Извинения
Уже 30 декабря, завтра Новый год, я так надеялась, что в этом году проведу его в объятиях любимого и хотя б в этот раз буду счастлива. Но видимо это были пустые мечты. Прошло уже несколько дней с того момента, как мы с девочками устроили вечеринку в моем доме. И все бы ничего, только после того, как Даня привез меня домой, он не сказал мне ни слова. Холодный, грубый, строгий голос я слышу несколько раз в день, когда он зовет кушать или говорит, что пора идти спать. Сколько бы я ни извинялась, чтобы не делала, чтоб хоть немного загладить вину, все бесполезно. Он даже не смотрит на меня... Видимо, он никогда меня не простит. Но ведь, когда я рассказала ему про вечеринку, он даже не рассердился. Он просто написал «Ладно, веселитесь, только помни про нормальную еду и режим сна». Что же случилось, что он стал таким... Мне больно, плохо, одиноко. А я даже не понимаю из-за чего он так стал относится ко мне.
Я проснулась еще час назад, скоро меня позовут на завтрак, как я надеюсь, что сегодня Даня тоже будет в столовой и я еще раз попробую вымолить у него прощение. Я не могу так. Вот уже слышу шаги по направлению к моей комнате, да, я снова живу в комнате одна, хоть Даня мне ничего не говорил по поводу того, чтобы я переехала, я просто не могу видеть его таким холодным. Сейчас мы как два незнакомца, а я как какой-то груз или балласт, занимающий его жил площадь.
— Элеонора, спускайся на завтрак! — холод от его слов опять сильно уколол мое сердце.
— Да, Данил Валерьевич... — за эти два дня я приучила себя обращаться к нему на вы, не потому что он просил, потому что мне кажется, ему так легче.
Мне кажется я стала тенью или призраком, он снова даже не смотрит на меня, просто игнорирует мое существование. Да что я такого сделала. Чем я заслужила такое обращение? Тем более они вроде как были не против вечеринки, Лера написала, что парни предполагали, что мы что-то такое устроим. Тогда что не так...
— Сделай со мной все что угодно, только прости. Наори, выпори, изнасилуй, что угодно, только прости меня, Даня, пожалуйста. Я не понимаю, что сделала не так. Но прошу лучше убей меня, только не игнорируй. Просто убей меня... — со слезами кричу я, опускаясь перед ним на колени.
— Я могу простить все что угодно, кроме вранья, — после тяжелого вздоха наконец сказал мой, видимо, уже бывший парень. — Ложь — единственное, что я не прощаю. Я не собираюсь тебя наказывать, но сейчас я не хочу тебя видеть. Доедай и иди к себе.
— Даня, пожалуйста...
— Я непонятно сказал? Доедай и иди к себе!
— Да, Данил Валерьевич, — я сжимаю кулаки и сажусь обратно за стол.
Даня
Нравится ли мне смотреть на страдания Эли? Определенно, нет. Но я не могу простить ложь. Дело далеко не в устроенной ими вечеринке, дело в том, что на ней было. Она вроде и сильно пьяной не была, чтобы не понимать, что делает. Как она могла целовать другого парня, а потом говорить мне, что ничего не было и ничего не произошло на этой тусовке? Она же не знает, что я все это видел, сама не рассказывает, значит и я буду молчать. Когда-нибудь, мы, конечно, поговорим и мы снова станем друзьями. Но парой? Очень сомневаюсь, не после такого. Этот поступок и вранье — разбили мне сердце.
Мое сердце просто рвет на части, с одной стороны, я хочу подойти и успокоить дуреху, сказать, что простил и у нас все будет хорошо, с другой стороны, перед глазами появляется картинка, как Эля целуется с каким-то парнем под громкие крики и аплодисменты окружающих. И вот это но... Если она полюбила другого, пусть скажет! В чем проблема то? Из-за этого я не могу и не хочу сейчас разговаривать. Понимаю, что ей больно, что она переживает, но пусть плачется тогда своему любимому, с которым сосалась пару дней назад. Мне намного хуже, чем ей.
Возможно, я скоро сопьюсь, такими темпами, но мне срочно нужен крепкий алкоголь. Налив себе стакан виски, слышу, как кто-то скребется в дверь комнаты.
— Я же сказал тебе, иди к себе!
— Н...нет, — теперь и в ее голосе появились стальные уверенные нотки, хотя на лице сильнейший страх.
— Блять, Эля, ради всего святого, не нарывайся и иди к себе! Я не хочу тебя покалечить.
— Лучше покалечь, но ответь наконец, что случилось и почему ты так ко мне начал относиться?
— Что случилось?! — от ее ответа я совсем потерял голову и озверел.
