Пятый зверь. Рассказы

Впервые в своей долгой жизни Ройг Мак Рован переживал сексуальное насилие. Он успел клинически-холодно задуматься, что из всех Князей Стихий, может быть, лучше всего способен его перенести. Заклинание «каменная кожа» делает кожу, несложно сказать, твердой и неподатливой, как камень. В том числе ягодицы, промежность и анус.

Но оказалось, что Ройгу и правда было еще чему поучиться. Не все он предусмотрел, далеко не все. Например, что задний проход уже не совсем кожа, а слизистая, и его каменно-твердым не сделаешь. Что это все-таки отверстие, и как его ни сжимай, останется крошечная дырка, щель толщиной с волосок, куда может впиться зеленый побег — впиться и раскрошить камень.

Если подумать, то Князь Леса был как раз в числе немногих Князей Стихий, которые могли изнасиловать Князя Камня. Невольно Ройг вспомнил, как дробят скалу каменотесы: вбивают в щель деревянный клин, а потом поливают его водой, и разбухшее дерево заставляет скалу треснуть, рассыпаться.

Дайре тоже было больно, не могло не быть, но он был довольно-таки равнодушен к боли, а членам тела умел придавать неимоверную твердость, почти равную твердости камня. В конце концов, при особых условиях и за достаточно долгий срок в природе упавшее дерево превращается в камень.

После долгих стараний вбившись, наконец, в Ройга, Дайре вскрикнул и зарычал ему в ухо, явно не от страсти, а от боли. Заворочался в нем тяжело, медленно, с трудом, он все еще не мог двигаться свободно, Ройг все еще не расслабил задницу. Но теперь он был внутри, и Ройг его чувствовал в себе, и это было слишком... не больно, нет, но слишком ошеломительно, слишком горячо и интимно.

Дайре был горячий, от трения его член так нагрелся, или плоть его всегда была такой горячей во время секса? Пальцы, которые он втолкнул в рот Ройгу, тоже были горячие, и Ройг куснул их, не для того, чтобы сделать больно, а просто, чтобы отвлечься, куснул и облизал, тяжело дыша, он задыхался от этого жара, который распространялся от раскаленного члена Дайре, вбивающегося внутрь.

Дайре вздернул его на колени, продолжая трахать, все мощнее и мощнее, будто сваи забивал, и от каждого толчка Ройга швыряло вперед. Пальцы Дайре, мокрые и горячие, вдруг сомкнулись на его члене, вялом, вжавшемся в мошонку, и принялись теребить, гладить, ласкать. Вот идиот, неужели он не понимает, что Князь Камня может придать любой части тела твердость камня, а может не придавать, оставить мягкой! Не хватало еще возбудиться, пока его насилует Дайре Мак Кормак, пусть уже проклятый мужлан кончит, сколько можно!

Дайре снова втолкнул ему пальцы в рот, такими же ритмичными движениями, как вталкивал член в задницу, а потом снова принялся ласкать между ног. Колени у Ройга дрогнули, грозя разъехаться. Он мог быть неподвижен, как мраморная статуя, но сейчас почему-то не мог, только вздрагивал и трепыхался, насаженный на член Дайре Мак Кормака, будто на кол.

Дайре сжал его сильнее за талию, почти лег ему на спину, тяжелый, большой и горячий, и потянулся другой рукой дальше, туда, где их бедра сплетались. Погладил его напряженный анус, распяленный на его здоровенном члене. Засунул два пальца внутрь, прямо вместе с толчком члена, массируя, растягивая, увлажняя, о Дану, он же какую-то смазку вырабатывал прямо так, то ли из пальцев, то ли прямо из члена! Он уже не вбивался, а проскальзывал внутрь, и Ройг застонал и подался к нему навстречу, приподняв бедра и уронив голову на руки.

