Его рот словно раскаленный металл, который плавит все мои мысли. Я забываю, где нахожусь. Забываю, что нас окружают тысячи людей, репортеров и камер. Как же он потрясающе целуется…
– Каннинг! – зовет тренер.
– Жди меня на вилле, ладно? – Он снова целует меня и медленно ставит на ноги. – О, и не пугайся, когда увидишь толпу народа в доме. Вечеринка в честь дня рождения Линча скорее всего уже в самом разгаре.
– Как это? – спрашиваю я, пытаясь устоять на дрожащих ногах. – Без именинника?
– Хоккеисты традиционно разогревают девчонок к нашему приезду, – усмехается Чейз, а затем выражение его лица резко меняется: с расслабленного на взволнованное, когда он осознает, что только что сказал.
– Расслабься, Каннинг. – Хитро сверкаю глазами. – Я вовсе не прочь, чтобы какой-нибудь сексуальный хоккеист меня немного для тебя разогрел.
Его глаза темнеют. Чейз хватает меня за шею и яростно впивается в мои губы. Дерзкий язык проскальзывает в мой рот, и из груди вырывается стон удовольствия. Бог ты мой… Я могла бы провести всю жизнь, целуя эти губы.
– Как же я скучал по твоему дьявольскому огню, – говорит он между поцелуями, которые с каждой секундой становятся все более страстными и неконтролируемыми.
– КАННИНГ! СУКИН ТЫ СЫН! – орет тренер. – НЕМЕДЛЕННО ТАЩИ СЮДА СВОЮ ВЛЮБЛЕННУЮ ЗАДНИЦУ!