Алкоголь, боль и нервы — не лучшее комбо. Очень давно я не был в ярости. Прости малышка, сейчас ты столкнешься с моей темной стороной.
Повалил Элю на кровать на живот. Меня уже не остановить, это плохо, но гнев полностью овладел мной.
— Что случилось?! А что за парень с которым ты целовалась?! — сильные удары ремня стали впиваться в ее задницу.
Она кричала, но даже не пыталась прикрыться руками или увернуться. Не пыталась молить о пощаде, просто плакала от боли. Я совсем озверел и не мог остановиться. Где-то внутри меня кричал голос разума, который твердил остановиться и не издеваться над любимым человеком.
Но этот голос трезвого рассудка никак не мог пробиться сквозь пелену ярости. Я потерял самого себя в какой-то не объяснимой боли.
— Решила изменить? Пожалуйста! Беги к своему любимому, только врать зачем?! Измена и ложь не укрепляют отношения! Ты думаешь я бы не понял? Я бы отпустил! Зачем врать мне и просто бегать налево?! Зачем играть на моей любви? — продолжал кричать я, охаживая её ремнем.
Эля кричала, плакала, дыхание сбилось, кажется ее крики были слышны на весь дом, а я все не мог остановиться.
Голос разума наконец смог пробиться и прокричать мне, какой я чертов псих. Я никогда не наказывал в гневе, так сильно ей досталось тоже впервые. Не хотел же вообще наказывать, мне просто нужен был еще пару дней, чтобы отойти и мы просто спокойно поговорили.
Я обессиленно упал на пол, выкидывая чертов ремень подальше. Стою на коленях, опираясь руками о пол и тяжело дышу. Внутри меня борется голос адекватности, который твердит — Эля не заслужила ничего из этого, и голос психа, который чувствует только боль и ярость.
— Даня, прости меня, я не хотела тебе изменять. Это был спор. Простиииииии... — я не заметил, в какой момент Эля сползла с кровати и села передо мной на полу. Она обнимала меня и гладила по голове, будто избили только что меня, а не её.
— Малышка, прости, я не должен был... — меня заткнули поцелуем.
— Даня, я слишком сильно виновата перед тобой. Ты еще слабо меня наказал, я не уверена, что ты меня простил... Прошу не игнорируй меня. Если хочешь, можешь добавить, наорать, лучше скажи, что хочешь расстаться, но мы будем хотя б друзьями. Это правда был глупый спор, а из-за алкоголя я не контролировала себя и...
— Эля, запомни раз и навсегда, я люблю тебя и эту любовь не сможет убрать ничего на свете. Мне нужно было еще несколько дней, чтобы успокоиться и мы бы просто поговорили. Малышка, прости, я избил тебя... Я...
— Дань, ты справедливо наказал. Я бы на твоем месте поступила также. Моя физическая боль ничего не значит, по сравнению с тем, что мы сейчас сидим и разговариваем. Особенно, когда ты меня обнимаешь в ответ. Ты точно простил мой такой глупый поступок?
— Простил, малышка. Все хорошо. Ты мне разрешишь посмотреть на результат моего гнева и обработать твою попку, чтобы так больно не было? Или сама?
— Нет, давай ты. Я от тебя теперь и на шаг не отойду, чтобы быть рядом.
Эля
Это была самая болезненная порка в мире. Он не оголял мне задницу, но от количества и силы ударов я взвыла почти сразу. Я даже представить не могла, что он может бить настолько сильно и так много. Но главное, что он больше не сердится, вроде как. Не прошло и минуты, как Даня вернулся и начал втирать в мою попу прохладный гель. От каждого прикосновения я вздрагивала и морщилась от боли, но нежность его рук и прохлада позволили наконец расслабиться. Сесть я явно еще какое-то время не смогу...
— Солнышко, тебе нужно отдохнуть, хочешь поспать?
— Не хочу. Хочу, чтобы ты был рядом со мной, если хочешь заслужить прощение за такую порку, просто обними меня.
Даня лег ко мне, обнял и прижал к себе. Наконец, я рядом с ним, его взгляд больше не холодный, а снова ласковый и нежный. Не могу сдержаться и начинаю всхлипывать, а слезы вновь скатываются по щекам.
— Элечка, тебе больно? Мышонок, прости, прости меня идиота, — он начал сцеловывать мои слезы и я разрыдалась ещё сильнее.
— Нет, нет, мне не больно. Уже не больно.
— Милая, что за слезки? Может тебе обезболивающие дать? Я знаю, что я псих...
— Дань, мне не больно, ты уже оказал медицинскую помощь. Все хорошо. А плачу я, потому что ты наконец снова рядом, такой теплый и ласковый, я расчувствовалось. Мне так плохо было без тебя и твоей нежности.