Потом он кусал губы и корчился молча, пока рука Дайре выдаивала сперму из его восставшего члена, пока сперма Дайре выплескивалась внутрь него, вязкая и горячая. Потом лежал, отвернувшись, измученный донельзя, не в силах отдышаться. Чувствовал себя так, будто его накрыла лавина: проволокла по склону горы, смяла грудную клетку, не оставила ни единой целой кости во всем теле. Задница горела и пульсировала, не болью, а... Удовольствием это тоже сложно было назвать. Остатками чар, наверное.

Ройг слишком поздно сообразил, что чары вожделения через слизистую действуют куда лучше, чем через кожу. Да, к чарам вожделения Ройг устойчив, но вода камень точит, и магии Дайре не пожалел.

— Применять чары против другого лорда Туата Де запрещено, — сказал он, просто чтобы что-то сказать.

Дайре хохотнул. Он лежал рядом, не пытаясь трогать Ройга, целовать или тискать. Не пытался играть в добровольный секс.

— Ну пожалуйся на меня королю, что ли. Или верховному брегону.

— Без чар у меня никогда на тебя не встанет.

— Еще только первая ночь, Ройг Мак Рован. И до рассвета еще далеко.

В ту первую ночь Дайре затрахал Ройга до изнеможения, до того, что тот провалился в сон еще до рассвета, не дожидаясь даже, пока его недобровольный любовник уйдет. Ройг еще не раз пытался сжаться, применить чары, не впустить в себя Дайре, надоест же ему прорываться с боем? Он плохо знал Дайре Мак Кормака. Тому очень нравилось превращать секс в битву.

На простыне остались следы крови, и Ройг был точно уверен, что не его. Его плоть так легко не кровоточила.

Он проспал до обеда и за обедом морщился, глядя на самодовольную усмешку Дайре. Кусок в горло не лез. Рано или поздно Дайре вспомнит, что у Ройга есть еще рот, не только задница. Это будет куда более неприятно.

На вторую ночь он подумал злобно: «На, подавись!» — и перестал применять чары, перестал сопротивляться. Лежал, холодный и равнодушный, молча снося все, что с ним вытворял сын Кормака. Ненавидя его и себя, подсчитывая в уме, сколько будет каменных блоков вытесано в каменоломнях Тир Тайрнгире, сколько драгоценных камней добыто в шахтах, сколько нужно будет в качестве десятины отправить в Эмайн Маху. Это всего лишь плоть, которую сын Кормака мнет своими лапами, пронзает своим здоровенным мужским копьем, а дух Ройга ему неподвластен, он вообще не здесь, а далеко отсюда...

Дайре перевернул его на спину и обхватил его член горячим ртом. Он делал минет с таким умением, которое сложно было заподозрить в грубом Князе Леса, и язык его... О Дану, как его язык может быть настолько гибким и длинным? Ройг содрогнулся от одной мысли, какие там свои чары применяет Дайре, и кончил в его рот, вздрагивая, выгибая спину, не в силах собрать разлетевшиеся мысли, даже, кажется, вскрикивая позорно, несдержанно. Потом Дайре снова его взял, и Ройг уже не мог ни о чем думать, только вздыхал в такт его толчкам, а в голове было пусто, хоть шаром покати, все ощущения сосредоточились в паху и в заднице.

Уснул он, кажется, еще до того, как сын Кормака кончил и слез с него, Ройг был не уверен.

На третью ночь Ройг прибег к самым радикальным мерам и попросту превратил себя в статую. Он умел делать это по желанию, слух и зрение сохранялись, а вот осязание — нет. Такое же заклятие он применил когда-то к Дайре, когда на неделю выставил его голым в пиршественной зале.

Это было слишком даже для Дайре Мак Кормака. Тот быстро понял, что такого уровня чары ему не по зубам. Он даже ягодицы Ройгу не мог раздвинуть.

Ройг уже мысленно торжествовал, даже поругивал себя чуть-чуть, ну что стоило с самого начала так и поступить? Буквы договора он не нарушил, Дайре все еще может делать с ним что угодно, вот только «что угодно» в данной ситуации превращается в очень ограниченный список. Потереться об него да подрочить, вот и все. Ну может, кончить Ройгу на лицо, с Дайре станется.

— Переиграл ты меня, Ройг Мак Рован, — вздохнул Дайре сокрушенно. Это всегда изумляло в нем Ройга — что Дайре не был тщеславен и всегда с легкостью признавал поражение. Недостаток гордости, надо полагать. — Давай выпьем, и на сегодня я откланяюсь. Завтра продолжим. Если, конечно, ты не попросишь меня остаться.

Он мог бы ответить презрительным молчанием, не снимать заклятие, но выглядело бы так, будто он боится Дайре. И выпить хотелось, если честно, у чар был побочный эффект — жуткая сухость во рту и вообще везде. Ройг соизволил протянуть руку, и Дайре почтительно подал ему чашу с вином. Ройг успел еще подумать, что воспитанник небезнадежен, понимает, когда ввязался в неравный бой, может, этим все и ограничится?

Он сделал глоток и удивленно посмотрел в чашу. Вино было удивительно богатым на вкус и крепким, куда более, чем обычно. Вроде бы то же самое южное вино рубинового цвета, любимого Ройгом, которое Айлиль щедро посылал ему каждый год. Может быть, попалась бочка особого, выдержанного, а слуга не разобрался и вскрыл без повода.

Ройг сделал еще глоток, наслаждаясь терпким вкусом. Не пряностей ли добавили? Он осушил чашу и протянул ее Дайре, молча показывая глазами на кувшин. Дайре ухмыльнулся и наполнил ее еще раз.

— Можешь идти, — царственно бросил Ройг.

— Позволь еще чашу выпить, уж больно вино у тебя отличное. Из Аэд Слане, да? — не дожидаясь позволения, Дайре налил себе, пригубил чашу. Вернулся и сел на кровать, немного поодаль, не рядом. Однако как красиво ходят у него под темной кожей мышцы, будто обкатанные камни шевелятся в бурном горном потоке...

Ройг встряхнул головой удивленно. Надо же, какое крепкое вино, уже ударило в голову! В ушах как будто шумит, из желудка по всему телу растекается жар. И даже Дайре Мак Кормак кажется на удивление привлекательным. Пресс этот могучий, как каменная плита, грудные мышцы как нависающие скалы. Глаза ореховые, с золотистыми точками, будто солнечные зайчики.

Ройг потряс головой. Да, и растрепанная коса ужасного зеленого цвета, как пучок травы, едва ниже лопаток, и язык слишком длинный, и словарь слишком вульгарный, столько вина Ройг не выпьет, чтобы счесть Князя Леса Дайре Мак Кормака подходящим партнером по сексу.

— Ну, я пошел, — сказал тот, опрокинул в себя остатки вина и принялся натягивать штаны. Явно тянул время, надеясь, что Ройг его остановит.

Еще чего! Ройг отвернулся, отпил еще вина. Как жарко вдруг стало в спальне, и в голове все поплыло. По жилам медленно-медленно, неотвратимо растекалась обжигающая лава. Пошло, банально хотелось трахаться. Он представил, как одевается кое-как, проходит порталом в Аэд Слане и вытаскивает из чьей-нибудь постели Айлиля. Элата, пожалуй, не оценит, если разбудить его среди ночи.

Скривившись, он посмотрел в спину Дайре, очень неспешно идущего к двери, и нехотя бросил:

— Останься.

Опять эта мерзкая самодовольная ухмылка, как будто мерзавец и не сомневался, что Ройг предложит ему остаться. Опять наглый, хозяйский поцелуй, будто они равны с Ройгом, нет, будто он его повелитель, будто Ройг тут изнемогает от желания, а не Дайре.

Ройг задохнулся, когда большая лапа Дайре сгребла его за член. Ощущение было невероятно острым, не как обычно, вино же притупляет возбуждение, а не усиливает его, точно, южные пряности, так любимые Айлилем, они разжигают в крови огонь, от которого мысли в голове сначала мечутся, как мошкара над костром, а потом сгорают, превращаются в пепел, в ничто, в пустоту.

Ройг раскинул колени, принимая в себя Дайре, и его отточенный, тренированный интеллект полностью отключился.