Парень еще сильнее сжал меня в объятиях и поцеловал в макушку. Все было бы хорошо, но в моменте я чувствую, как что-то в меня упирается...
Даня
Я больше не могу, я хочу ее. Я держался три месяца, но больше не могу. Я хочу её. Такую нежную, чувственную, прекрасную девочку. Такую мою. Аккуратно чуть дрожащими пальцами охватываю подбородок и увожу в поцелуй. Нежный, невесомый. Хочется быть еще ближе, желание вырывается наружу и я оказываюсь сверху. Эля начинает прикусывать мои губы, сминая их, страсть вытесняет нежность — это глубокий, чувственный и длинный поцелуй.
— Ты такая красивая, — чуть охрипшим и нежным голосом говорю я, проделывая дорожку из поцелуев на ее лице и шее.
Эля смотрит на него влюбленным взглядом. Она больше не чувствует никакой боли. Она аккуратно приподнимается на локтях и обхватывает шею Дани своими маленькими нежными ручками.
Парень не может налюбоваться своей принцессой, которая словно вышла из сказки. Все также аккуратно подхватывает ее на руки и ставит на пол к себе спиной. Одну руку он положил на ее плечо, поглаживая и чуть оголяя, открывая место для поцелуя. Тяжелое, горячее дыхание опускается на шею девушки, а она словно зачарованная ждет, что же будет дальше.
Даня, словно принц из сказки, аккуратно и ласково, запускает руки под футболку Эли и начинает вырисовывать узоры на ее ребрах. Пальцами приподнимает футболку, аккуратно избавляя тело малышки от лишней одежды, открывая доступ к обнажённой спине.
Только моя, — проносится в голове. Даня кладёт ладонь ей на поясницу, медленно ведёт вверх, поглаживая каждый позвонок и проделывает дорожку из поцелуев от чего Элю уже уносит куда-то далеко. Она уже не контролирует свое сознание. Расстёгивает бюстгальтер, добравшись до застёжки — изящная вещица оказывается на полу.
— Повернись ко мне, — тихо просит он. Эля оборачивается и замирает, смотря прямо в глаза своему любимому. Ей нечего стесняться. Она любит его и уже готова отдаться ему, только ему.
Эля не дает ему дотронуться до пуговиц на своей рубашке, перехватывая его руки своими дрожащими пальчиками, начинает сама расстегивать их, так нежно целуя в губы.
Даня уткнулся носом в ее волосы, вдыхая ее запах, одной рукой держа за талию, второй рукой поглаживая спину.
— Эля, моя хрупкая, нежная девочка. Только моя, — тихо шепчет он в ее шею.
— Только твоя, — также тихо и робко отвечает Эля ему в поцелуй.
Разум затуманен. Даня снова подхватывает Элю и кладет на кровать. Он ласкает ее тело, целует грудь, сжимает бедра и ягодицы. Тихий то ли стон, то ли крик, от еще не прошедшей боли, срывается с губ. Он уже добрался до ее клитора и нежно надавил на него, от чего Элю полностью унесло в мир чувственности. Такого она еще никогда не испытывала. Она закрывает глаза, а ее стоны уже не такие тихие. Даня — ее парень, ее единственный и родной человек, рядом с ней. Он приносит ей блаженство. С ее губ слетает его имя, когда наконец она получает желанную разрядку. Дыхание прерывистое, глаза прикрыты, лишь по ощущениям она притягивает его за шею, целую в губы.
Пронзающий взгляд. Они смотрят друг на друга, боясь потерять этот контакт. Они словно созданы друг для друга. В этом взгляде они нашли что-то особенное, что было понятно только им. Больше нет никаких сомнений, только желание. Эля слышит звук растягивающегося ремня, шорох, как падают его брюки. Она хотела потянуться, чтобы самой избавить его от последнего элемента одежды, но руки были перехвачены. Даня целует ее руки и прижимается все ближе.
Первое проникновение всегда болезненно, но он делает все аккуратно, стараясь полностью забрать всю боль себе. Горячее дыхание, тихие стоны, нежные руки и миллион ощущений, растекающийся по их телам. Он берет ее нежно, первый толчок, второй, третий... Эля кричит его имя, а он целует ее нежно и трепетно.
— Моя девочка...
— Только твоя, — в подтверждение шепчет Эля.
Им запредельно хорошо вместе. Они и правда созданы друг для друга и ни что не сможет помешать их счастью. Они лежат рядом друг с другом, все еще ощущая горячее, прерывистое дыхание. Им не нужно говорить ни одного слова. Они знают, что только вместе они будут счастливы. Рука Дани ложиться на ее талию, Эля носом утыкается в его грудь и сон уносит ее под едва слышный шепот:
— Солнце, я так тебя люблю... Прости меня за все...